Майя Кладова
Я слежу за тобой
Глава 18
На следующий день я пошла в школу. Лерки не было. Ее папа прислал мне сообщение, что моя подруга приболела, и что он взял отпуск и будет ее лечить.
Меня это радовало. Теперь я уже понимала: хорошо, что Алекс делает вид, что не знает меня. Значит, он отстанет от Лерки. Его репортаж сорвался, он сбежал с места событий и теперь будет делать вид, что его там не было и с Лерой вообще ничего его не связывает.
Я не стала расспрашивать Лериного папу, что было в полиции: наверное, ему было бы неприятно об этом говорить. Леру выпустили – и хорошо. Может, его обяжут заплатить штраф, может, сочли поступок моей подруги хулиганством: она же просто залезла на крышу и ничего не успела там сделать.
Мне очень хотелось поговорить с подругой, чтобы понять, правильные ли выводы я сделала про ее с Алексом планы. Я хотела убедить ее дать показания против него и все рассказать. Но это потом. Пускай пройдет еще один спокойный для нее день.
А еще мои мысли постоянно возвращались к тому, что случилось в подъезде того дома.
«Подумаешь об этом потом, – говорила я себе, своему сердцу. – Искать Дена сейчас бесполезно: он служит в армии. Даже если он где-то в городе, он практически подневольный человек».
Я была благодарна судьбе уже только за эти несколько секунд, которые провела с ним. Сейчас они давали мне силы поверить, что у меня все получится.
На выходе из школы меня кто-то окликнул по имени. Я обернулась и увидела девушку. Она была высокой, среднего телосложения. На ней были джинсы свободного покроя и черная куртка. Ее каштановые волосы спускались чуть ниже плеч. Я представила, как бы выглядела девушка, если бы надела капюшон, и узнала ее. Это она следила за Леркой после ярмарки. Наверное, ее видел Даня, когда мы шли по Невскому проспекту.
Я осталась стоять на месте.
Она подошла сама.
– Не бойтесь меня, – сказала девушка, – я не причиню вам вреда. Вас мне показала Светлана Юрьевна.
Я вгляделась в лицо девушки. Оно показалось мне знакомым. Эти большие голубые глаза я видела позавчера на фото… и на видео. Только не было пухлых щек, из-за чего глаза казались еще больше. Не было двойного подбородка, полной шеи.
– Вы… вы – сестра той девушки, – догадалась я, – Ани Угловой.
– Да, – кивнула она, – давайте пройдемся?
– Хорошо.
– Светлана Юрьевна сказала, что вы хотите подать заявление. На него.
Голос девушки дрогнул, взгляд стал жестким, даже жестоким.
– Да, если получится убедить подругу. Вас зовут Настя?
Девушка кивнула.
– Позапрошлой ночью я была на месте, откуда должен был выйти ЕГО репортаж.
– Я знаю, – кивнула Настя, – Светлана Юрьевна рассказала.
– Там задержали женщину.
– Это моя бабушка. Наша с Аней бабушка.
– И… что с ней?
– Она написала чистосердечное признание. Что хотела отомстить ЕМУ за Аню.
– Она хотела… убить его?
– В юности она занималась биатлоном. Она очень хорошо стреляет, до сих пор.
– Она собиралась его застрелить? – я замедлила шаг.
– Да, в прямом эфире. Во время его репортажа. У нее не получилось. Это вы остановили свою подругу?
Меня вдруг захлестнула волна возмущения, я встала и развернулась к Насте.
– А я не должна была ее останавливать? Я должна была дать моей подруге выделывать трюки, сальто на крыше дома, чтобы ваша бабушка успела выстрелить в Алекса? А если бы Лера упала? Вы видели, что происходило с другими участниками этих репортажей?
Девушка кивнула.
– Ладно. Извините. Я неправильно выразилась.
– Я сама сейчас с удовольствием вмазала бы ему, – призналась я, – только какой в этом смысл…
– У моей бабушки был смысл. Она устроилась на работу в финтес-центр, куда он ходил.
– И подбрасывала ему в сумку разные жуткие вещи…
– Она хотела, чтобы его помучила совесть перед тем, как она его убьет.
– Совесть – это не про него, – сказала я.
– Да, вы правы.
Мы дошли до детской площадки.
– Давайте присядем? – Настя показала на скамейку. Я кивнула.
