Михаил Самарский
Лабрадор Трисон путешествует по свету

Глава 17

На следующий день рано утром меня разбудила Чанга.

– Вставай, лежебока, – с порога заявила она. – Сегодня у хозяина выходной. Сказал, что весь день будет валяться на диване.

– А я тут при чём? – изумлённо спросил я. – Ему поводырь понадобился, чтобы лежать на диване?

– Ты меня иногда удивляешь, Трисон! – ехидно ответила Чанга. – Вроде умная собака, а говоришь всякие глупости.

– Ой-ой-ой! – покачал я головой. – Тоже мне интеллектуалка нашлась.

– Да, – гордо ответила обезьяна. – Может, и не интеллектуалка, но поумнее некоторых животных.

Чанга так смешно выпятила нижнюю губу, что я даже взвизгнул, в моём случае это означало «ухмыльнулся». Я решил подначить свою подружку:

– Ну да, конечно, ты же человекообразная обезьяна…

Обезьяна пристально посмотрела на меня, затем подошла ко мне вплотную и, глядя в глаза, спросила:

– Послушай, бродячий музыкант, ты на родину-то к себе собираешься?

Меня словно током ударило.

– Ав! – рявкнул я.

– Так собирайся скорее. А то сидит он тут умничает: «человекообразная», «интеллектуалка»…

– А что случилось? – взволнованно спросил я уже на ходу. – Есть хорошие новости?

– А откуда им взяться, хорошим новостям, – не оборачиваясь, ответила мне Чанга, – если ты целыми днями под пальмой прохлаждаешься. Хорошие новости мы сами должны делать, а не ждать у моря погоды. Так мой Юра говорит. Понял, музыкант?

Тут я не выдержал и возмутился:

– Послушай, дорогуша, ты чего это меня целый день музыкантом называешь? Какой я тебе музыкант? Я поводырь, между прочим, специальную школу…

– Да успокойся ты, – перебила меня обезьяна, – слышала я это уже сто раз: и о школе твоей, и о том, что твои предки викингам помогали, корабли водили…

– Я не говорил, что они корабли водили…

– А ты откуда знаешь? – ехидно спросила Чанга. – Может, и рулить помогали!

«Наверное, зря я обидел Чангу „человекообразием“, она теперь заест меня».

– Но музыкант тут при чём? Музыкальных-то школ я не оканчивал, – возмущённо сказал я.

– Да понятно, что не оканчивал, но с Гришей своим вы здорово спелись!

«Вон оно в чём дело. Ух, язва!»

– Ладно, прости, Чанга, давай не будем ссориться! – сдался я. Да и какой смысл ругаться с подругой? Тут на острове, кроме неё да ещё крошки Пульки из питомника, меня никто и не понимает.

Чанга остановилась, подошла ко мне, обняла и тихо сказала:

– Да ты что, Трисон? Я и не думала с тобой ругаться. Пойдём, сюрприз тебя поджидает. Я сегодня такое слышала, ты сейчас рухнешь от удивления.

– Что? Что? Скажи, – потребовал я.

– Терпение, мой друг! – громко произнесла Чанга. – Пошли!

Через полчаса мы вошли в «резиденцию» Чанги. Вернее, её хозяина. Дом, в котором жил Юрий, нельзя было назвать огромным и даже просто большим, скорее, средний такой, но очень ухоженный. А перед домом на лужайке журчал небольшой фонтан. Мы приблизились к беседке.

– Садись здесь, молча смотри на моего хозяина и не шевелись, – приказала Чанга и добавила: – Не гавкни сдуру, а то всё дело испортишь.

Ну вот что ты будешь делать с этой наглой обезьяной?

– Могла бы и не предупреждать! – Меня прямо подмывало рявкнуть на Чангу. – Ну с чего это я начну лаять в чужом доме? Ты что?

– Ладно-ладно, – улыбнулась подруга. – Шучу я, что ты сразу кипятишься? Хотя понимаю, нервы. Я бы тоже переживала, если бы мне пришлось из вашего Сочи убегать. Но будь спокоен, мой друг. Сейчас всё увидишь!

Ничего не понял! К чему она сюда Сочи приплела? Ну да ладно – не затем сюда пришли!

Я сел у входа в беседку и замер, превратившись в памятник. Чанга забежала на крыльцо, но тут же вернулась обратно. Она села позади меня, и мы стали дожидаться хозяина. Он, видимо, дремал, потому что вышел, потирая кулаками глаза. Пристально посмотрел на меня и вдруг громко произнёс:

– Вау! Так это ты братец из России? Поводырь? Ничего себе сюрприз! Где ты нашла его, Чанга?

