Джон Дуглас
Почему они убивают. Как ФБР вычисляет серийных убийц
Устраивая по несколько пожаров за ночь, решили мы, неизвестный субъект из Сиэтла демонстрирует властям свое могущество. Мы пришли к выводу, что в его паттерн входит дожидаться, пока пожарные выедут со станции на вызов, а потом устраивать следующий пожар, в окрестностях той же станции, теперь уже пустой.
Если имеешь дело с серией эволюционирующих преступлений, будь то изнасилования, убийства или поджоги, надо искать более ранние случаи – они зачастую указывают на то, где этот парень живет. Это помогает ограничить географию поиска.
Когда о преступнике пишут в прессе, он начинает верить в свое всевластие, которого лишен во всех других аспектах жизни. Поскольку в большинстве случаев он не персонализирует потенциальных жертв, поджигательство в домах, где могут быть люди, является эскалацией его стремления к контролю. Он не испытывает к ним ненависти, но ему нравится решать, кому жить, а кому умереть. Пожары становятся более масштабными и зрелищными, а преступник – более опасным с каждым своим «успехом».
Если имеешь дело с серией эволюционирующих преступлений, будь то изнасилования, убийства или поджоги, надо искать более ранние случаи – они зачастую указывают на то, где этот парень живет. Это помогает ограничить географию поиска.
В самом начале преступники оперируют в пределах своей «зоны комфорта», то есть поблизости от места жительства или работы. Они должны быть уверены, что знают территорию, все пути к отступлению, могут смешаться с толпой на улице и укрыться дома или в другом безопасном месте, ну и выпутаться из неприятностей, если придется. После первых «успехов» им начинает казаться, что они знают, что делают, и преступления становятся изощреннее. Уверенность в себе и в своей власти растет, и они могут уходить от зоны комфорта все дальше и дальше. Вот почему так важен анализ их ранних преступлений.
Местный следователь АТО заметил, что при первых пожарах НС использовал материалы, которые находил на месте, строил из них шалашик и поджигал карманной зажигалкой. Следователь назвал это «сигнатурой» – особенностью, по которой его можно распознавать. У себя в Куантико мы используем термин «модус операнди». Модус операнди, или МО, это именно то, чем кажется, – способ совершения преступления, поэтому он обычно динамичен. Он меняется по мере того, как преступник учится и совершенствуется в том, что делает. Если вы грабите банк, наставляя на кассира пистолет, то пистолет – ваш модус операнди. С другой стороны, настоящая сигнатура – это аспект преступления, который приносит преступнику эмоциональное удовлетворение, поэтому он, как правило, остается неизменным. Пытка, например, это практически всегда сигнатура. Не важно, какое преступление человек совершает, ему не надо пытать жертву, чтобы избавиться от нее. Он делает это из собственных садистических потребностей. Поэтому, если преступник использует пистолет, чтобы запугать жертву, а потом пытает ее, у вас есть и МО, и сигнатура. Важно понимать разницу между тем и другим, потому что мы будем возвращаться к ним еще не раз. МО меняется по мере обретения преступником опыта и искушенности. Сигнатура – устойчивый элемент, связанный с личностью НС и его мотивом.
Сигнатурой поджигателя может быть выбор цели или целей, но в Сиэтле преступник, похоже, таковой не имел, и это никуда нас не вело. Если бы, помимо поджогов, он, например, мочился бы на пол, совершал акты вандализма или что-нибудь крал – особенно предметы фетиша, – это считалось бы его сигнатурой и могло бы нам помочь. Единственное, от чего мы пока отталкивались – количество преступлений и эскалация проявлений власти.
Однако мы были уверены, что сможем составить профиль, базируясь на анализе Гаса Гэри и собственном опыте работы с подобным типом преступников. Свидетели описывали его как белого мужчину около тридцати лет, и это было неудивительно. Поджигательство – преступление преимущественно белых мужчин. Чернокожие, испанцы и азиаты совершают его очень редко, по крайней мере, в нашей стране. Базируясь на эволюционном процессе, этому парню могло быть от двадцати пяти до тридцати пяти лет, раз он успел стать таким изощренным поджигателем. Он наверняка проявлял интерес к огню, в том числе в детстве, когда мог разжигать костры рядом с домом. Ребенком он мог жестоко обращаться с животными и/или другими людьми, возможно, мочился в постель. Полицейский сканер тоже меня не удивил: он вполне мог играть с мыслью стать профессионалом, полицейским или пожарным, но его кандидатуру отвергли по той или иной причине, что добавило фрустрации в его жизнь. Люди подобного типа часто становятся членами добровольных пожарных бригад или помощниками полиции, стремясь хотя бы отчасти ощутить свою власть. В эмоциональном плане он одиночка, у которого не ладятся отношения с женщинами. Это тоже тянется из детства. В школе у него было мало друзей, а одноклассники считали его странным. Учителя описали бы его как плохо влияющего на других детей и недостаточного усердного ученика, который не раскрыл свой потенциал.