К нашим ногам подбежала маленькая смешная собака с налепленным на мордочку снегом и как будто примирительно повиляла хвостом.
Я почесала ее за ухом, собака чихнула и побежала дальше.
– Давайте на «ты»? – предложила я.
Настя согласилась.
– А как она узнала, когда и где будет этот несостоявшийся репортаж с моей Леркой? – спросила я.
– Я три месяца встречалась с другом Астахова. Он у них работает оператором.
– С Пашей?
– Да.
– Но… Алекс что, тебя никогда не видел?
– Видел, – усмехнулась Настя. – Он меня не узнал. Ни разу даже не заподозрил. Я, честно говоря, сильно изменилась за прошедший год. Я сбросила почти сорок килограмм.
– Да, фото на глобусе сильно отличается от того, как ты выглядишь сейчас.
– Спасибо, что не говоришь мне, что я похорошела, как многие мои знакомые. Они почему-то думают, что мне должно быть приятно от таких комплиментов. Или что я должна радоваться их оценке «ты молодец!». Но никто не задумывается, что при этом чувствую я. Никто не думает, через что я прошла, став такой, как сейчас.
Раньше я весила сто килограмм. Я наряжалась, делала себе прически, смеялась, радовалась. Старалась дарить радость и улыбки окружающим.
Когда не стало Ани, я почти перестала улыбаться. Мне вообще тогда хотелось тоже умереть, чтобы не чувствовать эту боль. Мне до сих пор невыносимы воспоминания о сестре.
И вот сейчас меня встречают те, кого я раньше знала и говорят мне, что я очень похорошела.
Я похорошела! Я сбросила сорок килограмм, но ничего хорошего во мне уже год нет. Мне все равно, как я выгляжу. Я, конечно, моюсь, расчесываюсь, что-то на себя надеваю. Но зачем же так обесценивать мое счастливое время, когда мне действительно было хорошо, когда Аня была жива?.. значит, им было все равно, что я ради них старалась выглядеть хорошо, ухаживать за собой, подбирать одежду? Я всегда всем старалась помочь: в учебе, в хозяйстве, просто в жизни, и Аня была такая же.
Глаза Насти утонули в слезах.
– Извини, ты первая, кому я все это рассказываю, – она достала платок и вытерла глаза.
– Настя, вы с Аней очень красивые на фото, правда, – сказала я, чуть сжав ее руку. У вас необыкновенные глаза, я это сразу заметила. Такие теплые и нежные улыбки, вы очень обаятельные… были…
– У меня и моей сестры диабет, – продолжила Настя, все еще вытирая слезы. – Ей нельзя было и трети того, что она тогда съела. После случившегося с ней я месяц почти не могла есть. Хотя так при диабете тоже нельзя. Я падала в обморок на улице, у меня ни на что не было сил.
Но постепенно как-то вошла в колею существования: мне нужно было работать. Мы хотим поставить Ане красивый памятник, а это недешево.
Я поступила в институт на вечернее отделение: это сделать меня уговорила Светлана Юрьевна, спасибо ей. Работаю в магазине товаров для дома и ремонта.
Сильно себя контролирую в еде, живу по расписанию. Каждые три часа – маленькая баночка правильной еды. Утром складываю три баночки в сумку, иду на работу. Потом возвращаюсь домой, обедаю, кладу в термосумку еще баночку, иду на учебу. Прихожу с учебы, готовлю два варианта варева на следующий день. И так планирую делать всю жизнь. Правда, здорово? Я молодец? – усмехнулась Настя.
– Настя, ты молодец. Не в том, что сбросила вес – это твое дело. А в том, что нашла в себе силы жить. Аня гордилась бы тобой.
– Только какой теперь смысл? А бабушка в тюрьме не выживет. Я знаю, что она уже написала признательные показания и про первый выстрел, и про то, что случилось позавчера.
– Про первый выстрел? – удивилась я.
– Она планировала убить ЕГО во время празднования его дня рождения. В тот же день, когда умерла Аня, только годом позже. Твоя подруга обсуждала это в фитнес-клубе, где это будет. А от Пашки я узнала, во сколько это будет. Девушек своих друзей Астахов никогда никуда не приглашает.
Мы сняли комнату в доме напротив того ресторана.
Но в последний момент почему-то жалюзи на окнах опустились.
Бабушка говорила, что у нее была мысль стрелять без разбора, но так ОН мог не получить свою пулю.
