Мелинда Ли
Прими мою печаль

Глава вторая

Мэтт Флинн сидел в минивэне своей сестры на пассажирском сидении. С одной стороны улицы простирался промышленный парк. С другой – выстроились маленькие обветшалые дома.

– Спасибо, что поехал со мной, – сказала Кэди. Она сидела за рулем.

– Я только рад, что ты меня позвала. Не хочу, чтобы ты тут одна ходила.

На то было много причин. Раньше Мэтт работал в департаменте шерифа, и в этом районе он уже бывал. Он как-то накрыл подпольную лабораторию по производству метамфетамина буквально в соседнем квартале. К тому же, неподалеку здесь жила семья бывшего мужа Кэди.

С заднего сидения гавкнул Броди, затем прижался носом к оконному стеклу. Броди был немецкой овчаркой, а кроме того – напарником Мэтта, когда тот еще работал в розыскной службе. А затем оба угодили в перестрелку, и это навсегда оборвало их карьеру. За выход на пенсию Мэтту полагалась выплата от округа, и он добился, чтобы его собака ушла в отставку вместе с ним. В конце концов, Броди был его напарником, и Мэтт ни за что бы не оставил его на попечении бывшего шерифа-взяточника.

Интересно, подумал он, узнает ли Броди улицы, по которым они сейчас проезжают.

– Я не хотела ждать до завтра, – сказала Кэди. – Мне сказали, что собака в очень плохом состоянии, а через час совсем уже стемнеет.

Кэди заправляла приютом для бездомных собак. Часто ей поступали анонимные звонки с просьбой позаботиться о животных, с которыми плохо обращаются или подвергают насилию. – Обычно я прошу кого-нибудь из девчонок составить мне компанию. Но сегодня я точно предпочту поехать с тобой.

– Ты, конечно, не прекрасная дама в беде, но помочь я всегда рад.

Мысленно Мэтт вознес хвалу небесам за то, что его сестре хватило здравого смысла позвонить именно ему. Не то чтобы он сомневался в ее способностях: в прошлом она занималась греблей, а сейчас училась кикбоксингу и посещала занятия по самозащите. И ростом она была под метр восемьдесят. Сейчас на ней были вытертые джинсы и старая толстовка Мэтта, так что учитывая все вышеперечисленное, хрупкой Кэди совсем не выглядела.

– Я предпочитаю вообще не попадать в неприятности, – она указала на неопрятную лужайку перед домом. – Нам сюда.

Посреди настоящих городских джунглей высился небольшой домишко. Газон порос сорной травой, а над крыльцом низко нависали ветви разросшихся деревьев. Белые сидения садовых стульев покрылись слоем плесени.

Кэди припарковала машину, поправила свой длинный хвост волос пшенично-рыжего цвета, и взялась за дверную ручку, готовая выходить.

– Погоди, – Мэтт огляделся по сторонам. – Ты знаешь, чей это дом?

– Ага, – Кэди назвала имя, которое он слышал впервые. – Я с ним уже поговорила, собаку забрать мне разрешили. Этот дом снесут уже в следующем месяце. Жить тут могут только бездомные.

Оставалось только надеяться, что так оно и есть. Если здесь окопались наркоторговцы, то крайне велик шанс, что еще до заката Мэтт с Кэди отправятся кормить рыб. Тут и река неподалеку.

Он оглянулся на Броди.

– Сидеть.

Не хватало еще, чтобы его собака наступила на разбитый бонг, какие-нибудь иглы от шприца или осколки стекла. Броди тут был исключительно на крайний случай.

Идея остаться в машине пса не прельщала, но он подчинился. Мэтт опустил стекло на заднем сидении – и чтобы дать Броди подышать свежим воздухом, и на случай, если ему придется срочно выпрыгнуть из машины. Затем он открыл дверь и оказался на улице.

Волоски на задней стороне шеи тут же встали дыбом: Мэтт явственно почувствовал на себе чей-то взгляд.

В этом районе это и неудивительно – тут все за всеми приглядывают. Преступники всегда внимательно следят за окружением на случай приближающейся опасности, а те, кто преступниками не были, внезапному появлению незнакомых людей радовались не больше.

