Марья Цепиш
Мой Черный Князь. Часть 2

Чего жаждет мое тело

Я никогда не понимала, о чем именно говорят мои друзья и знакомые, что имеют в виду, когда жалуются на то, что им хочется секса. Мой организм раньше не испытывал таких потребностей, и совершенно не хотел ничего подобного. Было абсолютно не ясно, какие ощущения могут указывать на то, что хочется именно секса, а не чего-то другого. Когда моя голова размышляла о том, что такое секс и при каких обстоятельствах я буду им заниматься, сразу всплывали мои установки: это любопытно, но можно делать лишь при условии любви и серьезных отношений. Тело же никаких сигналов не подавало во время обсуждения таких тем и раздумий. Оно тогда просто не представляло, до чего именно его все еще не допускают.

Несколько месяцев назад, до знакомства с Князевым, мне был известен довольно общий список потребностей тела, которые обязательно нужно удовлетворять, иначе непременно наступают страдания, предшествующие гибели. Что такое голод, жажда, переохлаждение, перегрев и усталость я знала с самого детства. Каждое из этих мучительных состояний способно буквально свести с ума, если долго не принимать меры к тому, чтобы поесть, попить, отогреться, охладиться или поспать. Но каковы муки не удовлетворяемой жажды секса, я узнала лишь благодаря Князю. Они намного сильнее и хуже, чем все другое. Потому что остальное я могла бы исправить, а здесь нет никакого средства.

Не могу отделаться от навязчивого желания, заставляющего меня стонать. Жалобный звук рождается в глубине души и вырывается из меня. Немного жутковато слышать собственные тихие стоны, понимая, что я полностью бессильна их прекратить. Это словно какая-то органическая потребность живого тела. И, пока оно живет, теперь оно все время будет стремиться к тому, чтобы попасть в руки Князева, подчиняться, прогибаться, быть искушенным и использованным им.

Читаю книгу, но понимаю, что совсем не читаю. Прохожусь взглядом по строчкам, а они не попадают в обработку сознания. Там просто нет места для новой информации. Все мысли пропитаны Князем. Отвратительным, назойливым, животным желанием приблизиться к нему и получить его внимание, а еще − обидой на мою роль марионетки. Догадками о том, что им движет, и к чему мы идем. Предвкушением новых обстоятельств, которые покроют меня толстым слоем шока и ужаса.

− Хочешь, чтобы я тебя трахнул? − Князев, как обычно, не выбирает выражений, чтобы высказать свою мысль. Он так неожиданно вошел в комнату, где я сидела на полу с книгой в руках, что я не только вздрогнула, но и вскрикнула. Однако не стала его в этом упрекать. Это всего лишь кратковременный испуг, который улетучился уже через секунду. Не это сейчас важно. А другое.

− Хочу, − я смотрю в его глаза с надеждой на то, что именно для этого он и пришел сейчас.

− Вот противозачаточные таблетки, тебе нужно начать их принимать с первого дня цикла. Мои условия теперь таковы, что я буду тебя трахать только в естественном формате, придуманном природой − полностью голое тело с голым телом, − он положил на тумбочку картонную коробочку. − Я хорошо понимаю, что для тебя это будет еще одним преодолением себя и своих комплексов. Именно поэтому создаю задачу для тебя, а не решаю ее вместо тебя каким-то другим способом. Посмотрим, как ты с ней справишься, чтобы получить то, чего хочешь. Не стыдно, что приходится уговаривать меня трахнуть тебя?

− Безумно стыдно. Но мне очень хочется этого, так хочется, что безумный стыд ощущается намного меньше, − я смотрела ему в глаза, хотя щеки предательски горели от смущения.

− Я, кстати, книжку для тебя заказал в интернет-магазине. Там по-домостроевски описываются взаимоотношения между супругами, и упоминается, что нужно после секса дать женщине время на то, чтобы она поплакала. Думаю, как раз в твоем духе и тебе понравится.

