Майя Кладова
Найти свет в сумерках
Глава 12
Проснулась я с мыслями, что все обязательно будет хорошо.
После школы, где перед каникулами учебой нас уже не особо напрягали, я помыла голову, накрутила волосы на бигуди, красиво их уложила, накрасилась и нарядно оделась.
«Сегодня я пойду в кафе с Леркой, – напутствовала себя я, – там встретимся с ЕЕ парнем, мы съедим вкусное мороженое, а потом я расскажу им о своем расследовании. И пусть дальше ломает голову Андрей, а помогает ему в этом Лерка. А я буду смотреть веселые фильмы, наслаждаться жизнью, делать ремонт в нашей новой квартире и общаться с семьей».
– Майя, какая ты красивая! – воскликнула Лерка, когда мы встретились с ней на остановке.
– Спасибо, – улыбнулась я, – что-то сегодня такое настроение, – но ты все равно красивее!
Лера покрутилась перед стеклянной стеной на остановке, задумчиво оглядев себя, и вроде тоже осталась довольна. К месту встречи с Андреем мы опоздали на пять минут. Лерка сразу побежала к своему другу и чмокнула его в губы. Увидев это, я остановилась в удивлении.
«Что же, все логично, – сказала я себе, – иди и делай вид, что все в порядке».
Андрей, похоже, тоже удивился этому поцелую, но не подал вида. Потом он заметил меня и как будто остолбенел.
А я стояла, чувствуя себя ужасно глупо в ярком пальто, с уложенными волосами и слоем косметики на лице.
«Ну и что ты вырядилась?» – зло сказала я себе, попыталась убрать волосы под воротник и незаметно стереть с губ помаду. Конечно, жалкие старания не увенчались успехом, и я под взглядами еще нескольких посетителей кафе прошла и села за дальний столик, попытавшись задвинуться за горшок с пальмой. Лерка взяла за руку все еще находящегося в ступоре Андрея и поспешила за мной.
Мы ели мороженое. Лерка выглядела счастливой, еще больше болтала, чем обычно, как будто стараясь все-таки переключить внимание Андрея на себя. Андрей сидел понурый, а мне хотелось поскорее уйти.
После кафе Лера потянула всех в кино, а я «вспомнила», что мне срочно необходимо зайти в книжный магазин и долго искать там очень нужную книгу. Андрей предложил помочь мне в поисках, но я наотрез оказалась на радость Лерке. Мы расстались на проспекте и пошли в разные стороны. Я старалась не оглядываться и поскорее оказаться подальше от этой парочки. Естественно, про разговор о моих расследованиях я забыла.
Я немного побродила по городу, любуясь всегда нарядными фасадами. Спускаться в метро мне категорически не хотелось. Я вспомнила, что где-то неподалеку находится конечная остановка автобуса, который едет из центра города прямо до моего дома и пошла в выбранном направлении, сверяясь с навигатором в телефоне.
Скоро на пути моего следования возник дом, обходить который не хотелось: уже накрапывал дождь.
В доме была арка. В надежде, что дальше будет еще одна арка, и я выйду, наконец, на нужную мне улицу, я шагнула туда и чуть не налетела на темную фигуру. В ужасе отшатнувшись, я поняла, что испугалась зря: передо мной стоял мальчик и увлеченно что-то рисовал на холсте, прикрепленном к мольберту. Я машинально заглянула за его спину. Ничего особенного: на рисунке был дом, который стоял наяву и передо мной. Половина арки открывала старый слегка облезлый фасад, далее вдалеке следовала еще одна арка, за которой виднелся еще один дом.
