Мария Троицкая
Парижская архитектура: от ампира до модернизма
Сохранение памяти
Если мы говорим о деятельности Османа, то не он спроектировал главные парижские проспекты. Осман руководил операцией и заботился об административных аспектах, таких как общественные работы или финансирование. Именно урбанисту и архитектору Эжену Дешаму, куратору парижского плана, мы обязаны планировкой бульваров и авеню. В ноябре 1851 года Дешам, явно неравнодушный к историческому наследию, написал письмо архитектору Габриэлю Давиу: «Прорыв улицы Риволи уничтожит почти 250 домов, 80 из которых будут снесены в январе следующего года. Администрация хочет сохранить хотя бы память об этих районах, которые исчезнут». С помощью своей команды Давиу посвящает себя выполнению задачи по сохранению памяти, хотя она превышала первоначальный заказ и требовала много времени. Обмеры и перенос средневековых домов на бумагу продлились три года и затронули более чем 1000 домов, расположенных на нынешнем месте улицы Риволи между молельней и ратушей и на улице Сен-Жак на левом берегу. Дома были разрушены между 1852 и 1854 годами.
Чертежи Габриэля Давиу
Давиу с командой создает цветные точные чертежи. К сожалению, они исчезнут в дыму при пожаре ратуши во время Парижской коммуны в 1871 году. Как подчеркивает архитектор и историк Пьер Пинон (1945–2021): «Дома будут разрушены дважды: сначала киркой по-настоящему, а затем, символически, пламенем».
От многодельной работы команды Габриэля Давиу остались только карандашные наброски, подготовительная работа для полноценных цветных чертежей. Тем не менее они уже чрезвычайно подробны. Указаны названия вывесок магазинов, прорисованы жалюзи и ставни. Многочисленные аннотации дополняют эскизы, описывая цвета или материалы зданий. На этих эскизах отсутствуют только жители, эта драгоценная коллекция представляет нам город-призрак, заброшенный, мертвый, готовый к сносу. Из вычерченных Габриэлем сохранилось лишь несколько зданий, такие как башня Сен-Жак и протестантская церковь Оратуар дю Лювр.
Вскоре после выполнения серии рисунков Габриэль Давиу был нанят в 1855 году Эженом Дешамом в качестве архитектора-инспектора в бюро архитектурных работ. Он создаст множество парижских зданий, некоторые из которых до сих пор являются жемчужинами столичной архитектуры: фонтан Сен-Мишель, театры на площади Шатле (Театр дю Шатле и Театр де ла Виль), ворота парка Монсо и Площадь Тампль, искусственная пещера Венсенского леса, ротонда озера Домениль, ратуша XIX округа. Он также был архитектором Дворца Трокадеро, построенного к Всемирной выставке 1878 года и разрушенного в 1935 году.
Чертежи Габриэля Давиу
Через несколько лет барон Осман нанял официального фотографа, который запечатлел исчезающий город, чтобы дополнить работу Давиу. Но серия фотографий не охватила столько зданий, сколько было начерчено в драгоценной коллекции архитектора.
Человек, запечатлевший средневековый Париж
К началу строительства нового Парижа у властей возникла идея нанять профессионального фотографа, который вел бы летопись городских изменений. Выбор пал на Шарля Марвиля (1813–1879), он был одним из пионеров фотографии во Франции. В 1853 году ему уже посчастливилось фотографировать свадьбу и свадебный декор Наполеона III и Евгении в соборе Нотр-Дам. В 1858 году, когда он был официальным фотографом императора, городские власти заказали у него серию фотографий Булонского леса, который недавно был открыт для публики. В 1862 году его назначают официальным фотографом Парижа. Чтобы сохранить память об облике старой столицы, разрушенной великими работами, префект создает службу исторических работ, которая поручает Марвилю увековечить наследие, обреченное на исчезновение. Главной целью было показать старый, страшный, неудобный средневековый город, нуждающийся в реновации, новых технологиях и комфорте. Между 1865 и 1869 годами Шарль создает серию из 425 фотографий улиц Парижа. В 1865 году публикуют «Альбом старого Парижа», в котором собраны виды старых парижских улиц до их разрушения.
