Мария Боталова
Осколки тьмы. Отблески света

– Да, – говорит Альрайен, растерянно глядя на меня.

– Не подскажешь, где его можно найти? – Я уже делаю несколько шагов в предполагаемом направлении, как вдруг в голове что-то щелкает. Останавливаюсь. С подозрением смотрю на Альрайена: – Почему эти аллиры сразу определили, что у меня сила Хранителя?! А тебе для этого понадобилось увидеть, как я уничтожаю бездну теней!

– После происшествия в подземелье твоя сила оформилась, теперь любой аллир ее узнает.

– И в мире, куда мы отправляемся, я буду светиться перед всеми своей силой? Как неведома зверушка?!

– Нет. Первозданные элементы хранятся в нашем мире, потому аллиры знают. Обычные люди и прочие существа других миров ничего не поймут и примут твой свет за простую магию.

Глава 6. Об особенностях другого мира и первых подозрительных странностях

Я стою на косогоре и всматриваюсь вдаль, где в широкой долине, окруженной со всех сторон лесом, располагается притихшая деревенька. Над крышами домов не вьется дым, на улицах не видно никакого движения, из-за чего создается впечатление, будто деревня спит глубоким сном.

Однако не это заставляет меня вглядываться в открывшийся взору пейзаж. Воздух сверкает. По-настоящему сверкает!

Ясное голубое небо насыщенного глубокого оттенка, горячее летнее солнце, льющее на землю лучи… и в этом свете воздух вспыхивает тысячами хрустальных искорок, прозрачных, серебристых.

Вы когда-нибудь смотрели на небо сквозь капли дождя, купающиеся в лучах солнца? Обращали внимание на чистый, едва выпавший снег, сверкающий в ночной темноте, которая освещена лишь светом фонарей? Ничто не может сравниться с этими искристыми всполохами, превращавшими воздух во что-то драгоценное и невероятное.

Маленькие, словно пылинки, серебристые искорки временами приобретают другие оттенки – оранжевые, красные, фиолетовые, зеленые, – и тогда начинает казаться, будто наблюдаешь северное сияние, но какое-то необычное, невозможное.

Альрайен говорит, что дело в особой составляющей местного воздуха, но я все равно восхищаюсь волшебством. Притихшая деревенька в этом мерцающем великолепии навевает мысли о сказках, вытесняя досаду и раздражение из-за того, что пришлось отправиться в Дэатон, как называется мир, по велению Высших в такой компании и вообще из-за несправедливости жизни.

Идти до деревни собираемся пешком, потом планируем напроситься в попутчики к кому-нибудь, кто отправится в близлежащий город. Уже там купим животных для верховой езды.

Приобрести их заранее возможности не было, потому как в этом мире разводят особые породы, каких у аллиров не найти. Путешественники среди миров – не такая уж редкость, но привлекать к себе лишнее внимание не хочется.

Переместиться сразу в город тоже невозможно. Оказывается, аллирские порталы открываются далеко не везде. Чем это обусловлено, я так и не поняла, но с некоторыми неудобствами приходится мириться. К тому же, часть неудобств удалось преодолеть – Альрайен приказал ветру поддерживать сумки и тем самым значительно облегчил ношу. Теперь тяжесть почти не чувствуется, а силы отнимает лишь дорога.

– Не нравится мне это, – наконец заявляет Альрайен, вновь после небольшого привала закидывая сумки себе на плечи. – Слишком она неживая…

– Кто? – теряюсь я, вырванная голосом аллира из размышлений.

– Деревня! Ты что там все это время разглядывала? Опять любовалась особенностью местного воздуха?

– Ну почему же, я и деревню успела изучить, – говорю я, не желая признавать, что Альрайен прав.

– И? Какие выводы?

– Может, у местных сон-час? Ты же не рассказал мне ничего о здешней культуре!

– А зачем? – притворно удивляется аллир и с ухмылкой добавляет: – Не отходи от меня далеко, веди себя тихо. И все будет хорошо.

– Может, мне вообще в сторонке постоять, пока всю работу сделаешь? – предлагаю с невинной улыбкой.

– Ты сможешь? – интересуется Альрайен.

– Была бы уверена, что Высшие не будут наблюдать, так бы и поступила. В конце концов, информацией наделили только тебя, вот и выкручивайся сам.