Верите, у меня отвалилась нижняя челюсть, и я никак не мог её поднять обратно. Как же так? Как Чанге удалось объяснить, что я собака-поводырь из России? У вас есть версия? С ума можно сойти! Может, наша Чанга освоила письменность да письма пишет вовсю? Или эсэмэс-сообщения шлёт своему хозяину? Вряд ли. Но тогда как? Как ей это удалось? Если бы я на этом закончил свой рассказ, интересно, кто-нибудь угадал бы, как Чанга сообщила своему хозяину информацию обо мне?

Остановитесь, не подсматривайте, не читайте пока дальше. Подумайте, как такое могло случиться? Ну вот как? Я даже представить не мог, что Чанга может найти такой простой и в то же время феноменальный выход.

То, что я увидел дальше, потрясло меня до кончика хвоста. Я обернулся и увидел в руках у Чанги небольшой российский флаг. Она держала его над моей головой как транспарант.

«Так вон оно что! Ну, Чанга! Да ты просто гений!»

– Сестрёнка, миленькая, – я лизнул ей нос, – ты где взяла российский флаг?

– Где-где? Одолжила в одном месте. «Руский» магазин помнишь? У него на каждом углу такие флажки висят.

– Точно, я видел, – вспомнил я. – Но… как твой хозяин узнал, что я поводырь?

– Не болтай, смотри и слушай дальше.

Юрий внезапно ушёл в свою беседку. Но через мгновенье вернулся с каким-то журналом в руках.

– Так-так-так, – листая журнал, бормотал мужчина, – да где же оно? А! Вот! Объявление: «Лабрадор… поводырь… откликается на кличку Трисон».

Только теперь картина прояснилась полностью.

– Вот, – Юрий помахал передо мной журналом, – в самолёте прочитал. Только вчера о тебе с приятелем говорили. А ты сегодня нарисовался. Молодец.

«Это не я молодец. А твоя Чанга такая – умная обезьяна!»

– Так значит, отстал от парохода? – продолжил Юрий. – Печально, печально! Тут на острове с собаками очень строго! Могут и в кутузку упечь. Ты поаккуратнее, а то не ровён час… я ещё даже Чанге паспорт не сделал.

Всё-таки как плохо, когда не умеешь говорить. Так хотелось в этот момент сказать: «Не волнуйтесь, Юрий, я уже паспортом обзавёлся!»

Какой счастливый день! Сделан ещё один шаг на пути моего возвращения домой. Сказать, что это произошло случайно, язык не поворачивается. Ведь мои хозяева дали объявление в журнале, наверняка зная, что журнал будет распространяться в самолётах, летящих в этом направлении. А остальное – уже мелочи. Главное сделано. Ай да академики, ай да молодцы! Только вот как теперь будут развиваться события? Юрий может поаплодировать своей Чанге и на этом всё забыть, а может предпринять кое-какие меры. Тут нам не дано предугадать! Но всё равно нет предела моей радости!

Глава 18

Дорогой мой читатель, у нас с тобой есть ещё одна хорошая традиция. Обожаю традиции. А потому пришло время рассказать тебе о нескольких знаменитых собаках. По дороге на этот остров мне читала о них Тамара Исаевна. Ну если быть более точным, женщина читала книгу своему мужу-академику, а я внимательно вместе с ним слушал. Так вот.

Жил да был в тридцатые годы двадцатого столетия в Уэльсе чёрный ретривер по кличке Джек Суонси. Однажды, увидев, как в реке тонет маленький мальчик, Джек бросился к нему и вытащил ребёнка на берег. Очевидцев происшествия не было, а в рассказ мальчика никто не поверил, приняв его за фантазии малыша. Но через две недели отважный пёс спас ещё одного человека. В этот раз свидетелей было хоть отбавляй. Через некоторое время Джек снова повторил свой подвиг. В течение последующих нескольких лет пёс спас около тридцати человек.

За свои подвиги Джек, помимо прочих наград, получил две бронзовые медали, премию Национальной лиги защиты собак, серебряную миску от мэра Лондона и посмертный памятник. Согласитесь, не каждый человек удостаивается таких почестей.