Пассаж Сен-Гийом в сторону улицы Ришилье, I округ, 1863-1865 года. Альбуминно-серебряный отпечаток со стеклянного негатива.
Улица Пируэт, вид с улицы Рамбюто, I округ, около 1865 года. Альбуминовый серебряный отпечаток из коллодия на стеклянном негативе.
Фотографическая техника середины XIX века еще не позволяла запечатлеть движение, на кадрах Марвиля изображен призрачный и пустынный Париж. Хотя на самом деле улицы были заполнены людьми, вспомним про плотность населения того времени, достигавшую в некоторых районах 100 000 человек на км2. Но на его фотографиях нет ни одной живой души. Из-за времени выдержки, составлявшей не менее 15 минут, движения невозможно зафиксировать камерой. Рабочие, пешеходы, животные, вероятно, есть в кадре, но в фантомном состоянии, иногда раскрываемом размытием. Барон Осман был очень доволен результатом. Улицы в объективе Марвиля передавали тоску, холод и тревогу.
К концу 1860-х годов фотограф документирует модернизированный город и инновации Османа, такие как новая уличная мебель и перспективы недавно построенных дорог. Большая часть этих фотографий будет выставлена в павильоне города Парижа на Всемирной выставке 1878 года как успешный результат 17-летней стройки.
Только в 2010 году архивариус обнаружил настоящее имя Марвиля, Шарль-Франсуа Боссю, в записке, написанной его рукой и просунутой между стеклянными пластинами: «Здесь я заявляю, что имя Шарль Марвиль – псевдоним, который я использовал в течение сорока семи лет. Когда я занялся искусством, я испугался, что необычность моего имени вызовет у меня проблемы, с которыми я уже сталкивался в школе, поэтому взял псевдоним».
Новый город
Разобравшись с финансированием, барон Осман приступает к выполнению задач, поставленных императором. Осман немедленно берется за работу над первым этапом модернизации: завершить Grande Croisée de Paris, большой перекресток в центре Парижа, который облегчит сообщение с востока на запад по улицам Риволи и Сент-Антуан, а также сообщение с севера на юг по двум новым бульварам, Страсбургу и Севастополю. Большой крест был предложен Национальным конвентом[20] во время революции и начат Наполеоном I. Наполеон III был полон решимости довести его до конца. Завершению строительства улицы Риволи был придан еще более высокий приоритет, так как император хотел, чтобы она была закончена до открытия Всемирной выставки в Париже в 1855 году, всего за два года, и он хотел, чтобы проект включал в себя еще и новую гостиницу, Grand Hôtel du Le Louvre. Первый грандиозный отель класса люкс в городе должен был принять имперских гостей на выставке.
Чтобы уложиться в срок, на новом бульваре круглосуточно работали три тысячи рабочих. Улица Риволи была завершена, а новый отель открылся в марте 1855 года, как раз вовремя, чтобы разместить посетителей выставки. Соединение было сделано между улицей Риволи и улицей Сен-Антуан; в процессе Осман изменил стиль площади Карусель, открыл новую площадь Сен-Жермен л’Осерруа, обращенную к колоннаде Лувра, реорганизовал пространство между парижской ратушей и площадью Шатле. Между ратушей и площадью Бастилии он расширил улицу Сен-Антуан. Также префект позаботился о сохранении исторических Hôtel de Sully и Hôtel de Mayenne, при этом снеся множество других средневековых зданий.