Солнце уже совсем низко повисло над горизонтом, бросая на землю длинные темные тени. Кэди отправилась к дому по разбитому тротуару, и Мэтт поспешил за ней.

Участок окружал проржавевший забор из сетки-рабицы, но покосившиеся ворота были не заперты. Кэди потянула на себя дверцу, и несмазанные петли громко заскрипели. Стоило им войти во двор, как вокруг сомкнулись ветви, полностью перегородив обзор. В джинсы Мэтта вцепился колючий кустарник.

– Тебе сказали, где держат эту собаку? – он вышел вперед, загородив свою сестру – просто на всякий случай.

– У заднего крыльца.

Они принялись обходить дом. Мэтт прислушивался изо всех сил, но все, что ему удалось различить – так это шелест ветвей, далекий гул поездов и громкий стук собственного сердца. Наконец, они дошли до дальнего угла дома, где Мэтт отвел в сторону разлапистую ветвь ели, закрывавшую проход. Кэди проскользнула под ней, и они очутились на заднем дворе. Землю здесь усеивали битые бутылки, сигаретные окурки и обертки из-под магазинной еды. Под ногами захрустели осколки стекла, и Мэтт порадовался, что решил оставить Броди в машине.

Кто-то заскулил за густыми можжевеловыми кустами, разросшимися на углу здания. Мэтту с Кэди пришлось обойти их кругом, и только тогда они смогли полностью увидеть заднюю стену дома. Вот и покосившееся крыльцо: большая часть перил обвалилась, ступеньки прогнили насквозь.

– Вон там, – ткнула пальцем Кэди.

У перекошенной двери стоял молодой питбуль – вернее, помесь питбуля с кем-то еще. Коричневый, в белых пятнах, он был привязан к столбу толстой грязной веревкой. Вокруг пса высились целые кучи экскрементов, и запах стоял просто ужасный. Не было даже чистого места, куда бы он мог лечь. Ребра у него выступали, шерсть свалялась грязными комьями.

– Бедный малыш, – тут же начала сюсюкать Кэди. – Ты такой худенький!

Мэтт медленно приблизился к крыльцу, выискивая в поведении собаки признаки агрессии, но пес лишь вновь тихо заскулил. Тогда Мэтт достал из кармана кусок курицы и протянул ему. Пес обнюхал его пальцы и осторожно взял предложенную еду. Поза у него стала явно более расслабленной.

Он не только не кусался, но и еще охотно шел на контакт. Отлично.

Мэтт оглядел худое тело.

– Молодой самец. Восемнадцать килограмм, не дотягивает до нормы минимум на десять. Весь в блохах.

– У него нет еды. Ты видишь где-нибудь воду? – Кэдди обошла Мэтта, чтобы присмотреться получше. Ей явно не хотелось, чтобы брат ее излишне опекал, о чем он, пожалуй, мог бы подумать и сам.

– Вот пустая миска, – Мэтт сделал фотографию. Это была старая привычка, оставшаяся еще со времен, когда он работал детективом: запечатлять все относящиеся к делу улики.

– Ну все, достаточно, – произнесла Кэди голосом, не терпящим возражений. – Давай его отсюда вытаскивать.

Мэтт склонился над псом и отвязал веревку от его ошейника.

– Ты же будешь хорошим мальчиком? – спросил он высоким голосом. Пес тут же завилял хвостом.

– Береги лицо, Мэтт.

Пес, конечно, выглядел дружелюбным, но большинство собак кусаются не из-за злости – это просто инстинктивная реакция на страх или боль.

И все же Мэтту не хотелось, чтобы кто-то из них провалился сквозь прогнившие ступеньки, так что он наклонился еще ниже и обхватил собаку рукой поперек живота.

– Только не кусай меня, договорились?

Но все опасения оказались напрасными: пес совершенно не сопротивлялся и даже лизнул Мэтта в лицо.

– Молодец. Хороший мальчик, – Мэтт поставил его на землю и потрепал по голове. Кэдди села на корточки и надела на шею пса поводок.

– Ты такой замечательный мальчик, – произнесла она, протягивая ему собачье угощение.

Мэтт глазами своим не поверил, когда пес завилял хвостом. Его тощее тело прямо-таки потряхивало от радости.