Следующий наш герой – сенбернар Бамси, что в переводе с норвежского означает «медвежонок». Пёс-моряк, которого принёс на борт сам капитан, служил на китобойном судне, во время Второй мировой войны преобразованном в патрульный корабль Норвежской армии. Бамси стал настоящей легендой в Монтрезе и Данди (Великобритания), где судно было размещено во время войны. Пёс патрулировал близлежащие городки и проверял, все ли моряки вернулись на борт. С этой целью он, в обязательной матросской шапочке, самостоятельно ездил на автобусах со специальным удостоверением, привязанным к шее. Однажды Бамси пришёл на выручку выпавшему за борт члену экипажа, нырнув за ним и оттащив его в безопасное место. А капитана судна, молодого лейтенанта, отважный пёс спас от грабителя с ножом – Бамси бросился на нападавшего и столкнул того с палубы.

Но пёс-моряк был не просто героем, он был настоящим миротворцем. Очевидцы рассказывали, когда моряки начинали драться на борту (к сожалению, и такое случалось), Бамси становился на задние лапы, передние забрасывал на плечи забияк и вынуждал тех отойти друг от друга. После такого представления моряки обычно мирились. Каждое Рождество на Бамси надевали бескозырку и фотографировали его в форме моряка. И каждый год из Шотландии родственникам в далёкую Норвегию уходили открытки с фотографией любимца экипажа.

Потрясает история железнодорожного пса по кличке Боб, который родился в Южной Австралии в конце XIX века. Первые годы своей жизни он сопровождал железнодорожных рабочих, пока не был пойман охотниками на собак. Боба должны были усыпить как бродячую собаку, но, к счастью, посчитав пса симпатичным, его выкупила станционная охрана. Новый хозяин разрешил псу ездить с ним в поезде. А когда владелец получил повышение по службе и их пути разошлись, Боб превратился в «зайца» и стал ездить в поездах один. Молодым псом Боб много проказничал – например, он бегал по крыше вагона или перепрыгивал на встречные составы.

Пёс долго путешествовал по Австралии, наездив тысячи километров. В конце концов он стал талисманом железнодорожников и, конечно, желанным гостем в поездах. А если в вагоне его встречали дети, они бегали за ним, словно за сказочным героем из их любимой сказки. Начальники станций и охранники знали его по имени. Ночью Боб гостил у машиниста, ел и спал, а наутро снова возвращался к поезду.

Со временем Бобу изготовили специальный браслет с его именем и даже разрешили, как почётному гостю, посещать банкеты. Гравировка на браслете позволяла ему бывать там, где он хотел. У Боба была яркая, но короткая жизнь. Он умер самым известным псом в истории Австралии.

Интересна биография пса Оуни. По какой-то причине его привлекал запах почтовых мешков, и, почуяв любимый аромат, Оуни готов был идти за несущим их почтальоном хоть на край света. Как и «железнодорожный Боб», Оуни ездил в поездах, но исключительно в почтовых вагонах. Он исколесил Соединённые Штаты Америки, а в 1895 году совершил кругосветное путешествие! Неудивительно, что симпатичного пёсика стали считать талисманом почтовой службы. В конце концов у собаки даже появилась собственная почтовая марка. Об Оуни не раз писали в газетах, его ошейник пестрел медальонами и записочками с отметками о местах пребывания и датами.

А теперь о собаке-автомобилисте. Первой собакой, пересёкшей США на машине, был Буд Нельсон! Конечно, сделал он это не один, а со своим хозяином Горацио Нельсоном и его другом Сьюолом Крокером. На заре автомобилестроения машины были шумными, дымными; они постоянно ломались и в целом не были предназначены для существующих на тот момент немощёных дорог. Тем не менее отважный Буд не испугался трудностей, и вместе с людьми выдержал все испытания, и стойко перенёс лишения, связанные с таким длительным путешествием.

Не могу не рассказать вам об одном нашем собрате по кличке Пиклз. Этот знаменитый пёс спас свою страну от международного скандала. В 1966 году в Англии проводился Чемпионат мира по футболу. Англичане, разумеется, запланировали во что бы то ни стало завоевать Кубок мира, но случилась беда: кубок чемпионата кто-то украл. Как быстро найти его и избежать конфуза? Вот тут на помощь и пришёл колли Пиклз, который, гуляя со своим хозяином в парке, неожиданно что-то унюхал в кустах. Трудно поверить, но это был потерянный кубок!

