Михаил Евгеньевич Московец
Канцелярия
Секретарь считает своим долгом отчитывать просителей за их провинности.
– Обстоятельства, что уж, раньше вообще никак не мог.
– Господин Р., к вам мужчина.
– Пусть проходит.
Дверь скрипнула – зашел мужчина в черном пальто и со шляпой в руках.
– Не правда ли прекрасно, когда светит солнце? – спросил Петров, скорее, у вселенной, чем у вошедшего.
– Мне сказали, что вы можете оперативно помочь, – гость был мрачен.
– Что случилось?
– Я Б.Б., глава первого департамента в министерстве иностранных дел. Мой сын тяжело болен, смертельно болен, – он подошел к столу, склонив голову, а молодой человек уже стоял лицом и насупил брови. – Врачи дают нам от нескольких недель до полугода. Он не желает лежать в постели и иссыхать, – произносить такие слова гостю было невыносимо, голос срывался. – Он может ходить и выполнять легкий труд… Мы с женой и врачами были категорически против… – мужчина поднял голову. – Он хочет работать, до самых последних дней, чтобы принести пользу обществу. Не могли бы вы что-то выписать? – и снова опустил голову, прикрывшись рукавом и пару раз сдержанно всхлипнув и шмыгнув носом.
Петров соображал. Многие варианты проносились в его мозгу. «Полезнее было бы дать ему умственный труд, нежели физический. Паренек, видно, мозговитый. Так, куда же его? Наука? А есть ли выходы туда? Медицина? Торговля…»
– Он окончил университет?
Мужчина не расслышал вопроса.
– Что, простите?
– Университет ваш сын окончил?
– Да, медицинский.
– Я выпишу ему направление в первую городскую больницу, в отдел хирургии, к моему знакомому – он там ведущий хирург.
– Было бы прекрасно…
– Хорошо, секунду.
Снова бумаги и формы, заполнение строчек. Затем молодой человек взял чистый лист и написал пару предложений для объяснения и рекомендации. Задумался на мгновение и подписался своим настоящим именем – В.М. Обе бумаги отдал просителю.
– Одна – форма, другая – хирургу. Ваш сын очень мужественный, если принял такое решение. На его месте…
– … все бы отчаялись и скисли, – закончил гость.
– Верно, побольше бы таких сильных людей этом мире – тогда он был бы другим.
– Правда.
Глаза у него снова побелели, и на лице едва заметно проскальзывала улыбка. Улыбка непомерной гордости за свое детище.
– Спасибо вам, господин Р.
Молодой человек порывался было сказать свое настоящее имя, но сдержался и лишь робко улыбнулся.
– Это моя работа. Передавайте сыну от меня большущий привет.
И он протянул руку. Проситель ответил на улыбку и крепко пожал руку.
– Прощайте, Б.Б.
– Прощайте, Р.
Тайна сохранилась. Мужчина вышел из кабинета.
Часы отбили конец рабочего дня, хотя раньше молчали. 18:00. Никакой злобы внутри уже не было. Она растворилась, как прохладный туман при восходе солнца.
Молодой человек зашел в боковую комнату и включил свет. Р. встрепенулся в кресле и безостановочно замычал.
– Я вас отпущу, а вы избавьте меня от своих мычаний.
Молодой человек подошел, сорвал скотч и принялся развязывать веревку. Р. кое-как выплюнул тряпку.
– Да вы знаете, что вам будет? Вас посадят в тюрьму, пожизненно! Я государственный чиновник, лицо власти! – лепетал тот без умолку.
– Заткнитесь, а то свяжу обратно.
Тот умолк.
– Учтите, что в вашей поганой жизни могут случиться неприятности и хуже этого. Придет какой-нибудь отчаявшийся и застрелит вас за ваши грехи. Помните это каждый раз, когда принимаете какое-то властное решение. Проваливайте отсюда!
Р. поднялся со стула и рванул было к двери. Молодой человек молча копался в веревках.
– Проваливайте, я вам сказал!
– Это все?
– Вам еще что-то нужно?
– Вас же упекут…
– Знаю, но такова плата за мои действия. Плату за ваши вы уже внесли, господин Р. Убирайтесь к черту, пока я не передумал!
Он грозно глянул на чиновника, и тот скрылся за дверью кабинета. Из коридора доносились суетливые и беглые разговоры, но никто не вошел. Голоса утихли.
Молодой человек подошел к серванту и налил себе виски, четверть стакана, уже нового. Не закрыл дверцу, дошагал до стула, еле отрывая ноги от пола, и опустился в него. Молча сидел он с прямой спиной, правой рукой держа стакан на весу. Выдохнул и осушил его разом. В голове было пусто. Лишь доносились отзвуки – тик-так, тик-так, тик-так.
