Михаил Михеев
Наследница

Ну вот, далеко ходить не нужно. Причина болезни лежала, что называется, на поверхности. Выпил мужик. Не то чтобы много, а так, в меру. Закусил. Хорошо закусил. Жирное мясо, похоже, свинина, ядреный лук свежего урожая. Хотя какой он еще может быть осенью? С любыми двумя раздражителями организм справился бы без проблем, но три – это уже слишком, чай, не мальчик. Вот и объявил протест, поджелудочная не выдержала. Пара дней – и само пройдет, но, похоже, непривычный к такому обладатель могучей тушки запаниковал. Оставалось только провести диагностику до конца, убедиться, что во всем остальном он здоров, как лось, и с глубокомысленным видом сказать:

– Пять беленьких.

– Ваша милость! – в голос взвыли крестьяне. – Рази ж так можно…

– Нельзя, – кивнул Торн. – Шесть.

Ну и кто сказал, что мужики не понимают намеков? Живо прекратили бухтеть и полезли за кошелем. И то сказать, шесть серебрушек – совсем немного, в городе лечение стоило бы не меньше пары золотых. Так что Торн был, можно сказать, благотворителем. Честно говоря, мог и вовсе бесплатно сделать, не так уж это и тяжело, а в деньгах он, далеко не бедный и скромный в запросах, не нуждался. Но – каждый труд должен быть оплачен, этому (а также и многому другому) его отец учил с применением самых передовых методов педагогики, именуемых ремнем.

Само лечение заняло пару минут, не более. Удалить из организма избыток вкусной и нездоровой пищи (больной, выпучив глаза и забыв обо всем, метнулся в кустики, где его прополоскало во все щели, хорошо еще, штаны снять успел), блокировать негативные ощущения, аккуратненько восстановить нарушенное болезнью течение энергетических потоков. Все, остальное крепкий и в целом здоровый организм сделает без посторонней помощи, незачем ему мешать. Мужики кланялись подобострастно, но, когда думали, что маг их не видит, смотрели на Торна зло. Наверняка не могли простить, что не стал помогать забесплатно. Хотя, кстати, за последние годы могли убедиться, что халява здесь не проживает. И вообще, восприятие крестьян сродни детскому. Помог им маг – все, он добрый волшебник, не помог – злой колдун, на костер его! Если, конечно, он их сам раньше не спалит. А вот в такой ситуации, когда вроде и помог, но не за просто так, они не знают, как реагировать, теряются и от подспудного осознания собственной неполноценности злятся еще больше.

Впрочем, Торна особенности шевеления толстых извилин в чужих мозгах волновало в последнюю очередь. Проводив взглядом уезжающих крестьян (лошадь он, незаметно для всех, тоже подлечил, а то левая задняя нога у нее слегка опухла, ну и подстегнул ей обмен веществ – не то чтобы это что-то меняло, но пройти по тракту ей на этот раз будет легче), отшельник вздохнул и зашлепал по раскисшей тропинке обратно к дому. Все же на улице было редкостно мерзко.

Гостья ждала его на ступеньках крыльца, все так же одетая в его халат и босиком. Вся такая чистая, свежая, что хотелось облизнуться, но отшельник подавил сие недостойное желание.

– Кто это был?

– Местные. Лечиться приезжали. Иди в дом, пятки отморозишь.

Девушка открыла рот, чтобы то ли согласиться, то ли возразить, но не успела. Вновь послышался скрип несмазанных тележных осей, и во двор медленно вкатилось еще одно средство передвижения.

Вид у новой телеги был столь же неухоженный, как и у первой. Разве что колеса не настолько грязные. По характерному серому цвету колес Торн моментально определил, что вновь прибывшие ехали с другой стороны – там дорога шла по более высоким местам, через сосновый бор, и почва в нем была не глинистой, а подзолистой. Соответственно и кобыла, такая же беспородно-крестьянская, как и в прошлый раз, выглядела несколько менее заморенной. Да и сами гости заметно отличались от предыдущих.