Grand Hotel du Le Louvre
Осман находится в постоянном контакте с императором, регулярно отчитывается о процессах. Несмотря на симпатию и почтение, префект демонстрирует большое упрямство, чтобы добиться преобладания своей точки зрения перед часто неохотно идущим навстречу Наполеоном III. Тут чувствуется некая форма соучастия и партнерства между двумя харизматичными мужчинами, одинаково увлеченными масштабным делом. Осману с большим трудом удалось убедить императора, что для открытия бульвара Анри IV по прямой линии от колонны Бастилии до купола Пантеона необходимо построить мост через Сену. Император долго отказывался, считая, что эстетика мостов навязывает строгую ортогональность по отношению к реке.
Париж, 1859 год: стена Генеральных фермеров (синяя линия) и укрепления Тьера (красная линия)
Ход строительных операций отражает эволюцию империи: авторитарный подход до 1859 года, более гибкий с 1860 года, когда Наполеон III решил либерализовать свою империю и дать больше свободы парламенту и оппозиции. С 1854 по 1858 год префект воспользовался моментом – самым жестким периодом правления, чтобы добиться того, что, пожалуй, не удавалось сделать за всю историю Парижа: преобразовать город, проложив широкие улицы и связав центр с пригородами. Основные строительные работы были направлены на то, чтобы превратить столицу в новый Рим, навязчивый эталон. Во время открытия Севастопольского бульвара в апреле 1858 года император сравнил предпринятые «работы огромных масштабов» (а были построены церкви, школы, ратуши, больницы, проложена канализация и т. д.) с «работами, существовавшими в Древнем Риме».
В августе 1853 года с начала работ в центре было разрушено 522 дома, в 1849–1850 годах[21]. В мемуарах[22] Осман приводит цифру 2236 домов, снесенных после экспроприации между концом 1852-го и 1859 годом. За весь период османизации по разным подсчетам было снесено 20 000 домов и построено 35 000 новых зданий. Исчезновение старого Парижа поначалу вызывало лишь умеренные сожаления: «С каждым из этих камней падает и частица прошлого […], дорогие воспоминания теряются посреди этого всеобщего переворота; но что с этим поделать?» – спокойно, будто пожимая плечами, рассуждал критик Теофиль Готье (1811–1872) в статье «Универсальный наблюдатель»[23].
Когда префект-предшественник Рамбюто проложил новую связующую дорогу в центре города (сейчас она носит его имя), парижане были удивлены ее шириной: всего 13 метров. Жорж-Эжен Осман низвел ее до ранга второстепенной дороги с сетью новых бульваров в 20 и даже 30 метров. Что касается авеню Фош, то его ширина с монументальными аллеями составляет почти 120 метров. Сеть османовских и постосмановских улиц сегодня составляет основу парижской городской ткани.
Строительство оси север – юг, от Севастопольского бульвара до бульвара Сен-Мишель, убрало с карты множество узких запутанных переулков и тупиков. Благодаря оси образуется большой перекресток на уровне Шатле с улицей Риволи, первоначально проложенной Наполеоном I вдоль Тюильри и продленной во времена Второй империи до улицы Сен-Антуан. Французские архитекторы Виктор Бальтар (1805–1874) и Феликс-Эммануэль Калле (1791–1854) разрабатывают центральный рынок города Les Halles, проект, запущенный Рамбюто. Остров Сите, колыбель Парижа, практически весь разрушается и перестраивается, а ведущие к нему мосты переделываются или подвергаются капитальному ремонту. Работы ведутся и днем, и ночью. Когда темнеет, улицы освещают газовыми прожекторами. Прокладка дорог на левом берегу начинается чуть позже, в 1854 году. Рабочие расширяют авеню и облегчают доступ к учебным заведениям Сорбонны в Латинском квартале.
Бульвары Османа
Западные кварталы выиграли от престижной операции: двенадцать авеню, в основном построенные во времена Второй империи, сходятся на площади Этуаль у Триумфальной арки Бонапарта. Бульвар Вольтер облегчает обход центра от площади Нации, а прокладка авеню Домениль очищает средневековые районы, граничащие с Лионским вокзалом, и обеспечивает доступ к Венсенскому лесу на востоке столицы.