– Как все эти брошенные собаки умудряются любить людей после всего, что с ними сделали? – риторически спросил Мэтт, осматривая собаку на предмет ран. К счастью, он был в порядке.

– Люди собак не заслуживают, – согласилась Кэди, и Мэтт нежно похлопал пса по впалому боку.

– Пошли отсюда.

– Тебе скоро будет гораздо лучше, – пообещала Кэди, поднимаясь на ноги. Пес счастливо побежал за ней следом, словно понимал – его наконец-то спасли.

Все вместе они отправились через двор к дороге: Мэтт шел в хвосте. Вскоре они уже пробрались через густые заросли и вышли на тротуар. Заходящее солнце било прямо в глаза, и Мэтту пришлось загородиться от него рукой, чтобы хоть что-то видеть.

– Эй! Верните собаку на место! – крикнул высокий лысый мужчина с другой стороны улицы. Он поднял голову из-под капота потрепанного автомобиля и обошел стоящий рядом ящик с инструментами, подходя ближе. Мэтт тут же потянул Кэди назад, заслоняя их с псом грудью. Бедняга сжался, прячась за ногами его сестры.

– Владелец дома разрешил нам его забрать, – сказал Мэтт.

– Это собака моего друга. Не твоя, – продолжал настаивать мужчина. Ему было лет пятьдесят, мешковатые джинсы и выцветшая футболка все в моторном масле. Словом, перед ними стоял сейчас тощий старик, но было в его взгляде что-то колючее, недоброе, что заставило Мэтта насторожиться.

Мужчина сделал шаг ближе. Вот он точно никакого беспокойства не испытывал.

Затем он многозначительно взвесил на ладони гаечный ключ. В такие моменты Мэтту отчаянно не хватало его оружия и полицейского значка.

– И где ваш друг? – краем глаза Мэтт видел, как темный силуэт Броди беззвучно выпрыгивает из открытого окна машины и приземляется на тротуар.

– Ушел к кому-то, – ответил мужчина. – Вернется через денек-другой.

– Он здесь вообще жить не должен, – ровно произнес Мэтт. – Вы же знаете, что дом не его.

– Людям надо как-то выживать, – мужчина пожал плечами. Голос его вдруг стал ниже, в нем зазвучали угрожающие нотки. – И ты все еще не можешь просто так забрать чужую собаку.

Кэди сделала шаг вперед.

– Привет, я Кэди. А вас как зовут?

– Кэди, – прошипел Мэтт. Она и ухом не повела.

– Дин, – он немного расслабился, стоило ей улыбнуться.

Затем лицо Кэди вмиг посерьезнело. Она бросила на пса обеспокоенный взгляд.

– Этот пес в очень плохом состоянии.

– По-моему, все с ним нормально, – нахмурился Дин.

Броди тем временем медленно крался по тротуару, пока не очутился от старика метрах в пятнадцати. Мэтт подал ему сигнал остановиться, и Броди послушно замер. Взгляд его был полностью сосредоточен на Дине: Броди был готов броситься вперед и обезвредить цель, стоит старику повести себя хоть мало-мальски агрессивно.

– У него серьезный недовес и столько блох, что шерсть местами начала выпадать, – Кэди показала на лысые участки на крупе собаки. – Ваш друг ушел и оставил его без еды и воды. Когда он уехал?

– Вчера, – теперь Дин во все глаза рассматривал собаку, словно только впервые пригляделся к ней по-настоящему. – Без еды и воды, а?

– Именно, – Кэди достала из кармана визитку. – Тут телефон моего собачьего приюта. Когда ваш друг вернется, можете отдать визитку ему. Пусть позвонит насчет собаки, если хочет. А сейчас мы должны поехать к ветеринару.

Дин от визитки безразлично отмахнулся.

– Да ладно. Я никогда особенно к этому псу не приглядывался, но вы правы. Он и правда тощий, – Дин сделал шаг назад. Теперь в его голосе звучало уважение. – Идите куда шли. Я лучше своими делами займусь.

– Благодарю, – и Кэди повела пса к своему минивэну. Дин кивнул ей напоследок, а затем развернулся к собственному автомобилю. Тут-то он и заметил Броди и, кажется, порядком испугался, причем неясно, чего больше – напряженной позы пса или пристального взгляда умных глаз.