– Тебя это так задевает?

– Нет, это мешает мне удавить тебя и прикопать где-нибудь в лесочке, – признаюсь, чувствуя себя пациентом на приеме у психиатра – такие же интонации проскальзывают в голосе Альрайена. Я поднимаю свои сумки и в первое мгновение ощущаю всю тяжесть, но потом ветер привычно их подхватывает, избавляя от необходимости прилагать усилия, чтобы удерживать ношу. – Пойдем уже? Разберемся, чего ты там подозрительного углядел.

Спустившись с косогора и выйдя на узкую тропинку, мы направляемся к деревеньке. По мере приближения все более заметна атмосфера неестественной тишины. Вот уже и окраинные улочки хорошо видны, и основная, ровной линией пересекающая всю деревню по центру, но по-прежнему ни одной живой души, ни звука. По спине пробегает холодок недоброго предчувствия, которое лишь усиливается при взгляде на сосредоточенное лицо аллира.

– Дай угадаю, тебе это не нравится, – вырывается у меня, чтобы нарушить угнетающую тишину. Мой голос звучит неуместно и чуждо. Если поблизости прячется кто-то опасный, то он уже знает, где мы находимся.

– Не угадала, – отзывается Альрайен, не теряя сосредоточенности. – Мне не нравится, когда я чего-то не понимаю. Но сейчас у меня появились некоторые догадки.

– Ты не можешь воспользоваться ветром? Так, на всякий случай, – я перехожу на шепот. Говорить в полный голос почему-то уже не получается. Кажется, будто громким звуком я нарушаю пропитывающее воздух сонное спокойствие. Ладно, если действительно сонное, а не смертельное.

– Смотря с какими целями. Слышать с его помощью почти не могу, лишь улавливаю размытые образы, – нехотя объясняет Альрайен. – Все-таки мир понижает мои способности до местного уровня, а существ, подобных Богам, здесь отродясь не водилось.

Я только глаза закатываю, стараясь не обращать внимания на излюбленную аллирскую тему и не комментировать, чтобы ее не развивать. Может, повезет? В конце концов, обстановка не слишком подходящая для подобной самозабвенной болтовни.

Деревню окружает невысокий забор, местами совсем прохудившийся и сходящий на нет, благодаря чему видно, что творится внутри. А там ничего не творится. Дверь калитки не заперта, на ветру беззвучно болтается из стороны в сторону. Мы пересекаем границу и ступаем на главную дорогу, так никого и не встретив. Не лают собаки, не вздрагивают шторы на окнах, как будто нет любопытных, желающих узнать, какие незнакомцы посетили деревню. Прежняя неестественная тишина обволакивает со всех сторон, вызывая нервную дрожь.

Опрятные деревянные домики с аккуратными фиолетовыми лужайками вокруг, огороженными покосившимися заборчиками высотой до колен, пыльные дороги, на которых отчетливо видны следы колес и сапог – все свидетельствует, что совсем недавно здесь кипела жизнь. Пустота улиц удивляет и настораживает.

– Может, они все попрятались? – шепотом спрашиваю я. – Может, их что-то напугало?

– Или они все сидят в засаде, выжидая подходящего момента для нападения. Или все вымерли в одно мгновение, – выдвигает Альрайен альтернативные версии, такие же бредовые, как и моя собственная. Его голос при этом звучит не настолько тихо, как мне того хочется. – Но я думаю, здесь просто никого нет.

Что ж, теперь понятно, почему аллир не боится быть услышанным.

– Ушли?

– Возможно.

Мы проходим мимо домов, внимательно вглядываясь в темные окна. Шторы раздернуты и виднеются только по краям, но в глубине домов стынет неподвижность. Похоже, мое предположение ошибочно, разве что местные жители забились на чердаки или отстроили подземные бункеры, где сейчас и сидят. Однако самый жуткий вариант не дает покоя. Не сдержавшись, я осторожно спрашиваю:

– А разве может здесь отчего-то вымереть вся деревня?

– Конечно, – с беспечным видом кивает Альрайен. – Может, дело в этом противном сверкающем воздухе.

– Что?! – потрясенно восклицаю я, разом забывая вести себя тихо. – Хочешь сказать, в мире самый обычный воздух, а в этом месте разлилось какое-то отравляющее вещество?!