Я почувствовала оцепенение, вспомнив тот вечер, когда я «испортила» момент выноса торта на дне рождения Алекса. Получается, что тогда я могла получить пулю из дома напротив? А если бы я не вскочила, увидев на улице Дена, то тогда могли бы убить Алекса, да еще и в придачу Леру, примкнувшую тогда к нему?..
– Настя… извини, ты говоришь страшные вещи. А если бы та пуля задела кого-то еще? Ведь с Астаховым рядом были другие люди…
Настя посмотрела куда-то вдаль.
– Я не одобряла план бабушки. Но и остановить ее было невозможно. Все, что я могла – попытаться предупредить твою подругу, чтобы она держалась подальше.
– Это ты следила за нами? На Невском, а потом возле дома Лерки?
– Да. Я даже пыталась поговорить с твоей подругой. Но она не захотела слушать меня. И я решила, что раз она так держится за Астахова, то и пусть будет так, как будет.
Я встала и внимательно посмотрела на Настю. Мне уже не было жаль ни ее бабушку, ни ее саму. Они могли убить Лерку. Случайно. И им бы было все равно…
– Майя, не смотри на меня так. Хотя, если хочешь, смотри. Только помоги ЕГО посадить. Пожалуйста. Я буду тебе благодарна до конца своих дней.
– Я сделаю все, что смогу. Поговорю с Лерой, чтобы она дала показания против него. Еще нужно найти родственников погибших при других трюках подростков из его «случайных» репортажей. Они ведь не были случайными?
– Нет, конечно. Я это поняла сразу, как Пашка отправился «в командировку», и той же ночью вышел репортаж о зацепере на поезде.
– А как ты смогла сблизиться с его другом? Как ты не побоялась, что Астахов тебя узнает?
– Астахов однажды зашел в наш магазин. Вроде за батарейками. Я была на кассе. Когда я увидела его, довольно улыбающегося, то испугалась, что не выдержу и швырну в него эти батарейки. А он пытался со мной заигрывать и спрашивал, можно ли ему получить скидку. Он меня не узнал, понимаешь? Меня, сестру Ани, мы же были на одно лицо. Да, я изменилась, но я же не стала другим человеком.
Тем вечером я рассказала об этой встрече бабушке: я не могла держать это в себе. И она призналась, что у нее есть план. Она почти со дня Аниной смерти твердо решила отомстить ему. Он не понес вообще никакого наказания, понимаешь? Даже не извинился, не выразил сожаления, что подначивал ее на эти пончики. Что довел ее до смерти…
А потом еще и разместил видео в Интернете.
После того разговора с бабушкой я пообещала помочь ей. Она тогда уже знала, где Астахов учится, где занимается спортом, как проводит свободное время.
Я купила абонемент в тот же фитнес-клуб, а бабушка, как оказалось, устроилась туда уборщицей.
Там я и решила познакомиться с Пашкой, другом Алекса. Он был не так избалован вниманием девушек, как смазливый Астахов.
Для этого мне пришлось снова начать следить за собой, краситься, укладывать волосы. Купить себе модный спортивный костюм. К тому времени я уже весила семьдесят килограмм. Когда я начала ходить на фитнес, сбросила еще восемь.
Пашка повелся. Мы стали встречаться. Однажды я увидела, как на его почту пришло письмо. В нем было видео. А на том видео – запись репортажа «Чили Н» с Астаховым на фоне залезающего на дом человека. В письме был комментарий «Пашка, хорошо снял».
Так я поняла, что Пашка у них оператор, есть еще водитель – почти все они снимают из машины – и тот, кто записывает их ролики. И есть Астахов, который ведет репортажи. Думаю, договаривается с этими трюкачами тоже Астахов.
– Дар убеждения, – вспомнила я слова Светлана Юрьевны.
– Сначала бабушка хотела просто убить его. Когда он будет идти по улице, например. У нее было ружье, она приобрела его давно, когда купила дачу – там вокруг лес, она так решила защищаться о незваных гостей. Стреляет она метко, даже в ее возрасте. Навыки стрельбы она не потеряла. А потом ей захотелось, чтобы перед смертью он немного помучился.
– И стала подбрасывать ему в сумку всякие жуткие вещи?
– Да. Это не составляло труда: у нее были дубликаты всех ключей. В раздевалке камер не было. Когда ей было нужно, она переодевалась в мужской спортивный костюм и шла туда: камера из холла фиксировала только ее спину в спортивной кофте и штанах. Волосы у нее короткие. Хотя, конечно, она рисковала, но она уже была одержима.