Связь между основными транспортными артериями – бульварами, проспектами или авеню – требует создания площадей на возникающих перекрестках. При Луи-Филиппе была создана единственная общественная площадь на окраине Иль-де-ла-Сите. Осман писал в мемуарах, что Наполеон III наставлял его: «Не упускайте возможности построить во всех округах Парижа как можно большее количество площадей, чтобы предложить парижанам, как они это сделали в Лондоне, места для отдыха для всех семей и всех детей, богатых и бедных»[24]. В ответ Осман создал двадцать четыре площади: семнадцать в самой старой части города, одиннадцать в новых районах.
Центральная площадь Шатле, спроектированная Габриэлем Давиу, находится на перекрестке двух основных осей, пересекающих Париж с севера на юг и с востока на запад. Команда Османа реконструировала и другие большие площади, которые уже существовали по всему Парижу, такие как площадь Этуаль, площадь Шато-д’О (ныне площадь Республики) и площадь у парижской ратуши. Другие были созданы с нуля, такие как площадь Мальзерб, Альма, Перейр, названная в честь банкиров-инвесторов, Пуэбла, Принца Евгения и площадь перед Оперой Гарнье.
После декрета, подписанного в августе 1855 года, бывшая площадь Пон-Сен-Мишель начала преобразовываться в современную площадь Сен-Мишель в пятом округе прямо возле Сены. Работы начались в 1856 году и продолжались до 1860 года. Уже известный нам архитектор Габриэль Давиу проектирует обширное пространство площадью 4500 м2, которое начинается от османовского бульвара Сен-Мишель (французы его ласково назовут «Буль Сан-Миш»), и замыкает перспективу бульвара дю Пале, у выхода нового моста Сен-Мишель. На месте нынешней площади в течение столетий стоял фонтан. Его присутствие засвидетельствовано еще в 1624 году. Он использовался водовозами, фонтан снабжала водонапорная башня в районе обсерватории, южнее на карте города. Фонтан Сен-Мишель был одним из ответвлений акведука Аркей, по которому поступала вода из источников на склонах холмов Ранжис и Аркей. Давиу придумал новый фонтан на месте снесенного, в центре новообразовавшейся площади меж двух бульваров. Префект почти согласился и планировал подписать чертеж, но в последний момент передумал. На красивый фонтан и реку должна была смотреть неприглядная серая стена только что построенного жилого дома. Тогда пришла идея спроектировать пристенный фонтан, одновременно украшающий площадь и скрывающий глухой фасад. Архитектор сначала не согласился с предложением, но вскоре представил эскизы. За источник вдохновения он взял фонтан Медичи XVII века, украшающий и по сей день Люксембургский сад.
Необычная форма фонтана, напоминающая триумфальную арку, создает впечатление монументального дверного проема, открывающего левый берег Парижа. Такая форма отражает материальные ограничения, с которыми пришлось столкнуться архитектору. Чтобы оживить памятник, компенсировать впечатление узости семиэтажной фронтонной стены, немного пониженного положения площади и недостатка света, Давиу решает использовать обильный декор и полихромию: большое разнообразие материалов и различные виды камня из разных регионов страны. Основание выполнено из желтого камня юра с прожилками красного цвета. Четыре коринфские колонны были вырезаны из красного лангедокского мрамора. Скала, на которой стоит святой Михаил, изваянная Феликсом Сопеном, сделана из белого камня из Суаньи. Аттик из полихромного мрамора увенчан панелью из бледно-зеленого мрамора. В центре ниши находится «Святой Михаил, поражающий демона» работы скульптора Франциска Дюре (1804–1865). Первоначальный проект предусматривал статую Наполеона Бонапарта в качестве центральной фигуры, но Осман попросил не использовать политические фигуры. Муниципальная комиссия настаивает на том, чтобы память о часовне Сен-Мишель, недавно снесенной префектом на острове Ситэ, осталась хотя бы в скульптуре. Так появилась бронзовая группа, аллегория победы Добра над Злом, вдохновленная «Святым Михаилом, убивающим демона» Рафаэля.
