@megaangelss
Не терпите
#НЕТЕРПИТЕ! или ЧТО БЫЛО ДАЛЬШЕ?
«Бог терпел и нам велел!», -
так говорят верующие люди.
Оказывается, терпеть не нужно.
Терпеть даже – вредно!
Первые школьные звонки и августовские грозы уже отгремели. Осень начала дарить первую прохладную свежесть зимы, хотя ночи были ещё тёплые. Лёгкий туман сахарной ватой укутывал город ближе к рассвету…
Пятница
Пятница-развратница каждую неделю дарила очередной отрыв в виде увеселительного мероприятия, дня рождения друзей, свадьбы, ночной дискотеки или стриптиз-клуба. На этот раз Джонни пригласили на корпоратив коммерческой компании, с которой он сотрудничал. Фирма была небольшая, работала в сфере торговли. Коллектив порядка тридцати человек. Возраст от девятнадцати до тридцати пяти лет. Преимущественно холостые и разведённые. Девочек и мальчиков примерно поровну.
В те благословенные годы свободы оптово-розничные склады и фирмы, торгующие продуктами и алкоголем купались в деньгах, ведь тогда не было ещё сетевых продуктовых и алкогольных магазинов, супермаркетов, поэтому, любой ларёчек на районе, торгующий сигаретами, алкоголем и жвачками приносил своему хозяину высокую прибыль. Торговые базы, снабжающие мелких коммерсантов, утопали в наличке, превращая своих хозяев в первых миллионеров больших и малых городов нашей необъятной. Бабла на оптово-розничных продажах зарабатывалось много, а тратить его было особо некуда. Отсюда гуляли регулярно под благовидным предлогом сплочения коллектива на совместных праздниках и мероприятиях.
В 90-х с Запада к нам начали проникать различные модные капиталистические веяния от создания и прокачки себя и компаний до тимбилдинга. В наших краях любые иностранные слова становились лишь очередным поводом для традиционной пьянки за счёт фирмы, поэтому все очень радовались приезду учредителя со столичных конференций и семинаров, где он за дорого обучался премудростям ведения заморского бизнеса. Наши люди учиться и внимать высоким знаниям всегда готовы, особенно если в финале пир-горой. За три столетия, со времён Петра I, ничего не изменилось.
Средств на мероприятия никто не жалел, тем более, не было дефицита в алкоголе, который привозился и подавался к столу в промышленных масштабах. На свои внутренние мероприятия фирмы его не покупали, а списывали как бой и брак. «Криворукие сотрудники» регулярно «разбивали и утилизировали» на мероприятиях продукты, соки, воды и алкоголь. Для торговых фирм это были мелочи, а главное никакой мороки с оформлением и бухгалтерскими проводками.
В жизни Джонни передозировки случались ранее, поэтому упиваться до поросячьего восторга он не собирался. Всегда старался уходить с вечеринок пораньше, на своих двоих, чтобы не попадать в истории, которые все друг другу станут пересказывать в понедельник. Соцсеть в те годы была одна – «Сарафанное радио». Попадать в его ротацию он желания не имел.
Осень. Темнело рано. В этот раз компания засиделась допоздна. В девять вечера наступали сумерки, в двадцать два ноль ноль становилось неуютно, а уже в двадцать три звёзды на чёрно-синем небосклоне бриллиантовой крошкой рассыпались по всему куполу, превращаясь в диадемы, цепочки и хаотичные горсти драгоценных камней. Глаз выколи. Спасали только изредка стоящие фонари с жёлтым светом, светившие под себя. Передвигаться в ночи по родным переулкам помогали только редко горящие лампочки в окошках. Машин с фарами на дорогах практически не было. Всей этой иллюминации хватало лишь для того, чтобы ориентироваться в пространстве и не заблудиться.
Выпив приличную порцию различных напитков, от алкогольных до слабо алкогольных и безалкогольных, Джонни принялся поглядывать в сторону выхода. Жидкости он старался пить столько, чтобы разбавлять крепкий алкоголь внутри себя соками, водами, квасом, пивом и газировкой. На выходных у него были планы, поэтому «разбивать» голову бухлом в пятницу он сознательно не стал, хотя компания была, как всегда, дружелюбная и весёлая.
Не забывал Джонни и закусывать, поэтому, к предварительному финалу вечера он чувствовал себя трезвым человеком, хотя люди в погонах скорее окрестили бы его как человека в лёгкой степени опьянения. Выдавала парня лишь немного развязанная походочка.