«Кто поймет этих художников, – подумала я. На проспекте куда красивее, чем в этом дворе. Да и погода сегодня дождливая, еще и сумерки…»
Пройдя через две арки, я поняла, что дальше – тупик, и значит, мне придется все-таки обходить дом. Я раздраженно промычала и пошла назад. Боковым зрением я увидела, как недалеко от арки остановилась машина, и недавно рисовавший художник поспешил к ней с уже сложенным мольбертом. Когда я уже вышла на проспект, окно машины открылось, рука выбросила на дорогу сигарету. А в окне я увидела голову с черной глянцевой высокой прической. По мне скользнул равнодушный взгляд мужчины среднего возраста с высоко поднятым воротом пальто. Я машинально прошла несколько шагов к машине, уставилась в ее окна и увидела то, что поразило меня еще больше: недавно севший на заднее сиденье «мальчик» снял шапку, и по его спине рассыпалась копна длинных русых волос. Вглядевшись в лицо «мальчика», я различила черты, которые видела на каждой расклеенной мною листовке: в машине сидела Ксения.
Я набрала в рот воздуха, чтобы что-нибудь крикнуть, но машина сорвалась с места и быстро скрылась в общем потоке проспекта. Я пробежала несколько десятков метров, пока чья-то рука не остановила меня перед красным сигналом светофора на пересекающей проспект улице.
Придя в себя, я ойкнула, поблагодарила заботливого прохожего и вошла в первое попавшееся кафе, стараясь унять бешено стучащее сердце. Я достала телефон, понажимала кнопки, сбросила, убрала в сумку. Закрыв глаза, постаралась вспомнить номера и цвет машины, но это занятие не увенчалось успехом.
«Нужно идти в полицию, – сказала я себе. – Хватит бесцельно бегать. Даже если Ксения – убийца, пусть ее ищут специальные органы. Я ничем не предам Дена, если расскажу полиции все, что узнала. Я не очерню зря его сестру, если и у нее и так рыльце в пушку».
Я заказала сок и снова вспомнила недавнюю картину. Мальчик, который оказался девочкой, сам сел в машину. Добровольно. Его, то есть ее никто туда не затаскивал.
От сока мне сделалось еще холоднее, еще больше захотелось домой.
Я все-таки нашла нужную мне остановку и почти с комфортом доехала до дома, усевшись на сидение над печкой.
Дома я закрутила свои некогда роскошные волосы в тугой пучок на макушке и около тридцати минут с наслаждением отогревалась в ванной, попутно смывая с себя остатки растекшегося под дождем мейк-апа. Мысли путались, в голове был полнейший беспорядок, и мне захотелось вообще забыть о своем расследовании.
Я высушилась, а потом взялась помогать папе клеить обои в прихожей, слушая, как он мурлычет под нос какую-то веселую песенку. Затем помыла полы, осмотрела результаты нашей деятельности и осталась очень довольна.
«Хоть в чем-то есть смысл моего существования», – уверила я себя и пошла спать.
Глава 13
Следующий день я продолжала игнорировать рвавшиеся мысли о расследовании и о Ксении, пока не заехала в больницу отдать маме забытый ею контейнер с обедом.
В этот день похолодало, даже немного подморозило. Я шла от здания больницы к остановке и вдруг увидела рыжую собаку, которую когда-то прикормила Ксения. Собака переминалась с лапы на лапу: было видно, что она замерзла.
Я подошла и присела на корточки.
– Пойдешь со мной? – спросила я.
Собака неуверенно мотнула головой.
– Не хочешь?.. Ждешь ее?
Собака вновь мотнула головой, но как будто уже утвердительно.
– Слушай… скоро зима… а я не знаю, найдется ли вообще твоя Ксюша.
Собака, услышав это имя, тихо заскулила.
– Понимаешь, я ее ищу, как могу, – доверительно стала я рассказывать псу, – у меня даже в кармане есть ее кисточка.
Я достала из кармана куртки кисть, вытащила из пакета и показала собаке. Та понюхала, завиляла хвостом и снова заскулила.
– Пойдешь со мной? – снова спросила я и направилась к выходу.
Обернувшись, я увидела, что пес неуверенно следует за мной, и обрадовалась.
– Только на автобус нас могут не пустить, так что пойдем пешком.
Собака согласилась.
По дороге я зашла в магазин, купила шампунь для собак, корм, ошейник и поводок.
– Я буду звать тебя Рыжиком, если ты не против, – сообщила я собаке, когда мы подходили к дому.