Чтобы как-то компенсировать низкую самооценку, он может уделять большое внимание своему внешнему виду и всегда держать лицо. Если на эту внешнюю сторону кто-то покушается, он может взорваться. Люди, с которыми он работает или общается, могут замечать, что он впадает в ярость при малейшей провокации. Он перекладывает вину на других и никогда не видит или не хочет признавать своих ошибок. Мы добавили также, что он может проявлять интерес к жесткому порно, особенно со связыванием и другими формами контроля.
Если свидетельские показания достаточно точны, то у него хорошая работа, благодаря которой он может себе позволить дорогую одежду. У него новая машина, он может ездить и обладает достаточными средствами. Его никак не назовешь жалким неудачником, но его главная проблема – низкая самооценка. Вне зависимости от внешних обстоятельств жизни, он чувствует контроль только в моменты, когда понапрасну расходует общественные ресурсы и нагоняет страх на местных жителей. Высокая степень организации поджогов указывает на то, что он осматривает место преступления заранее, днем, а ночью ненадолго возвращается и устраивает пожар. Это еще один аргумент в пользу предположительной работы торговым представителем, потому что он переезжает с места на место и не отчитывается о своих перемещениях в течение дня. Он не пропускал работу и не вызвал подозрений, но умудрился провести достаточно разведывательных операций, чтобы устроить больше сотни пожаров.
Возможно, у него имеется триггер – травма, которая привела к этому раунду поджогов; два наиболее популярных варианта тут – потеря работы или расставание с возлюбленной. Что касается поведения, окружающие могли заметить озабоченность репортажами в прессе и по телевидению, касающимися пожаров. Она идет рука об руку с его стремлением манипулировать властями, контролировать общественные институты. Внимание прессы – это награда за его деятельность. Однако она вызывает у него стресс. В прошлом он мог злоупотреблять алкоголем или наркотиками, и сейчас, скорее всего, вернулся к старым привычкам. Теперь, когда его подогревает сознание преследования, он может искать предлог, чтобы покинуть город, и этот предлог, скорее всего, подвернется очень быстро, потому что – опять же, судя по криминологическим и бихейвиоральным подсказкам, – он может работать торговым представителем. Он ездит на машине, похожей на служебную; кроме того, многие серийные преступники выбирают профессии, позволяющие ездить в одиночку на дальние расстояния. Мы выяснили в ходе исследований, что сидя ночью за рулем, они чувствуют себя охотниками. И по мере того, как круг сжимается, окружающие могут заметить у нашего НС заметное ухудшение эмоционального состояния.
Теперь у следственной группы имелись четкие представления о МО поджигателя, его фоторобот, общее описание машины и профиль, который Гас переслал из Куантико. На следующем этапе мы с Гасом встретились у меня в кабинете, чтобы решить, какие дать рекомендации для последующего использования этой информации.
Профиль составляется прежде всего, чтобы помочь полиции сузить круг подозреваемых и направить ресурсы туда, где они пригодятся больше. Но при определенных обстоятельствах его можно использовать в целях профилактики: привлечь общественность к раскрытию преступления. Как вы увидите дальше – особенно это касается бомбистов, – преступники подобного рода практически неизбежно демонстрируют поведение, которое может указать их окружению на причастность к происходящему. Если эти люди осознают, что они видят, поймут, как это можно истолковать, и решат вмешаться, вы раскроете преступление и положите серии конец.
Именно так мы решили действовать в Сиэтле. 27 января 1993 года следственная группа Сно-Кинг провела пресс-конференцию, на которой представила фоторобот преступника и изложила часть его поведенческого профиля.
– У него низкая самооценка, – сказал Дэйн Ветцель, – и он может происходить из неблагополучной семьи. Есть признаки психического заболевания, возможно, шизофрении, но могут иметься и просто эмоциональные проблемы.
