Марина Ясинская
Чужой Дозор

Вика вздохнула. Настроение у мужа неуклонно ухудшалось, но ей не хотелось помогать ему катиться еще дальше вниз. К тому же она чувствовала, что и сама невольно начинает заводиться.

– Я видела. Но ты тогда еще вон туда посмотри, – кивнула Вика на один из столиков в углу ресторана.

Там сидела другая пара: грузный мужчина лет пятидесяти в рубашке-поло, застегнутой под самое горло, тарелка с горой еды перед ним – и одетая в крошечный блестящий топ совсем юная кубинская девушка, почти девочка. Оба – обычные люди. Кубинка бросала на туриста многообещающие взгляды, не сводила с него глаз, а он, активно закидывая в рот содержимое тарелки, благосклонно принимал ее обожание и время от времени окидывал спутницу очередным сальным взглядом.

– Этих я еще раньше увидел, – сказал Михаил.

– Значит, когда богатый приезжий мужчина покупает себе девочку, тебя это возмущает меньше, чем когда состоятельная одинокая дама покупает юношу?

– Нет, но…

– Но – что? – перебила Вика. – Она хочет развлечься, юноша хочет заработать. Оба друг друга используют – к взаимной выгоде. Так же как и те двое. Но тебя ведь не это возмущает – ты реагируешь так потому, что она Темная, да? Так поверь мне, она этого юношу не заворожила и никаких заклинаний не применяла. Не то что эти твои американские конкуренты…

Последняя фраза вырвалась у нее прежде, чем она сообразила, что сболтнула лишнего.

– В смысле? – нахмурился Михаил. – Ну же, договаривай, – добавил он, заметив замешательство жены.

– В американской делегации двое Иных, – нехотя сдалась Вика.

– Темных, – даже не спросил, а мрачно констатировал муж.

– Темных, – подтвердила Вика.

– И кто именно из них?

– Джейк. И женщина, с которой он сейчас сидит.

– Они применяют магию, – тут же сложил два и два Михаил. – И именно с ее помощью заставляют нас соглашаться на их условия… Ах вот почему кубинцы так непоследовательно себя вели!

– Насчет магии наверняка не знаю, меня на ваших переговорах не было. Но судя по тому, что ты мне рассказывал вчера, – да, они оказывают на вас влияние.

Муж побарабанил пальцами по столу.

– Но почему тогда я не поддался их воздействию?

– Я сделала тебе амулет, защищающий от воздействия Темных, – призналась Вика. – Булавка в кармане твоих брюк.

– А кубинцы?

– А на них магия Темных действует. Правда, этой ночью я влила в твой амулет дополнительную Силу, чтобы увеличить радиус его действия. И судя по тому, что ты рассказал мне о том, как проходили переговоры сегодня, у меня получилось.

Михаил с минуту помолчал, обдумывая услышанное, а потом спросил:

– Почему ты мне сразу все не рассказала?

– Я знала, что если скажу, то ты очень… бурно отреагируешь. И это сильно осложнило бы тебе и без того непростые переговоры.

– Да ничего бы мне это не осложнило! – возмутился Михаил.

– Неправда, – спокойно парировала Вика. – У тебя к этим ведьмам вон какая неприязнь, – кивнула она в сторону Темной, флиртующей с юношей в баре, – а ведь они в отличие от американских Иных тебе вообще ничего не сделали!

Михаил поджал губы. Признавать, что его жена права, ему не хотелось, но и не согласиться с ее доводами он тоже не мог.

Глава 3

Утром Михаилу сообщили, что переговоры вновь переносятся на завтра – американцы попросили дополнительную отсрочку, сославшись на необходимость поставить в известность свое руководство о вносимых изменениях. И хотя это означало, что Михаил может провести весь день с семьей, новостям он совсем не обрадовался.

– Как бы они не встретились с кубинцами за моей спиной! Ни меня, ни амулета не будет, и американцы беспрепятственно получат что хотят, – строил он мрачные догадки.

Попытки дозвониться до кубинских партнеров и узнать хоть какие-то подробности не увенчались успехом, и это превращало подозрение Михаила в уверенность, что Темные что-то проворачивают втихую.

