Михаил Евгеньевич Московец
Базилевс
Излив душу, он на всякий случай помолился вне своего распорядка, каясь за проявленную злобу. Однако вспахивать поле принципиально не пошел, отчего половину дня слонялся без дела.
– Ты чего не пашешь? – поинтересовался у него сосед, шагающий мимо с тканевой сумкой в руках.
– Не пашется, – промямлил Петр.
– Чего это?
– Шесть дней подряд вспахивал и вспахивал, а на утро встаю – эта дрянная земля снова как нетронутая, – и его опять понесло: – Вот каждый чертов день! Зачем вообще тогда вспахивать?
– Как?! – сосед ахнул и чуть не выронил сумку из рук. – Как зачем?
– Так если не пашется… – голос Петра как-то сам собой стих.
Небольшое молчание, из которого могло вытечь что угодно.
– Не сезон, может? – предположил сосед. Громогласное «как зачем?» так и повисло в воздухе без ответа.