– Броди, fuss, – приказал Мэтт.

Тот послушно потрусил мимо Дина и занял свое место у ноги Мэтта. Старик только потряс головой и вновь принялся копаться под капотом машины.

Мэтт открыл багажную дверь минивэна и взял питбуля на руки, а Кэди тем временем подготовила клетку для собак. Пес послушно зашел внутрь, потоптался на старом полотенце, заменяющим подстилку, и свернулся калачиком. Пришло время Броди: его Мэтт посадил на заднее сидение.

– Вообще-то из машины тебе выпрыгивать нельзя – у тебя ведь плечо болит. Но за помощь спасибо.

Броди довольно повилял хвостом, и Мэтт с Кэди забрались на свои места. Первым делом его сестра достала бутылку антисептика и щедро им полила подставленные ладони Мэтта. Питбуль был жутко грязным и блохастым, так что Мэтт искренне порадовался, что сюда они добрались на минивэне Кэди, а не на его собственной машине.

– Хорошо, что хоть кто-то из нас умеет общаться с людьми. Это была первоклассная деэскалация конфликта, – похвалил сестру Мэтт, когда она завела двигатель и выехала на улицу. – Тебе удалось превратить конфликт в довольно приятную встречу.

Сам-то Мэтт был готов бездумно броситься в драку.

Кэди рассмеялась.

– Я уже парочку раз попадала в такие ситуации.

– Полагаю, что далеко не парочку. Это-то меня и беспокоит, – Мэтт перевел взгляд на обманчиво молодое лицо своей сестры. На тридцать три года она совершенно не тянула – наверное, из-за россыпи веснушек, украшающих ее щеки. Спасением собак Кэди занималась уже шесть лет – с тех самых пор, как ее брак катастрофическим образом развалился и вылился в крайне неприятный развод. От одной только мысли об этом рука Мэтта сама собой сжалась в кулак. Вместе с этим пришло и другое воспоминание: с каким удовольствием он шесть лет назад врезал в челюсть бывшему мужу Кэди.

Об этом они никогда не разговаривали. Во-первых, Кэди попросту об этом не знала: она считала, что бывший муж попросту устал ее преследовать. Во-вторых, она, кажется, давно уже оставила это ужасное время в прошлом – разве что с тех пор больше ни разу не заводила отношений ни с одним мужчиной.

– Ты сейчас совсем как папа говоришь, – покачала головой Кэди. – Я сама могу за себя постоять. И глупостей я стараюсь не делать.

– Я знаю.

– Я же позвонила тебе сама, правда?

– Да, – признал Мэтт. – И я очень тебе за это признателен. Просто ты все еще моя маленькая сестренка.

Кэди вновь коротко расхохоталась.

– Не такая уж я и маленькая. Да и проблемы у меня возникают редко. Большинству людей не нравится, когда кто-то мучает собаку. Я встречала целую кучу здоровенных мужиков – на вид абсолютные мордовороты, а сами чуть ли не в слезы бросаются, когда видят, что кто-то издевается над песиком. А многие за такое и по шее готовы дать.

– Ну, в мире все еще полно уродов, которым на всех плевать. Вроде того, который оставил этого беднягу без воды и еды, – Мэтт оглянулся через плечо на клетку, в которой сейчас ехал маленький питбуль. Он все еще лежал, свернувшись калачиком.

Мэтт рассеянно почесал Броди за ушами.

Кэди спорить не стала, и вскоре они уже подъезжали к дому Мэтта.

– Так что, я могу оставить пса у тебя, пока не подыщу ему семью?

– Ну конечно, – закатил он глаза. – У меня же пустой питомник для собак. Почему бы его не занять?

Когда Мэтт окончательно оправился после своего ранения, он купил дом с участком, на котором построил питомник. У него была мечта – тренировать служебных собак для работы в полиции, но исполниться ей так и не удалось: Кэди немедленно притащила в питомник всех бродячих псов, которые не помещались в ее приюте. Прошло уже три года, а собаки так никуда и не делись.

– Спасибо, – сестра чмокнула его в щеку.

– Я помогу тебе его вымыть, – Мэтт вынес Броди из минивэна, а Кэди тем временем помогла питбулю выбраться из клетки.