До прихода папы с работы я поспешила помыть Рыжика, расчесать и накормить, чтобы он выглядел максимально благонадежным в глазах домашних.
Постелив ему в прихожей три слоя утеплителя, я сообщила, что теперь здесь будет его место. Рыжик смиренно согласился.
Вернувшемуся папе я сказала, что взяла Рыжика на передержку, на время отъезда его хозяев. Папа с сомнением покосился на нового, хоть и временно соседа.
– Не знаю, как воспримет его Зевс, – озвучил папа мои сомнения. – Мы же не сможем его оставлять на выходные здесь одного. А Зевс ненавидит собак, если ты помнишь. Или ты больше не будешь ездить к бабушке и деду на выходные?
– Пап, ну я же говорю, это временно. У него есть хозяйка, – успокоила я папу.
Гулять с собакой я приноровилась относительно быстро, хотя Рыжику и не нравилось ходить на поводке. Побегать вволю я отпустила его на находящемся рядом с нашим домом пустыре, а чтобы не пересекаться с другими собаками, решила ходить туда рано утром.
Мои домашние не особо верили, что у Рыжика есть хозяйка и что он у нас временно, а я старалась эту тему обходить. Понятное дело, что на выходных я осталась с Рыжиком одна дома, чтобы не травмировать тонкую психику проживающего у бабушки кота Зевса.
Надо отметить, что я даже была рада остаться дома: я изрядно устала за последнее время от своих расследований и поездок по городу. Накануне я еще раз приехала в то место, где встретила рисующую девушку в надежде, что это действительно была Ксения. Но больше ее там не увидела. Зато на меня стали обращать внимание жильцы дома, подозрительно смотря из окон. Это было понятно: одно дело рисующий художник с мольбертом: видно, что он занят делом. А вот что там делала я, топтавшаяся во дворе несколько часов, это был для жителей вопрос.
Воскресенье выдалось теплым, и мы с Рыжиком с удовольствием бегали на пустыре за палкой. Я уже чувствовала, что мне будет жаль расстаться с собакой, когда объявится Ксения. О своих мыслях по поводу Ксении, Бориса и мужчины с прической Элвиса Пресли я собиралась рассказать Вячеславу Олеговичу, мужу няни Андрея, как только он приедет из Севастополя в отпуск, чтобы вновь контролировать расследование.
Зазвонил телефон, и я увидела на экране «Сашка». Кто такой Сашка, я никак не могла вспомнить и в недоумении ответила на звонок.
– Майка! – прокричал телефон еще более необычным голосом, – привет!
Из уголков моей памяти стали всплывать воспоминания недавнего прошлого: Крым, Севастополь, моя работа в кафе под чужим именем, Марианна…
– Марианна? – с сомнением спросила я.
– Да! Ты меня узнала! Круто! – кричал мой телефон.
– А… ты откуда звонишь?
– Я в Питере! – радостно кричала Марианна, – Я приехала по адресу, который был у тебя в паспорте. Ну ты же помнишь, что мы с тобой менялись паспортами. Ну так вот, я приехала, а тут мальчик из соседней квартиры говорит, что ты больше здесь не живешь, представляешь?
Пока Марианна тараторила, до меня дошло, кто такой Сашка. Это сын тети Марины, маминой подруги, жившей по соседству много лет. В той квартире выросла моя мама, потом мы там жили всей семьей, пока мне не исполнилось девять лет. Потом мы на время переехали в Москву, а затем, когда семья воссоединилась, продали квартиру и купили жилье побольше здесь.
– Тут вот мальчик не хочет давать твой новый адрес, скажи ему, что я твоя подруга! – возмущенно кричала в трубку Марианна.
Я вздохнула.
– Хорошо, передай телефон Сашке.
Глава 14
Через час мы с Марианной сидели на лавочке в соседнем дворе. Моя крымская подруга еще больше похорошела и рассказывала с горящими глазами о том, как ей нравится Петербург.
Я кивала и соглашалась, все еще находясь в замешательстве от нереальности происходящего.
– Так ты согласна? – радостно воскликнула Марианна в завершение своего эмоционального повествования.