Князев смеется. Ему весело. А я не понимаю: что у него за дурацкое отношение ко мне, и что у нас с ним за дэбильные отношения в принципе? Тьма неясных мыслей и предположений. И лишь одно ощущается явственно: мне неприятно, что он высмеивает мою сентиментальность и зажатость.

− Зачем ты надо мной насмехаешься? Если считаешь меня настолько неполноценной и кособокой, я могу просто перестать тебя раздражать и уйти.

Он подходит ко мне очень близко и нависает надо мной. У него сейчас очень злые глаза. Я говорю ему эту очевидную глупость про уход, потому что мне страшно и неуютно – Князь крепко схватил мою субличность и управляет ею. Теперь она главенствует во мне, а я сама себе как чужая. Он держит ее, ощупывает, изучает, знает, какая она. Князев может давать ей команды и договариваться с ней. Я сама, живя с этой субличностью много лет, не знаю ее и не обладаю ею. А у него получается. И внешнее, и зарытое под семью слоями − все доступно этому человеку.

− Я смотрю, кто-то романами слишком зачитался. Уходить она собралась, совсем как Анастейша Стил, которая потом ревела под одеялом и ждала, чтобы Грей за ней приперся и отжарил в красной комнате. Эмка, ты − мой пациент, кроме того, что ты моя девушка и моя личная тотальная рабыня. Ты меня перестанешь раздражать, когда я тебя вылечу от твоих комплексов. И я не насмехаюсь. Это мои методы терапии конкретно в твоем случае. Таким образом я наглядно показываю тебе, что твои выводы несостоятельны и от них целесообразнее отказаться, а не таскать за собой.

Я закрываю глаза и пытаюсь найти в себе настоящий ответ на вопрос о том, нравится ли мне все это. Настоящий ответ, а не надиктованный скромностью, неопытностью, стеснительностью, трусостью или другими характеристиками, с которыми так изуверски борется этот высококвалифицированный специалист.

− Пойдем, у меня есть для тебя следующее задание, − Князев крепко схватил меня за локоть и дернул вверх. Вроде бы такое простое действие − поднять с пола девушку. Но я будто испытала настоящий взлет. Абсолютная власть его усилия надо мной, и вот я уже стою на ногах, а он обнимает меня сзади. Пока летела снизу вверх, старалась не смотреть в его синие глаза, чтобы он не увидел, что я рада и его прикосновениям, и тому, что он просто продолжает быть со мной, называет меня своей девушкой.

− Боишься признаться честно в том, что тебе нравится наша садо-мазо игра… − Князев дернул за ворот моей футболки и медленно, с треском и разлетающимися ниточками, разорвал ее, теперь он кусает мое голое плечо и шепчет обличительные слова. − Знаю, чего ты боишься. Ты думаешь, что я все это делаю только для того, чтобы добиться от тебя этого признания и полной власти над тобой, и тогда уже больше не будет никакого смысла продолжать отношения. Напрасно думаешь, что это станет последней точкой. Кто знает, чего я потом могу от тебя захотеть, рассмотрев твой потенциал?… Я не буду клясться тебе в вечных чувствах, обещать чего-то постоянного и бесконечного. Но прямо сейчас мне нравится быть с тобой, играть, трахать, пугать, учить, наблюдать. И тебе нравится. Не вижу причин думать о далеком будущем и жить в опасениях.

− Но как не думать о будущем, если ты хочешь со мной семью и детей? Как можно вступать в брак и рожать детей без уверенности в том, что отношения будут вечными, и без любви?

Князев прижимает меня к стене. Я смотрю в его злые глаза, в ожидании того, что он будет делать дальше. Одной ладонью он сжимает мою левую грудь, одновременно сдавливает ее и нажимает на нее, будто имитирует удары сердца. Вторую ладонь кладет на мою грудную клетку, ближе к шее. Указательный палец медленно входит в ключичную впадинку, больно давит, и мне становится трудно дышать.