При открытии фонтана 4 в 1860 году отзывы были в целом отрицательными. Сказывалась и общая усталость жителей города после семи лет масштабной стройки. Эклектичный стиль фонтана подвергался нападкам за непоследовательность и чрезмерное изобилие статуй разных скульпторов, сводящее на нет их индивидуальный талант. Некоторые же пытались защитить фонтан, сравнивая его разноцветие с полихромией итальянских фонтанов XVIII века. Но работу Габриэля Давиу ждала та же судьба, что и Эйфелеву башню: прошло 150 лет, и это стало любимым местом встреч у парижан, пространством для ярмарок и манифестаций.
Фонтан Сан-Мишель
До Османа в Париже было всего четыре общественных парка: сад Тюильри, Люксембургский сад и Пале-Рояль (все в центре города), парк Монсо, бывшая собственность семьи короля Луи-Филиппа, и ботанический сад – Jardin des Plantes – старейший парк города. Наполеон III уже начал строительство Булонского леса и хотел построить больше новых парков и садов для отдыха и расслабления парижан, особенно в новых районах расширяющегося города. Новые парки Наполеона III были вдохновлены его воспоминаниями о лондонских парках, особенно о Гайд-парке, где он бродил и ездил в карете в изгнании. Но ему было все мало, он хотел строить в гораздо большем масштабе. Правая рука префекта Жан-Шарль Альфан (1817–1891), инженер, возглавляющий службу променадов и плантаций[25], которую Осман привез с собой из Бордо, и его новый главный садовник Жан-Пьер Барийе-Дешам (1824–1873), также из Бордо, разработали план четырех главных парков по сторонам света вокруг города. Тысячи рабочих и садовников начали копать озера, строить водопады и пещеры, засеивать газоны, разбивать клумбы и сажать деревья. Осман и Альфан завершили работы в Булонском лесу (1852–1858) к западу от Парижа и модернизировали Венсенский лес (1860–1865) к востоку, оформили Парк Бют-Шомон (1865–1867) на севере и парк Монсури (1865–1878) на юге. В дополнение к строительству четырех больших парков Осман и Альфан перепроектировали и пересадили старые городские парки, в том числе Парк Монсо и Люксембургский сад. Было спроектировано и реализовано 150 000 квадратных метров зеленых насаждений. Альфан назвал эти небольшие парки «зелеными и цветущими салонами»[26]. Целью было создать парк в каждом из восьмидесяти кварталов Парижа, чтобы никто не находился дальше чем в десяти минутах ходьбы от зеленых пространств. В общей сложности за семнадцать лет они посадили шестьсот тысяч деревьев и добавили две тысячи гектаров парков и зеленых насаждений в Париже. Никогда еще город не строил так много парков и садов за такое короткое время. «Париж удивительный город. И что за комфорт, что за всевозможные удобства для тех, которые имеют право на удобства, и опять-таки какой порядок, какое, так сказать, затишье порядка», – писал Ф. М. Достоевский в «Зимних заметках о летних впечатлениях» в 1863 году, как раз восхищаясь работой барона Османа.
Парк Бют-Шомон, раскрашенная фотография конца XIX века
Помимо сноса средневекового города и прокладки дорог, одной из основных задач становится улучшение санитарной обстановки с целью предотвратить будущие эпидемии. Амбициозная санитарная программа была направлена на повышение уровня гигиены.