После завтрака Яся заявила, что такой солнечный день не должен пропадать зря и что они просто обязаны погулять по городу и поваляться на пляже.

Первую часть ее плана они с удовольствием выполнили, побродив по Старой Гаване – погуляли вокруг Капитолия, заглянули в музей революции, прошлись по проспекту де Марти, а потом, сойдя с туристических маршрутов, углубились в лабиринты старинных улиц. Поплутав по ним, вышли на симпатичную уютную плазу с небольшой церковью. Зайдя в нее, полюбовались на архитектуру и украшения, постояли перед алтарем. Именно за ним на небольшом возвышении Яся заметила старый деревянный ящик с полустертой надписью «Florida Oranges».

– Мама, а зачем они поклоняются ящику из-под апельсинов? – не поняла она.

Ни Михаил, ни Вика не знали, что на это ответить. И толком расспросить было некого; попытки пообщаться со старым кубинцем у входа ни к чему не привели – как они ни пытались объясниться жестами, как ни показывали на ящик, кубинец лишь улыбался во весь свой беззубый рот и бормотал на испанском что-то непонятное про San Ernesto de La Higuera. Вероятно, это было имя святого, давшего название церкви.

После обеда в «Насьонале» Михаил позвонил Антону, и тот с готовностью отвез их за город, на пляж Санта-Мария-дель-Мар – с белым песком, прозрачно-голубой водой и пальмами, словно сошедшими с картинок туристических рекламных плакатов.

Не успокоившись на этом, Антон прошел на пляж вместе с ними, вполголоса потолковал о чем-то с местными торговцами, и через несколько минут им уже установили три новеньких шезлонга под пальмами и принесли небольшой столик с прохладительными напитками.

– Э-э… спасибо. Сколько это стоит и где я могу заплатить? – спросил Михаил, зная, что шезлонги на пляжах платные, но Антон только взмахнул руками.

– Даже не думайте об этом. Для вас – все самое лучшее и только бесплатно.

– Честное слово, не надо, – подхватила Вика. – Неудобно же!

– Никаких неудобств! – все так же экспрессивно ответил Антон. – Отдыхайте, а когда надумаете возвращаться, позвоните мне – я тут же подъеду.

Яся немедленно побежала купаться в океане. Вика с Михаилом в воду пока не торопились – устроились на шезлонгах, попробовали приготовленные для них коктейли.

– Вика, – нерешительно спросил Михаил, – а ты не умеешь… ты не сможешь посмотреть, что там на самом деле происходит? С американцами?

Он практически никогда не обращался к жене за такого рода помощью. И эта его просьба нагляднее всего свидетельствовала о том, как он обеспокоен.

– Могу попробовать, но на успех особо не рассчитывай, обычно у меня это плохо получается, – сразу предупредила Вика, закрыла глаза, сосредоточилась и попыталась просмотреть линии вероятностей.

Как и в предыдущие разы, будущее скрывалось в клубящемся тумане, разобрать в нем хоть что-то конкретное не получалось. То ли Вике не хватало опыта и умений, то ли Силы. Зато она снова ощутила угрозу. И на этот раз даже разобрала в ней отголоски Силы. Точно не Светлой Силы. Но и не Темной…

– Ничего, – открыв глаза, покачала головой она – и попыталась скрыть тревогу под солнечными очками. Присутствие неясной угрозы было очень ощутимым, а то, что она не могла понять, откуда она исходит и кому конкретно грозит, только ухудшало ситуацию.

– Жаль, – вздохнул муж и отыскал взглядом дочку. Увидев, что возле Яси стоит и напористо ее в чем-то убеждает плутоватого вида парень со связкой ожерелий в руках – дешевых сувениров, которые продают на всех пляжных курортах туристам, Михаил начал подниматься с шезлонга, готовый вмешаться.

– Акула, настоящий зуб! – тем временем на ломаном русском объяснял Ясе продавец, видя, что она с интересом разглядывает яркие ожерелья. Выудил из связки одно, приложил девочке к груди и восхищенно зацокал языком: – Красиво! Пятнадцать песо!

– Извините, – виновато улыбнулась Яся, – у меня нет денег.

