Мария Викторовна Даминицкая
Индиго

Часть 7

Укрывшись в келье, ото всех.
Святой уснуть не мог.
Смятение одолевало,
Он рассуждал, как мог.

Религия, устав святой,
Гласят лишь об одном.
Покинуть девица должна
Их монастырь, их дом.

И тут же думал о другом,
Что все ж могла остаться.
За столько лет она себя
Держала, как все братцы.

Вела себя наоборот,
Свой пол от всех скрывая.
Если бы не страх об этой тайне,
Она б и не сказала.

И если б я не проявил
Настойчивость свою.
Она бы мне и не открыла
Любовь ко мне, свою.

Я до сих пор лица ее
Не видел с под одежд.
Красотка судя по груди,
Что видел при луне.

Так рассуждая обо всем
Монаха сон сморил.
В нем видел он груди Матильды,
И как он с ней был мил.

Он не скрывал желания,
И целовал грудь страстно.
Над ним Мадонна ожила,
Сошла с полотна важно.

Он к ее лику страсть таил,
Но больше не скрывал.
Она его обняла нежно,
Ей губы целовал.

В груди стучало сердце страстно,
Кровь в жилах закипала.
Амбросио понять не мог,
Им страсть одолевала.

Когда проснулся весь в поту
Аббат был сам не свои.
Он девицу любить хотел,
Забыв святой закон.

Матильда чувства от него,
Так тщательно скрывала.
Признание любви ее,
В нем страсти разжигало!

А если бы она могла
Его бы соблазнить!
Монах прекрасно понимал,
Что он не устоит.

Решил у грота, по утру
Ее случайно встретить.
Забрать назад свои слова
Что клятвою заверил.

Хотел ее он убедить
Оставить монастырь.
Но без Росарио уже
Ему свет был не мил.

Часть 8

В часовне утром служба шла
Аббат со всеми там.
Но мыслями он был, увы,
Витал и вспоминал.

Все то, что девица ему
О чувствах говорила.
О сладком сне, чудесном сне,
Что страсти пробудил в нем.

Когда монах явился в грот,
Как он предполагал.
Матильда там его ждала,
Он тоже встречи ждал.

Она приблизилась к нему
И видно, что боялась.
Монах стал первый говорить,
Чтоб не поддаться чарам.

Боялся голоса ее,
Что мог не устоять.
Вся мелодичность в ее звуках
Склоняли трепетать.

– Сядь подле, – с твердостью сказал,
Скрывал свою суровость.
– Должна, ты, выслушать меня
Все ради нас, не скрою!

Питаю я к тебе тепло
И дружеский настрой.
Всей горести не передать,
Больше твоей, не скрою.

Встречаться больше не должны,
Точнее, никогда.
– Амбросио!
– Дай мне закончить, мой друг Росарио!

Нашу разлуку мы должны
С тобою пережить.
И равнодушие к тебе,
Увы мне не укрыть.

– Нет, отче, нет, я не смогу!
Ты клялся, обещал!
Не уж то я так обманулась
И ты меня предал!?

– Я вынуждать тебя не стану
Покинуть монастырь.
Взываю, я, к твоей душе,
Чтоб сжалилась, пойми!

Освободи меня от слов,
От клятвы от моей.
С твоею рядом красотой,
Не смогу жить, поверь!

Моя честь, слава, мир души,
Зависят от тебя.
Если уйдешь, то что блюдил,
Честь не нарушу я.

Если останешься, ты, здесь,
Боюсь, что полюблю.
Я не смогу владеть собой,
С той сладкой силою.

Боюсь, что буду обожать,
Так сильно я тебя,
Но честь и сан не дозволят,
Услышь мои слова!

Если я дорог так тебе,
Спаси от мук меня!
Покинь, ты, завтра монастырь,
И забери слова.

Когда уйдешь, то унесешь,
Тепло с собой мое.
Мои молитвы, восхищение,
Все счастие мое!

Если останешься, ты, здесь,
Несчастен буду я,
Опасность будет надо мной,
И мук терзания.

– Жестокий ты, о, как жесток!
Нет воли у меня.
Жила твой я волею,
Всегда, всегда, всегда!