Дальше Ветцель добавил:
– Он получает большое удовольствие и заряжается энергией, когда устраивает пожары.
Пресс-конференция продолжалась; следователи рассказали, что в прошлом июле преступник мог пережить психологическую травму.
– Вы можете его знать. Обращайтесь к нам, – закончил Рэнди Личфилд.
Бен Келлер, двадцатиоднолетний студент из Университета Пасифик в Сиэтле, смотрел новости по телевизору, и чем больше он слышал, тем сильней становилась его тревога. И фоторобот, и поведенческий профиль очень подходили его брату, Полу Кеннету Келлеру, торговому представителю рекламного агентства их отца. На следующий день он позвонил сестре, Рут Уэйкер, которая работала в том же агентстве; ее муж, Престон, был заместителем шерифа округа Снохомиш. Бен попросил ее проверить чеки Пола с заправочных станций – не окажется ли там одного из Кле-Элума, от 17 ноября. Да, последовал ответ Рут.
В тот же день их родители, Джордж и Маргарет Келлер, прочли отчет о пресс-конференции в «Эверетт-Геральд». Заголовок статьи гласил: Вы можете его знать. Их тоже поразило сходство сына, Пола, с полицейским фотороботом, и еще больше – с поведенческим профилем. Полу было двадцать семь лет, он находился в разводе. В июле 1992-го он действительно пережил эмоциональное потрясение, когда признал себя банкротом – Джордж характеризовал это как «его личный провал». Пол очень заботился о своей внешности, с ранних лет проявлял интерес к пожарам, дважды подавал заявку в добровольную пожарную команду и был отвергнут. Он прекрасно знал расположение всех пожарных станций в Сиэтле.
Джордж Келлер набрался мужества и в тот же день явился в пожарную службу Эверетта переговорить со следователем Уорреном Бернсом. Именно на это мы и надеялись – всегда есть человек, у которого имеются недостающие фрагменты головоломки. Бернс, в свою очередь, связался со следственной группой Сно-Кинг и направил старшего Келлера к Ветцелю и Личфилду. В заявлении, которое мне переслали, Джордж Келлер описывал причины своего беспокойства и сообщал следствию, что Пол в детстве испытывал эмоциональные проблемы и был однажды пойман за попыткой устроить пожар в пустующем доме по соседству – ему тогда было восемь или девять лет. Его ловили на кражах из магазинов, он дразнил брата и сестру и устраивал родителям скандалы. Работал сторожем в одной компании в Эверетте, но его уволили пять или шесть лет назад, после того как в офисе случился пожар при подозрительных обстоятельствах. Прояснился и вопрос с автомобилем. Пол ездил на новой машине завода «Крайслер», но на самом деле это был «Додж». Свидетели, видевшие рекламу «Крайслера», просто ошиблись. На самом деле рекламное агентство Келлеров взяло машину в аренду у одного из клиентов и оклеило пленкой.
Джордж Келлер и следователи ничего не стали сообщать Полу. Но следственная группа начала разрабатывать его как подозреваемого, при полном – и весьма похвальном – сотрудничестве Джорджа. Проверка местонахождения его мобильного телефона подтвердила, что он неоднократно оказывался на местах недавних пожаров. Когда свидетели видели, что он говорит по телефону, полиция решила, что это был сканер, хотя, вероятно, он держал в руках и то, и другое. Пол также рассказывал отцу, что наблюдал за тем, как сгорело несколько домов. Все это уже само по себе выглядело подозрительно.
Информация, предоставленная следственной группе Джорджем Келлером, оказалась очень полезной и больше всего впечатлила нас, в Куантико. Он рассказал, что годом ранее купил для семейного агентства дорогую камеру, которую Пол попросил для осуществления своего личного проекта – поездок по штату Вашингтон в поисках хороших кадров с двумя предметами его страсти: поездами и пожарными машинами. Он любил показывать снимки отцу, но когда подробности деятельности поджигателя выплыли наружу, перестал это делать. Джордж сказал, что это было очень нехарактерно для его сына.
Пол был агрессивным водителем, часто царапал и разбивал машины и регулярно получал штрафы за нарушение правил и превышение скорости. Помимо увлечения пожарными станциями и прослушивания радиоволн экстренных служб, он всегда возил на заднем сиденье ярко-желтый служебный жилет. Когда Пол узнавал по сканеру о серьезном пожаре, рассказывал Джордж, то немедленно бросался туда. Многие друзья и члены семьи говорили, что видели его на разных пожарах, и по крайней мере в одном случае он едва не сбил пешехода, пытаясь подъехать поближе к месту происшествия.