– Такой красивой девочке – десять песо! – немедленно понизил цену продавец.

– Не надо, спасибо, – вновь вежливо отказалась она.

– Семь! – продолжал настаивать продавец. – Настоящая акула – ам-ам! – пощелкал он пальцем по зубу.

Тут рядом с Ясей откуда ни возьмись появился худой жилистый мальчишка лет тринадцати с необычными для кубинца светлыми глазами, ярко блестящими на смуглом лице, и что-то быстро выпалил продавцу на испанском. Тот выслушал его на удивление внимательно, не отмахнулся и не стал спорить с мальчишкой намного младше себя. Более того, к удивлению Михаила, продавец даже немного покраснел. А потом протянул Ясе стремительно уменьшавшееся за последние минуты в цене ожерелье.

– Бери. Бесплатно, – предложил он.

Яся отступила на шаг, сложила руки за спиной и отрицательно покачала головой.

Продавец буркнул что-то на испанском, пожал плечами и ушел.

Михаил собрался было позвать дочку, но тут Вика положила ему руку на плечо.

– Подожди.

– Почему?

– Потому, – загадочно улыбнулась она. – Яся видела этого мальчика на днях на Малеконе, когда он катался на серфе, и он произвел на нее большое впечатление. Так что дай им немного поговорить.

Михаил как-то странно хмыкнул, но вмешиваться не стал.

– А я тебе сразу говорила, что это не так просто – быть отцом взрослеющей дочери, – совершенно верно поняла его реакцию Вика.

– Говорила, – согласился Михаил. – Но я думал, что у меня в запасе еще есть года хотя бы три-четыре, – несколько растерянно признался он.

Яся тем временем явно размышляла, как бы ей начать разговор. По-испански она не говорила, а русский язык мальчишка вряд ли знает. Может, английский?

– Это были не настоящие акульи зубы, – сказал вдруг тот на хорошем английском. – Он делает их из костей рыбы и продает туристам.

– А что ты ему сказал? – полюбопытствовала Яся, обрадовавшись, что языковой вопрос решился сам собой.

– Что не надо тебя обманывать.

– Почему?

– Не хотел, чтобы у тебя была подделка, – небрежно пожал плечами он и вдруг выпалил: – Я слышал, как ты играла вчера на набережной на своей скрипке. Это было… – Мальчишка взмахнул рукой и глубоко вздохнул: – Очень, очень красиво, – закончил он, компенсировав нехватку нужных слов неподдельной искренностью.

Яся просияла от комплимента – и тоже призналась:

– А я видела, как ты катался на серфе. У тебя это очень здорово получается!

– Спасибо, – кивнул мальчишка. – Я Марко.

– Ярослава. Яся, – поправилась она, решив, что ему будет проще выговорить короткое имя.

– Яся, – медленно повторил Марко, словно пробуя незнакомую комбинацию звуков на вкус.

– Ты занимаешься серфингом?

– С детства.

– Здорово! Я бы тоже хотела уметь кататься на серфе. А где ты этому учился?

– Сам. У нас на Кубе к серфингу относятся с подозрением. Можно сказать, недолюбливают. Так что никаких специальных секций нет.

– Недолюбливают? Но почему? – удивилась Яся.

– Потому что считают серфинг очень американским занятием, – усмехнулся Марко.

Яся только покачала головой. О том, что на Кубе не жалуют американцев, она, конечно, знала, но даже не думала, что эта нелюбовь распространяется так далеко.

Марко неожиданно снял ожерелье, которое носил у себя на шее, и протянул ей.

– На. Вот это – настоящий зуб акулы, он приносит удачу.

– Спасибо, – растерянно ответила Яся, вертя в руках неожиданный подарок. – А почему он приносит удачу?

– Это долгая история, – отмахнулся Марко.

– А у меня для тебя ничего нет…

– Да мне ничего и не надо.

Яся надела ожерелье себе на шею и застенчиво улыбнулась Марко в ответ.

Тут терпение Михаила кончилось.

– Яся! – окликнул он дочку.

Та оглянулась.

– Мне пора, – с сожалением сказала она.