Пиклз мгновенно стал знаменитостью. Все газеты и журналы наперебой называли его героем, спасшим страну от позора. В честь Пиклза был даже организован банкет, на котором ему вручили кость и чек на тысячу фунтов стерлингов. На этом слава колли не закончилась. Пиклз успел поработать актёром и сыграл несколько главных ролей в различных фильмах. Кстати, в тот год англичане всё-таки завоевали титул чемпиона мира по футболу.

Ну и напоследок, конечно, расскажу о собачьей преданности. Вы наверняка не раз слышали истории о том, как собаки после смерти своих хозяев ещё долго ждали их возвращения. Самая известная собака – Хатико из Японии. О ней написано много книг и даже снят художественный фильм.

Но когда-то в Италии жил пёс с похожей судьбой. Возвращаясь с работы, итальянец Карло Сориани обнаружил на дороге беспризорного щенка и приютил его. Щенка назвали Фидо, что значит «верный». Ещё при жизни хозяина пёс оправдал свою кличку, ежедневно провожая Карло Сорини на автобусную остановку и встречая у неё. Дело происходило в период Второй мировой войны, и однажды хозяин Фидо не вернулся с работы – он погиб во время воздушного налёта.

Вдумайтесь в то, что я сейчас скажу. Фидо продолжал ждать на остановке хозяина. Каждый день. В течение четырнадцати лет. Со всех уголков люди нарочно приезжали на остановку, чтобы посмотреть, как Фидо встречает автобус и как разочарованный уходит, не встретив хозяина. О собаке знали не только в Италии, газеты всего мира писали о Фидо. В 1957 году псу был установлен памятник, на постаменте которого красуется надпись: «Фидо. Образец преданности».

Глава 19

А как наш остров поживает? Оказывается, есть неожиданные новости. Очень хорошие.

Самая приятная – отпустили Гришу, но, правда, обязали один раз в неделю приходить в полицейский участок отмечаться. Что самое интересное, он знаком с Юрой. Не так много на острове русских, чтобы их души не тянулись друг к другу. На следующий день Юрий пригласил всех нас на пикник.

– Ну как ты тут, Царевич? – увидев меня, радостно спросил Григорий и бросился обнимать.

– Да как, – рассмеялся Юра, отвечая вместо меня: – Чуть на бойню не угодил.

– Да ты что? – вскинул брови Григорий. – А ты откуда знаешь?

– Вон девчонка рассказала. – Юра кивнул в сторону Игис. – Если бы не её отец, уже бы и забыли о собаке. Ты знаешь, как на самом деле зовут пса?

– Местные его называют Уача, то есть Царём…

– Какой Уача? – рассмеялся Юрий. – Трисон он.

– Как ты сказал? – раскрыл рот Гриша.

– Трисон, – повторил Юра. – Кличка у него на родине такая!

– Ну, в общем-то, это одно и то же, – вдруг сказал Григорий.

– Как это? – удивился Юрий.

– А вот так: был такой тибетский царь когда-то…

«Вот вам и Гриша. Никогда бы не подумал, что он такой образованный».

– А ты откуда знаешь? – перебил Юрий.

– Читал, – уклончиво ответил Гриша. – Я вообще люблю книги. Только бумажные, электронные пробовал, не пошло.

Юра неожиданно хлопнул земляка по плечу и, глядя в упор, спросил:

– Гриня, скажи честно, ты долго ещё тут на острове будешь дурака валять? Домой не собираешься?

– Эх, Юра-Юра, – тяжело вздохнул Григорий, – да нельзя мне пока туда.

– В смысле? – удивился Юрий.

– А-а, – махнул рукой Гриша, – долго рассказывать. Потом как-нибудь. Не хочу вспоминать…

– Ну и ладно, – согласился Юрий. – Не хочешь рассказывать – не рассказывай. Давай лучше по шашлычку. Что-то я соскучился по жареному мясу, давно не ел.

– А я-то и подавно, – закивал Гриша, – скоро от этих бананов и кокосов сам на пальму полезу, как твоя Чанга.

Неожиданно я вспомнил свой самый первый пикник. Так на душе стало тоскливо. Где-то мои родные места, скверы, мои дорогие подопечные. Сколько ещё продлится эта вынужденная «командировка», да и вообще, закончится ли она когда-нибудь?

И тут неожиданно произошло одно небольшое, но очень показательное событие: проявилась ещё одна грань таланта Григория. Он обратился к Юре:

– Юр, слушай, у тебя, говорят, в России издательство есть?

– Это громко сказано, – ухмыльнулся Юрий. – Я вообще им не занимаюсь, просто некогда. Там все вопросы решают мои партнёры. А с какой целью интересуешься?