– Послушай, а эта девушка… из салона… неужели это сделала тоже твоя бабушка? Кого-то наняла, чтобы подставить Астахова?
– Нет, конечно! – воскликнула Настя, – я сама не поняла, что там случилось. Но это точно не она.
– А надпись на снегу?
– Да, это сделала бабушка. После того, как ей не удалось выстрелить в него во время празднования его дня рождения, в день смерти Ани, она чуть не сошла с ума. А я, честно говоря, немного радовалась, что у нее тогда не получилось: ты права, она могла попасть в кого-то еще. Все-таки у нее уже не то зрение, что было в двадцать лет.
Я ей тоже об этом говорила. Тогда она решила выстрелить в него прямо во время его очередного репортажа. Чтобы это видели все, кто смотрит тот канал. Она прямо загорелась этой идеей, каждый день выспрашивала меня, не собирается ли Паша куда-то ехать. Боялась пропустить.
Последнюю неделю я изображала особо пылкую влюбленность, чтобы быть всегда рядом с ним. Так я узнала, что они задумали снимать видео в центре города. И что Астахов специально для этого снял на сутки квартиру. По примеру других роликов я знала, что на видео он должен быть на фоне происходящего трюка. Значит, это будет либо в доме напротив, либо на крыше дома. Там бабушка сняла комнату на неделю. Скорее всего, Астахов собирался рассказывать о девушке-трюкачке, которая забралась на крышу дома, стоя в проеме балкона снятой им квартиры. А Пашка снимал бы его от двери комнаты. Бабушка должна была выстрелить Астахову в затылок, когда я ей позвоню и скажу, что репортаж начался.
– Ты бы позвонила?
– Я не знаю, – покачала головой Настя. – Тот несостоявшийся выстрел во время дня рождения Астахова как будто меня отрезвил.
Если бы Аня узнала, что мы с бабушкой затеяли, она бы это не одобрила.
Я понимаю, что есть и ее доля вины, что она повелась тогда на уговоры Астахова и стала есть эти проклятые восемнадцать пончиков. Иногда мне кажется, что она смотрит на нас с бабушкой откуда-то сверху и неодобрительно качает головой.
– А ведь могло получиться так, что репортаж бы начался, ты бы не позвонила, твоя бабушка бы в него не выстрелила. А моя Лерка все равно поскользнулась бы на крыше во время какого-нибудь сальто и упала…
– Могло бы, – согласилась Настя. – Поэтому я надеюсь, что ты не отступишь. Я хочу, чтобы его наказали. Но теперь хочу, чтобы это было по закону. Пусть он заплатит какой-то штраф, а лучше посидит в тюрьме хотя бы год. Светлана Юрьевна обещала, что снова обзвонит родителей своих бывших учеников, и я ей в этом помогу. Они уже выпустились из школы, им уже не нужно бояться директрису.
– Но это поможет только как свидетельские показания, – сказала я, – они же вовремя не обратились с жалобами на этого Астахова.
– Нужно заявление от родителей несовершеннолетних участников его репортажей.
– Я поняла. Не знаю, согласится ли Лерка. Согласится ли ее папа подать заявление на Алекса. У него беременная жена, сейчас все это может навредить Леркиной маме.
– Нужно попробовать найти родителей других участников репортажа, особенно погибших.
– И просмотреть контакты, звонки тех детей перед тем, как они пошли на это.
– Того, кто выжил, кого не поймала полиция, найти будет трудно.
– Я понимаю, – сказала я, – значит, все-таки погибших. Их имена должны быть в полиции.
Я задумалась. Что скажет мне Вячеслав Олегович, если я позвоню ему еще и с этим? С другой стороны, в правоохранительных органах у меня нет больше знакомых. Дед не считается: он уже два года на пенсии, он был участковым в Ленинградской области, да и волновать его не хотелось. Он ведь поймет, что я опять во что-то ввязалась.
– А что будет с твоей бабушкой? – спросила я Настю, – тебе разрешили свидание с ней?
– Нет, – помотала головой Настя, – я не особо надеюсь на это. Да и она когда-то запретила мне вмешиваться, если ее задержат. Сказала, что я обязана ухаживать за Аниной могилой, поставить памятник. Поэтому она всю вину возьмет на себя, а мне даже на суд запретила приходить.