Вместе они дошли до здания питомника, когда дверь открылась и навстречу им вышел худой мужчина. Мэтт знал Джастина еще с детства. Недавно его выпустили из клиники, где он проходил лечение от наркотической зависимости, и выглядел Джастин все еще крайне скверно. За совсем недолгий срок ему пришлось пережить автомобильную аварию, затем – зависимость от опиоидов, затем – убийство своей бывшей жены. Причем в ходе последнего его похитили и подстрелили. Нет, Джастин все еще держался, но от прежнего человека в нем осталось немного. Он был совершенно опустошен.

– Привет, Джастин, – поздоровалась Кэди, а затем кратко описала состояние их нового питбуля.

Тот только кивнул. С тех самых пор, как Джастин вышел из клиники, на работу его брать никто не хотел, так что Мэтт предложил ему помогать в приюте. В конце концов, общение с собаками – это отличная психотерапия, к тому же, его другу было необходимо чем-то заниматься. Появись у него слишком много свободного времени, кто знает, как долго он остался бы чист.

Джастин опустился на колени прямо на бетонный пол и протянул к питбулю руку. Пес подошел поближе, и когда Джастин погладил его по голове, тот тут же прижался к ладони.

Вот и встретились две раненые души.

В кармане у Мэтта зажужжал телефон.

Бри.

На одну крохотную секунду у него от счастья замерло сердце. Их с Бри отношения начались совсем недавно, и Мэтт все еще не привык к тому, какую бурю эмоций у него вызывает один только звук ее голоса. Может, сегодня она хочет увидеться?..

– Мне нужно ответить, – сказал он и вышел во двор. – Привет.

– Привет, – раздался голос в трубке.

Принимая звонок, Мэтт надеялся, что она звонила ему не в качестве шерифа. На свидание они не выбирались уже давно – работа и семья загружали плотный график Бри по полной. Но стоило ему только услышать ее тон, как стало ясно – этот разговор был полностью деловым.

– Что случилось?

– Мы нашли тело недалеко от моста. Того, что у дороги Мертвой лошади.

– Ты еще там?

– Да. Расследование только что началось. Еще даже судмедэксперт не приехал.

– Хорошо. Я уже еду, – Мэтт убрал телефон в карман и открыл дверь в питомник, сунув туда голову. – Мне пора на работу.

– Ладно. Маме ни слова, – нахмурилась Кэди. – Ей не нравится, что ты снова работаешь на департамент шерифа. Тебя там подстрелили вообще-то.

– Знаю, – но Мэтт уже достаточно времени потратил, пытаясь свыкнуться с пенсией, и никакого успеха в этом не добился. Да ему всего-то было тридцать пять лет! – Но такой уж я.

Он подозвал Броди.

– Броди можешь оставить со мной. Я пущу его в дом, когда буду уходить, – Кэди шагнула к нему и быстро обняла. – Люблю тебя. Будь там осторожней.

– Обязательно.

Мэтт вернулся в дом, чтобы переодеться в свою гражданско-экспертную форму: брюки карго цвета хаки и черную рубашку с символом департамента.

А затем он сел в свой внедорожник и отправился на встречу с трупом.

Глава третья

Бри вскарабкалась назад к дороге по склону и полной грудью вдохнула свежий вечерний воздух. Пахло весной.

Холодная вода замедлила разложение тела, но остановить его она была не в силах. Бри все еще преследовал этот запах начинающего подгнивать мяса, он забивался в ноздри и оставлял мерзкий привкус на языке.

Коллинс стояла у открытой двери своей машины – она говорила по рации. Заметив Бри, она завершила связь и поспешила навстречу.

– Я вызвала судмедэксперта, – проговорила Бри, пытаясь отдышаться. – И нашего криминального следователя, Мэтта Флинна.

На ограниченный бюджет департамента полноценного следователя нанять не выйдет, так что официально Мэтт работал в качестве приглашенного эксперта – вызывали его только по мере необходимости.

На обочине дороге остановился автомобиль с эмблемой департамента шерифа на боку. Вскоре из него показался Тодд Харви и, на ходу поправляя разгрузочный ремень, направился к ним, хрустя гравием. Высокий и худощавый, Тодд шел легкой походкой человека, привыкшего подолгу бывать под открытым небом.