– Конечно, иди, – кивнул Марко. – Я был очень рад с тобой познакомиться.

* * *

В Гавану они вернулись уже затемно – усталые, загорелые и расслабленные, и почти подъехали к отелю, когда у Михаила зазвонил телефон. Несколько мгновений он молча слушал собеседника, а потом в сердцах стукнул кулаком по сиденью.

– Что случилось? – встревожилась Вика.

– Американцы поставили условие, чтобы завтра продолжить переговоры без меня – мол, коммерческая тайна нового проекта, поэтому присутствие незаинтересованных третьих лиц нежелательно. Более того, кубинцы с этим уже согласились.

Вике не терпелось узнать, что муж собирается делать, но, прекрасно уловив резкую перемену в его настроении – даже ауру смотреть не надо! – она решила не донимать его своими расспросами прямо сейчас.

Когда они пересекали холл «Насьоналя», в баре напротив стойки регистрации Вика заметила Темных ведьм из аэропорта. Рядом с ними стояла коляска с малышом-вампиром, а за столиком вместе с ними сидели двое местных юношей. Одного из них, смазливого кудрявого парня, она уже видела вчера вечером. На шее у него ярко выделялось красное пятно, вызвавшее было у Вики на миг нехорошее подозрение – которое она, впрочем, тут же отогнала. Не могут же эти ведьмы быть настолько безрассудными?

Михаил, как оказалось, тоже заметил Темных – как и красное пятно на шее парня. И этого оказалось достаточно, чтобы он, уже и без того взвинченный после телефонного звонка, вспыхнул как порох.

– Ну, это уже слишком! – воскликнул он и, прежде чем Вика успела среагировать, сорвался с места.

– Миша, подожди! – позвала Вика в тщетной попытке его остановить и бросилась вслед, одновременно накидывая «сферу невнимания». Она не сомневалась, что сейчас будет сцена, которую людям – и в первую очередь Ясе – совсем не надо видеть.

– Это вообще ни в какие рамки не лезет! – накинулся Михаил на ведьм. – Приезжаете в чужую страну, заколдовываете местных людей, навязываете им свою волю… Еще и их кровью своего вампиреныша поите!

– Миша! – прошипела подоспевшая Вика, схватила мужа за руку и попыталась оттащить его в сторону.

– Про Иных ему, конечно же, ты рассказала? – обвиняюще обратилась к Вике одна из Темных.

– Да, – ответила Вика. – И конкретно сейчас очень об этом жалею, – добавила она, пронзив мужа убийственным взглядом.

– Вик, ты посмотри на его шею! – Михаил ткнул пальцем в одного из парней, которые, хоть и сидели совсем рядом, совершенно не обращали на них внимания – «сфера невнимания» действовала отменно. – Это же явно следы укусов!

– Да, это следы укусов, – подтвердила одна из ведьм и ухмыльнулась, глядя на перекошенное лицо Михаила.

– Ну ты посмотри, какие наглые, даже скрываться не считают нужным!

– Только это укус москита, – закончила свою фразу Темная, словно ее и не перебивали. – А у Энрике на них очень сильная аллергическая реакция.

– Совсем за дурака меня держите? – возмутился Михаил.

– Да кто же в здравом уме примет такого откровенного тупицу за обычного дурака? – агрессивно отозвалась Темная, но тут ее перебила вторая ведьма.

– Светлая, – процедила она, обращаясь к Вике, – ты бы объяснила своему человеку, – выделила она последнее слово презрительной интонацией, – что бросаться подобными необоснованными обвинениями – не самая лучшая идея…

– Да, – подхватила ее спутница. – Мы, Темные, существа плохие, злопамятные… – снова ухмыльнулась она.

– Вы мне еще и угрожаете? – вновь взвился Михаил.

Ведьмы прыснули со смеха, глядя на его перекошенное от ярости лицо.

Вика отчаянно пыталась придумать, как разрядить обстановку.

Внезапно раздался недовольный вопль малыша, упустившего из рук погремушку.

– Извините нас, – пробормотала Вика и потащила Михаила прочь.

* * *

– Ты сердишься, – констатировал Михаил, когда они вернулись к себе в номер.