– Иди в дом, – не оборачиваясь, бросил Торн, рассматривая пятерых крепких мужчин отнюдь не крестьянского облика. Больше всего они были похожи на банальных наемников, солдат удачи, которых хватает в любой точке мира. Одежда из толстой кожи, судя по движениям и звуку, под нее поддеты кольчуги. Моторика совсем не крестьянская. У двоих тяжелые топоры из тех, что так любят северные варвары-пираты. На взгляд Торна, не самое удобное оружие, но в руках этих двоих смотрящееся весьма органично. Еще трое щеголяют с мечами, правда, не самой лучшей ковки – уж это маг сумел определить моментально, хотя оружие пока что не покидало ножен. И, что ему больше всего не понравилось, у всех арбалеты – тяжелые, боевые, не игрушки, с которыми любят иногда путешествовать женщины, и не охотничьи. Наконечники болтов – как шило, острые, граненые, такими легко пробивать кольчуги, а при удаче и тяжелый рыцарский доспех проломить можно. Нет, не нравились Торну визитеры, категорически не нравились. И если вдруг придется схлестнуться с ними, лучше, чтобы никто под ногами не путался.

– Еще чего!

Торн не глядя, спиной ощутил, как девушка мотнула головой и упрямо вздернула подбородок. Если она будет продолжать в том же духе, этот жест скоро будет его бесить.

– Иди. В. Дом, – с расстановкой и ударением на каждом слове повторил отшельник.

– Нет-нет, пускай девушка остается, – вмешался в чужой разговор один из вновь прибывших. Очевидно, он у них был за главного. Высокий, симпатичный мужчина лет двадцати восьми – тридцати. Такой должен бабам нравиться. И улыбается весело, открыто, располагающе. Только вот Торн, видя его равнодушные прозрачные глаза, не верил в такую улыбку ни на грош. С таким же добродушным выражением на физиономии этот тип и глотки будет резать. Встречали когда-то и таких умников. На взгляд Торна, ничего плохого в этом не было, он и сам умел неплохо лечить не только от смерти, но и от жизни. Вот только к незнакомому человеку с такими глазами лучше не поворачиваться спиной.

– Молодой человек, а кто вы такой, чтобы командовать? Пришли тут незваным…

Договорить фразу Торну не дали, причем ухитрившись прервать его речь самым хамским образом, выпустив прямо в лицо арбалетный болт. Отшельник чуть не зевнул, настолько все оказалось предсказуемо. Понятное дело, нет человека – нет проблемы, но хамить-то зачем?

– Услуги по лечению дистрофии мозга я тоже оказываю, – равнодушно заметил Торн, внимательно разглядывая замершую на расстоянии в две ладони от собственных глаз стрелу, завязнувшую в своевременно выставленном магическом щите. Хорошую, кстати, стрелу, тяжелую, целиком из железа, разве что наконечник подкачал. Судя по синеватому отливу, его перегрели при заточке, ну да не страшно, на один выстрел сойдет. – Но если вы за этим пришли, то предупреждаю сразу – я не лучший специалист в королевстве, и услуги мои стоят дорого.

– Слышь, этот урод – маг, – сообщил один из наемников другому лежащую на поверхности истину. – Нам за магов не платили.

– А ну, цыц! – рявкнул на них предводитель, моментально растерявший весь лоск. Все правильно, магов положено если не бояться, то уж опасаться точно. И не связываться с ними без особой нужды. – Вы нас извините, ребята случайно, с кем не бывает…

Очень логичное поведение, очень. И говорит совсем иным тоном, вежливо и чуть ли не подобострастно. А все почему? Да потому, что связываться не хочет и пытается представить дело как случайность. Если маг не жаждет драться, то сделает вид, что поверил, и тогда есть шанс разойтись миром. Вот только Торн пока не знал, поступить ему согласно заветам жреца какого-то непопулярного бога, обосновавшегося в соседней деревне и призывающего возлюбить ближних и заняться всепрощением, или последовать недвусмысленной подсказке собственного опыта и оторвать нахалам головы. Он, в смысле, опыт, утверждал, что мертвые не кусаются, хотя некроманты и могли бы с ним аргументированно поспорить.