Бри дождалась, пока он подойдет поближе, и кратко описала ситуацию. Затем достала фотокамеру, лежащую на переднем сидении внедорожника.

– Скоро солнце совсем сядет. Вы с Коллинс дождитесь, пока подтянутся остальные. Потом обыщите всю площадь вокруг автомобиля и моста. И мост тоже осмотрите. Пакуйте все, что похоже на улику. И фотографируйте вообще все, что увидите, – она бросила взгляд на выстроившиеся друг за другом полицейские машины. Скоро заявится пресса. – Поставьте заграждение для журналистов. Только осторожнее. Я только что встретилась с черной медведицей и двумя медвежатами. Сомневаюсь, что они вернутся, но все-таки поглядывайте по сторонам.

Бри захлопнула дверь и принялась копаться в багажнике. А вот и спрей от медведей – захватить его с собой не помешает.

– Согласно поступившей информации, – продолжила она, – машина стоит здесь с пятницы. Скорее всего, недавний ливень смыл все отпечатки.

Бри сильно сомневалась, что хоть какая-то улика пережила бурю, прошедшую на выходных, но официальные процедуры никто не отменял. Им все равно нужно все здесь обыскать.

– Так точно, мэм, – сказал Тодд.

С реки подул резкий ветер, и Бри ощутила подступающую прохладу. Чем ниже садилось солнце, тем холоднее становился вечерний воздух.

Так что перед тем как уйти, она надела куртку и затолкала перчатки и пакеты для улик в карманы.

– Отправьте Мэтта и судмедэксперта к телу, – попросила она напоследок.

Тодд и Коллинс кивнули и направились к своим автомобилям, а Бри снова принялась спускаться вниз по склону. Ей предстоял длинный путь обратно к реке.

На берегу Бри сделала целую серию снимков с разного расстояния и с разных углов. Затем подошла поближе к телу. Левая рука женщины лежала на камнях, на пальце – серебряное обручальное кольцо с матовой текстурой. Бри наклонилась, чтобы снять ее ладонь крупным планом. К тому времени, как она закончила со снимками, солнце уже опустилось за кроны деревьев. Судмедэксперт, конечно, тоже сделает фотографии, но Бри всегда предпочитала документировать все сама. Кроме того, к тому времени, как они доедут, уже окончательно стемнеет, а искусственный свет имеет свои недостатки. Грех не воспользоваться тем, что еще светло, и вообще – слишком много фотографий с места преступления не бывает.

За спиной раздались шаги. Бри развернулась и увидела Мэтта в сопровождении судмедэксперта, выходящих из зарослей леса. Комплекцией Мэтт, конечно, был впечатляющей – ростом метр девяносто, широкоплечий, сейчас он нес в руках пару прожекторов на штативах. Питались они от аккумуляторов – такие переносные прожекторы были созданы специально для условий, где разместить генератор было невозможно.

А вот и доктор Серена Джонс – высокая чернокожая американка с коротко стриженным ежиком волос. Ее помощник – низенький и коренастый – был вынужден бежать следом легкой трусцой, чтобы поспеть за широким шагом своих спутников. В руках он держал пластиковый медицинский чемоданчик – такой же с собой несла и доктор Джонс.

– Шериф, – она остановилась у тела, оглядывая его профессиональным взглядом. – Что уже известно?

– Машина жертвы припаркована у въезда на мост еще с пятницы, – ответила Бри.

Мэтт тем временем расставлял свет. Закат окрасил его короткие рыжевато-каштановые волосы и густую бороду в цвет раскаленной меди. Бри поймала его взгляд и почувствовала, как в груди стало немножко теплее – хотя ситуация, конечно, сейчас к этому абсолютно не располагала. Если бы они сейчас – снова! – не стояли над мертвым телом, Мэтт наверняка бы ее поцеловал.

Но стоять над мертвыми телами у них, похоже, уже вошло в привычку, и Мэтт знал, что Бри не выносит демонстрировать свои отношения на публику.

Она моргнула и отвернулась, опасаясь, что кто-нибудь заметит, как сильно она рада его появлению.

Как вообще принято здороваться со следователем, с которым ты встречаешься, если вокруг никто не должен знать, что вы встречаетесь?..