Тамада начал собирать вещи, ди-джей ставил уже в десятый раз последнюю композицию, и это означало, что дальше свою 90-минутную кассету с «хитами» поставит директор, которую станет переворачивать каждые 45 минут прокручивая одну и ту же музыку снова и снова. Всех, конечно, замучили его песни, но люди были благодарны и вежливы, поэтому соблюдали негласное правило «кто платит за банкет, тот и заказывает музыку».
Наёмный директор, уволившись из армии, кем только не работал от тамады до грузчика. На четвертом десятке он нашёл себя в бизнесе. Был он не семи пядей во лбу, напротив, как раз это и помогает делать уверенную карьеру без угрызений совести и иных страданий, свойственных образованным интеллигентам. Учредители его ценили, потому что он и народ умел организовывать, и хозяевам попу нацеловывал вовремя. Им лесть была всегда приятна и нужна. Они, как и все мы, родом из вчерашнего «совка», страны одинаково небогатых людей и поэтому, внезапно ощутив себя «королями мира», им хотелось слышать обратную связь от окружающих, которые напоминали о их успехах и значительно возросшем статусе.
У собственников бизнеса было всё, все первые признаки богатства: дорогие, хоть и б/у Мерседесы и БМВ, новенькие «Жигули/Лада», кирпичные коттеджи из силикатного кирпича, больше напоминающие каменные крепости. Без коммуникаций, на отшибе, за то на горке, повыше, чтобы все их видели. Страшно было там жить. Иногда эти замки превращались в семейные склепы, когда бандиты по наводке брали их штурмом убивая, порой всю семью во время грабежа. Эти трагедии подтолкнули коммерсантов строиться кучно за городом, по 8–10 огромных двух-трёхэтажных домов с высокими заборами, сторожевыми собаками и охраной. Это были прообразы будущих загородных посёлков, которыми начали, вокруг себя, обрастать крупные города.
Бизнесмены тогда в финансово-социальном статусе ещё недалеко ушли от своих сотрудников, и поэтому все гуляли на праздниках вместе, называя друг друга на «ты» и по имени. Позже разделение становилось заметнее. Предприниматели стали отдыхать на фешенебельных курортах с себе подобными, сотрудники видели хозяев предприятий всё реже, называли их уже по имени отчеству. Деловые люди стали строить успешный крупный бизнес, некоторые подались в политику. Ну, всё это будет лет через пять-шесть, а сейчас все ещё работают, гуляют и живут одной большой семьёй.
Денег на «погулять» было не счесть, поэтому отрывались регулярно и по полной. Начиналось всё с пятничных посиделок после работы на работе, потом переросло в цивилизованные застолья в ресторанах. Позже гулянки стали выездными на берегах реки и в неухоженных детских пионерских лагерях, которые выкупали, начав называть турбазами. Пиком стали несколько совместных выездов фирмы за границу во «всё включено», после чего стало «всё выключено» и благополучно завершилось по трём причинам. Владельцы компании и сотрудники стали по-разному жить и отдыхать, демонстрируя как общество разделяется на социальные группы богатых, средних и бедных. Учредители сократили финансирование праздников, они стали больше вкладывать в бизнес, недвижимость и более дорогой отдых. Ребята и девчата подросли, обзавелись семьями, заботами и соответствующими планами ячеек общества, на которые нужны были деньги. Так финансовые потоки с пьянок и ресторанов были перенаправлены на накопительство, покупку квартир, машин, мебели, брендовой одежды и отдыха в дальних краях. Редкие, совместные мероприятия фирмы стали проходить в расширенном составе с мужьями и жёнами, а при таком семейном отдыхе драйв теряется, уже ни поцеловаться, ни покувыркаться, ни набухаться. Все стали на публике благоразумными, семейными людьми, которые научились пользоваться приборами, стали культурно пить и вежливо улыбаться в ответ на занудные тосты трезвых женщин. Но это всё будет позже, а пока…
Время 23.13. Мероприятие перерастало в глобальную пьянку-оргию, где одни жрали водку стаканами, без закуски, запивая пивом, другие уже крепко спали в безопасных местах без острых углов. Третьи, самые крепкие через раз продолжали удивлять короткими и убедительными речами-лозунгами с рюмкой в руках. Те же, кому алкоголь был нужен для раскрепощения своих зажимов, страхов и комплексов, уже яростно целовались в засос, жадно трогая и прижимая друг друга не стесняясь окружающих. Коллектив молодой, гендерно-смешанный, девахи горячие, пацаны тоже ещё не остывшие. В понедельник «Сарафанное радио» обязательно разразится новыми неприличными историями, приколами и драмами.