– Отпущу, если ответите на пару вопросов, – компромиссное решение. В конце концов, было интересно, кто послал этих бобиков и как они его нашли. Притом что приехали-то не по той дороге, которой воспользовалась гостья.

– Кто наниматель, не скажу, – сразу предупредил собеседник. – Сами знаете, кодекс.

– А придется, – отшельник улыбнулся самой обаятельной из своих улыбок. Наемник моментально спал с лица – видать, гримаса удалась. А что кодекс наемника многое запрещает – так это не его, Торна, проблемы.

– Да что ты церемонишься, вали его! – все тот же нетерпеливый парнишка, который нелестно отозвался о внешности Торна, снова попытался влезть в разговор. Предводитель скривился, будто лимон раскусил, отшельник ему даже посочувствовал малость. Вот ведь незадача, дурак в команду затесался. Ну да что поделать…

– Имей в виду, этого не отпущу, – Торн небрежно кивнул в сторону хама. – Очень хочется посмотреть, какого цвета у него ливер.

А вот дальнейшего отшельник не ожидал. Ощущение было такое, словно на голову упала гранитная плита. Торн дернулся, пытаясь избавиться от наваждения, и вдруг обнаружил, что сидит на земле, очумело мотая головой, а наемники столпились вокруг. Один уже держал девушку, выкрутив ей руки так, что она дернуться не могла от боли. Правда, судя по перекошенным физиономиям, царапинам и синякам на лицах незваных гостей, достать она смогла как минимум троих. Но – не убила, что странно. Зная, на что способен дампир, в бою Торн поставил бы, скорее, на девушку.

– Ваша милость, – издевательски улыбнулся предводитель то ли отряда, то ли шайки. Сейчас он выглядел совсем иначе, стоял, заложив большие пальцы за ремень, и говорил без малейших признаков вежливости. – Уж извините нас, но мы сейчас уйдем, а вы сидите здесь и не дергайтесь, а то разозлимся. – И с силой ударил Торна ногой по лицу.

Вот это он зря. Хочешь убивать – убивай, пока есть возможность, но оскорблять мага глупо и рискованно. Торн усилием воли подавил бешенство, привычно потянулся к Силе – и понял, что не чувствует ее. И все сразу же встало на свои места.

Эффект удара – это когда исчезла магия, для любого, владеющего Силой, подобное крайне болезненно. Куда исчезла? Скорее всего, наемники воспользовались каким-то амулетом, блокирующим ее. Крайне недешевая вещь, да и срабатывает только в случае, если маг не готов, иначе такого рода атака отбивается даже новичком. А он, Торн, за годы жизни в глуши слишком расслабился, да и эти сволочи оказались с мозгами, разыграли бесхитростный спектакль и зубы ему заговорить сумели. И почему не добивают, тоже ясно – рано или поздно погибшего мага хватятся. Как поступит в подобной ситуации Гильдия магов, сказать не возьмется ни один эксперт. Может, спустит дело на тормозах, а может, устроит показательную месть, чтоб другим неповадно было. Скорее, правда, первое, но в любом случае, маг, выставленный на посмешище, предпочтительнее трупа. Силы вернутся только через несколько часов, за это время мерзавцы успеют уйти…

Все эти мысли пролетели в голове Торна быстрее, чем два раза ударило сердце. Как ни странно, отшельник успокоился. Не собираются убивать – само по себе неплохо. Оскорбили – да, но отомстить можно и через год, и через десять. И вообще, месть – блюдо, которое надо подавать холодным. Касаемо же гостьи – так он класть голову ради ее спасения не нанимался. А потом Торн поймал наполненный тоскливой безнадежностью взгляд девушки, понял, что не сможет простить себе малодушия, и выпустил Зверя.

Предводитель наемников умер прежде, чем успел хоть что-то осознать. Коготь, острый, как игла, и крепкий, как сталь, вошел ему под подбородок и вышел из затылка. Обратное движение – и тот, который подыгрывал своему командиру, сложился пополам, пытаясь удержать вывалившиеся из располосованного брюха порванные кишки. Торн видел это уже боковым зрением, поскольку как раз занимался отрыванием головы того урода, что вцепился в девушку. Оторвал, естественно, и запустил очень удобным снарядом в одного из уцелевших, которые еще ничего не поняли, но уже рефлекторно поднимали арбалеты.