Я посмотрела на Настю и подумала, что пройдет время, и ей все-таки станет легче. Она симпатичная и, несмотря на ее участие в бабушкиных планах, добрая девушка.
– Майя, спасибо тебе, что готова помогать. Я подумаю, как мне найти родителей тех ребят и убедить их написать заявление в полицию. Должно быть какое-то наказание за подстрекательство несовершеннолетних.
– Я тоже подумаю, – ответила я, уже планируя звонок в далекий Севастополь.
Я шла, жмурясь на солнце. Если бы не морз, можно было бы подумать, что сейчас в разгаре весна. Весело перекрикиваясь, на замерзшем пруду катались мальчишки. Возле скамейки были свалены в кучу их рюкзаки и мешки со сменкой. Между домами открывалась полоска в бескрайний горизонт залива. Несмотря на долгую и тяжелую беседу с Настей, мне почему-то было радостно и легко. И я не могла ответить себе на вопрос, почему. Может, потому, что я была жива, что мои близкие были здоровы. Что можно было дышать этим воздухом, смотреть в синее небо. А все остальное можно было решить.
Глава 19
Подходя к дому, я заметила знакомую фигуру и обрадовалась: «Данька!»
Я слепила снежок и запустила его в спину стоящего молодого человека. Он обернулся и улыбнулся, увидев меня.
– Данька! Ты почему не позвонил? А вдруг меня бы не было дома?.. Пойдем, напою тебя чаем.
– Я… сначала хочу с тобой поговорить.
– Хорошо, давай, только недолго, я замерзла.
– Я кратко. Как ты ко мне относишься? – спросил он, сняв шапку и потерев лоб.
– К тебе? Как к другу, – честно ответила я, глядя в его глаза.
– Я понял. Спасибо.
– Как к очень хорошему другу, – поспешила дополнить я. – Вот как к такому, который придет среди ночи, попросит пожить неделю, и я пущу, накормлю, напою и спать уложу.
– Понятно, – засмеялся Даня, – буду иметь в виду.
– Ты очень хороший, Данька, – улыбнулась я, – просто есть один человек…
– Я так и понял, можешь не продолжать, – сказал Даня, – пусть у тебя все будет хорошо с этим человеком.
– Спасибо, – сказала я, хотя и не была уверена в выполнимости такого желания.
Произошедшее позавчерашней ночью сейчас казалось мне просто сном. Ден исчез так же внезапно, как и появился тогда. Иногда я касалась пальцами своих губ и пыталась вспомнить то ощущение, от которого я тогда чуть не потеряла сознание. Это было не так, как показывают в фильмах с хеппи-эндом в качестве фона для титров. Это длилось всего пару секунд. А сколько теперь переживаний…
Дома были мама и Димка. Мы пообедали все вместе, что случалось довольно редко, и обсудили планы на грядущие выходные. Потом Димка отправился в магазин с маминым списком, мама взялась мыть посуду, а я услышала звонок в дверь. В глазок я увидела лицо Марианны.
Через пять минут мы сидели в моей комнате и смотрели видео с конкурсным танцем Марианны. Даня не подвел: танцевал он действительно хорошо. Форма сидела на нем идеально: фигура у Даньки была очень даже неплоха. Марианна сначала была в коротком бирюзовом платье и танцевала соло в современном стиле под какую-то тревожную и ломанную мелодию, потом как будто увидела в имровизированном окне стоящего Даню, сняла с окна пышную штору, повязала ее вокруг талии, бросилась в объятия Дани, и они стали танцевать вальс под красивую мистическую музыку.
У меня захвалило дух, танец впечатлял.
– Мы заняли второе место, – похвасталась Марианна.
– Поздравляю! – воскликнула я. – Ты нереально двигаешься, как будто по воздуху!
– Спасибо, – улыбнулась Марианна, – и за Даню спасибо. Я хочу тебя попросить… Не рассказывай ему ниего о моем прошлом. О том, что я проделала с сумкой и картинами. Я хочу, чтобы он запомнил обо мне только хорошее. Я… возможно, уеду…
– Домой? На каникулы?
– Не знаю, – сказала Марианна, отведя взгляд.
Мне показалось, что она сейчас заплачет.
– Что-то случилось? – осторожно поинтересовалась я.
– Да. Финку избили. Она в больнице.
– Серьезно? Как она?