Это были такие девственно-пионерские оргии, когда лапали друг друга через одежду, сосались в засос, как пиявки, прилепившись присосками к стеклу аптечной банки и не отлипая от посиневших губ часами. Если у кого-то и случались продолжения «банкета», то не в стенах этих благословенных полу-советских ресторанов, кафе и кабаков. Коллектив за полтора года так хорошо перезнакомился, что все были друг другу как молочные братья и сёстры. На таком предприятии руководитель, без аллегорий и преувеличений для «красного словца», с полным основанием мог называть всех семьёй.
Естественно, как бывает на финальных часах пьянок, когда всем кажется, что это возможно последняя встреча перед долгой разлукой и вот-вот, через каких-то пять-шесть часов всех заберут в армию или увезут на стройку в Сибирь, или что ещё хуже мужик станет окольцованным соколом и уже никогда не сможет по-холостяцки встретиться и напиться с пацанами… В эти самые моменты открывается второе дыхание, уносящее мегатонны спиртного под уникальные тосты, типа «Ты меня уважаешь? Пей!», «За моего друга, Лёху!» и так поимённо за всех, кого ещё узнаёшь за столом. А когда подобные шедевры лингвистического творчества иссякают, то продолжают опрокидывать рюмки под короткие и важные слова: «Троекратное Ура!», «Ну…, давайте выпьем!», «Вздрогнем!», «Ещё по одной!», «А на посошок и барыня пила» и «Давай! На ход ноги!». Всё это всегда делается автором тоста с таким важным видом, словно он вывел формулу смысла жизни или обмывает «Нобелевку» за изобретённую им микстуру от эпилепсии.
Несмотря на то, что подобные шоу и вечера повторялись с регулярной еженедельной периодичностью, все пили как в последний раз. Мы все советские люди, которым временно сорвало крышу от несметного богатства алкоголя и капиталистического рая свободной торговли. Мы не привыкшие к изобилию пищи и вина. Никто не разбирался в политике и не мог предположить, что будет дальше: всё продолжится или вернётся к временам, когда за коммерцию и занятие бизнесом снова начнут сажать в тюрьму, как в СССР. Мы жили одним днём, кайфуя от момента и были счастливы, что нам удавалось так шикарно тусить с друзьями, не думая о том, что будет завтра.
Ещё вчера для нас, простых пацанов в спортивных трико и майках, было крутым собрать деньги на бутылку вина или водки распив её из горла, сидя на корточках возле лавок и занюхивая «горькую» головой соседа. Пили впятером по очереди из одной бутылки, курили «по кругу» одну сигарету или папиросу, сплёвывая перед собой и превращая центр круга в большую лужу сморчков, слюней и бычков. Подошедший приплясывающей походкой в трикешнике, пиджаке на голое тело и тапках на босу ногу, кореш вынимал ещё один флакон из внутреннего кармана «пинджака», под наши довольные рожи и общие возгласы «Красиво живём, братва!» Тёмная сторона счастливого детства советских подростков.
Сегодня эти же парни стали респектабельными сотрудниками фирмы в костюмах, галстуках, белых рубашках и чёрных туфлях, которым в начале вечера официанты разливают благородные напитки в фужеры и рюмки. Теперь они пьют виски, водку и шампанское за большими столами с едой, разносолами и закуской, в окружении прекрасных дам в вечерних нарядах, у которых ещё вчера было всего одно-два платья на три года, да школьная форма. Ещё несколько лет назад большинство из нас считали себя счастливчиками, если в семье есть старшие братья и сёстры, за которыми можно было донашивать валенки, пальто, зимнюю шапку и башмаки. Сегодня же мы просто богачи и кайфажоры! Мы имеем минимум по два костюма: один со школьного выпускного, второй новый. Мы ходим в ослабленных галстуках и белых рубашках на работу и даже в ресторан. Подобную новую реальность могу сравнить только с временами НЭПа 20-х годов столетней давности в Союзе или временами «сухого закона» в Штатах, когда начался экономический бум и американское общество вступило в беспрецедентную полосу процветания, сделав многих подпольных продавцов алкоголя миллионерами. Наши праздники были чуть скромнее, чем балы у Великого Гэтсби, только удовольствие и радость они дарили нам не меньшее, чем вечеринки с фейерверками на виллах новых богачей «золотого побережья» Лонг-Айленда.
Джонни, Единорог и Чубака
На Джонни были классические синие джинсы, тёмно-стальной «бомбер» с воротничком «стоечка», резинками на рукавах и «молнией». На ногах кроссовки, под мышкой зажаты игрушки.