Результат не заставил себя ожидать – выстрел произошел моментально, однако болт вонзился в землю буквально в трех шагах от ног стрелка и бесследно канул под слоем дерна. От второго, правда, все же пришлось уклоняться, но это было просто – движения врагов, как всегда в таких случаях, казались замедленными и вялыми, словно осенние мухи. Прыжок вперед! Раз-два, кровавые брызги веером… Заржала, точнее, завизжала испуганная лошадь, и все как-то разом успокоилось.

– Кажется, я перестарался, – задумчиво пробормотал Торн, обращаясь исключительно к самому себе. Слова выходили замедленно – отшельник был занят, загоняя в глубь себя Зверя. Зверь сопротивлялся, но тренированная воля мага была куда сильнее. Справившись наконец с этой задачей, он поднял взгляд и увидел выпученные глаза девушки. Как они у нее не выпали, машинально подумал Торн. Второй мыслью было, что ее смущает его внешний вид – все правильно, он ведь сейчас в чем мать родила. При метаморфозе пропорции тела изменяются, и одежда расползается на лоскутки. И лишь затем до мозга доползло понимание: она же, наверное, не знала, кто он такой!

– Слушай, успокойся, все нормально. – Ну, нормально – это он покривил душой. Нормально было бы, если бы удалось взять пленных и вдумчиво их допросить с применением… ну, скажем, докрасна раскаленной кочерги. Если ее сунуть в задницу собеседнику, то его откровенности это весьма способствует. Заодно и геморрой лечится – проверено. Но – увы, справиться со Зверем в тот момент, когда метаморфоза только-только завершилась, очень сложно, а сам бой длился всего-то около двух секунд.

– Ва-ва-ва… – Челюсть девушки непроизвольно дергалась. Как-то не похоже это на дочь вампира. Торн вздохнул и буркнул:

– Марш в дом, замерзнешь. И ототри с себя кровь.

Как ни странно, забота о внешнем виде сработала. Дробно простучали по ступеням крыльца босые пятки, и несколько секунд спустя раздался свирепый гул льющейся воды. Торн вздохнул: ну все, теперь, как истинная женщина, полчаса оттираться будет. Вот так всегда, проявишь благородство, пустишь даму вперед – и сам останешься без возможности нормально помыться. Впрочем, он не гордый, обойдется подручными средствами. С этой мыслью отшельник легко поднял десятиведерную бочку с дождевой водой и опрокинул ее на себя. Ледяные струи окатили его с головы до пяток, смывая грязь, кровь и плохое настроение. А в самом деле, если вдуматься, растительное существование последних лет его изрядно достало, и сейчас он почувствовал давно забытую мелодию кипящей в жилах крови. Как же все-таки здорово жить!

Когда гостья, вытирая густые волосы огромным полотенцем, вошла в комнату, Торн ел. В смысле, не дожидаясь ее, уселся за стол и принялся кидать в рот все, до чего дотягивался. Метаморфоза требовала много сил, и каждый раз после нее ощущался жуткий голод, а он еще с утра позавтракать не успел. Неудивительно, что некоторые срывались и начинали жрать еще теплые тела врагов. Редко, конечно, но именно таким эпизодам племя Торна и обязано было в свое время дурной славой. И не зря их всех с раннего детства обучали самоконтролю – не стоило без нужды ее возрождать.

– Почему ты их не убила? – спросил Торн и отправил в рот маленькую, но толстую оладью, густо политую вареньем. По подбородку разом потекло масло, и отшельник, собрав остатки воспитания, не облизнул его, а аккуратно промокнул салфеткой.

– А? – девушка выглядела удивленной и очень бледной, даже горячая вода не прибавила румянца на ее щеках, хотя даже истинный вампир, не полукровка, краснеет и бледнеет абсолютно так же, как и обычный человек. Видать, хорошенько ее встряхнуло, хорошо еще, истерика закончилась в зародыше.