– С чем? – на всякий случай переспросила я.
– Чтобы я у тебя пожила пару недель!
– Эээм, – промычала я, – а тебе больше негде жить?
– Да я же говорю, всего на пару недель. Потом мы с сестрой купим квартиру, и я сразу съеду.
– Вы с сестрой?.. А у вас есть деньги на покупку квартиры? – с сомнением спросила я.
– Ну, или снимем квартиру, – в нетерпении поправила Марианна.
– А почему нельзя ее сразу снять? – не поняла я.
– Я же говорю, мне нужно кое-что уладить. Я не могу сразу поехать к Финке.
– А твоя сестра живет в Петербурге?
– Да, она тут с сентября, работает парикмахером. А я хочу учиться в танцевальной студии, поэтому решила жить в Петербурге.
– Так. Марианна. – Я встала со скамейки. – Либо ты рассказываешь все по порядку и честно, либо не рассчитывай, что я пущу тебя к себе пожить. Расстались мы, как ты помнишь, при весьма странных обстоятельствах.
– Ой, кто бы говорил! А твои обстоятельства были не странные? – съязвила Марианна, а я встала, попрощалась и пошла к дому.
– Майя! – услышала я за спиной. – Подожди, пожалуйста, – уже жалобно попросила Марианна, потом догнала меня и сунула мне под глаза телефон.
На экране девушка в красном танцевала латиноамериканский танец. Танцевала она очень выразительно и артистично. У танцовщицы была хорошая пластика. Танец завораживал и призывал двигаться в такт музыки. Я узнала лицо Марианны.
– Это ты? – с сомнением спросила я.
– Ну а кто же еще? – обиженно воскликнула Марианна. – Я хочу танцевать. Я это умею и хочу. Только в моем поселке мне от этого ни жарко, ни холодно. Я же не в Петербурге живу. Это у тебя здесь все возможности. А у нас единственная перспектива – педагогический институт в соседнем городе, о котором ты вряд ли даже слышала. И кем мне там быть? Мозгов мне бог не дал.
Я вежливо попыталась возразить, но Марианна в ответ только махнула рукой.
– Не надо, я и так все про себя знаю, – сказала она горько. – Я видела, как «устраивались» в жизни одноклассницы моей старшей сестры после школы. Если мозгов нет, то одна дорога: на завод. А я на завод не хочу, я хочу танцевать. Или еще есть у нас вариант: выйти замуж и рожать детей одного за другим. Ты представляешь, как я отношусь к маленьким детям после того, как вынянчила своих двух младших сестер и одного брата? Я все свое детство ходила в няньках. Я не хочу зарывать свой талант в землю. Хочу учиться в лучшей танцевальной студии здесь, в Петербурге. Это мой единственный шанс, понимаешь?
Марианна рассказывала мне это, и в ее глазах я видела слезы. Не знаю, насколько искренни они были, но мне стало ее жаль.
– Только обещай, что это будут ровно две недели, – сказала я, еще не веря, что оказалась такой мягкотелой.
– Клянусь! – радостно заверила Марианна. – Я все умею: готовить, убирать, я все буду делать, буду вашей рабыней.
– Вот этого не надо, – заверила я, вздохнув, – хотя бы не втягивай меня и мою семью в сомнительные дела, этого будет достаточно.
– Клянусь! – воскликнула Марианна. – Я тогда поеду за сумкой, она в камере хранения на вокзале. Через час приеду!
Я согласилась и пошла обустраивать место ночлега для своей сомнительной подруги, попутно пытаясь придумать убедительную речь для своей семьи.
«Сначала Рыжик, теперь Марианна, – рассеянно думала я, – скоро меня саму выгонят из дома».
Дома я вытащила из кладовки надувной матрас, насос и соорудила для своей крымской подруги спальное место.
Рассказать о нашей гостье я решила с помощью сообщения на телефон маме. Наша переписка длилась около тридцати минут, но увенчалась успехом: моим и Марианны.