Перестраивая бульвары Парижа, команда Османа в то же время переделывала плотный лабиринт труб, коллекторов и туннелей под улицами, которые обеспечивали парижанам основной комфорт. Осман писал в мемуарах: «Подземные галереи – это орган великого города, функционирующий подобно органу человеческого тела, не видя света дня: чистая и свежая вода, свет и тепло циркулируют подобно различным жидкостям, поддержание которых служит жизни тела, выделения уносятся таинственным образом и не нарушают правильного функционирования города, не портя его прекрасного внешнего вида». Осман начал с водоснабжения. До Османа питьевую воду в Париж либо поднимали паровозами из Сены, либо привозили по каналу, запущенному Наполеоном I, из Урка, притока Марны. Количество воды было недостаточным для быстрорастущего города, и, поскольку вода из канализации также сбрасывалась в Сену рядом с водозаборами для питьевой воды, она была заведомо вредна для здоровья. В марте 1855 года Осман назначил Эжена Бельграна (1810–1878), выпускника Политехнической школы, директором водопровода и канализации в Париже.
В первую очередь Бельгран решил проблему потребности города в пресной воде, построив систему акведуков, которая почти вдвое увеличила количество воды на человека в день и в четыре раза увеличила число домов с водопроводом. Эти акведуки сбрасывали воду в водохранилища, расположенные в городе. Акведуки Дюи и Ванна несли родниковую воду в столицу. В черте города, напротив парка Монсури, Бельгран построил самое большое в мире водохранилище для хранения воды реки Ванн, похожее на элегантный подземный храм воды. Оттуда воду брали для обслуживания частных служб снабжения. Вода, откачиваемая из рек, направляется на коммунальные услуги по уборке улиц и поливке садов. Сеть подземных галерей отводит объединенные сточные, дождевые и бытовые воды, сбрасываемые в Сену ниже по течению, в городе Аньер. К 1870 году было проложено более 500 км канализации через дренажные трубы, структурированные на двенадцать типов коллекторов, которые обслуживались шлюзовыми лодками и очистительными механизмами.
В то же время Бельгран начал перестраивать водопровод и канализацию под улицами. В 1852 году в Париже было 142 километра канализационных сетей, по которым могли отводиться только жидкие отходы. Каждую ночь мусорщики собирали контейнеры с твердыми отходами и вывозили их на свалки на окраине города. Спроектированные туннели должны были быть чистыми и легкодоступными. Под руководством Бельграна канализационная система Парижа с 1853 по 1869 год увеличилась в четыре раза.
Осман и Бельгран построили новые канализационные туннели под каждым тротуаром. Канализация была спроектирована таким образом, чтобы ее объем был достаточно велик для немедленного отвода дождевой воды; большого количества воды для мытья городских улиц; сточных вод, поступающих как с промышленных предприятий, так и из индивидуальных домов; а также воды, скапливающейся в подвалах, когда уровень Сены был высоким. До строительных работ канализационные туннели (о них, кстати, писал Виктор Гюго (1802–1885) в романе «Отверженные») были узкими и тесными, всего 1,8 метра в высоту и 75–80 сантиметров в ширину. Новые тоннели были высотой 2,3 метра и шириной 1,3 метра – достаточно большие, чтобы люди могли комфортно работать стоя. Они впадали в более крупные туннели, по которым сточные воды поступали в еще более крупные сборные туннели высотой 4,4 метра и шириной 5,6 метра. Канал в центре туннеля отводил сточные воды, а по обе стороны были тротуары для работников канализации или ассенизаторов. Специально разработанные вагонетки и лодки были установлены на рельсах вдоль каналов для их очистки. Бельгран с гордостью приглашал туристов посетить его канализацию и покататься на лодках под городскими улицами.