– Не строй из себя оскорбленную невинность, ладно? Это были самые обычные люди, ты могла их порвать не хуже меня. Почему ты этого не сделала?

И тут она зарыдала. Искренне, самозабвенно… И глядя на крупные, как горошины (надо же, а Торн всегда считал, что вампиры не плачут), слезы, он запоздало понял – она же еще никого и никогда не убивала! Идиотизм. Вампирша, не видевшая трупов. Домашняя девчонка, которую никогда не били, которой никогда не выкручивали рук… Куда катится мир!

– Ну-ну-ну, – пришлось вылезать из-за стола, прижимать ее к себе, гладить по волосам, словом, делать все те глупости, которые почему-то действуют на женщин успокаивающе. – Все-все, это уже кончилось и не повторится. А если что, я буду рядом…

Она зарыдала еще сильнее, но это были уже обычные слезы. Истерика, решившая вдруг опять продемонстрировать свою гнусную способность начинаться внезапно, тихонечко отступала куда-то вглубь, на заранее приготовленные позиции. И с внезапной ясностью Торн понял, что последняя фраза оказалась лишней (дурацкие инстинкты!) и проблемы у него только начинаются.

Через полчаса они дожевывали остатки завтрака. Вначале девушку воротило от одного вида еды, но Торн настоял на ма-аленьком кусочке, справедливо рассудив, что здесь главное начать. Как оказалось, угадал, и сейчас гостья наворачивала так, что за ушами трещало.

– Послушай, – прервав увлекательный процесс пережевывания пищи, отшельник ткнул в сторону гостьи недожеванным куском хлеба. – Так ты что же, не знала, что идешь прямиком в логово оборотня?

– А откуда мне было знать? – с набитым ртом отозвалась девушка.

– Ну, отец должен был тебя предупредить.

– Да я его в жизни не видела. Да и матери тоже. Воспитывалась в частном пансионе. А потом заявляется посыльный, я его знала, он раз в два-три месяца приходил, с подарками от папаши. Приносит письмо, деньги, амулет, сообщает, мол, так и так, надо рвать когти. Ну, я и…

– Что-то здесь не сходится, – задумчиво поскреб затылок отшельник. – В пансионе тебя обязательно должны были раскрыть.

– А они знали. Тот пансион на таких, как я, ублюдках других рас специализировался. И тайну хранить умели, естественно, за хорошие денежки.

– У-у, как все запущено… Похоже, дела у твоего отца и впрямь швах.

Девушка промолчала, вполне логично не став комментировать очевидное. Впрочем, Торн и не настаивал на обсуждении этого вопроса – как обычно, после еды настроение сменилось на лениво-благодушное. Откинувшись на спинку кресла, он несколько минут изучал до боли знакомый потолок, в котором знал уже, наверное, каждую трещинку. Проклятие, ну почему бурное прошлое никак не оставит его в покое? А с другой стороны, засиделся он уже на одном месте, пить от скуки много стал. Пора, пора заканчивать с растительным существованием и вспоминать, кто ты есть. А заодно уж и разобраться с внезапно свалившейся обузой, которая ставит его жизнь, а главное – честь под угрозу. Итак, вперед, разбираться со свалившимся на голову приключением. А потом… Потом и впрямь можно подумать насчет кафедры в каком-нибудь провинциальном университете.

– Хорошо, – Торн побарабанил твердыми пальцами по столу. Сухое дерево отозвалось мелодичным звуком. – В таком случае я сейчас прогуляюсь по лесу.

– Зачем?

– Хочу понять, откуда пришли эти умники, – и, опережая вопрос, пояснил: – Лошадь наверняка из деревни, есть тут неподалеку одна, в пять дворов. Да вот только сели они на телегу в другом месте.

– Почему?

– Да потому, что грязи на сапогах нет. На тележных колесах грязь лесная, но под ней глина. Немного, правда, зато свежая. А у них на сапогах глины нет, и одежда чистая, ни пятнышка – стало быть, телегу не подталкивали. Вот мне и интересно, где они прикопали хозяина транспортного средства, и вообще, откуда сюда заявились, красивые такие.