Описание Джорджа Келлера подтверждало сходство Пола с преступником из нашего профиля, и он отлично вписывался в поведенческую модель. Джордж рассказал, что его сын страдает от крайне низкой самооценки, несмотря на развитый интеллект. Пол хорошо одевается на работе и дома, следит за прической и усами – прямо-таки помешан на них, – но часто пренебрегает базовыми гигиеническими процедурами, например чисткой зубов.
Пол остро реагирует на все, что может сказаться на его имидже в глазах других, и, если происходит ситуация, в которой он не выглядит идеальным, немедленно впадает в ярость и набрасывается с ругательствами на всех вокруг. Затем так же моментально его состояние меняется, и он становится очаровательным. Несмотря на проблемы с гневом, он очень душевный и ласковый, особенно со стариками. И даже поет в церковном хоре.
С ранних лет Пол был изощренным лгуном. Он рос гиперактивным ребенком и мог выказывать признаки неадекватности, – например, смеялся, когда другой малыш рядом падал и ударялся. Он насмехался над братом и сестрой, даже издевался над ними. Однажды Пол разбросал на полу мячики для гольфа, а потом сделал так, чтобы годовалый Бен прошел по ним. Тот сломал ногу и долгое время пролежал в гипсе. Часто, возвращаясь домой, Джордж заставал Маргарет в слезах – она не могла справиться с сыном. Никакие разговоры и наказания не оказывали на него эффекта. Он как будто не замечал своих проблем с поведением. Вместо этого Пол упрекал родителей в том, что они якобы больше любят Бена и Рут. Хотя, по словам Джорджа, со временем Пол научился себя вести, он до сих пор постоянно пререкался и ссорился с братом и сестрой. Все вокруг были неправы – только не он.
В школе Пол был одиночкой и ни с кем не дружил. Ни одной девушки у него Джордж тоже не мог вспомнить. Несмотря на острый ум, учился он плохо. В классе держался особняком и открыто высмеивал других детей. А однажды воткнул ручку в спину ученика, который сидел перед ним.
Келлеры пробовали обращаться к психологу, но это не помогло. Они отправили Пола на исправительную программу для трудных подростков, но его оттуда отослали из-за случая тяжелой аллергии.
Поджигательством он увлекался с восьми или девяти лет. Жестокое обращение с братом и сестрой, а также другими детьми, началось еще раньше. Это были две составляющие «триады убийцы». Другие подробности оказались в равной мере любопытными и предсказуемыми, с учетом составленного профиля. Пол не захотел поступать в колледж и после старшей школы устроился работать в охранную компанию на севере Сиэтла. Он очень гордился своей формой и машиной с мигалками. Однако лишился этой работы и нескольких последующих, потому что не мог найти с коллегами общего языка. После этого он и оказался на должности сторожа в компании «Лайт Райдер», офис которой через какое-то время при загадочных обстоятельствах сгорел.
С будущей женой Пол познакомился в церкви летом 1989 года и сразу решил жениться на ней, хотя у него и не было опыта с женщинами. Ее дядя работал на пожарной станции Эверетта. Однако вскоре после медового месяца Пол сказал отцу, что совершил ошибку. Через два года они развелись, и он снова почувствовал себя совсем одиноким.
Джордж взял его в семейный бизнес, и Пол проявил себя успешным торговым представителем, но вспышки гнева по-прежнему представляли проблему. Все зашло так далеко, что в августе 1992-го Джордж официально уведомил сына, что если тот не обратится к консультанту по контролю гнева, то потеряет работу. Маргарет поддерживала Джорджа и сказала об этом Полу в одном весьма напряженном телефонном разговоре. Возможно, это и стало триггером для серии пожаров. Время точно совпадало.
Теперь, имея профиль и личную историю подозреваемого, мы должны были задать себе главный вопрос этой книги – почему? Мистер и миссис Келлер выглядели порядочными людьми и заботливыми родителями, и двое из их троих детей отлично устроились в жизни. Однако, изучив раннее детство Пола, мы выявили одну травму, которая могла повлиять на его дальнейшее развитие.