Вика убедилась, что дочка в душе и ничего не услышит, и ответила:

– А что ты хотел? Ни в чем не разобравшись, накинулся на них со своими смехотворными обвинениями…

– Это потому, что я обвинил Иных?

– Знаешь, – сердито нахмурилась Вика, – у тебя прямо пунктик какой-то на Иных! Если бы ты вот так же, на пустом месте, набросился на обычного человека… не знаю… женщину с ребенком, например, и обвинил ее в том, что она этого ребенка украла, я бы возмутилась ничуть не меньше!

– Они мне угрожали, но ты, будучи Иной, все равно приняла их сторону, – сделал свои собственные выводы Михаил.

– О, мужчины и ваша хваленая логика! – раздраженно закатила глаза Вика. – Но я тебя все равно люблю, – сердито добавила она через мгновение. – И очень хочу, чтобы ты хоть немного расслабился и забыл об этих ваших переговорах, потому что именно из-за них ты бросаешься на всех подряд.

– Я тебя тоже люблю, – ответил Михаил, обнимая жену, и глубоко вздохнул. – Ладно, ты права – не имеет смысла портить себе настроение. Завтра я что-нибудь придумаю, и мы закончим наконец эти треклятые переговоры. А потом… Как насчет того, чтобы попросить Антона отвезти нас на пару дней в Варадеро на их знаменитые пляжи?

– Всецело одобряю замечательную идею своего замечательного мужа, – улыбнувшись, поддела его Вика.

– Вот и прекрасно. Предлагаю отметить это решение – я сейчас быстренько спущусь бар и принесу нам парочку коктейлей.

– Мне сделай манговый дайкири – побольше манго и поменьше алкоголя, – ответила Вика.

– А мне горячего шоколада, – добавила высунувшаяся из душа Яся.

– Дайкири и шоколад, – кивнул Михаил. – Через несколько минут мы с вами начнем прекрасно проводить вечер.

* * *

Когда Вика вышла из душа, Михаил все еще не вернулся. Списав это на очередь в баре, она не спеша высушила феном волосы перед зеркалом.

Когда прошло уже полчаса, а мужа все не было, Вика начала беспокоиться – она набрала номер его сотового и долго слушала длинные гудки…

Еще через десять минут ожидания Вика предположила, что муж вполне мог пересечься с кем-то из американской делегации, ведь те тоже остановились в этом отеле. Столкнулись, начали обсуждать переговоры, увлеклись, возможно, даже поругались – мало ли…

Успокоить себя этой мыслью Вике удалось ненадолго, вскоре у нее появилось куда менее приятное предположение – а вдруг Миша снова столкнулся с теми ведьмами? Про злопамятность – это они, конечно, шутили, пусть и по-своему, по-Темному, но…

– Яся, я спущусь на минутку вниз, посмотрю, куда у нас папа пропал, ладно? – бросила она дочке, быстро натягивая на себя джинсы с майкой.

Яся сосредоточенно играла на скрипке и только едва заметно кивнула, давая знать, что услышала.

У стойки бара в холле Михаила не оказалось. В баре, расположенном в саду, – тоже… Ощущая, как от неприятного предчувствия начинают мерзнуть ладони, Вика обежала все рестораны отеля – вдруг муж заказывал напитки в одном из них? Но и там его тоже не было.

Вика еще раз набрала номер Михаила – и снова услышала лишь длинные гудки. Не на шутку взволнованная, она присела на диванчик в холле, глубоко выдохнула – и применила заклинание поиска. Если с другими магическими приемами у Вики было совсем мало опыта, то этим заклинанием она владела неплохо, в быту оно ее не раз выручало, когда она что-то теряла.

Тем большим удивлением для Вики оказалось то, что вместо привычной стрелки компаса, которая указывала бы направление – или крутилась бы на месте, если объект поиска совсем рядом, Вика увидела клубы дыма, те самые, которые появлялись, когда она в последние дни пыталась просмотреть линии вероятностей. Только на этот раз сквозь них проглядывали слабые огни, будто где-то впереди теплились свечи. И снова это ощущение неясной, но очень явной угрозы…

Открыв глаза, как нарочно первым делом Вика увидела Темных с коляской, в которой дремал их малыш-вампир. Ведьмы были изрядно навеселе, их заметно пошатывало из стороны в сторону; они о чем-то оживленно шептались и пьяно хихикали. Их юные обожатели преданно следовали чуть позади.