– Мэтт, – Бри откашлялась. – Спасибо, что отреагировал так быстро.

Он кивнул и продолжил возиться с прожекторами. Вскоре берег реки затопил яркий белый свет, и на сцену вышел помощник судмедэксперта с камерой наперевес. Когда он закончил делать снимки, доктор Джонс опустилась на корточки возле тела. Вода плескалась у ее лодыжек, обутых в высокие резиновые сапоги.

Она протянула затянутую в перчатку руку к лицу жертвы и приподняла волосы, открывая лицо – совсем недавно так делала Бри.

– Думаю, температура воды градусов десять. Так что раздуться тело не успело, а вот разложиться – вполне. В воде она пробыла минимум двое суток.

– Ее муж сказал, что она ушла из дома в пятницу вечером, – сейчас Бри оставалось только гадать, сможет ли она найти доказательства, подтверждающие историю Оуэна Торпа.

– Я смогу сказать точнее только после вскрытия, – взгляд у доктора Джонс был задумчивый. – Давайте ее перевернем.

Бри натянула перчатки и помогла перевернуть тело на спину. Теперь она четко видела обескровленную рану, начинающуюся на лбу жертвы и уходящую к макушке.

Доктор Джонс указала на ссадины, которыми были покрыты ее лицо и руки.

– Большинство повреждений посмертные. Скорее всего из-за ударов о камни и прочий речной мусор. Насчет раны на голове я не уверена. Чтобы удостовериться точно, мне понадобится свет получше и рентген, – она снова опустилась на корточки. – Больше сказать ничего нельзя – слишком много может быть вариантов. Вскрытие я назначу на завтрашний день.

Она повернулась к помощнику и выдала целый список указаний: ему предстояло собрать образцы воды и почвы и измерить температуру реки. Сама она достала из сумки скальпель, аккуратно разрезала плащ и блузку жертвы, а затем надрезала ее брюшную полость. Температуру тела точнее всего можно было определить по печени.

Бри и Мэтт отошли подальше, чтобы не мешать.

– Что думаешь? – спросила она. Мэтт пожал плечами.

– Пока не получим результаты вскрытия, я не буду ничего предполагать, но на первый взгляд может быть суицидом. При падении она могла удариться головой о камень.

Час спустя тело запаковали в черный мешок и переложили на каталку. К дороге ее затаскивали вчетвером: Мэтт, Бри, Коллинс и помощник доктора Джонс, чье имя она таки не узнала. Наконец, ценой невероятных усилий тело оказалось в фургоне судмедэкспертов.

Чуть дальше по дороге уже стояла парочка машин репортеров, а за ограждением успела собраться приличная толпа. Засверкали вспышки: все бросились снимать, как в фургон заносят каталку.

– Вы допросите ее мужа сегодня? – поинтересовалась доктор Джонс. Она переодевала резиновые сапоги на кроссовки, готовясь к отъезду.

– Да, – подтвердила Бри.

– Будет нелишним забрать ее расческу или зубную щетку. Так мы сможем сверить ДНК на случай, если в базе не окажется отпечатков пальцев, – доктор Джонс сложила сапоги в пластиковое ведро и захлопнула дверь фургона.

– Хорошо, я поищу.

– Спасибо, – и с этим она уехала. Бри осмотрелась.

На место происшествия успели приехать еще двое помощников шерифа: сейчас они занимались тем, что искали на земле улики. Как Бри и подозревала, поиски пока были бесплодными.

Так что она развернулась и направилась к машине Холли – Коллинс как раз изучала содержимое ее багажника.

Внутри лежал небольшой чемодан и скребок для льда – должно быть, остался с зимы, когда приходилось очищать машину от наледи. Бри сделала еще несколько снимков, затем открыла чемодан. На куче мятой одежды лежал ноутбук. Она сфотографировала и это.

– Она даже одежду ровно не сложила, – сказала Коллинс. – Просто побросала все как попало и уехала.

Бри закрыла чемодан и обошла машину кругом, чтобы открыть пассажирскую дверь. Там она наклонилась над сумкой, переложила в сторону кошелек, чтобы не мешал, и заглянула внутрь. Ничего необычного: губная помада, антисептик для рук, пилочка для ногтей, коробочка мятных леденцов. На самом дне лежал конверт: он-то Бри и заинтересовал. Письмо запечатано не было, так что она осторожно отогнула клапан и вытащила наружу сложенный листок бумаги.