Вскоре после рождения в Центральном госпитале Эверетта мать Маргарет заметила, что младенец весь покрыт кровью. Оказалось, что у него преждевременно отвалилась пуповина и началось кровотечение. Срочная операция спасла ему жизнь, но дальнейшая гиперактивность могла стать следствием тех событий. Лечение у специалистов в течение многих лет и прием разных препаратов на Пола никак не повлияли.
Могло ли то медицинское вмешательство стать причиной возникновения у Пола страстной тяги к контролю, которая привела в дальнейшем к враждебности и асоциальному поведению? Я не знаю. Никто не может этого сказать, но мы продолжаем исследования по данному вопросу. Ясно одно – несмотря на все усилия родителей, этот ребенок не ладил с окружением и не мог контролировать свою фрустрацию и гнев. Безусловно, он испытывал проблемы с подавлением своих желаний, но делал то, что делал, вполне осознанно. Думаю, важной подсказкой тут являются слова его отца, что Пол мог мгновенно переключаться с гнева на обаяние. Причина, по которой он вел себя так, как вел, и делал то, что делал, – или, если хотите, мотив, – заключалась в том, что он избавлялся от фрустрации и гнева, достигая определенного удовлетворения, которого ничто другое не могло ему принести.
Конфиденциальное изучение биографии Пола Келлера выявило и другие подробности, вписывающиеся в профиль преступника подобного типа. Он проводил много времени и тратил кучу денег в барах, массажных салонах и магазинах для взрослых, крепко выпивал и употреблял марихуану – что и привело к процедуре банкротства. Но несмотря на это и его личную историю следователи пока не обнаружили доказательств причастности Пола к преступлениям. Без признания самого подозреваемого доказать его вину было невозможно. Поэтому мы разработали для следственной группы стратегию, которая могла сработать.
Как мы предсказали, Джордж и Маргарет Келлер замечали ухудшение эмоционального состояния сына – вплоть до такой степени, что опасались, как бы он не попытался покончить с собой. Также, как мы предсказали, 5 февраля 1993 года он сообщил отцу, что собирается поехать в Калифорнию к женщине, с которой недавно познакомился. Следователям надо было торопиться.
Члены следственной группы Сно-Кинг арестовали Пола Келлера около 6:30 утра 6 февраля 1993 года в его доме в Линвуде. Хоть они и были уверены, что он устроил около сотни пожаров, арестовать его пришлось за три, по которым имелись улики: это были поджоги склада и жилого дома 2 ноября 1992-го и еще одного склада в день Нового года.
Они привезли Пола в свою штаб-квартиру с полицейским конвоем, сиренами и мигалками. Иными словами, показали, насколько он значимая персона – в его понимании. В здании шериф округа Рик Истман встретил его в своей парадной форме, которую обычно надевал только на официальных похоронах. Как я часто советовал в прошлом, место для допроса специально подготовили и обставили для максимального эффекта. Там стояли маркерные доски с вырезками из газет, рядом висели фотографии Пола и табличка, на которой было написано «Опознан».
Но ключевым элементом, на который мы указали, являлось присутствие отца Пола на допросе. Если кто и был для преступника авторитетом, так это его отец. Джордж встретил сына в комнате для допросов и обнял его. Потом сказал нечто вроде «все кончено, сынок, они знают, что произошло, поэтому расскажи им правду». Мы подумали, что если Келлер решит, что от отца больше ничего не надо скрывать, то ему будет легче признаться и следователям.
Следующим шагом было выражение следственной группой восхищения тем, как блестяще Пол проворачивал свои дела – какой он выдающийся поджигатель. Им следовало максимально умалить роль полиции в расследовании. Стратегия сработала. Сначала Пол признался в нескольких пожарах из списка следственной группы. Потом постепенно, в течение еще нескольких часов, излагал все больше деталей и сознавался в других поджогах. Он говорил, что не гордится тем, что натворил, и просил не сажать его в тюрьму. Он обвинял во всем алкоголь, а еще говорил, что владельцы домов сами виноваты – не надо было разбрасывать горючие материалы. Можете представить, что я об этом думал: это как насильник, оправдывающийся тем, что жертва сама напросилась.
– Я не тот парень, которого надо посадить в тюрьму, – повторял Келлер в ходе признания, – но можете, например, забрать мою страховку, чтобы компенсировать ущерб.