Две мягкие игрушки, которые выиграл в конкурсах, «Единорожек» с радужным хвостиком и гривой, а также какая-то «Чубака», были для всех невиданными зверушками, имена которых никто не знал, потому что из иностранных мультиков по ТВ крутили только Микки Мауса, Дональда Дака, бурундучков Чипа и Дейла. Лошадку с рогом и каких-то непонятных «кракозябриков» все видели впервые. Может это были персонажи из «Улицы Сезам» или «Маппет-Шоу», сказать никто не мог. Красивые, яркие, приятные на ощупь. От них веяло другим, более счастливым и богатым, миром. Джонни вцепился в них и не отпускал, даже когда выпивал.
«Единорог», которого вначале он звал просто «Волшебный конь с рогом» и лохматая «Чубака», сразу стали для него очень дорогими и нужными вещами. Воспринимал их он у себя в руках, как невероятную удачу, которая украсит жизнь его девушки, оставшись в памяти навсегда. После советского однообразия игрушек любые иностранные вещи привлекали внимание и повышали интерес к каждому. За такую игрушку барышня простила бы парню любой «косяк» и смилостивилась, поцеловав в щёчку.
Конечно, это не восьмидесятые, в которые мы бутылочку 0,33 «Pepsi» и «Fanta» пили по одному глотку, передавая друг другу как драгоценность. В те годы, будучи ребёнком и, имея блок жвачек с фантиками, ты становился богачом на улице, который может себе позволить всё: выменять любую игрушку или услугу за штучку «бабл-гама».
Собственники фирмы раз в квартал летали чартерными рейсами с челноками в Арабские Эмираты и привозили оттуда не только себе тачки, шмотки, мотоциклы и электронику, а ещё большую кучу различных прикольных штук и игрушек для регулярно проводимых конкурсов.
Эти призы были точно с Дубая, так как на них наклеены импортные этикетки, бирки на иностранном языке с арабскими ценниками. В наших тёмных краях таких диковинных «тварей» в Детском Мире отродясь не было. Выбор игрушек в советских и постсоветских магазинах был крайне не богатый: грузовики, пистолеты-фонарики, револьверы с пистонами, куклы с переворачивающейся пищалкой, да медведи.
В ОАЭ учредители летали регулярно чартерными рейсами отдыхать словно к себе на дачу. Маршрут был отработан, как часы за прошлые годы, когда они были обычными «челноками» забивавшими самолёты до упора товарами народного потребления, которые «на ура» раскупались в частных магазинчиках и рынках, делая будущих учредителей «Фирмы» богатыми предпринимателями.
Новые русские миллионеры ещё несколько лет назад сами стояли на базаре раскладывая на картонках и газетках различный товар от сигарет до турецких кофт, восточно-европейских сапог, кроссовок и туфель из стран социалистического лагеря. Их хватка и коммерческая жилка быстро превращали любые вещи в ходовой товар.
Одно время рынок внезапно завалили разноцветными женскими лакированными туфлями, блестящими и матовыми, с золотыми пряжками, на среднем и низком каблуке. Женщины, желающие быть красивыми, выстроились за новинкой и чуть ли не каждая вторая приобрела их себе для праздника или какого-нибудь торжественного события. Позже оказалось, что в них ходить неудобно, они быстро выходят из строя, ломаются, расклеиваются, натирают ноги. Секрет этой доступной обуви, одноразовых мужских костюмов и женских платьев раскрылся со временем: данную продукцию заграницей делают для продажи в ритуальных магазинах для умерших, которых нужно красиво нарядить в последний путь. У нас же, на этом редко необходимом при жизни товаре, кто-то озолотился. Привёз в страну крупную партию, вывалил на крупнооптовый рынок в столице, из него ручейками всё разнеслось в розницу по базарчикам, магазинчикам городов и районных центров страны. Так в России всё оживало и радовало людей, даже то, что в других странах печалило и заставляло горевать.
Вчерашние работники заводов, фабрик, учителя и врачи из-за личной нужды становились предпринимателями, пытаясь самостоятельно осваивать профессию, на которую нигде не учили и которая несколько лет назад считалась уголовным преступлением. За предпринимательство, которое в Советском Союзе называлось спекуляцией, а также за другие экономические преступления, в СССР можно было сесть на несколько лет в тюрьму или вообще быть расстрелянным. Сейчас же молодые предприниматели за несколько лет обули, одели людей, накормили страну, в которой было дефицитом – всё. Они серую и однообразную советскую действительность превратили в нарядную, красочную и яркую жизнь. Превращали бы и дальше, если бы Россия снова не покатилась, медленно назад зажимая бизнес и усложняя условия жизни для всех, включая бизнес.