Михаил Монастырский
Кто кого переживёт?
– Вы вчера были замечены на мосту при попытке самоубийства. На предложение представителей власти оказать Вам помощь Вы в грубой форме ответили им, нарушив семьдесят пятую статью Закона "О безопасности государства и полномочиях лиц, её обеспечивающих". Вы не отрицаете эти сведения?
Он замолчал, а четыре его копии хладнокровно продолжали целиться в меня.
– Согласен только с первой частью услышанного, – ответил я, понимая, что это и есть моё время "Ч". – Одна из картин Сальвадора называлась "Сон, вызванный полётом пчелы вокруг граната, за секунду до пробуждения". Вы её видели?
Судя по затянувшемуся молчанию, задавшего мне вопрос, видимо, старшего их группы, стало ясно, что мой ответ сейчас обрабатывался где-то далеко от сюда. Вот-вот, и сейчас эти безмозглые уроды разрешетят меня в клочья.
Я, впервые за последнее время, расправил плечи и полной грудью набрал в лёгкие воздух насколько это было возможно. Он показался мне необычайно свежим перед тем, как моя жизнь прервётся по команде, уже летящей обратно в головы этих двухметровых железяк радиоволны.
"Старший" молча оглядел своих верных псов. Явно это свидетельствовало, что указания прибыли.
– Вы приговорены к смертной казни при попытке бегства с территории города и неподчинение лицам, охраняющим государство. Приговор будет исполнен на месте Вашего задержания незамедлительно.
– Лицам?! – неожиданно для себя самого от всей души рассмеялся я. – Ха-ха-ха! Повтори, пожалуйста, это ещё раз. Я требую! Это моя последняя просьба перед расстрелом! Ха-ха-ха!
"Старший" был в недоумении от моего смеха, он то поднимал и наставлял дуло автомата на меня, то опускал его, и снова поднимал. Четверо других смотрели на него, ожидая, приказ.
– В таком случае приступим, – он подал знак своей команде и, те одновременно, что-то выключили на своих головошлемах.
После выдержанной многозначительной паузы он подошёл ко мне на расстояние вытянутой руки. Он был выше меня и мне пришлось, подняв голову, смотреть в его электрические глаза.
– Для отчёта мы расстреляем то, что от тебя останется, мразь. Мы никуда не торопясь, очень медленно, отрежем тебе уши, все пальцы на ногах и руках, ступни, кисти, а потом язык и твой член. В конце этой процедуры, ублюдок, я сам лично выдавлю тебе глаза. Я ловлю от этого особый кайф. Теперь смешно?
– Так ты, оказывается, и думать умеешь? – ответил я, чувствуя, как в моих венах закипела ненависть к нему и всему окружающему меня миру.