− Тогда тебе придется меня полюбить, заинька. И сознаться в этом тоже придется. Может, ты уже сейчас хочешь сказать мне что-нибудь такое, что плели влюбленные девицы своим кавалерам? Или тебя надо еще подучить?

У меня ощущение, что мое сердце поймало ритм, с которым двигается его рука на груди, и повинуется ей. Кажется, что если он замрет, то и сердце остановится. Его пальцы сжимаются чаще − чаще стучит и мое послушное сердце, замедляются − и оно тоже. Люблю ли я этого человека? Моя разумная часть − точно нет. Но мои органы, все до единого, подчинились Князеву и обожают его выходки.

Когда он выпускает меня из рук, я стекаю по стене на пол, прижимаю к себе коленки и беззвучно рыдаю. Кто придумал эту чертову теорию поиска второй половинки?! Встретив Князева, я ничего такого и близко не обрела. Зато узнала, что сама состою из двух частей, которые теперь непримиримо враждуют. Одна прется по этому садисту, а вторая пищит от стыда и страха.

Князев стоит надо мной и большим пальцем правой ноги надавливает на мизинчик на моей левой ноге. Пульсирующими нажатиями. А мое сердце теперь повинуется этому воздействию и начинает стучать в такт. Я обхватываю руками голову. Мне сдается, он понимает, почему. Потому что снова начинает смеяться.

− Вставай.

− Я не хочу, − тихо, но твердо произношу я, размазывая по щекам слезы. Наверное, сейчас снова начнет меня хватать и тащить. Даже сопротивляться не буду. Пусть хоть что, я не могу дать ему никакой реакции, он меня доконал.

− Ну хорошо, заинька. Не вставай, − нарочито ласково соглашается он. Но я понимаю, что в его сговорчивости кроется явный подвох. − В этой комнате тоже можно успешно выполнять задание. Посмотри вперед.

Я слышу, что Князев разблокировал смартфон. Поднимаю на него глаза, он быстро водит кончиком пальца по экрану, что-то набирает, снова водит.

− Я велел тебе посмотреть перед собой, − его голос звучит недовольно и недобро.

Но он уже включил такое видео, на которое можно и не смотреть, ведь уже по звуку можно понять, что происходит на экране.

− Сейчас ты будешь наблюдать за тем, как взрослая и раскрепощенная девушка доставляет удовольствие себе и партнеру. Будешь впитывать бесценные знания и параллельно ласкать себя. И я хочу увидеть, как ты кончишь.

Он шутит?!? Это что за унизительный идиотизм? Он показал моему телу, что такое плотское удовольствие, чтобы потом дорого мне его продавать?

− Я не могу… Ну нет, я не могу делать такие отвратительные вещи! Князь, ты − совсем извращенец что ли?!? Ну нахрена все эти задания? Ты изначально, перед тем как первый раз меня трахнул, не предупреждал, что потом будешь издеваться, − я начинаю стонать от конвульсий плача в груди, ощущая омерзение и тошноту.

− Хорошее порево нужно заслужить, заинька, − злорадно сказал Князев. − Покажи мне, как ты стараешься, как развиваешь свои таланты по части получения удовольствий. Покажи, на что ты способна. Насколько бездонна твоя чувственность, твоя смелость, насколько сильно желание угождать мне во всем. Я хочу трахать страстную девушку, которая со мной на одной волне. Щедрую в чувствах, щедрую в том, как она отдается мне. Не лежит подо мной с каменным лицом, а именно отдает всю себя, тело, душу, плоть, кровь, все свои составляющие.

− Но зачем, скажи мне? Зачем ты заставляешь меня онанировать? Ведь можно же просто заниматься сексом вместе, раз уж теперь мы одинаково сильно его хотим.