Затем я вытащила из морозилки мясо, разморозила его, начистила картошки и приготовила картофельные пирожки по рецепту тети Тони, у которой я летом работала в кафе. Сбегала в магазин за сметаной и овощами, соорудила салат.
Когда приехала моя семья, на кухне их ждал накрытый к ужину стол. Мама поздоровалась с Марианной и ничем не выдала своего отношения к неожиданной гостье.
Лицо Марианны при виде моего брата Димки растянулось в улыбке во весь рот, и к ужину наша гостья вышла с накрашенными ярко-красными губами и сильно декольтированной футболке, из которой чуть не вываливалась ее пышная грудь. Марианна преподнесла к столу сувенирную коробку с крымскими сладостями, а потом всячески пыталась ухаживать за Димкой, рассказывая, что главное в жизни женщины – это вкусно накормить своего мужчину. Мама и папа прятали глаза, стараясь сдерживать смех, а Димка краснел и злился.
После ужина Димка придержал меня за руку, когда я проходила мимо него в прихожей.
– Это что, тоже на передержку? – злобно прошипел он, показывая глазами на мою комнату.
– Потерпи, всего на пару недель, – умоляюще посмотрела я на брата.
Димка хмыкнул, зашел в свою комнату и плотно закрыл дверь.
Глава 15
На следующий день Марианна с утра уехала по каким-то своим делам, а я слонялась по дому в размышлениях «звонить или не звонить Вячеславу Олеговичу». С одной стороны, я обязана позвонить и рассказать, что видела с большой долей вероятности Ксению тогда в машине на проспекте. А еще рассказать про этого мужчину со странной прической и про Бориса Тикко.
С другой же стороны, Ксения села в машину добровольно. Значит, никто ее нигде не удерживает, она сама сбежала из больницы и где-то скрывается. Значит, она не хочет, чтобы над ней Полина оформляла попечительство, не хочет уезжать в Крым. Если я ее выдам, то, получается, в какой-то степени предам Дена, ведь это он хотел забрать ее из детского дома, когда вернется из армии.
Но ведь Ксения может все сказать словами, она имеет право отказаться, зачем же сбегать? Зачем мучить людей, которые хотят ей только хорошего?..
Было бы идеально мне самой ее найти и задать ей эти вопросы. Только где ее искать? Или поговорить бы хоть с кем-то о Ксении и моем расследовании, вот только с кем? Лерка все свое время проводила с Андреем: похоже, их роман набирал обороты.
Я задумчиво стояла у окна и смотрела, как кружатся на ветру опадающие листья. Тут к дому подъехало такси, из него вышла Марианна с каким-то крупным мужчиной. Через пару минут в дверь позвонили, я посмотрела в глазок и открыла дверь. Марианна зашла в прихожую, села на стул и устало откинула голову назад.
– Ты одна? – спросила я.
– Конечно, – удивилась моя гостья, – а с кем я должна быть?
– Ну из такси ты вышла с каким-то мужчиной.
– А, это мой охранник, – махнула рукой Марианна, – он поехал домой.
– Охранник? – удивленно переспросила я, – а кого он охраняет?
– Меня, – засмеялась Марианна.
– А есть от кого? – строго спросила я.
– Да нет, это на всякий случай, – улыбнулась моя гостья и стала, напевая, снимать кроссовки.
Тут я заметила рядом с ее ногами сумку. Какое-то смутное чувство зашевелилось во мне.
«Где-то я раньше видела эту сумку», – подумала я и тут же вспомнила. Темная южная ночь, мы втроем в чужом кабриолете, а рядом со мной на заднем сидении – сумка. Я говорю об этом девчонкам, мы убегаем, потом Марианна возвращается, говоря, что забыла в машине телефон. Из-за этой сумки ее заманили потом на чужую яхту, а затем и нас с Леркой тоже.
– Что в этой сумке, Марианна? – строго спросила я.
– В какой? – переспросила Марианна.
– Я сейчас позвоню в полицию, – сказала я и взяла телефон.
– Майя, ты что, с ума сошла? – испуганно воскликнула Марианна – обычная сумка, там мои вещи.