– Я с тобой.

– Смысл? – Торн не то чтобы удивился, но и впрямь не считал, что спутница будет ему полезна. – Я и сам неплохо справляюсь. Сиди в тепле, сохни.

– Страшно, – чуть потупившись, призналась девушка. – А за тобой… надежно.

– Гм… Я, вообще-то, оборотень.

– А они были убийцами.

– Скорее, похитителями, охотниками за головами, – задумчиво поправил Торн. – Ладно, не зря мне говорили, что глупо стараться переспорить жреца и переубедить женщину. Но чтоб в лесу слушалась меня. Говорю лежать – падай, говорю прыгать – прыгай. Ясно?

– Да, спасибо. И… меня зовут Кира.

Лес встретил их привычными запахами осеннего увядания и влажной свежести. Торн серой тенью скользил между стволами, с удовольствием втягивая воздух ноздрями и не заботясь о скрытности, однако все равно ни одна веточка не хрустнула под ногами, и лишь очень внимательный взгляд смог бы выделить среди успевшей пожухнуть листвы его размытый силуэт. Все это было вбито в него на уровне инстинктов, едва ли не с рождения, и закреплено отцом, уделявшим воспитанию своего первенца поразительно много времени. Впрочем, именно этим их семья и выделялась на фоне многих других оборотней. Они, конечно, были индивидуалистами, но, в отличие от большинства сородичей, члены их клана очень крепко держались друг за друга.

Кира, одетая в мужской охотничий костюм, идеально подходивший ей по росту, только в плечах чуть широковатый (когда-то это был детский костюм самого Торна), держалась позади, и получалось это у нее… ну, здесь лучше всего подходил термин «так себе». У обычного человека это получилось бы куда хуже, чем у обладающей отменной реакцией и врожденной координацией движений полувампирши. Вот только достоинства не отменяли простого факта – по лесу ходить девушка не умела. Соответственно, на взгляд Торна, она ломилась с ужасающим треском и, вдобавок, двигалась очень медленно. Однако для людей, если что, сойдет, у них уши, нос и прочие части тела куда менее чувствительны, чем у оборотня, поэтому отшельник не слишком беспокоился. Единственно, раздражало, что незадачливая путешественница тормозила его движение, но с этим приходилось мириться.

Место, где наемники уселись на телегу, нашлось поразительно быстро. Несчастный час ходьбы – и вот вам, пожалуйста. Нет, они, конечно, старались оставлять поменьше следов, но специально их не маскировали, и потому Торну даже принюхиваться лишний раз не пришлось. Вот сломанные ветки, вот следы… А вот и крестьянин, труп которого не потрудились даже прикопать. Просто сбросили в удачно подвернувшуюся яму у вывороченных корней упавшей березы да сверху бросили несколько веток. Издали не увидишь, сразу не найдешь, а через неделю он и разлагаться вовсю будет, и мишка какой заинтересуется. Медведи – они тухлятину обожают. В общем, разумное решение, особенно если учесть, что задерживаться здесь наемники явно не собирались.

Заниматься похоронами совершенно чужого тела отшельник тоже не собирался. Лишь немного добавил шагу, ориентируясь больше на обоняние – так выходило куда быстрее, чем обшаривать глазами лес в поисках следов. А еще четверть часа спустя он остановился и, выбирая выражения (все же рядом дама), выругался.

– Что случилось?

Надо же, не отстала, хотя на последнем участке Торн малость добавил шагу.

– Опоздали.

– Куда?

– Не куда, а к кому. Этих умников здесь ждали, следы портала видны отчетливо. Открывали его полчаса назад, не более. Скорее всего, тот, кто это сделал, выждал контрольное время и отступил подальше от греха. На его месте я поступил бы точно так же. Если бы я не устраивал перекус, а сразу рванул на поиски, то взял бы их мага тепленьким…

Говоря это, Торн не терял даром времени, в хорошем темпе раскладывая амулеты для небольшого обряда. Хорошо еще, походную сумку взять не поленился. Да, беглеца не догнать, но можно отследить вектор, по которому тот открывал портал, а если повезет и удастся оценить вложенную в заклинание силу, то и конечную точку определить шанс имеется. Правда, точность будет плюс-минус фонарь, но это уже мелочи.