Взгляд одной из ведьм остановился на Вике.

– О, да это же та самая Светлая! – заплетающимся языком провозгласила ведьма. – У которой такой воинственный муж!

Ее подруга тоже посмотрела на Вику и икнула.

– Ну и как там твой человек? – осведомилась она и расплылась в ехидной улыбке. – Все еще рвется наказать двух гадких и дурных ведьм?

Тут они переглянулись и разразились громким хохотом – будто услышали что-то очень остроумное.

– Да только ничего у него больше не выйдет! – задыхаясь от смеха, выдавила одна из них.

– Что значит – больше не выйдет? – похолодела Вика. – Вы его видели?

Ведьмы, не обращая на нее никакого внимания, обнялись и, все еще пошатываясь и посмеиваясь, направились к лифтам.

– Стойте! – не сдавалась Вика. – Так вы его видели?

– Зачем нам его видеть? – отозвалась одна из ведьм, заходя в кабинку лифта и промахиваясь пальцем мимо кнопок этажей. Услужливый юноша нажал на нужную вместо нее. – Нам это совсем не обязательно. Мы и так… – Темная пьяно икнула.

– Вы и так – что? – продолжила выпытывать Вика. – Что вы с ним сделали? – выкрикнула она в закрывающиеся двери лифта.

В ответ донесся только затихающий пьяный смех.

* * *

Вика сделала еще один круг по холлу отеля, вновь уже безо всякой надежды набрала номер Михаила и начала расспрашивать портье и барменов, не видел ли кто ее мужа за последний час.

Так ничего и не выяснив, Вика внезапно успокоилась. «Глупости какие, – выговаривала она себе, пока старинная кабина лифта, вся в позолоте и зеркалах, несла ее на седьмой этаж, – туристы на Кубе не пропадают! Сейчас я вернусь в номер, а Миша там, с коктейлями и горячим шоколадом для Яси, сидит и гадает, куда это я подевалась».

Вика так четко представила себе эту картину, что, открыв дверь в номер, почти удивилась, не увидев там мужа.

– Яся? – окликнула Вика дочку, нашаривая выключатель на стене.

Зажглись лампы, залив номер теплым желтым светом.

Постели стояли нетронутыми, окно было широко распахнуто, дующий с гавани влажный ветер трепал белые шторы. На кровати лежал пустой футляр из-под скрипки.

В номере было пусто. Ни Михаила, ни Яси…

* * *

Оперативная база Дозора-67,

провинция Гуантанамо, Куба

Заброшенных построек на Кубе хватало, и никто, ни местные, ни тем более туристы не обращали на них ровным счетом никакого внимания. Вот и полуразрушенный лагерь, расположенный за одичавшим заболоченным полем вдали от всех центральных автотрасс, вот уже много лет никого не интересовал. Говорили, что когда-то давно здесь находилась тренировочная база повстанцев.

Но вот если бы в этом глухом уголке острова оказался какой-нибудь любопытный Иной, то, хорошенько присмотревшись, он бы непременно заметил, что на эту местность наложены сразу и мощная «сфера невнимания», и некий аналог заклинания «паранджи», чтобы более чувствительные к магии люди, которых не отвлечет «сфера», видели перед собой лишь заброшенные постройки.

На самом деле здесь по-прежнему находилась база – без какой-либо символики или опознавательных знаков, но очень сильно смахивающая на военную, оснащенную по последнему слову техники: тут были и казармы, и тренировочный лагерь, и командный центр, и автопарк с джипами, вездеходами и даже парой БТР.

Несмотря на серьезность наземных сооружений, главный объект базы находился не на поверхности, а под землей. Не многие обитатели могли похвастаться тем, что проходили в сеть подземных укреплений, начинающихся за тяжелой металлической дверью, у которой постоянно дежурили четверо вооруженных охранников в практичной военной одежде черного цвета.