– Ну с какой? – рассмеялся Гриша. – С прямой! Книгу хочу издать. Давно мечтаю.

– О чём, о ком? – спросил Юрий.

– Да вообще о жизни, мысли всякие…

– Думаешь, людям интересна твоя жизнь?

– Нет-нет, ты меня неправильно понял, я мемуаров не пишу. Это фантазийные истории, забавные такие, с юмором… Ну, в общем, думаю, читатель останется довольным.

– А для примера есть что-нибудь? – спросил Юрий.

– Конечно, – закивал Григорий и полез в свою сумку. – Вот! – Он вытащил листы, исписанные мелким почерком. – Только почерк у меня неважнецкий…

– А зачем мне твой почерк? – хмыкнул Юрий. – Вот садись сюда, – он указал пальцем на плетёное кресло, – и пока я буду жарить мясо, почитай мне что-нибудь.

– Отлично, – тут же согласился Григорий, – недавно сочинил интересный рассказ.

– Ну, ты сам себя не нахваливай, – съязвил Юрий, – почитай, я послушаю. Валяй!

Григорий покашлял в кулак и приступил к чтению.

Онлайн-преисподняя

Рассказ

Жара в тот день стояла не просто невыносимая, а запредельная. Под конец рабочего дня я почувствовал дрожь в коленях. В глазах потемнело, и я чуть было прямо в кресле не потерял сознание. Но дальнейшие события основательно меня протрезвили и заставили резко покинуть мягкое сиденье.

– Лёха, привет! – раздался голос в телефонной трубке.

– При… привет, – ответил я машинально, вытянулся почему-то по стойке смирно и оцепенел. Было от чего – Толя Брынза, партнёр мой по бизнесу, умер полтора месяца назад. Я его голос узнаю из миллиона. Приятель, почувствовав моё замешательство, ещё раз повторил приветствие, но в ответ у меня, кроме мычания, ничего не выходило.

– Ну чего ты там забуксовал, Лёха? Не узнал, что ли?

– Да я… это… узнал… конечно… но… – я никак не мог подобрать нужных слов.

– Да ладно, не расстраивайся, всё отлично. Спасибо тебе, брат, что в последний момент мобилу мне в гроб сунул. Видишь, пригодилась.

Первое, что мне пришло на ум: «По-моему, я заработался. Пора в отпуск или хотя бы два – три приличных выходных организовать. Если так дело пойдёт, скоро мне и Владимир Ильич из мавзолея позвонит…» Но отключить телефон я всё же не решился. Бог его знает, что это такое?

– Толик, – говорю тихо, – ты это… правильно меня пойми… сам понимаешь, в это… ну, в общем, трудно поверить…

– Понимаю. Только ты трубку не клади, Лёш. Согласен, что в это трудно поверить, но ты не отключайся. Договорились?

– Договорились, – кивнул я и хотел поднять вверх кулак, словно Анатолий наблюдал за мной откуда-то из-за облаков и мог меня видеть. – Ты хоть объясни, как и почему ты?.. Что это всё значит? – У меня язык не поворачивался назвать его живым.

Да и у кого бы он повернулся, когда сам лично ещё недавно целовал покойника в лоб и бормотал какие-то там дежурные фразы.

– Ой, тут просто цирк, – рассмеялся Брынза. – Мы сейчас в отстойнике находимся. Народу немерено.

– Что за отстойник? – закашлялся я. – Ты вообще где? В гробу или…

– Не, Лёха, ты точно невменяемый. Книжек не читал, что ли? Ну какой гроб? Ты чего несёшь?

– Ну так мы же тебя вроде закопали, – неуверенно возразил я и, покосившись на кондиционер, смахнул со лба капли пота. «Фильтр надо заменить», – подумал я и вдруг вспомнил, что завхоз по моему же указанию поменял его только вчера. «Бред какой-то! Может, кто решил таким образом меня разыграть? Насмотрятся всяких там телешоу и занимаются ерундой…»

– Так то моё тело, понимаешь? – рассмеялся Толян и ещё раз повторил по слогам: – Те-ло! Сюда зачем гроб тащить? Кому он тут нужен? Тут и так всё битком забито.

– И как ты теперь выглядишь? – недоумевал я.

– Да так же и выгляжу, – заверил меня товарищ, – только прозрачный.

– Прозра?.. – опешил я и запнулся на полуслове.

