Михаил Шуваев
Бомбардировщик
Разбудила его тишина. Аркадий выпрямился и огляделся. Их этажерка стояла посреди большого поля с выключенным мотором. Лейтенанта нигде не было видно.
«Что за чертовщина, – подумал сержант и, отстегнув парашют, встал в кокпите. – Куда этот пижон делся?»
Стояла поразительная тишина и лишь где-то вдалеке свиристели неизвестные птицы. Наклонившись вперед, он увидел в кабине пилота парашют и планшет лейтенанта, из которого торчал угол секретного пакета. С правой стороны от сиденья лежал ППШ5.
«Понятно, курьер. Автомат нужен. Но где же этот – раздолбай?» – без особого, впрочем, осуждения сумбурно подумал Аркадий и вылез из самолета.
В это время к биплану подошел лейтенант.
– Ты представляешь, фуражку сдуло, а я ее только-только в военторге купил, – пояснил он и водрузил слегка помятую фуражку на голову. – Насилу нашел.
– Товарищ младший лейтенант, полетели уже. У меня срочные разведданные для штаба дивизии, – заходя за стабилизатор, попросил Аркадий.
– Да ладно тебе! У меня, вон, тоже пакет комдиву. Сейчас полетим, – легкомысленно ответил штабной.
– А вы уверены, что мы у своих? – выходя из-за хвоста и застегивая галифе, спросил въедливый сержант.
– А где же еще? Через фронт-то не летели…
– Здесь, товарищ младший лейтенант, линия фронта не сплошная и неустоявшаяся пока. Оборона и у нас и у немцев очаговая, это я вам как разведчик говорю! Не дай бог с нашими документами к немцам угодить.
– Типун тебе на язык, сержант!
Лейтенант достал флягу, отвинтил крышку и сделал несколько больших глотков. Потом посмотрел на Аркадия и протянул флягу ему:
– Будешь, разведка? Зоська квасу налила. Холодный. Тебя как звать-то?
Отказываться было неудобно. Аркадий взял флягу и сделал несколько мелких глотков. Квас был терпкий и почти теплый.
– Спасибо, – он вернул флягу. – Аркадием звать. Полетели?
Лейтенант завинтил горлышко и с ухмылкой посмотрел на Аркашу:
– Меня – Вадим. Ну, полетели, разведка… Залезай.
Только он успел это сказать, как раздался ухающий звук, и в тридцати метрах от этажерки разорвался снаряд, взметнув вверх комья грязи и дерна. Оба присели.
– Я же говорил, лейтенант! Ходу, ходу отсюда!
Аркадий шустро запрыгнул в кокпит и быстро пристегнул парашют. На самом краю поля в их сторону двигалась цепь немцев и три бронетранспортера. На одном из них была, по-видимому, установлена малокалиберная пушка. Просвистел еще один снаряд и разбросал землю позади самолета. Аркадий тревожно обернулся: лейтенант мучительно медленно залезал в кабину. Из уха у него текла кровь – контузило. Аркадий достал ТТ6 и выстрелил в сторону немецкой цепи. В следующую секунду он понял, что до немцев метров триста, не меньше – пистолетом их не возьмешь.
«ППШ!» – молнией вспыхнуло в мозгу. Он перегнулся к кабине пилота:
– Автомат!!!
Запускавший мотор лейтенант обернулся, но, невзирая на грохот двигателя и кровь из уха, расслышал и, пошарив рукой под сиденьем, достал ППШ, полузавернутый в кусок брезента. Аркадий схватил сверток и стал разворачивать. ППШ оказался у него в руках, а на пол кабины из брезента высыпались какие-то предметы. Один из них был запасным диском к автомату.
Он устроился поудобнее, положил ствол на борт и дал пару коротких, прицельных очередей. «Уточка» тронулась с места и медленно заковыляла по неровному полю. Еще один снаряд разорвался совсем рядом, и осколки посекли фюзеляж и крылья. Аркадий снова выпустил три-четыре короткие очереди. Послышались ответные выстрелы. Несколько пуль пробили киль и хвост самолета.
«Эх, Лешку бы сюда!» – вспомнил он стрелка-радиста, сбившего сегодня мессер.
У-2 постепенно набирал скорость и уходил от немецкой цепи все дальше и дальше. Наконец, подпрыгнув на очередной кочке так, что хрустнуло шасси, а у Аркадия и лейтенанта лязгнули челюсти, самолет сонно начал набирать высоту, получив напоследок пару пуль в верхнюю плоскость прямо над головой пилота. Контролер-фотограф убрал автомат и положил его на дно кабины. Немцы внизу остановились, поняв, что упустили советский самолет и дали в догонку несколько автоматных очередей. После этого солдаты потянулись к бронетранспортерам и стали рассаживаться в кузовах. Аркадий, вспомнив, что у него в подсумке лежит заряженный новой пленкой ФЭД7, достал его и сделал несколько кадров.
– Ушли, Аркадий? – это обернулся и перекрикивал мотор лейтенант.
– Ушли! – ответил Аркадий. – Как ты? Сильно зацепило?
– Будем жить, разведка, – прокричал лейтенант, вытирая кровь с лица и шеи белоснежным платком. – Вот сволочи. И фуражки нет…
Взгляд Аркадия остановился на том, что недавно выпало из брезента и теперь каталось по дну кабины под ногами. Это были противотанковые гранаты РПГ-40 и лимонки Ф-1. Он собрал и сосчитал их. Восемь штук: три РПГ и пять лимонок.
– А гранаты зачем? – отворачивая лицо от упругого ветра, прокричал Аркадий. – Рвануть ведь могут.
– …сякий случай! – донеслось из кабины пилота. – Нет, ну, не гады, а? Китель испачкан, фуражки нет!..
Штабной щеголь никак не мог прийти в себя.
Самолет набрал высоту и стал разворачиваться, ложась на курс. Аркадий посмотрел вниз и увидел, что черные точки солдат погрузились на бронетранспортеры, которые медленно двинулись в сторону дороги и спустя несколько минут выползли на нее. Теперь колонна из трех машин пылила по проселку, направляясь на восток.
– Лейтенант! Можешь пройти над колонной на высоте трехсот метров или чуть ниже? Но только вдоль дороги! – неожиданно даже для самого себя прокричал Аркадий.