− Нет, так не интересно. Когда все слишком просто, меня не вставляет от этого. Просто − это, сама знаешь, как у всех. А я предпочитаю эксклюзив во всем. И вообще, секс в том виде, как ты себе его представляешь, это самое элементарное, что может случиться между людьми. Я почти ничего тебе не показал, так, немножко дал отведать. Ощущения могут быть гораздо мощнее и приятнее. И мне от тебя нужно больше. Хочу не только засунуть в тебя член и задеть поверхностные точки, не только вызвать стандартные конвульсии, после чего ты будешь думать, что испытала оргазм. Я хочу, чтобы ты по-настоящему улетала в другое измерение, чтобы не только влагалище участвовало в этом акте, а полностью все, из чего ты состоишь. Хочу видеть, как ты кончаешь по моему приказу, по моему желанию, без моего прямого воздействия.

− А порнуха тогда при чем? Получается, я буду кончать от других голых мужиков, не от тебя.

− Это для того, чтобы запустить в тебе фантазии, чтобы ты со стороны увидела, что нужно и можно делать со мной, и что я могу предпринимать в отношении тебя. Посмотри на этот процесс со стороны, ощути, насколько это красиво и полностью в рамках замысла природы. А представлять ты будешь меня, поверь, потому что первый раз в жизни ты кончила со мной. Тело это запомнило и записало в рефлексы. Поэтому теперь, глядя на любой член, ты будешь думать о моем. И будешь мечтать о том, чтобы ощущения все росли и росли, менялись, становились объемнее.

Я зажмуриваюсь. Поднимаю вверх правую руку и от бессильной злости хлопаю ладонью по стене.

− Это унизительно, − я слышу, как персонажи порнофильма переговариваются, вздыхают и стонут. Пока мы здесь спорим, на экране люди не теряют времени даром.

− Это красиво, и очень приятно всем участвующим сторонам. Давай, показывай мне свои влажные розовые кружева. И желательно, чтобы на полу появилась лужица слизи после того, как ты кончишь.

− У меня есть выбор, когда заняться этим заданием? − с надеждой шепчу я.

− Прекращай свои детские уловки, − Князев уже злится. − Раздевайся и начинай прямо сейчас.

− Андрей, − шепчу я, с мольбой глядя ему в глаза. − Ты разве сам не хочешь ко мне прикасаться? Давай вместе, умоляю тебя. Я не хочу онанировать перед телевизором. Не так я себе представляла секс в отношениях с взрослым и опытным мужиком.

− Повторяю: я хочу прикасаться к женщине, которая максимально раскрепощена передо мной, абсолютно доверяет мне, отдает всю себя и может показать мне результаты своих исследований и открытий.

Он делает звук громче. Я брезгливо смотрю на экран. Пока мы разговаривали, актер вовсю разогнался, вылизывая партнерше вульву. Она закатила глаза, мотает головой, дрожащими пальцами мнет простынь вокруг себя, ее согнутые в коленях ноги широко разведены и подрагивают. Да, он прав, я моментально представила себе, как то же самое со мной делает Князев. Под лобком дрогнула какая-то мышца, будто открыла кран, и я почувствовала, что вся моя кровь направилась вниз туловища. Туда, где очень не хватало сейчас языка, пальцев и члена Князева. Я посмотрела на него. Он ждал от меня шоу. И я подчинилась.

Моя голая спина опирается на прохладную стену. Где-то в стороне лежат остатки моей одежды. Чувствую, как между ног стало мокро и горячо, слизи, вытекающей из меня, становится все больше. И мне очень жаль усилий моего организма, старающегося выделить максимум смазки, чтобы облегчить проникновение в меня. Но никто в меня сегодня не будет проникать, увы. Сейчас я лишь буду стараться заслужить, чтобы это когда-нибудь случилось.