– Ну да, – весело ответил Брынза. – Тут все прозрачные. Только теперь я понял значение выражения «я тебя насквозь вижу». Это отсюда. Ага! Но прикол не в этом. Тут ни с кем не столкнёшься. Ходим вроде как сквозь друг друга. Ну, мы типа тумана, что ли. Да ладно, забей. Я по делу. Ты-то как там? Ко мне не собираешься?

Услышав последний вопрос, я вздрогнул и медленно опустился в кресло. «Нужно присесть, а то точно грохнусь посреди кабинета. Секретарша войдёт – упадёт рядом. Фух! Ну и лето в этом году – как караси на сковородке. Сметаны только не хватает…»

– Да рановато вроде, – недоумённо продолжил я и, откинувшись на спинку, закрыл глаза.

– Мой тебе совет: не затягивай с этим. Перебирайся сюда. Здесь всё по уму. Главное, что о земной суете можно навсегда забыть. Еда не нужна, мы святым духом питаемся, одежда, как ты уже, наверное, догадался, тоже не нужна. Да и жизнь будет вечной, прикинь. Это как раз то, о чём мы с тобой всегда мечтали.

– Толик, – перебил я приятеля. – Постой, брат, дай мне опомниться. Мне кажется, что у меня что-то с головой. Какая вечная жизнь? Это же кошмар какой-то… Ты о чём?

– Да погоди ты, не паникуй, Лёха. Я ведь серьёзно тебе говорю. Не торопись делать выводы. Ничего с твоей головой не случилось. Это я тебе звоню – Толя Брынза. Точно, братан. Только трубку не кидай, дослушай.

Но я всё же не выдержал, нажал на «отбой», а затем, немного подумав, вообще выключил. Минут двадцать соображал, что произошло. То ли у меня галлюцинации от жары начались, то ли серьёзно чем-то заболел. К врачу надо идти – посоветоваться. Может, пилюли какие попить… Нет! Какой врач? Ни в коем случае. Загребут и в психушку упрячут. Боря, компаньон, будет несказанно счастлив, если узнает, что он один тут остался. Нет, с такими жалобами к врачам добровольно не ходят. Это уж если сами что почуют и упекут, тогда ничего не поделаешь. Но пока нужно держаться. Никто не должен узнать об этом разговоре. Никто! Во-первых, всё равно не поверят, а во-вторых, обязательно натравят психиатров. Вот тогда уже не отвертишься.

Ерунда какая-то. Я подошёл к зеркалу и пристально всмотрелся в отражение своих глаз. Вроде всё нормально. Зрачки одинаковые. Где-то слышал, что если с головой что-либо не в порядке, то зрачки у человека становятся разными. У меня такого явления не наблюдалось. Что же это такое? Попробовать ещё раз телефон включить? Точно, нужно включить. Лучше пусть Брынза на мобильник звонит, чем припрётся в офис. От него чего угодно можно ожидать. Кто знал, что он возьмёт в сорок лет и отправится на тот свет? Инфаркт – штука непредсказуемая. Машка его изрыдалась вся, двое пацанов оставил ей, мал мала меньше. Но Мария не промах: Толян ещё в гробу лежит, даже гвоздики в крышку не забили, а она уже о доле разговор завела. Хоть бы постеснялась. Интересно, а Толик ей звонил? Нужно узнать. Хотя стоп! Ты что? Так и хочешь в психбольницу угодить? Лавры булгаковского Мастера покоя не дают? Молчи уже, раз такое привиделось. А то наспрашиваешь на свою голову.

 

Я на свой страх и риск снова включил телефон. Молчит. Фу, думаю, точно переутомился. Ну какой может быть Брынза? Совсем ты, Алексей, с ума сошёл!

И тут снова раздался отвратительный и до неприличия громкий сигнал телефона – реактивный самолёт на боевом дежурстве. Сам же нарочно такой поставил, чтобы вызовы не пропускать. Чёрт бы тебя побрал, сволочь. Нужно поменять сигнал. Этот точно меня в могилу загонит. Кто там ещё? Я с опаской взглянул на дисплей и вздрогнул – это снова был Брынза. У меня внутри всё похолодело. Жары я уже не замечал. Мне в какой-то миг показалось, что я вообще в Антарктиде в сугробе сижу. Может, не поднимать трубку? Выбросить симку да сменить оператора. Но телефон надрывно гудел, словно готовился к взлёту. Я набрал полные лёгкие воздуха и, резко выдохнув, всё же ответил:

– Да! Слушаю.