Ты не оставил выбора,
Я правда не могу.
От клятвы, я, освобождаю,
Сегодня я уйду!

Ответь мне отче,
Будешь ты, меня хоть вспоминать.
Когда уйду я навсегда,
В далекий край страдать?

– Боюсь я буду о тебе
Уж слишком часто думать.
По другу буду тосковать,
Росарио был мудрым.

Тогда мне нечего желать,
Лишь кроме одного.
Чтобы на Небе мы свидались,
Прощай, Амбросио!

Нет, все же попрошу тебя,
Цветок с того куста.
Он будет знаком доброты,
Расположения.

Я спрячу на груди его,
Я с ним потом умру.
Монахини его найдут,
На сердце будет, тут.

Монах цветок с куста берет,
Не в силах отказать.
Мгновенно с криком отскочил,
И начал так стонать.

Цветок упал из рук его.
– Я смерть свою нашел!
– Амбросио! Как? Что с тобой?
– Змея в кустах! Темно!

Монах в беспамятстве упал,
Сознание потеряв.
Росарио кричал как мог,
На помощь звав, рыдав.

Когда врач рану увидал,
Она разбухла вся.
– Простите, но ему конец, —
Монахам он сказал.

Ничем помочь ему не мог,
Осталось уже скоро.
За спинами Росарио,
Ходил без разговоров.

Три дня, врач громко объявил,
Но яд извлечь нельзя.
И нет от яда этого,
Противоядия!

Росарио страдал вдвойне,
Боль, крики поглащав.
Остался за больным ходить,
Его не покидав.

Часть 9

Три дня прошло, монах окреп!
Не умер, боль прошла!
И рана на руке исчезла,
Как не бывала там!

Врач изумлен был
И не верил, но видит, яда нет!
Хотя до этого святой,
Был точно не жилец!

Монахи все сочли Святым,
Что чудо с ним случилось.
Святой Франциск его вернул,
Мольбы услышав, в милость.

Когда зеваки разошлись,
Всю радость не скрывая.
Росарио в углу сидел,
Тихонько улыбаясь.

– Ты здесь, еще, ты, не ушла?
Погибель, ты, моя!
Змея, та тоже постаралась
В могилу не ввела!

– Два дня лежать тебе еще,
И говорить нельзя.
Я счастлива, поверь, ты мне,
Что Бог вернул тебя!

Но чтобы, ты, здесь не грустил
Тебе сыграю я.
Я арфу скоро принесу,
Тебе для отдыха.

Монаху голос ласкал слух,
Все пение ее.
Тревога тихо уходила,
И сон ушел давно.

Но наш аббат закрыл глаза,
Прикинулся, что спит.
Матильда песни прекратила,
Чтоб любоваться им.

Вела с собою разговор,
И взгляд не отрывала.
Аббата взором обнимала,
И тихо так шептала.

– Он спит, – сказала девица,
Аббат все четко слышал.
Но виду сроду не подал,
От чар, чтоб не зависеть.

– Могу смотреть я на него,
Не гневая ни чем.
Мое дыхание с его,
Смешается совсем.

Я с обожанием таким,
Черты все четко вижу.
Не заподозрит он меня,
Ничем я не обижу.

Страшится он, что соблазню.
Нарушив тем обет.
Не справедливец он какой,
Он не поверил мне.

Будь моей целью пробудить,
Желанья в нем, любовь.
Свое б лицо не прятала,
Вновь видел меня, вновь.

Она умолка, но потом,
Продолжила опять.
Амбросио лежал и слушал,
Ее словам был рад.

– Лишь несколько часов прошло,
Когда сказал он мне.
Что уважает он меня,
Что думал обо мне.

И мое сердце обрело,
Тепло и тот покой.
Но, что сейчас произошло,
Для меня только боль!

Как страшно изменилось все,
Велит уйти от них.
От братиев моих родных,
И от моих святых.

О, мой святой, и мой кумир!
Живешь с Богом во мне!
Лишь сердце вам принадлежит,
Откроюсь я тебе.