Тем временем, пока я думаю, с чего бы мне начать, на экране мужчина уже усадил партнершу на свой красивый член. Он у него толстый и длинный, наверное, около тридцати сантиметров длиной и пяти в диаметре. Но, чудо чудное и диво дивное, он полностью поместился во влагалище, когда девушка двигается вверх и вниз, ее лицо выражает напряжение, блаженство и алчность. Она двигается так, чтобы ей было приятно, а попутно ублажает партнера. Видно, что она покручивает тазом, замедляется или ускоряется в те моменты, когда понимает, чего желает именно ее тело. А партнер наслаждается и своими ощущениями, и зрелищем того, что это именно его членом так самозабвенно играется девушка. Интересно, как при этом работает мозг, какими механизмами регулируются процессы в теле, возникают ли при этом какие-то версии и выводы? А-а-а-а, вот действительно, какая же я зануда! Какой мозг?! Вся кровь сейчас в другом месте, потому что у тела другая задача. И у меня сейчас тоже другая задача. И, похоже, что у меня есть шанс получить удовольствие от ее выполнения.

Чувствую, как мои пальцы сами собой уже оказались на клиторе. Оказывается, если нежно, но быстро тереть его слева, очень скоро во всем тазе начинает нарастать волнение, будто катаешься на качелях. Я смотрю на блаженствующих актеров и представляю себе, как Князь обхватывает губами мои соски, сосет их так, что грудь начинает пульсировать. Сжимаю мышцы влагалища и почти ощущаю, будто в нем скользит твердый и крепкий член Князя, растягивая вокруг себя мою податливую плоть. Из глаз выкатываются слезы, я кончаю раньше, чем девушка на экране. Сердце прыгает в разные стороны, я очень часто и судорожно дышу, откинувшись на стену. Ошалелым взглядом обвожу свои ноги, и замечаю над коленями красные покалывающие пятнышки, будто меня стегали крапивой. Наверное, я сильно напрягала мышцы на бедрах, стараясь вытолкнуть из себя напряжение.

− Молодец, девочка, − шепчет Князев. Оказывается, пока я старательно выполняла его задание, он наслаждался зрелищем и самоудовлетворялся не только морально. Сейчас он приблизился ко мне и полил горячей спермой мои ноги. Я улыбнулась ему.

− Знаешь, мой клитор более чувствителен с левой стороны. Вот, что я хочу тебе сказать.

Он продолжает со мной играть

Который день я нахожусь в неуютном напряжении, потому что не получаю от Князева того, что мне нужно. Он упорно не занимается со мной полноценным сексом. Издевается надо мной, как я над ним когда-то, в то время, когда пыталась сделать вид, что у меня нет к нему ни интереса, ни желания вступать в какие-либо отношения. Когда же он наиграется? После какого моего поступка он станет делать со мной то, чего мы оба хотим?

Я вхожу в его кабинет, предварительно постучав костяшками пальцев по двери. Он сидит за столом перед ноутбуком и что-то выстукивает на клавиатуре.

− Князь, я хочу с тобой поговорить.

− Ну давай, я тебя слушаю, − он закрывает ноутбук и откладывает его в сторону.

− Что я должна сделать? Дай мне, пожалуйста, четкую инструкцию.

Синие глаза смотрят на меня выжидающе. Но очень наигранно выжидающе. Ведь на самом деле Князь все прекрасно понимает. И по поводу моего состояния, и по части того, как оказать мне необходимую помощь.

− Иди в спальню и жди меня там, − он говорит это непривычным тоном. Не понимаю, что кроется в этих простых словах, что именно случится в спальне после того, как я его дождусь.

Ничего не спрашивая, я иду, куда он мне велит. В раздумьях стою спиной к двери, размышляя, надеть ли мне какое-нибудь красивое белье. Раскинуться ли в нем на кровати, чтобы уж точно получить то, чего мне так хочется. Появление Князева застает меня врасплох. Он неожиданно появляется в комнате. Я вздрагиваю от его голоса.

− Ложись на кровать, прими удобную позу. И на меня смотреть не надо. Ложись так, как тебе удобно. И молчи.