– Ты чё там, Лёша? Ну зачем трубу отключил? Друг, называется.

– Батарейка села, – беззастенчиво соврал я. – Пока зарядку нашёл, пока подключил…

– А-а-а, я уж было подумал, что ты не хочешь со мной говорить, – хихикнул Толик. – Слушай, Лёша, у меня к тебе вот какая просьба: ты там посмотри, кто в нашем микрорайоне в ближайшее время прикажет долго жить, а лучше в морг сходи, договорись с родственниками покойника положить к нему в гроб мой ноутбук. Только скажи, что это для меня. Мне тут передадут, я договорился.

– Слушайте, уважаемый! – наконец, не выдержал я. – Прекратите нести чушь! Кто вы? Как телефон моего друга оказался у вас? Вы что, могилу раскопали? Вы…

– Э-э-э-э! Алексей, успокойся, – перебил голос. – Ты что? Снова мне не веришь?

– Я обращусь в полицию, – заорал я. – Вы ответите по всей строгости закона…

– Ага, – рассмеялся Анатолий (нет, так сыграть нельзя, это его смех, но…). – Сходи-сходи, скажи, что тебе друг с того света названивает, вот там тебе сразу поверят и справочку выдадут. Успокойся, Лёша! Это я – сто процентов. Прекрати истерику. Только никому не рассказывай, а то проблем потом не оберёшься. Я же всё понимаю.

– А ты Машке звонил? – неожиданно выпалил я.

– В том-то и проблема, Лёша, что родным звонить не получается. Я бы с удовольствием с Машкой поболтал. Кстати, как она там? Я когда в гробу лежал, слышал, что она о бизнесе с тобой говорила. Переживает девка. Вы смотрите там с Борькой не киньте её. У меня два пацана остались. Не берите грех на душу.

– Ну как ты такое можешь говорить? – возмутился я, наконец-то поверив, что со мной действительно говорит мой закадычный друг и партнёр по бизнесу Анатолий Брынцалин.

Прозвище своё Анатолий получил после одного случая. До этого никому и в голову не приходило сравнивать его фамилию с куском сыра. А тут однажды к нам в офис зашёл сильно заикающийся человек. Ну и попытался спросить:

– Ска-ска-ска-ажи-ите, а го-го-споди-и-и-ин Брынз… Брынз…

– Брынцалин? – подсказала секретарь.

– То-то-то-чно, – закивал гость. – Брынз… Брынз…

– Он будет только завтра после обеда, – пояснила секретарша Валька и, не сдержавшись, прыснула в кулак.

Гость ушёл, а мы вслед за секретаршей попадали со смеху. «Брынз… Брынз», – передразнивали мы незнакомца. Так и стал наш Анатолий Иванович Брынзой. Конечно, в глаза так назвать нашего директора могли только мы с Борькой, а за глаза называли все кому не лень. Ко мне тоже кличка прицепилась. Но меня прозвали Толстым недавно: вес стал зашкаливать. И ничего не могу поделать. Диеты всякие, правильное питание, таблетки какие-то, чаи вонючие – ничего не помогает. При росте сто восемьдесят сантиметров вес – почти сто тридцать килограммов. Ну какое тут ещё можно придумать прозвище? Только Толстый. Жена вообще объявила, что ей со мной стыдно на людях появляться. Тоже мне… Обидно очень.

– Так что, Толстячок, – снова раздался в трубке голос Анатолия, – подкинешь?

– Что? – Я уже успел забыть его просьбу.

– Как что? – заорал Толян. – Ноутбук, говорю, пригонишь мне сюда?

– Толик, – осмелел я, – и как ты себе это представляешь? Ты подумал, чего просишь?

– А что тут сложного? Положи ноутбук в гроб и отправляй передачку с оказией.

– С какой оказией? Ты чего несёшь? – У меня даже голос охрип от досады.

– Как с какой? Я же тебе объяснил. Ты что? Не понял?

– Да понять-то я понял, но кто мне его отдаст, твой ноутбук? Что я Машке скажу? «Дай мне, Маша, ноутбук, я его Анатолию на тот свет передам?» Сам прикинь, это же полный идиотизм.

– Хм… – Толик задумался. – Я как-то об этом и не подумал.

– Она ведь сразу что-то заподозрит, – продолжил я так, словно говорил уже с живым человеком. – Подумает, мы с Борей что-то мутим, чтобы обмануть её с наследством. Врубаешься?

– Да понял, понял я. А что придумать? Может, украсть? – предложил Брынза.