Мне вдруг представляется, как воздух тяжелеет и начинает обжигать, затрудняя дыхание, а в легкие вливается что-то едкое, удушливое.

– Нет, для этого мира такой воздух нормален, – смеется аллир. – Я ведь сказал, что здесь никого нет. Похоже, люди просто покинули деревню.

– Или исчезли…

– Ты сама в это веришь?

– Я просто стараюсь рассмотреть все варианты, а не хвататься за первый попавшийся. Разве магия не способна на такое?

– Способна, но я ее здесь не чувствую, а люди «пропали» совсем недавно.

– Так ты же временно лишился своего аллирского могущества, – зачем-то продолжаю упираться. – Могу ли я быть уверена, что здесь не использовали сильную магию, основываясь только на твоих ощущениях?

– Алиса. – Делая угрожающую паузу, аллир окидывает меня раздраженным взглядом. – Тебе будет спокойней, если я скажу, что в ближайшем доме мы обнаружим гору трупов?

Не дожидаясь моего ответа, Альрайен сворачивает на дорожку, ведущую к одному из домиков. Поднимается по ступеням, стучит в дверь, которая при встрече с его кулаком податливо отворяется. На этот раз раздается скрип, разрезающий неестественную тишину пронзительным звуком.

– Прошу. – Альрайен галантно указывает рукой внутрь, тем самым предлагая мне войти. Но видя, что я решительно поднимаюсь по ступеням и всерьез намереваюсь воспользоваться приглашением, первым проскальзывает в темную прихожую.

Чуть мерцающий свет льется внутрь сквозь открытую дверь, озаряет помещение, касается вешалок без одежды и пыльного коврика под ногами. Прохожу вслед за Альрайеном, отмечаю небольшую комнату с безжизненной печью, столом, стульями, шкафом. Все это на месте, но в то же время как будто чего-то не хватает.

Альрайен отправляется проверить кухню и второй этаж, а я в задумчивости подхожу к окну. На подоконнике стоят глиняные горшки с растениями, но на двух свободных местах видны круглые желтоватые отпечатки, какие обычно появляются, если тонкая струйка воды выливается из горшка и вместе с пылью высыхает на подоконнике. Поскольку самой пыли здесь почти нет, да и растения не успели зачахнуть, напрашивается вывод, что дом действительно покинули недавно. Однако его именно покинули. Теперь я понимаю, чего не хватает: простых мелочей, каких-нибудь вещиц, вовремя не убранных на место и делающих комнату живой. Их все унесли с собой бывшие хозяева.

– Алиса, я был прав! – объявляет Альрайен, спускаясь по лестнице обратно на первый этаж. Останавливается в прихожей. – Такое впечатление, что местные в спешке собирали вещи, но брали только самое необходимое и уходили налегке.

Мы проверяем еще несколько домов. Все они не заперты, будто местные уверены, что сюда уже не вернутся. Где-то разбросана одежда, в одном из домов на кухонном столе валяется опрокинутый кувшин с растекшимся и уже засохшим молоком, но общая картина везде одинаковая – самое необходимое местные забрали с собой.

Находиться в покинутой деревне, где не остается ни одной живой души, но все вокруг напоминает, что недавно здесь кипела жизнь, по меньшей мере, неуютно. Неестественная тишина угнетает. Ощущение заброшенности, кажется, пропитывает воздух. Не важно, что люди ушли. Все равно создается впечатление, будто деревня мертва, и среди домов вот-вот раздастся жуткий вой, то ли призрака, то ли какого-нибудь голодного зверя.

– Ну что, какой дом тебе больше нравится? – уточняет Альрайен, когда мы понимаем, что ничего нового уже не найдем, а потому осмотр можно прекращать.

– Прости, что? – переспрашиваю я, не совсем понимая, что аллиру от меня нужно.

– Дом, говорю, какой выбираешь для ночлега? – не скрывая насмешки, поясняет Альрайен.

– Ты с ума сошел? – Я спотыкаюсь на ровном месте и чуть не роняю сумку – хорошо, что ветер ее держит.

– И откуда такие предположения? – Аллир останавливается посреди улицы. Судя по всему, действительно не собирается никуда дальше идти.