Я легла на спину, согнув колени и чуть разведя их в стороны. Мне казалось, что это покажется соблазнительным Князеву, и он не устоит. Не глядя в его сторону, я томно облизывала выпяченные губы, чувствуя, как по всем моим венам с трудом движется густая кровь. Услышала, что он подходит ко мне.

Князев перевернул меня на живот и сдернул вниз мои трусики. Я взвизгнула от неожиданности и возмущения, ведь он специально решил изменить мою позу на ту, которая не была удобной для меня. Знаю, что так же намеренно он сделал это очень грубо, чтобы от ягодиц до колен на коже загорелись полоски от его пальцев. Обжигающе щипает мои ягодицы. Постепенно сжимает кожу, очень медленно, чтобы я не могла определить заранее, когда же станет невыносимо больно. Вздрагиваю всякий раз, когда неожиданно он прилагает слишком большое усилие.

Я судорожно втягиваю воздух открывшимся от боли ртом и отворачиваюсь от него, прячу лицо. Пусть не видит мою улыбку. Пусть думает, что я скрываю от него слезы. Хотя, зачем я это делаю? От Князева же ни черта не скрыть, ему будто сатана нашептывает, о чем я думаю и чего хочу.

− Заинька моя, падшая скромница, теперь посмотри на меня…

Князев сбрасывает с моей шеи волосы и кусает сначала мои плечи, потом шею.

− Я имею право видеть результат своих усилий. Покажи, как тебе приятно. Как тебе нравится любое мое действие, даже то, которое полностью противоречит твоей точке зрения и твоему вкусу.

Я послушно поворачиваю к нему лицо. Он кладет ладонь на мою левую ягодицу и потихоньку, всеми пальцам, сжимает ее. Я же понимаю, точнее, мой организм понимает, что одними щипками дело не закончится. Поэтому мне очень приятно ощущать, как пылает кожа под его сильными пальцами. Тело готовится к продолжению, млеет и подрагивает живот, горячеют ладошки и ступни. Все во мне будто начинает жить по-настоящему.

Князев раздвигает мои ноги и садится между ними на колени. Моя голова рефлекторно запрокидывается, ожидая, что сейчас я почувствую его полную власть, и над моим телом, и внутри него. Но он меня жестко обламывает своим новым ходом. Это чтобы я уяснила, что мне никогда не научиться просчитывать его шаги?

Он кладет ладони на мои ноги, сразу под ягодицами, его большие пальцы точно попадают на какие-то волшебные точки и энергично массируют их. Только их. Очень близко от той части тела, которая ждет прикосновений, хочет плотного контакта. Близко, но не там. Однако это волшебным образом заставляет меня возбуждаться все сильнее. Не хуже, чем если бы его пальцы ласкали сейчас кое-что очень влажное.

− Уу-у, − шумно выдыхаю я и конвульсивно сглатываю. У меня во рту вдруг стало много слюны. Одновременно с этим чувствую, что жидкость активно выделяется и в другом месте. Князев видит это.

− Чувствуешь, как постепенно каждый кусочек твоего тела начинает служить моим командам? Моим, а не твоим. Твоему телу приятнее иметь дело со мной, а не с твоей замороченной головой…

У меня внутри все мышцы натягиваются и напрягаются, внизу живота будто созрел одуванчик, большой шар с миллионами пушистых зонтиков. Если в ближайшее время не отпустить их на свободу, они пустят яд, и я просто умру. Но Князев продолжает ласкать только мои ноги, он специально мучает меня и не идет дальше. Я в возмущении и приступах вожделения извиваюсь на постели, комкаю пальцами простыню, прижимаю голову то к одному, то к другому плечу. Он все видит и все понимает. Но продолжает делать то, что делал.

− Андрей, пожалуйста, умоляю тебя, я сейчас окаменею, расслабь меня, оживи меня, − я шепчу умоляющим тоном, еле выговаривая слова. Едва сдерживаюсь, чтобы не взвыть. Меня будто засунули в маленькую и колючую металлическую сетку. А так хочется на свободу!