– Ты совсем спятил в своём отстойнике, – усмехнулся я и вдруг неожиданно для себя самого спросил: – Толян, а тебя куда там определили – в ад или рай?

– Какой ад, какой рай? – рассмеялся Толик. – Тут одна контора. Просто грешники в одном месте тусуются, а праведники – в другом. Если грешник исправляется, его переводят к праведникам. Но мне посоветовали в рай не соваться. Здесь с грешниками полегче. В рай мобилу не пронесёшь, там все правильные – сразу сдадут старшему.

– Так а чем же отличается ваше общежи… хм… общежитие от правильного?

– Ну, тут карантин нужно пройти, где я сейчас и нахожусь. Это и есть отстойник.

– И что там проверяют? – насторожённо спросил я.

– Да всякую ерунду спрашивают: намерен ли в дальнейшем пересмотреть своё поведение? Хочу ли снова на грешную землю? И так далее…

– И что? Ты отказался? Ты не хочешь вернуться?

– А зачем? Ещё неизвестно, кем они меня туда возвратят. В том-то тут вся и фишка, что в раю ты всегда будешь человеком. Вечно! Понимаешь? А из ада за нарушение режима тебя могут возвратить на землю, но уже кем угодно, только не человеком. Шанс родиться человеком бог даёт только один раз. Понял? Тут всё продумано!

– А кем же могут возвратить? – опешил я.

– Могут собакой, кошкой, а могут и гусеницей зелёной. Иными словами, любой тварью, да хоть микробом каким-нибудь или мухой навозной.

– Ну тогда тем более нужно в рай перебираться, чтобы не влипнуть по полной.

– Нет, Лёша, чтобы тебя обратно на землю отправили, здесь нужно так набузить… я не собираюсь жить отморозком. Мелкие нарушения не в счёт. Мы и так все грешники. Что с нас взять? На нас смотрят сквозь пальцы. И всё-таки что-то нужно придумать с ноутбуком. Или я тут со скуки помру.

– Так ты уже и так умер, – рассмеялся я, – куда ещё больше.

– Не ехидничай, – буркнул Толян, – давай подумаем, как ноутбук мне передать.

– Может, новый купить?

– Да зачем мне новый? В том у меня целый фото- и видеоархив. Что я с новым буду делать? Смотреть на него?

– Ой, Толик, даже не знаю. Но разговаривать на эту тему с Машкой я не могу. Ты хочешь, чтобы меня в психушку упекли? А красть тем более не хочется, так недолго и до тюрьмы дойти. Кто мне поверит, что ты звонил и просил комп на тот свет передать?

– Блин, что же делать? – Толик надолго замолчал.

– Может, оставить эту затею? – предложил я через несколько минут.

– Легко тебе говорить, а мне хочется иногда на своих посмотреть…

– А что на них смотреть? Мы все там будем. Потерпи, свидимся…

– Ты же знаешь, я как втемяшу себе в голову что-нибудь…

И вдруг в трубке раздался посторонний голос. Кто-то спросил: «Покойный Брынцалин?» – «Да, я!» – ответил Толян. – «Кто вам позволил сюда пронести мобильный телефон?» – строго спросил чужой голос. – «Да я… это… случайно. Кто-то в гроб положил, когда хоронили…» – стал оправдываться Толик. – «И вы уже звонили в прежнюю жизнь?» – закричал, видимо, небесный надзиратель. – «Да, пару раз! Простите ради бога!» – ответил Толик. – «Ах ты бессовестный! Совсем уже обнаглели! На том свете грешили-грешили и тут за своё? – ещё громче закричал незнакомый голос. – У нас это самый страшный проступок! Вы лишаетесь права присутствовать на этом свете! Вон отсюда! Обратно на Землю! Мухой!»

В телефоне что-то зажужжало. Я от страха зажмурил глаза. И вдруг почувствовал, что мне кто-то сел на нос. Я открыл глаза и увидел муху. С размаху ударил себя по лицу. Муха упала на пол и замерла. Я сполз с кресла и заплакал:

– Толик, это ты? Толик, прости меня! Я нечаянно, друг…

У двери раздалось чьё-то покашливание. Я обернулся, позади меня стояла Валька-секретарша.

– Алексей Игоревич, что с Вами? Вам плохо? Может, скорую вызвать?

– Нет, Валюша, – выдохнул я, – мне хорошо. Мне очень хорошо.

Как только Григорий закончил читать, Юрий громко рассмеялся.