Осталось лишь чуть – чуть прождать,
Без малого два дня.
Тогда узнаешь что любовь,
Моя к тебе чиста.

Возможно пожалеешь, ты,
Меня и все поймешь.
Но тяжесть и печаль мою,
С собой не заберешь.

Монах лежал и делал вид,
Что очень крепко спит.
– Какая нежность, чистота,
В мыслях подумал вмиг.

Если на жалость так, сейчас,
Я пламенем горю.
Но, чтобы было бы со мной,
Вдруг если полюблю?

Матильда к центру отошла,
Спиной была к нему.
Немного приоткрыв глаза,
Смотрел на девицу.

Она смотрела на нее,
Мадонну созерцала.
И со слезами на глазах
В слух речи толковала.

– Счастливая, к тебе идет
С мольбами он всегда!
Он восхищается тобой,
И уповается.

Я думала, облегчишь мне,
Ты горести мои.
Но все лишь усложнилось очень,
Бесчувственный холст – лик!

Религия, не красота,
В нем будит восхищение.
Колени перед божеством клонит,
Не перед юной девой.

Когда я буду умирать,
Услышу я возможно.
То, что он говорит тебе,
Ведь это так не сложно.

Не нужно будет горевать,
Обет он не нарушит.
Приятно было бы узнать,
Об истинном в нем чувстве.

– Матильда! Милая моя! —
Воскликнул тут монах.
Девица резко обернулась,
Монах издал звук "Ах!"

При повороте капюшон,
С волос ее спадает.
Лицо Мадонны перед ним,
В живую созерцает!

Амбросио лицо прикрыл,
Руками поскорей.
Не верит собственным глазам,
Не знает, как быть с ней?

– Несчастная случайность,
Тайну приоткрыла!
Которую скрывала я,
Годами, что есть силы!

Да, правда, я, одно лицо
С Мадонною твоей.
Матильда Вильянегас, я,
Мой род здесь всех знатней.

Когда я грезила тобой,
Портрет мой рисовали.
Его скупили, как икону,
Прислужники во храме.

Помог с продажей человек,
Он много лет нам служит.
Не знала, что, Мадонну ты,
К себе, здесь расположишь.

Возможно после этого,
Что я тебе сказала,
Ты станешь больше избегать,
Меня, то, кем я стала.

Я знала, что Мадонну ты,
Всем сердцем обожаешь.
И бессознательно любил,
Красоты восхваляя.

Но я не пользовалась этим,
Хотя могла, поверь.
Твое внимание мне надо,
Вот это была цель.

Усердным исполнением
Обрядов и молитв.
Я стала собеседником
И твоим другом вмиг.

Скрывала от тебя свой пол,
Так долго, как могла.
Твоя настойчивость, распросы,
Раскрыли правду, да.

Если бы и дальше так все шло,
Тихонько развивалось.
Росарио была б с тобой,
Как прежде бы общались.

Те малые часы сейчас,
Которые остались.
Позволь с тобой их провести,
Ту жизненную малость.

По прежнему, мечтаешь ты,
Меня из стен прогнать?
Скажи хотя бы одно слово,
Не нужно так молчать!

– Я не способен говорить,
Прошу оставь меня.
Ошеломила твоя правда,
Не знаю, честно я!

Три дня тебе даю,
Чтоб всех предупредила.
И как условились с тобой,
Уйдешь отсюда с миром.

Разлука наша неизбежна,
Должны расстаться мы.
В опасности ты здесь со мной,
Потом, все ж уходи!

– Я повинуюсь, мой кумир,
Так будет, как сказал.
Матильда тихо говорила,
И голос весь дрожжал.

Руки коснулся поцелуй,
Из кельи вышла вон.
Аббат с ума сходил, лежал,
Верх чувства брали в нем.

Он знал, что избегав ее,
Он сможет совладать.
Но если будет она рядом,
Обет мог не сдержать.

Врач вечером вновь приходил,
И разрешил вставать.
Росарио не появлялся.
Монах мог лишь мечтать.

Ночь выдалась вновь у него,
В любовных сладких снах.
Амбросио страсть не держал
Виденья ублажав.