Подземный лабиринт также обеспечивал газом отопление и освещение Парижа. В начале Второй империи газ поставляли шесть разных частных компаний. Осман заставил их объединиться. Так появилась единая Парижская компания освещения и отопления с помощью газа, у которой было право поставлять газ парижанам в течение пятидесяти лет. В период с 1855 по 1859 год потребление газа утроилось. В 1850 году в Париже было всего 9000 газовых фонарей; в 1867 году только в Парижской опере и четырех других крупных театрах было 15 000 газовых каминов. Почти все новые жилые дома в Париже имели газовые фонари во дворах и на лестницах; памятники и общественные здания Парижа, аркады улицы Риволи, площади, бульвары и улицы ночью освещались газовыми фонарями. Впервые Париж стал городом света. И до сегодняшнего дня у столицы почти официальное звание Ville Lumière[27].
Теперь город проветривается парками, скверами, озелененными набережными. Обновленные Булонский и Венсенский леса, легкие Парижа, парки Бют-Шомон, Монсо и Монсури открылись для публики. Уличная мебель (питьевые фонтаны, киоски, скамейки и т. д.) завершает единство улиц, оживающих словно театральные декорации.
В середине XIX века Франция находится в эпицентре промышленной революции. В стране прокладывают километры железнодорожных путей. Для главного города необходимо было создать подходящую инфраструктуру, выдерживающую растущие нагрузки. Шесть вокзалов: Восточный, Северный, Лионский, Аустерлиц, Монпарнас и Сан-Лазар – создаются при Луи-Филиппе во время Второй империи в 1830–1840-е годы. Так как строительство и расположение вокзалов происходило в границах старого города, можно проследить по карте, где заканчивалась столица до османовских преобразований.
Из-за невиданного ранее наплыва путешественников и товаров необходимы были усовершенствованные дороги, чтобы лучше и быстрее обслуживать Париж. Префект берется за улучшение транспортных развязок. В 1855 году архитектор Франсуа-Алекси Сандрие (1803–1893) перестраивает и увеличивает Лионский вокзал. Новый вокзал, строительство которого обошлось в три миллиона франков, был построен на шести-восьмиметровом подъеме от земли, призванном защитить здание от наводнений Сены. Частично разрушенный во время Парижской коммуны в 1871 году, вокзал будет восстановлен по проекту Сандрие, но затем модернизирован в 1900 году по случаю Всемирной выставки архитектором Мариусом Тудуаром. Он увеличился до тринадцати путей, а у главного фасада появилась башня с часами высотой 64 метра. Она существует и по сей день.
Сувенирный календарь «Роль газа в современном жилье» для подписчиков 1892 года
В 1861 году зодчий Жак Хитторфф (1792–1867) приступил к реконструкции Северного вокзала. Он спроектировал U-образное здание, характерное для первых крупных городских вокзалов, с монументальным фасадом. Вокзал в свое время подвергался критике за считавшееся неуклюжим сопоставление двух противоречивых логик: объем, вмещающий платформы и имеющий форму промышленного ангара глубиной 200 метров и шириной 180 метров, по мнению людей, не сочетался с классическим каменным фасадом, украшенным двадцатью тремя статуями. Главный фасад вокзала напоминает триумфальную арку с тремя проходами, символизирующую вход в новый современный город. Центральный неф станционного зала имеет ширину 70 метров и высоту 30 метров благодаря использованию металлических ферм с пролетом около 35 метров, поддерживаемых чугунными колоннами. Появляется новая архитектурная эстетика, адаптированная в первую очередь к функциям здания.