Князев убирает руки с моих ног. Снова переворачивает меня, связывает руки, продев веревку через решетку в изголовье кровати. Я лежу на спине, закрываю глаза и пошире раздвигаю ноги, у меня нет сил на другие движения. Мои внутренние механизмы запустятся, только если я получу оргазм. А сейчас тело замерло и полностью зацементировалось. Вся дрожу, внизу живота больно от напряжения. Если бы у меня сейчас были желания от Золотой Рыбки, я бы все их отдала ради того, чтобы Князев скорее засунул в меня свой красивый орган. Но он ложится не на меня, а около. Подпирает рукой голову и самодовольно смотрит на меня.

− Князев, ты же сам очень любишь то же самое, то, что мне сейчас так нужно. Ты разве не будешь доводить дело до конца?

У меня из глаз выкатываются слезы. Голос звучит, как у попрошайки. Отвратительно и обидно понимать, что я будто наркоман, подыхающий от ломки, вымаливаю дозу.

Князев смотрит на меня, у него бесчеловечные глаза рабовладельца. На губах довольная и злая улыбка.

− То есть, оказывается, без меня тебе не обойтись? И сейчас тебе совершенно не хочется убегать от меня или рассуждать о любви?

Ах, он хочет, чтобы я сказала это вслух? Сам все знает лучше меня самой. И хочет еще большего торжества своего величия. Хорошо, Черный Князь, я сейчас в таком ужасном положении, что даже почку готова тебе отдать. Мне просто очень нужно завершить эту пытку. Я сейчас погибну. Нелепой смертью. И мой призрак будет являться этому отморозку и совокупляться с ним тогда, когда захочется моему мстительному духу, а не Князеву.

Стараясь выровнять голос, я говорю:

− Андрей, пожалуйста, помоги же мне…

− Чем? − Князев смотрит на меня тяжелым немигающим взглядом. У него такие красивые губы, может, он хотя бы меня поцелует?

− Ты же понимаешь, что мне очень плохо. Помоги мне. Снова наказываешь? За что?

− На этот раз не наказываю. Учу.

− Чему? Послушанию? Я же и так слушаюсь тебя… Умоляю тебя, дотронься до меня, нажми, куда ты обычно нажимаешь, трахни меня до крови, до истошного крика. Делай, что хочешь. Я сейчас умру у тебя на глазах!

Мне стыдно за эти слова и тон, которым они сказаны. Полное падение. Тотальная зависимость от Князева и признание в ней. Он очень старался, чтобы так было. Теперь так и есть. Но Князев лишь усмехается, и продолжает лежать на своем месте. Я чувствую, какой жар от него исходит. Между нашими телами всего несколько сантиметров. Но он не дотрагивается до меня. Мои руки затекли, все тело ломит, будто в лихорадке, в горле спазмы, как от плача.

− Андрей, ты же сам хочешь ровно того же! Терзать меня снаружи и внутри. Почему ты этого не делаешь?

Князев выжидает паузу. Чуть подвигается к моему уху, дует, чтобы разлетелись волосы, и шепчет:

− Я научил твое тело повиноваться моим прикосновениям. Теперь мне нужно больше. Чтобы оно повиновались даже моим мыслям.

Я вопросительно смотрю на него и кончиком языка слизываю слезу, которая доползла до верхней губы.

− Хочешь расслабиться и ожить?

− Да!

− Сама, − твердо повелевает он. − Думая обо мне и представляя меня, но сама…

Мне хочется его укусить, но мои руки по-прежнему привязаны к изголовью кровати и я до него не дотянусь. Я злюсь в своем беспомощном состоянии затухающей щепки, которую вынули из костра, не дав весело пылать.

− Андрей, − сдавленно выкрикиваю я. − У меня же руки связаны, я ничего не могу! Это чудовищная жестокость! Зачем ты так? Я же все твои условия выполняю!