На дежурстве в подземном бункере, как всегда, находились двое. Один, высокий и черноволосый, с характерным французским носом, был Светлым Иным третьего уровня; черная одежда стиля милитари сидела на нем как влитая. Другой, румяный и пухлощекий, четвертого уровня, но уже Темный Иной, в этой же одежде смотрелся, напротив, довольно карикатурно: штаны неряшливо топорщились, футболка явно жала в талии, обрисовывая намечающийся пивной животик, и была слишком свободна в плечах.

Оба сидели перед многочисленными экранами, полностью закрывающими собой одну из стен комнаты. На одних показывались постоянно меняющиеся графики, на других – какие-то новости с самых разных телеканалов мира, на третьих – бегущие ряды непонятных кодов, на четвертых чередовались изображения с многочисленных камер наблюдения. Огромная приборная панель мирно перемигивалась разноцветными огнями.

Темный облокотится локтями о край стола и тяжело вздохнул; раскачивающийся на своем стуле скучающий француз покосился на него, но промолчал.

– Сколько там еще до конца смены? – спросил Темный, хотя и сам прекрасно знал ответ – табло на одной из стен показывало время сразу нескольких часовых поясов.

– Шесть часов двадцать минут, – ответил француз – и сник. – Еще один прекрасный день на страже спокойствия мира, – пробормотал он себе под нос.

Темный широко – того и гляди вывихнет челюсть – зевнул и доверительным шепотом заявил:

– Ты никогда не задумывался, что все это – никому не нужная перестраховка? Полвека назад все закончилось – и с той поры ничего так и не произошло. Ни-че-го. Даже намека. А мы все сидим и ждем… когда рак на горе свиснет.

– Говорят, недавно было несколько подозрительных убийств, – пожал плечами француз.

– Пфф! – презрительно фыркнул Темный. – Читал я те отчеты – ничем подозрительным в них и не пахло, просто у наших аналитиков слишком бурное воображение, вот и видят во всем мистику.

– Я в общем-то тоже так считаю, – помолчав, признался француз.

Некоторое время оба молчали, переваривая такое нечастое для Светлых и Темных согласие.

– Помню, как я обрадовался, когда получил сюда назначение, – нарушил тишину француз. – Такое серьезное задание; меня шеф на брифинге постоянно за руку тряс – мол, ты один из всех моих оболтусов достоин такого доверия! Думается мне, что старый засранец всласть поржал за моей спиной – знать бы, что буду сутками торчать в этом бункере, показал бы ему фигу и остался обычным патрульным в Дозоре, ловил бы ваших на мелких проколах. Все интереснее.

Темный на «ваших» ничуть не обиделся.

– Да, я тоже купился на громкие слова: судьбы мира, баланс сил и все такое, – вздохнул он, жестом фокусника извлек неизвестно откуда две банки пива и предложил одну коллеге. – А на деле? Отсидел себе здесь всю задницу и почти свихнулся от скуки. Салют! – буркнул он, вскрывая свою банку и поднимая ее в приглашающем жесте.

Француз поднял свою банку в ответ.

– За что пьем?

– За то, чтобы стало хоть немного веселее? – предложил Темный.

– Это можно, – согласился Светлый.

Они успели сделать всего по одному глотку, когда на приборной панели внезапно загорелась полоса желтых огоньков и противно запищал сигнал тревоги.

* * *

Где-то на окраине Гаваны, Куба

Оло вот уже третий час самозабвенно стучал в барабан бата.

В воздухе витали густые клубы сигарного дыма. Сизый, не слишком мягкий растительно-пряный аромат табака отдавал деревом, привкусом сухих листьев, ореха, белого перца и – совсем немного – поджаренных зерен какао.

К аромату тлеющих сигар добавлялся запах горячего воска. Тонкие белые свечи из католического храма, сгорая, наполняли воздух ароматом ладана; чадящие самодельные ярко-красные свечи пахли гарью и пряными травами.

По лбу, по плечам и по голой спине Оло стекали струйки пота, нательный золотой крестик так нагрелся, что обжигал кожу груди. Завеса дыма и запахов густела, дышать становилось все труднее, в голове шумело. Это хорошо. Значит, духи-ориши уже близко.