Месяц спустя Пол Кеннет Келлер был официально признан виновным в тридцати двух поджогах и сам сознался, что устроил еще сорок пять пожаров. Судья Верховного суда округа Снохомиш Кэтрин Трамбулл приговорила его к тюремному заключению сроком на семьдесят пять лет. Позднее, когда удалось доказать его причастность к пожару в доме престарелых «Четыре свободы», в котором погибли три женщины, его приговорили к дополнительным (но уже излишним) девяноста девяти годам тюрьмы – приговор на этот раз вынес судья Верховного суда округа Кинг Джим Бейтс.
Когда преступник уверяет, что не хотел причинять боль и убивать, это означает на самом деле, что он настолько деперсонализировал своих потенциальных жертв, что их вероятная смерть не представляла для него проблемы.
«Совершенно ясно, что Полу Келлеру нельзя находиться на свободе», – сказал на заседании Крейг Петерсон, прокурор. Хотелось бы мне, чтобы все, от кого зависят решения, думали так, как Петерсон, – и не только с точки зрения преступления и наказания, но и из более реальных соображений безопасности, потому что таким парням и правда не место среди нормальных людей.
Когда его приговорили в первый раз, Пол Келлер постепенно начал осознавать свою ответственность за то, что натворил, и зачитал перед судом следующее письмо:
«Я не отрицаю своих действий и всей их серьезности, – читал он, обращаясь к жертвам, – но из ваших выступлений могу сделать вывод, что, по вашему мнению, хотел причинять ущерб и убивать. Это крайне далеко от истины. Мои внутренние противоречия теперь выявлены и диагностированы». Он продолжал: «Разочарование в себе – а не в вас – длиной в целую жизнь привело к этим поступкам».
И далее: «Я приношу свои извинения пожарному департаменту и полиции. Десятки, если не сотни из вас знали меня как человека, чей интерес к огню и службам спасения был исключительно законным. Я никогда не пытался его извратить. Мне очень жаль, что я заставлял вас рисковать жизнью и понапрасну расходовать государственные средства. Я опечален тем, что лишился множества драгоценных друзей. Тем же из вас, кто остается моими друзьями, я хочу сказать спасибо за то, что смогли, невзирая на обстоятельства, заглянуть непосредственно в мое сердце».
Как я говорил, он принимает на себя часть ответственности и демонстрирует некоторое осознание. Но когда он уверяет, что не хотел причинять боль и убивать, это означает на самом деле, что преступник настолько деперсонализировал своих потенциальных жертв, что их вероятная смерть не представляла для него проблемы, даже когда он поджигал дом со стариками внутри. Если бы он относился к другому типу преступников-хищников, обладал большей уверенностью в себе и не был таким трусом, то мог бы причинить куда больше зла – например, деперсонализировав женщину, жертву изнасилования, изуродовать ее и убить, не видя в ней человеческое существо. Точно так же, будь у него другой жизненный опыт, например работай он в технической или военной сфере, он мог перейти от поджогов к закладыванию бомб. А являйся Пол хорошим стрелком, как Дэвид Берковиц, то стал бы орудовать пистолетом, а не карманной зажигалкой.
Что касается принятия ответственности, во время интервью независимому телепродюсеру Брайану Олквисту Келлер заявил, что в двенадцать лет его изнасиловал волонтер вспомогательной пожарной бригады – как будто это оправдывало его преступления! Главное здесь другое – отец Пола упоминал, что поджигательством тот увлекся, когда ему было восемь или девять.
Джордж Келлер – один из настоящих героев в этой истории, – принял награду в 25 тысяч долларов и немедленно перечислил деньги в фонд пастора Ричарда Роуза из лютеранской церкви Святой Троицы в Линвуде, одной из тех, что поджег Пол. «Я потерял сына. Потерял сотни тысяч долларов из своего бизнеса, – сказал Джордж на пресс-конференции. – Но я сделал это для того, чтобы восстановить справедливость».
И я снимаю перед ним шляпу.
* * *
Точно так же, как происхождение, образование и профессиональный опыт влияют на тип преступления, которое человек совершает, его личность отражается в особенностях каждого конкретного деяния. Например, поджоги, как и изнасилования, подразделяются на несколько категорий.