Привычно вспыхивают линии пентаграммы… Так узор называют, скорее, по традиции, у него больше двух десятков углов, и напоминает он обожравшуюся пива звезду, но это неважно. Тонкие огненные линии посреди сырого леса выглядят необычно и чуть жутковато, но Торн на подобное не обращает внимания. Он сосредоточен на удержании заклинания, которого не творил уже несколько лет. Сила утекает стремительно, надо торопиться, он ведь не архимаг с практически неограниченными источниками. Накатывается легкая слабость, однако и это привычно, можно перетерпеть. Ну вот, кажется, закончил…

– Пошли, – Торна ощутимо шатнуло. – Делать здесь больше нечего.

– Что-то узнал?

– Поняла, что я делал? – вопросом на вопрос ответил маг, остро взглянув на спутницу.

– Колдовал, это и так понятно.

– А-а… Ну, в общем, пытался узнать, куда открывался портал. К сожалению, тот маг поставил неплохую защиту, так что я смог определить только общее направление. Куда-то на север, но угол рассеивания больше сорока градусов. Лучше чем ничего, но меньше, чем нужно.

Два часа спустя они вновь сидели за столом и ели, правда, на сей раз всухомятку – готовить не хотелось категорически, а пускать на свою кухню кого бы то ни было Торн не собирался. Впрочем, гостья оказалась непривередлива, чему способствовали и усталость, и то, что она успела продрогнуть на влажном и сыром осеннем воздухе. Так что холодное мясо, хлеб, подогретое вино со специями… Торн не очень его любил, оно сильно отбивало нюх, однако хорошо согревало.

– …кем бы ни были эти скоты, вряд ли за ними стоит кто-нибудь серьезный.

– Почему?

– Кира, ну ты сама подумай. Серьезный человек и людей бы послал серьезных, а не маленький отряд при одном маге. Не боевом, заметь, иначе он пошел бы с ними и разделал меня под орех. Вдобавок, никакой разведки. Они не знали, ни кто ты, ни кто я, иначе бы действовали совсем иначе. Уровень не слишком богатого дворянчика, чиновника средней руки, офицера в невысоких чинах… хотя нет, тот сработал бы грамотнее. Так что не все так страшно, как может показаться. Но вот в покое нас точно не оставят.

– Почему?

– Да потому, что если такая мелкая сошка тебя нашла, то кто-нибудь посерьезнее справится с этим намного быстрее. Где-то ты наследила. А искать тебя будут наверняка.

– И что делать?

Ну, все, вот она, пресловутая женская логика, во всей красе. Вначале вляпаться, а потом свалить решение проблем на мужчину. Впрочем, ладно, раз уж взялся защищать, нечего жаловаться.

– Отдыхать. Будем надеяться, до завтра к нам не сунутся. Да и защиту я поставлю. Трупы, опять же, в лес утащу, нечего им здесь ландшафт портить. А утром двинем к моим родителям. Уж кто-кто, а они дурного не посоветуют. Главное, чтобы ты им понравилась, а то они у меня – ух! – и Торн рассмеялся собственной немудреной шутке.

Кира лишь вздохнула, но спорить не стала. Она вообще уже клевала носом – сказывались ночной недосып, усталость и полный желудок. Так что Торн отправил ее спать, а сам занялся убитыми. Ну и трофеями, опять же. Срезал кошельки, в которых, правда, нашлось немногое, с пальца старшего снял перстень с большим, хотя и не очень качественным, рубином. Правда, тот носил его, очевидно, уже давно, перстень аж врос в мясо, пришлось отрезать палец. Оружие собрал, кольчуги. Протер, высушил, смазал, прибрал, заодно полюбовался на целую коллекцию подобных трофеев. Много их было – тех, кто пытался его, Торна, убить. Лошадь, опять же, обиходить – животное не виновато, что оказалось в центре человеческой драки. За всеми этими занятиями не заметил, как закончился день, так что легкий перекус – и спать, поскольку утром предстояла дорога.