– Эта сумка была в машине. Ты ее украла. Из-за этой сумки нас заманили на яхту там, в Севастополе!
– Да это вообще другая сумка, ты же ее видела-то в темноте.
– Мы как раз остановились под фонарем в ту ночь. Я ее очень даже хорошо видела.
Марианна вздохнула.
– Ладно, – сказала она. – Если хочешь, я могу прямо завтра уйти.
– Что в сумке?! – рявкнула я.
– Пойдем, покажу, – сказала, вздыхая, Марианна.
Мы прошли в мою комнату, она расстегнула сумку и стала вытаскивать из нее прямоугольные пакеты. В пакетах лежали картины. Ничего особенного на них не было изображено: на двух – натюрморты с фруктами и посудой, еще четыре – с какой-то абстракцией.
– Что это за картины? – удивилась я. – Чьи они?
– Я не запомнила. Каких-то известных художников, что я разбираюсь в них, что ли? Сказали, что они дорогие, каждая по миллиону, а то и больше.
– Ничего себе… а кто тебе это сказал?
– Мужик, который в этом разбирается. У моей сестры новый ухажер, вот он нашел другого мужика, а тот организовал встречу с еще одним…
– Откуда у вас такие знакомства? – снова удивилась я.
– Да это не у нас. Это Артем, ухажер сестры, он работает курьером в супермаркете, доставляет продукты на дом. Вот он ездит к одному старичку – коллекционеру. У этого старичка квартира, полная картин, всяких ваз и прочего хлама. Дорогого хлама, за который всякие ненормальные отдают бешеные деньги. Вот я попросила его узнать, сколько могут стоить эти картины и кому их можно продать.
– Эти картины были в сумке, которую ты украла?
– Ой, ну ладно тебе! Украла. Украсть у вора – не стыдно. Климов явно их тоже украл у другого вора и хотел продать, чтобы купить свой ресторан в Ялте. Поэтому он так и психовал, когда потерял эту сумку. Его подельник, видимо, картины куда-то вез, да не довез, с нами связался. Сам виноват.
– Но это все равно незаконно!
– Хорошо, а кому тогда я должна их вернуть? Откуда я знаю, у кого эти картины были украдены? Что мне их, в полицию нести?
– Ну хотя бы туда.
– Да вот еще, – возмутилась Марианна. – И так у меня столько хлопот, чтобы их продать. Я-то думала, что в сумке деньги…
– Зачем тебе столько денег?
– Ну я же тебе рассказывала, – устало сказала Марианна. – Я хочу учиться в танцевальной школе. А она не бесплатная. Для этого мне нужно где-то жить. Я договорилась со своей сестрой, что если она поможет мне продать эти картинки и договорится с мамой, что я буду жить с ней в Питере, то она отдаст меня в эту школу. Я же несовершеннолетняя, не могу сама за себя заплатить и оформить договор со школой. Мы с сестрой продадим картины, купим комнату в коммуналке или маленькую квартиру, будем жить в Питере, а я буду учиться в школе танцев. И мне хорошо, и ей. Ей не придется больше снимать жилье.
– Ну ты и авантюристка, – протянула я потрясенно.
– От авантюристки слышу, – парировала Марианна.
– Но тебя же найдут люди Климова.
– Климову и его людям предстоит много лет сидеть в тюрьме, никто меня не найдет.
– Но это же воровство! – не успокаивалась я.
– Ой, да хватит тебе. Ну какой толк в этих картинках? Висеть на стене? Так кому нужно, тот купит и повесит. А я выучусь, стану известной на весь мир танцовщицей, создам свой ансамбль, и даже свою школу. Прямо в своем поселке построю школу танцев имени Марианны Пеньковой. И на моей школе повесят табличку: «Здесь училась почетная жительница поселка Марианна Пенькова». И все в поселке будут называть меня по имени-отчеству, «Марианна Федоровна», а не как сейчас, «Марианка – засран…»
– Марианна! – перебила я ее. – Хватит. Я ничего не хочу об этом знать, серьезно. Постарайся как можно скорее решить вопрос с жильем.
Но Марианну уже было не остановить.