Неадекватный поджигатель-хулиган на этой шкале соответствует насильнику, стремящемуся повысить самооценку, сексуально и социально неадекватной личности, которая насилует, чтобы ощутить собственное могущество и ценность, а потом, возможно, практически сразу, испытывает чувство вины. Он может даже извиниться перед жертвой, прежде чем покинуть место преступления. С другой стороны, поджигатель, который устраивает пожар в жилом доме и получает удовлетворение, наблюдая, как люди прыгают из окон и бегут, чтобы спасти свою жизнь, соответствует насильнику, который наслаждается своей силой и контролем над другими людьми. Он будто становится властным насильником, которому нравится смотреть, как плачет и мучается его жертва.
Как и с другими жестокими преступлениями, обстоятельства поджога указывают на мотив и, таким образом, на личность правонарушителя. Нельзя, однако, забывать, что любой поджигатель-хулиган может перейти на следующую ступень, если ухудшатся его жизненные обстоятельства или психологическое состояние. Но первой идет фантазия, поэтому и насильник, и поджигатель зачастую начинают с вуайеризма.
Я замечал, что следователи и полицейские часто путают термин «мотив» с «намерением». Намерение означает всего лишь произвольность действия – преступник намеренно совершает то, что совершает. Мотив же является причиной, по которой он разводит огонь. У поджигательства таких базовых мотивов семь, и мы часто встречаемся с ними на практике: это мошенничество, пиромания, сокрытие другого преступления, тщеславие, жажда мести, гражданские беспорядки, политическая или революционная деятельность и простое подростковое хулиганство или взрослые игры с огнем.
Для каждого из этих мотивов элементы поведенческого профиля будут отличаться.
Мошеннический поджог чаще всего совершают профессионалы – люди, которые зарабатывают на жизнь тем, что устраивают пожары, которые должны выглядеть как несчастный случай. Обычно мошеннические поджоги совершаются ради получения страховки, и мотив тут ясен: денежная выгода. Есть и другие, не менее очевидные, – устранение конкурента или запугивание и вывод бизнеса из строя. Иногда опытный поджигатель может представить все так, будто пожар устроили подростки-хулиганы, чтобы отвлечь внимание от реальных подозреваемых и настоящего мотива. При расследовании пожаров, которые могут быть мошенническими, первое, на что следует обратить внимание, это возможный мотив: кому было выгодно, чтобы здание пострадало? Например, не считает ли владелец многоквартирного дома, что получил бы больше, избавившись от нынешних съемщиков и продав свою собственность? Надо быть открытым для целого ряда вариантов.
Пиромания официально – это неконтролируемая тяга к разведению огня. В отличие от большинства тяжких преступлений, она характерна и для женщин, и для мужчин, хотя действуют они по-разному. Мужчины обычно совершают поджоги вдали от дома, и у них имеется определенный паттерн. Женщины устраивают пожары поменьше, в доме или возле него, и, как правило, в дневное время.
Любопытно, что это коррелирует с другими расхождениями в преступном поведении у женщин и у мужчин. Как говорилось выше, мужчины предпочитают наносить удар и выплескивать свой гнев на других, в то время как женщины наказывают себя и себе же причиняют ущерб. В отличие от других поджигателей, настоящие пироманы редко бывают агрессивными. У них может возникать потребность в признании, и, если правильно с ними обращаться, они могут осознать, что психически больны и нуждаются в профессиональной помощи.
Поджог с целью сокрытия другого преступления может быть направлен как на коммерческие, так и на тяжкие преступления. Коррумпированный чиновник или бизнесмен может сжечь документы, изобличающие его во взятках или укрывательстве от налогов. Поджог может применяться для отвлечения внимания от другого правонарушения, например побега из тюрьмы. Он может маскировать также грабеж. Или, в более серьезных случаях, с его помощью скрывают убийство и/или уничтожают улики, сжигая здание, где было совершено преступление или оставлен труп. Зачастую пожарные, вскрывая сгоревшую машину, находят в ней останки жертвы убийства. Если кто-то совершает самоубийство, сжигая себя вместе с домом, мы считаем это поджогом с целью сокрытия другого преступления. Иногда встречаются запутанные, многослойные дела, когда мошеннический поджог (например, для получения страховки) маскируют под поджог с целью сокрытия грабежа, что уводит следствие от реальной причины преступления. Как и в других разновидностях «постановочных» дел, следователи обычно находят подсказки: если мы подозреваем, что владельцы сожгли свой дом ради получения страховки, первое, на что я смотрю, – были ли уничтожены семейные альбомы, или их предусмотрительно забрали.