Князев хохочет. Я судорожно дышу открытым ртом. Мне обидно, что этот человек умеет находить способы каждый раз сделать меня еще более растерзанной. Он будто готовит из меня какие-то блюда для своих дьявольских извращенных пиршеств. Я всегда лишь яство, которым он лакомится. Не гость застолья, а пища.

− Без прикосновений, заинька, выходим на следующий уровень, − он шепчет в мое ухо, до меня дотрагивается лишь его дыхание. − Если ты перестанешь истерить и требовать все и сразу, я научу тебя.

Я делаю несколько глубоких вдохов и выдохов. Понимаю совершенно точно, что у меня нет другого выхода.

− Я прошу тебя, научи, − произношу это с искренним смирением, потому что мне, во что бы то ни стало, нужно спастись. Противная, неприятная боль, от которой очень хочется избавиться, звенит в разных частях тела, как эхо распространяется от низа живота.

− Тогда для начала замолчи. И слушай свое тело.

Я, было, открыла рот, чтоб уточнить, что он имеет в виду, но сама себя остановила. Посмотрим, что случится, если я полностью отдамся его воле. Заметив, что я перестала дергаться и вопить, и теперь спокойно смотрю на него, Князев довольно улыбнулся.

− Закрой глаза.

Я моментально слушаюсь.

− Дыши. Вдыхай носом, перемещая воздух вниз живота. Задержи его там. Почувствуй мышцы, которые при этом откликаются. Медленно выдыхай ртом. Выталкивай из себя воздух, одновременно сжимая мышцы, которые теперь в себе ощущаешь.

Звучит бредово. Как и вся наша с ним история. Во мне кипит возмущение. Я вкусила с ним все, что раньше считала недозволенным. Переступила через себя. А он постоянно придумывает что-то новое, чтобы я каждый раз могла прочувствовать свое несовершенство в сравнении с ним. На свете полно женщин, столь же искушенных в телесных утехах, как он. Зачем ему я, полуфабрикат, над которым он колдует и потешается?!

Но я делаю, что он велит мне. Закрываю глаза. Стараюсь дышать так, чтобы воздух перетекал по моему телу сверху вниз. Вдох. Наполнение и остановка. Плавный выдох, будто воздух промыл мое внутреннее пространство и вынес наружу все лишнее. Снова вдох. Замираю, чтобы ощутить, что со мной может сделать каждый глоток воздуха.

Я не считала, сколько вдохов и выдохов мне понадобилось, чтобы появился нужный эффект. Это будто какое-то волшебство. Внутренние мышцы, более глубокие и ценные, до которых не добраться никакими прикосновениями, они пробудились во мне. Затрепетали, будто покрылись маслом, набухли, заскользили друг о друга, распространяя по телу жаркую истому. Наверное, все это было видно по выражению моего лица, потому что Князев снова заговорил.

− Поиграй мышцами. Сожми, замри, расслабь. Почувствуй, как они танцуют в тебе, расширяют пространство, как в тебе просыпается все, о чем ты даже не знала.

Я слушаюсь, без малейшего желания вступить в дискуссию. Одуванчик будто питается целебным маслом, текущим по мышцам. Чтобы окончательно дозреть, ему будто не хватало только этого. Весь его пушок ощетинился, приподняв меня над кроватью, растворив меня в невесомости. Секунда, еще одна, еще осколок секунды, еще песчинка секунды… Одуванчик выстреливает зонтиками, от чего меня слегка подбрасывает. Горячие волны разбегаются по телу, сглаживают все шероховатости, смывают напряжение, рисуют улыбку на моем лице. У меня пульсируют губы и язык, слезы высохли. В голове медленно стихает приятный звон. Без прикосновений. У меня получилось. Я не зря доверилась Князеву.

Поворачиваю голову к нему. В его взгляде нежность и торжество.

− Теперь тебе стал более понятен смысл слова «отдаться»? Речь не только о том, чтобы раздеться и раздвинуть ноги.

Я киваю. У меня хватает сил только на одно слово:

− Спасибо…