– Понимаешь, Майя, я дам шанс таким же девчонкам моего поселка, как и я, почувствовать, что они тоже чего-то стоят, что-то могут. Что есть и еще какая-то другая жизнь. Я даже уже продумала интерьер моей школы, хоть до этого мне еще, конечно, не скоро. А сегодня вообще была ржака.
– Все, серьезно, не хочу ничего знать о твоих делах! – повторила я и пошла на кухню.
Марианна пошла за мной.
– Нет, правда, я тебе расскажу, это очень смешно, – не унималась она. – В общем, тот старичок организовал нам с сестрой встречу с мужиком, который разбирается в этой всей живописи и который подтвердил, что картины настоящие и обещал их купить.
Я демонстративно делала вид, что мне совершенно неинтересен рассказ, а Марианна продолжала говорить, хихикая.
– Так вот, пришли мы с сестрой на встречу в парк показывать картины и чуть не умерли от смеха.
Короче, была у нас прабабушка, очень старенькая и немного не в себе, что неудивительно в девяноста лет. Так вот, у нее над кроватью висел портрет молодого прадедушки в военной форме, а рядом – плакат мужика какого-то древнего. То есть на плакате он как раз молодой, такой смешной, какой-то иностранный певец: волосы уложены здоровой черной плямбой на голове и блестят.
– Элвис Пресли, что ли? – напряглась я.
– Точно! – обрадовалась Марианна моему интересу. – Мы с сестрой однажды на этом прабабушкином плакате подрисовали этому Элвису усы и три гнилых зуба. Так прабабушка за нами гонялась по всему двору и хлестала крапивой. Кричала, что мы «загубили любовь ее юности», представляешь? И вот мы приходим на встречу сегодня в тихое место в парке, все так серьезно, я даже охранника наняла. А там – прямо вот этот мужик с плаката. Я даже не знаю, как мы с сестрой выдержали и не засмеялись. Прямо вспомнилась та физиономия с пририсованными зубами.
Марианна стала хохотать.
– И что, вы еще с ним планируете встречаться? – с замиранием сердца спросила я.
– Ну да, мы привезем картины, а он – деньги.
– Понятно, – задумчиво протянула я. – Кстати, почему ты не у сестры остановилась?
– Так она может украсть картины, и не видать мне тогда школы танцев.
– Серьезно?
– Конечно! Знаешь, какая она хитрая… вот мы договорились, что когда мы продадим картины, тогда она заплатит за мое обучение за два года вперед и положит немного денег на мой счет. Потом мы купим маленькую квартиру, а на оставшиеся деньги сестра купит или возьмет в аренду помещение для собственного салона красоты. Она у меня парикмахер, даже неплохой. Ну а пока она не выполнила эти условия, я ей не могу доверять. Поэтому у тебя и живу.
– Понятно, – сказала я деловито. – Давай так. Живи у меня три недели, но мне нужно знать, где найти этого мужчину, похожего на Элвиса Пресли.
– А зачем это тебе? – у Марианны упала от удивления нижняя челюсть.
– А может, мне тоже нравится Элвис Пресли. Это мой секрет, зачем он мне.
– Ну как же я его адрес узнаю? Он так шифруется… даже телефон свой не дал, мы договорились снова в парке встретиться.
– Тогда ты скажешь, когда вы договорились встретиться, и я тоже приду, но буду наблюдать издалека. А ты говорила, у твоей сестры ухажер – курьер супермаркета? Он за рулем?
– Ну да…
– Он сможет помочь мне проследить за этим мужчиной со странной прической?
– Ой, ну это я не знаю, – протянула Марианна. – Он же не спецагент, чтобы за кем-то следить…
– У меня есть немного денег от переводов, я могу ему заплатить.
– Ну давай я попробую поговорить с ним, – согласилась Марианна. – А если у вас не получится за ним проследить, то я могу у тебя все равно пока остаться?
– Да, – ответила я. – Если не получится проследить, в этом я сама буду виновата.
В прихожей послышались голоса родителей, вернувшихся с работы, и мы свернули эту тему.