– Уже лучше. Это случилось неделю назад. Просто я никому не говорила. Ее нашли. Нас нашли. Они.
Внутри меня все похолодело.
– Кто «они»? – спросила я, хотя знала ответ.
И я почти знала, что так будет. Просто гнала от себя эти мысли.
Несколько месяцев назад Марианна присвоила себе чужое. Это было еще в Севастополе, куда мы с Лерой ездили в лагерь на море. Мы случайно оказались замешаны в делах и планах представителей местной преступной группировки. А у Марианны хватило ума украсть у них сумку с деньгами и подлинными картинами художников прошлых лет. Она приехала в Петербург, нашла, через кого продать картины. Они с сестрой Жозефиной купили квартиру. Марианна стала заниматься в танцевальной школе, о чем мечтала всю жизнь. А ее сестра на вырученные деньги сняла помещение для собственного салона красоты.
– Подожди, – в мою голову вдруг пришла догадка, – а где твоя сестра сняла помещение для салона?
– Да здесь недалеко, в фитнес-центре.
– Не может быть.
– Почему не может? На помещение в центре города ей не хватило, мы же еще квартиру купили, – тут Марианна заплакала.
– Значит, ее избили те люди.
Я вспомнила, что был суд, и некоторым из той группировки дали срок. Но, видимо, не всем…
Получается, что та девушка в салоне, за которой тогда приехала «скорая», была сестрой Марианны. И с Алексом или бабушкой Ани Угловой это событие никак не связано. Просто стечение обстоятельств.
Но именно этот случай сильно напугал меня и заставил еще внимательнее присмотреться к Алексу. А еще – Данькина наблюдательность. Если бы не Даня, я бы не обратила внимание на Настину слежку. Все эти события создали напряженную обстановку и заставили меня выйти на канал Алекса «Чили Н».
– Так что теперь я должна уехать, – прервала мои мысли Марианна.
– Почему? – не поняла я.
– Жозефинку избивали, чтобы она подписала им дарственную на нашу квартиру.
– Но почему твоя сестра не заявила на них в полицию? – спросила я и прикусила язык, зная ответ.
Потому что возникли бы вопросы о мотивах этих людей, об обстоятельствах, предшествующих покупке квартиры и аренде салона.
– Вы теперь поедете к родителям? – грустно спросила я.
– Наверное, – Марианна вытерла слезы, – я поеду. У Финки-то есть парень с квартирой где-то в центре. Меня она, как ты понимаешь, туда не возьмет. За школу заплачено на год вперед, ОНИ об этом не знают, но жить мне все равно негде и не на что. Я сейчас живу у подруги, но через три дня вернутся ее родители из отпуска, я должна буду уйти. Да и какой смысл тянуть… разве что еще немного погулять по Питеру, я влюбилась в ваш город. И в Даньку влюбилась, – добавила Марианна и снова всхлипнула.
Я обняла ее и стала утешать.
«Вот причина внезапного визита Дани. Уж Марианна о своих чувствах молчать никогда не будет».
В прихожей хлопнула дверь. Вернулся тот, по которому еще недавно страдала Марианна: мой брат Димка.
– Марианна, – решилась я, – такое дело… один человек сказал, что передал мне подарок на Рождество. Его зовут Ден, Денис. Понимаешь… а у меня тоже имя на букву «М», как и у тебя. Я просто на всякий случай хотела у тебя уточнить…
Марианна какое-то время смотрела на меня, а потом стукнула себя по лбу.
– Вот я дура! – Воскликнула она, – хорошо, что я его не выбросила от злости на твоего брата. Что же ты мне сразу не сказала? Я, получается, зря думала, что Дима подарил его мне? И зря наехала на него тогда? Ужас. Хорошо, что я уезжаю, я же теперь не смогу смотреть ему в глаза… и тебе тоже.
– Да перестань, ничего страшного. Ты правда не выбросила тот подарок?
– Нет, я тебе привезу.
– А… что там?
– Да там мягкая игрушка, заяц. Размером чуть больше настоящего, только прикольный такой, их в интерьерных магазинах продают.
– Здорово, – улыбнулась я.
Марианна ушла, стараясь не попадаться на глаза Димке, а я вернулась в комнату и посмотрела на стоящего на полке маленького деревянного зайца, когда-то сделанного Деном.
– Ну вот, глядишь, у тебя скоро появится братик, – улыбнулась я ему и погладила по мордочке.