“Я так больше не могу, – гласили слова, нацарапанные неразборчивым почерком. – Это невыносимо».

– Предсмертная записка? – предположила Коллинс.

– Возможно, – около трети людей, кончающих самоубийством, перед смертью оставляют записку. Бри сделала фотографию, затем положила листок бумаги обратно в конверт. – Запечатай в пакет для улик и пронумеруй, – затем она распорядилась, чтобы машину Холли Торп отвезли на муниципальную автостоянку и оформили как улику, пока Бри не закончит с расследованием. Наконец, она повернулась к Мэтту. – Я еду к Оуэну Торпу. Хочешь со мной?

– Конечно, – согласился Мэтт. – Я могу оставить машину у тебя.

Они быстро заехали на ферму и оставили там внедорожник Мэтта. Бри бросила на горящие теплым светом окна дома долгий взгляд.

– Не хочешь забежать и пожелать детям доброй ночи? – спросил Мэтт, забираясь на переднее сидение. Бри еще раз сверилась с часами – больше девяти вечера.

– Кайла уже в кровати, так что лучше ее не беспокоить. Она наконец-то начала нормально спать по ночам. Не хочу сбить ей режим.

Ее восьмилетняя племянница страдала от ужасных кошмаров первые несколько месяцев после смерти матери.

Бри вбила адрес Холли Торп в навигатор и свернула с шоссе на темную проселочную дорогу. Мэтт сверлил ее взглядом – это Бри чувствовала, даже не глядя в его сторону.

– Все хорошо? – спросил он.

– Да. Почему ты спрашиваешь?

– Ты как-то… Напряженно выглядишь.

– Просто о деле задумалась, – объяснила Бри.

– И ты не чувствуешь себя неловко из-за того, что у нас романтические отношения, хотя мы работаем вместе?

Они с Мэттом действительно не только занимались расследованиями, но и успели сходить на несколько свиданий.

– С тобой я никакой неловкости не чувствую. Мы, по-моему, очень хорошая команда. Но с моими подчиненными и доктором Джонс… – Бри замолчала, пытаясь подыскать слова. – Я чувствую, будто все нас подозревают. Следят за нами.

И осуждают.

– Ну или ты просто слишком нервничаешь из-за того, как к нашим отношениям могут отнестись другие, – предположил Мэтт.

– Или так, – рассмеялась Бри. – Я ведь работаю шерифом всего несколько месяцев.

Эту должность ей дали после того, как она успешно расследовала дело об убийстве собственной сестры.

– Городок у нас маленький. Сплетничать всегда будут.

– Мне не нравится, когда сплетничают обо мне, – Бри сбавила скорость, заметив знак «Стоп», затем повернула налево.

– Во-первых, не думаю, что кто-то об этом догадывается. Скорее всего, тебе просто кажется. Во-вторых, ты все равно ничего с этим не поделаешь. Разве что можешь со мной расстаться, но я очень надеюсь, что этого ты делать не захочешь.

Бри все еще чувствовала на себе его взгляд, словно Мэтт ожидал ответа. В груди неприятно заныло. Ей совсем не нравилась мысль, что они могут перестать видеться. Мэтт был первым мужчиной, с которым она чувствовала настоящую связь. На их последнем свидании он пригласил ее на танец – такой, классический, медленный. И они были единственными людьми на танцполе, которым еще не стукнуло семьдесят.

– Я не собираюсь с тобой расставаться.

– Мне кажется, хранить наши отношения в секрете такая уж хорошая идея, – Мэтт нахмурился. – Словно мы делаем что-то дурное. Это не так.

– Не хочу я хранить наши отношения в секрете.

– Тогда почему каждый раз, когда мы идем на свидание, мы уезжаем в соседний округ?

– Я не хочу, чтобы люди на нас пялились. Мы имеем право на уединение, – Бри свернула на проходящую через лес дорогу. Здесь приходилось включать дальний свет фар, чтобы разогнать подступающую тьму. – Люди и так постоянно на меня смотрят, даже когда я одна. Словно я какая-то необычная диковинка.