Михаил Михайлович Сердюков
Чаепитие с Богом
– Так значит, за вашим нежеланием отвечать на открытые вопросы кроется страх потери контроля? Интересно. – Сергей взял свой планшет и что-то туда записал.
– Только не надо вот таких дешевых “крючков”. Не нужно говорить “интересно” и награждать меня долгой паузой с наигранной фиксацией своего открытия на листе.
– Вас это смущает? – озадачился психолог.
– Не то что смущает, меня это бесит! Таким образом ты создаешь ореол своей значимости, не более. – Посетитель задумался. – Я пришел сказать, что нашел Бога, и это не нужно никуда записывать
Мужчины молча смотрели друг на друга. Психолог нахмурил брови и пожал плечами:
– Вы хотите узнать, что я думаю на этот счет?
– Да, – коротко ответил Андрей Михайлович.
Сергей замешкался. Он поправил воротник на рубашке и отряхнул штаны, будто они были в пыли.
– Я думаю о том, что для вас все же Бог?
– Для меня? – Андрей Михайлович лукаво растянул тонкие губы. – Бог – это все, что существует вокруг нас. Бог – это весь наш мир, и мы живем внутри него, подобно рыбе в воде.
– После такого ответа у меня еще больше вопросов.
За окном поднялся ветер, где-то внизу листья звонко зашуршали, ударяясь друг о друга. Сергей обратил внимания на этот шум и кивнул в сторону окна с немой просьбой разрешить ему закрыть окно. По лицу Андрея Михайловича было понятно, что он не против.
– Бог и внутри меня, и снаружи, и даже больше – я сам и есть Бог.
Сергей легко встал с дутого кожаного кресла и, отмерив путь до окна тремя шагами, громко хлопнул им и повернул ручку. Уличные звуки прекратились в один миг.
– Вы меня снова как-то проверяете? – спросил Сергей. – Это еще один способ вашей провокации?
Психолог дошел до своего рабочего стола, которое располагалось прямо за пустым креслом. Он оперся на угол.
– И когда вы только перестанете играть со мной?
– Тебе разве не нравится эта игра? – Глаза гостя расширились. – Тебе же так скучно от клиентов с бытовыми проблемами. Они такие предсказуемые и пресные. Приходят сюда и беспрерывно жалуются на свою никчемную жизнь, на дурацкие отношения да на отсутствие смыслов. Они садятся на это кресло, – он сильно ударил руками по подлокотникам, – и плачутся о том, чего у них никогда не было. – Его лицо напряглось от отвращения. – Люди не сильно-то отличаются от муравьев, и в этом заключается основная истина – нет никакой особенности ни в одном человеке. Пусть твое имя будет во всех учебниках по истории, ты все равно останешься простым человеком, таким же, как и все.
Сергей сдерживал себя, чтобы не взорваться. Он был согласен не со всеми высказываниями клиента, но, так как профессиональная этика не позволяла ему ярко выражать свою позицию, психолог терпел.
– Другая истина заключается в том, что от боли не убежишь, она будет, как бы ты ни старался, – это плохая новость. А хорошая – боль обязательно сменится радостью, нужно лишь немного потерпеть. – Андрей Михайлович почесал бороду. – Выходит, что радость – это всего-то отсутствие печали. И одно никак не может без другого.
Сергей нахмурился.
– К чему это?
– Да к тому: чтобы что-то понять, нужно найти этому противоположность. Так? И если рыба, находясь в воде, не способна осознать, что она окружена водой, пока ее из воды не вытащат, то как ты можешь понять, что мы внутри Бога? Откуда меня тогда должны вытащить? Из жизни?
– Андрей Михайлович, хочу признаться, вы интересно все рассказываете, только зачем? – уверенно произнес Сергей. – Зачем вам приходить ко мне, платить деньги за то, чтобы я послушал идеи об истине? Ваши громкие заявления о своем божественном существовании?
Посетитель задумался и застучал пальцами по мягкому подлокотнику кресла. Удары были беззвучными, глухими, но активными. Чуть погодя подключились и ноги. Он одновременно дергал всеми конечностями, пока неожиданно не замер. Андрей Михайлович посмотрел на Сергея исподлобья и повел головой, так, будто у него продуло шею.
– Ты когда-нибудь бывал в летнем лагере “Салют”?
– При чем тут это?
– Ответь: да или нет?
– Это было давно, кажется мне было двенадцать! – с подозрением ответил Сергей. – Только подумать, прошло около двадцати шести лет, я уже и забыл, что бывал там.
– Медведица, – добавил мужчина. – Быстра речка, скажу, просто так не поплавать, особенно когда ты слабый подросток
Сергей задумался, вспоминая свое детство: как он играл в футбол в лагере с приятелями, как ходил в лес за дровами для пионерского костра и как впервые танцевал на дискотеке с девочками. Тогда ему приглянулась девочка по имени Катя, его первая любовь.
– Истиной можно назвать и тот факт, что ребенок сильно зависит от взрослых. – Гость растекся по скользкому креслу по креслу, почувствовав превосходство над Сергеем. – Вот почему каждому человеку стоит как можно скорей повзрослеть и сепарироваться от них, а с другой стороны, нас так воспитывали, что мы просто заточены под необходимость быть зависимыми от чужих приказов и безукоризненно подчиняться им. Стоит услышать речь в приказной форме, как тут же отключается любое стремление к свободе. Будто приказ – это пульт управления человеком. – Он усмехнулся от своего сравнения. – И это не мудрено: нам так тщательно прочистили мозги с первого класса, что в зрелом возрасте приходится проделывать солидные усилия, чтобы очиститься от вшитых обществом программ. Но вот это уже не истина, это вера. Понимаете?