Железная дорога открывала возможность создания социальной и экономической ткани между городами. Поезда свяжут Париж с провинциями, а департаменты будут иметь свои вокзалы и станции даже в главных городах кантонов. Сегодня мы можем легко и удобно путешествовать по Франции также благодаря строительным работам Жоржа Османа. В 1855 году основывается Генеральная компания омнибусов[28], помогающая парижанам пересекать столицу, что раньше было очень проблематично. Столкнувшись с успехом, к концу 1863 года компания имела 7 251 лошадиную силу, 757 омнибусов на 26 мест, 93 пригородных автомобиля и 134 багажных и развозных вагона. Во избежание аварий в столице установили правостороннее движение. В то же время планировалось строительство железной дороги вокруг Парижа протяженностью 33 километра. Его назовут Petite Ceinture. Линия открывалась секциями с 1852 по 1869 год. Она огибала город в пределах бульвара Maréchaux и позволяла грузовым поездам обходить Париж, избегая конечных станций. После пика посещаемости в 38 миллионов человек во время Всемирной выставки 1900 года линия пережила период упадка, когда парижане предпочли ей метро. В 1934 году линию полностью закрыли. В 2006 году власти решили открыть определенные участки для публики. Сейчас в каждом округе есть доступ к «железке». Самый популярный участок (сейчас там публичный парк) находится в XV округе около Place Balard. Один из самых красивых видов на Petite Ceinture есть в парке Монсури в XIV округе. Парижская мэрия обещает открыть дополнительные четыре километра для прогулок в период с 2023 по 2026 год.
Северный вокзал
На первом этапе обновлений Осман построил 9 467 метров новых бульваров стоимостью 278 миллионов франков. В официальном парламентском отчете 1859 года был сделан вывод, что префект «принес воздух, свет и здоровье, а также облегчил обращение в постоянно блокируемом и непроходимом лабиринте, где улицы были извилистыми, узкими и темными». Он нанял тысячи рабочих, а большинство парижан были довольны результатами.
Помимо парков, дорог, канализации и вокзалов, Осман планировал и строил важнейшие объекты, такие как районные мэрии, школы и колледжи, и также приступил к созданию первых структур социальной помощи. Он присутствовал на всех фронтах и всегда стремился предложить реалистичные решения даже там, где его не ждали. Например, создав Фонд хлебопечения, он придумал систему переменных ставок налогов, чтобы компенсировать рост цен на хлеб во время дефицита – важная мера в то время, когда покупка хлеба составляла половину расходов на питание рабочих, а его дефицит все еще вызывал серьезные беспорядки.
Вторая фаза, одобренная императором и парламентом в 1858 году и начатая в 1859 году, была гораздо более масштабной. Он намеревался построить сеть широких бульваров, чтобы связать внутреннюю часть Парижа с кольцом больших бульваров, построенных Людовиком XVIII, и с новыми станциями, которые Наполеон III считал настоящими воротами города. Планировалось построить 26 294 метра новых проспектов и улиц на сумму 180 миллионов франков.
Остров Ситэ превратился в одну огромную строительную площадку, полностью уничтожившую большую часть старых улиц и кварталов. Были построены два новых правительственных здания, Коммерческий суд и Префектура полиции, занявшие большую часть острова. Проложены две новые улицы, бульвар du Palais и улица Lutèce, и полностью перестроены два моста, Пон-Сен-Мишель и Пон-о-Шанж, и прилегающие к ним набережные. Дворец правосудия и площадь Дофин претерпели значительные изменения. В то же время Осман сохранил и восстановил драгоценности острова, он расширил площадь перед собором Нотр-Дам, восстановил шпиль собора, снесенный во время революции, и отреставрировал Сент-Шапель и старую Консьержери. Сегодня остров – витрина архитектуры наполеоновского ампира: осталось лишь несколько извилистых старых улочек на северо-востоке.
Крупные проекты второго этапа были приняты, но начали вызывать недовольство. Больше всего префекта критиковали за то, что он уничтожил часть Люксембургского сада, чтобы освободить место для нынешнего бульвара Распай, и за его соединение с бульваром Сен-Мишель. Сейчас это заметно, когда гуляешь по парку или изучаешь карту города: территория перерезана дорогой. Фонтан Медичи пришлось переместить дальше в парк и перестроить, добавив скульптуру и длинный бассейн с водой. Османа порицали и за растущую стоимость проектов. Ориентировочная стоимость 26 290 метров новых проспектов составляла изначально 180 миллионов франков, но выросла до 410 миллионов.