Оло стучал в барабан и страшно гордился оказанной ему честью – далеко не каждому выпадает возможность исполнить роль главного барабанщика-олубата в творящемся сегодня ночью уникальном таинстве.

Алехандро, пожилой чернокожий колдун-сантеро в красном балахоне и в разрисованной маске, скрывающей лицо, отделился от толпы и торжественно направился к алтарю. В руках у него бился черный петух.

Драпированный белым тюлем алтарь был уставлен католическими крестами, склянками с пальмовым маслом и красным вином, половинками кокосов, ямсом, окурками сигар с золотистыми колечками Cohiba и куриными черепами. Над горами всего этого богатства возвышалась тридцатисантиметровая фигура оришы Ойи, духа, имеющего власть над мертвыми. В пышном, богато расшитом желтом атласном платье, с крестом в руках, чернокожая ориша благосклонно взирала на сантеро.

Вопреки обычным ритуалам, где кормили сразу несколько священных камней^[2], на этот раз у подножия алтаря стояла одна-единственная фарфоровая супница, а в ней лежал один-единственный камень, невзрачный и неприглядный.

Но что это был за камень! Каждый раз, когда Оло смотрел на него, он ощущал трепет во всем теле. Лежавший в дорогой супнице камень привезли с могилы самого Че! И не с возведенного в Санта-Кларе монумента, где сейчас и впрямь покоились останки великого команданте, а с настоящей могилы. Самой первой. С братской могилы, затерянной в горах Боливии. Той самой братской могилы, где был изначально похоронен великий Че. Агенты сантеро искали ее долгие годы, и вот наконец нашли…

Оло почувствовал, как его ладони зачастили над барабаном все быстрее, и в ответ на ускорившийся ритм все резче извивались и выгибались тела танцующих, все сильнее плясало пламя свечей, все гуще клубился дым.

Алехандро упал на колени перед алтарем. Разукрашенная маска поднялась к грозной орише Ойе. Сантеро выкрикнул заклинание – и резким движением оторвал голову трепыхавшегося у него в руках черного петуха.

Кровь брызнула в супницу, окропила священный могильный камень.

Словно по сигналу извивавшиеся в бешеном ритме танцоры рухнули на землю и замерли.

Оло не сразу понял, что его собственные руки застыли над барабаном, словно кто-то крепко их схватил, и что вместо властвовавшего надо всем и вся ритма сейчас вокруг звенела пронзительная тишина.

Сантеро медленно поднес ко рту оторванную голову петуха, слизнул капающую кровь, запрокинул голову к фигуре ориши на вершине алтаря и выкрикнул:

– Вселись в одного из нас, Ойя! Яви своего избранника. Пусть он укажет нам путь.

Секунды тяжело падали в густые клубы дыма, зловеще мерцали золотые кресты на алтаре. Тишина все длилась и длилась, и Оло ощутил, как от этого грозного ожидания мороз продрал по коже. Мало кто рисковал обращаться к Ойе – повелительнице мертвых. И еще меньше было тех, кто оставался в живых, чтобы об этом рассказать.

Чернокожая фигура ориши вдруг словно поднялась над алтарем и отбросила огромную тень на распростертых на земле людей. Резкий порыв ветра пронесся по комнате. Соприкоснувшись с потной кожей, он продрал холодом до костей. Оло вдруг отчетливо понял, что смерть – материальна и только что она прошла совсем рядом. Он обеими руками обнял свой барабан и зажмурился.

Алехандро упирался маской в пол и глухо бормотал:

– Яви нам свою милость, Ойя. Покажи своего избранника.

Дверь тростниковой хижины скрипнула, впуская кого-то внутрь.

Любопытство съедало Оло; он рискнул приподнять голову и слегка приоткрыть один глаз.

В низком проеме, полускрытая клубами дыма, стояла, покачиваясь, расплывчатая фигура избранника ориши Ойи.

«У нас получилось! – обрадовался Оло. – Впервые за шестьдесят лет!»

А затем фигура избранника приобрела четкость – и Оло едва не вскрикнул от изумления.

Но возглас умер у него на губах, так и не вырвавшись наружу…