– Андрей Михайлович, для чего мне это нужно знать? Зачем мне ваши идеи о вере и истине? Просто объясните, для чего, в конце концов, я тут стою и слушаю ваши поучительные дифирамбы?
– А разве не за этим приходят к тебе на прием? Разве люди платят тебе, прошу заметить, немаленькие деньги не для того, чтобы ты их просто слушал с умным лицом, делая пометки у себя на листке? – Он кивнул на планшет.
– Мои клиенты приходят, чтобы с чем-то справиться, – заметил Сергей. – Решить для себя важные вопросы, разорвать, скажем, негативные паттерны поведения. – Он попытался не моргать. – Вот вы с чем хотите справиться? Что хотите решить?
– Ты меня, вообще, слушаешь? – надавил Андрей Михайлович. – Я же тебе говорю – я обнаружил внутри себя Бога. БОГА! – На его лбу выступила глубокая морщина поперек бровей. – Вот тебе, кроме того раза в летнем лагере, приходилось общаться с Ним или, не дай бог, играть Его роль?
– Простите?
– Разве ты забыл, как возомнил себя всемогущим Господом и решил, что все ребята из отряда должны плясать под твою дудку? – Голос Андрея Михайловича стал твердым. – Ты не помнишь, к чему привело твое желание посмеяться над ними?
– Я вас не понимаю.
– Ты не против, если я поведаю историю об одном мальчике, который решил, что он особенный? Что он в праве злостно шутить над своими приятелями?
Психолог повел головой. Его немного качнуло, словно он был не у себя в кабинете, а в вагоне поезда. Тучи плавно закрыли солнце, и в комнате стало сумеречно. Разноцветные кресла и ковер утратили яркость. На лице Сергея зависла тревога, а Андрей Михайлович сильней прежнего растянулся в улыбке. Сложив руки вместе, он как-то загадочно заскучал в ожидании реакции психолога.
– Вы правильно заметили, что это ваша сессия, и если вам будет легче оттого, что вы расскажете историю про одного мальчика, – Сергей протянул последнее слово, – то с удовольствием ее послушаю.
– История увлекательная, но сперва ответь мне, ты веришь в Бога?
Сергей почувствовал раздражение. Андрей Михайлович играл с ним, как котик с бумажной бабочкой на нитке. Психолог все больше и больше терял контроль над происходящим. Разговор напоминал игру в “дурака”, где у клиента на руках были исключительно козырные карты, и он подкидывал их друг за другом, упиваясь своим положением.
– Идея Бога была изобретена для того, чтобы управлять людьми.
– Надо же, какая банальщина, – усмехнулся Андрей Михайлович. – Ну да ладно, и на каких основаниях ты пришел к такому выводу?
Психологу не понравился выпад посетителя, но, чтобы не обнажать свою уязвимость, он вновь постарался этого не показывать. Выпрямившись, он твёрдо встал на ноги и скрестил руки у груди.
– Я человек науки и предпочитаю иметь дело с очевидными данными, а любые доводы, не имеющие своего выражения в объективной реальности, для меня автоматически превращаются в манипуляцию с единственным желанием – обретение власти.
– Что ты имеешь в виду?
– Знаете, почему директора больших компаний делают солидную прослойку между собой и линейным персоналом?
Андрей Михайлович махнул рукой, пригласив Сергея продолжить.
– Если у директора с подчиненным будет непрерывный и прямой контакт, то пропадет любая магия управления, – сказал психолог. – Человек боится неизвестности. Все, что ему понятно, совсем не пугает. Свободное пространство для фантазий вызывает страх. Если сотрудник практически моментально видит обратную связь на свои действия, то отпадает необходимость что-то дорисовывать или предполагать. Страх отступает. Без неизвестности нет и страха, а если нет страха, то нет и мотивации.
– И как это связано с верой в Бога?
– А так, что Бог – это директор директоров! К нему вообще нет никакого доступа. Фантазия включается на максимум и подкидывает такие страшные картины, что обделаться можно, – твердо сказал Сергей. – Сам человек лучше других знает, что его пугает.
Андрей Михайлович не шевелился, держась за подлокотники своего кресла.
– Скажем, боится человек червяков. В аду будут именно они. Пугают черти? Без чертей там не обойдется. Главное, не говорить, что конкретно ждет человека в аду. Грешник сам все завернет в нужную ему упаковку. Такая особенность психики становится очень привлекательной для того, кто хочет управлять людьми. Будешь делать, как мы тебе говорим, – попадешь в рай, а если ослушаешься – в ад. В раю классно, в аду – жутко. Вот ты и выбирай, что делать и где тебе потом быть.
– Получается, что Бог нужен, чтобы Им пугать взрослых людей, как детей бабайкой?
– Получается, так.
– Что-то не вяжется. – Андрей Михайлович вытянул и скрестил ноги. – Если Им только пугают, то кто тогда создал этот мир? – Он осмотрелся по сторонам.
– Если Он создал этот мир, то как, по-вашему, Бог оказался внутри вас?
– Ты, вообще, хорошо помнишь строчки Бродского, которые я тебе читал?
Сергей ничего не ответил.
– Ну что ты за психолог, если так плохо меня слушаешь? – Мужчина покачал головой. – В каждом человеке – Бог! Вот с чего я начал. Получается, Он не только во мне, Он в каждом человеке. И если Бог внутри каждого, то Он придуман не для контроля, как ты утверждаешь. Это мы были рождены, чтобы найти его внутри. – Андрей Михайлович ударил по лбу Микки Мауса у себя на груди.