– А ты не догадываешься?! – я начинаю злиться. – Если уж тебе так хочется ночевать в этом милом местечке, то пожалуйста. А я до темноты успею уйти отсюда подальше.

– Не успеешь, если ветер оставит тебя без поддержки. Не унесешь ты такую тяжесть и за пределы деревни, – насмешливо замечает Альрайен, но, ловя испепеляющий взгляд, перестает издеваться и продолжает уже почти серьезным тоном: – Тогда нам придется спать под открытым небом, без всяких удобств.

– Не впервой, – отмахиваюсь, раздумывая над тем, неужели весь этот разговор устроен с целью, чтобы еще раз напомнить мне, что никуда без Альрайена не денусь. Или он действительно не видит ничего неприятного в том, чтобы переночевать в заброшенной деревне? Или это я в последнее время слишком нервная? Интересно, с чего бы?

Выходим за околицу. Направляемся по главной и единственной дороге по направлению к виднеющемуся вдалеке лесу. С обеих сторон от дороги пышной фиолетовой травой стелится широкий луг. Да, местная растительность – еще одно несущественное, но весьма примечательное и забавное отличие в облике мира.

В первое мгновение, увидев эту особенность, я впала в ступор и несколько последующих минут с ошеломленным интересом оглядывалась вокруг. Потом, когда первое потрясение прошло, на меня почему-то накатила волна неконтролируемого смеха. Теперь же я взираю на цветастую природу с умеренным интересом.

Солнце клонится к закату, придавая воздуху розовато-красное мерцание, а в его переливах, поддаваясь легким дуновениям ветра, покачиваются длинные фиолетовые травинки. Необычно, ярко и, пожалуй, даже привлекательно. Как будто мы внутри картины художника-экспрессиониста.

Хм, интересно, эти два явления как-то связаны между собой? Может, цветастые растения выделяют в воздух вместе с кислородом то самое вещество, которое вызывает его свечение? Или же наоборот, вдыхая и пропуская сквозь себя подобную составляющую, растения окрашиваются столь экзотично? В таком случае… а не окрашиваются ли здесь люди? Не хотелось бы, нам ведь потом домой возвращаться, в нормальный мир. У нас, на Земле, такой экзотики, как фиолетовая кожа, не поймут, а у Альрайена это будет выбиваться из цветовой гаммы, положенной Повелителю Ветров – тоже непорядок.

– Впереди всадник, – вдруг сообщает Альрайен, прерывая мои размышления, – едет в нашем направлении.

– Наверное, он не знает, что деревня опустела, и направляется туда, – предполагаю я, вглядываясь в темный, чуть вытянутый силуэт вдалеке.

– Возможно. Скоро узнаем. Здесь все равно прятаться негде, да и смысла избегать встречи я не вижу.

– Точно, пора бы уже начать знакомство с местными, если не с целой деревенькой, то хоть с одиноким путником, – с энтузиазмом поддерживаю я. Почему-то кажется, что люди, живущие здесь, должны непременно отличаться от жителей Земли или, например, Аль’ерхана. Не цветом, конечно, а культурой и менталитетом.

Солнце уже наполовину скрывается за горизонтом, когда всадник приближается к нам настолько, что удается его разглядеть. Черный приталенный жакет подчеркивает стройную фигуру. Гордо выпрямленная спина, с достоинством поднятая голова и уверенный взгляд впечатляют. Черные штаны заправлены в высокие, такие же черные сапоги, но есть в одежде и другой цвет. Красные заклепки на сапогах, красные пуговицы на жакете, красный узор, похожий на рунические надписи, на воротнике и вокруг манжет рукавов – эти яркие элементы добавляют к образу черного всадника привкус некоторой утонченности, хищной грации и опасности.

Наверное, любой другой человек при виде него ощутил бы непреодолимое желание склонить голову, тем самым признавая над собой силу и превосходство всадника. А я расплываюсь в совершенно глупой улыбке. Короткие черные волосы прекрасно гармонируют с одеждой, и лишь яркие глаза насыщенного цвета темного янтаря выбиваются из общей гаммы, но оттого кажутся еще более притягательными. Мистически притягательными в свете заходящего солнца, раскрашивающего воздух алыми искрами.

– Тэан… – выдыхаю я, не в силах поверить собственным глазам. На меня вдруг накатывает странное оцепенение. Я не могу пошевелиться, не могу ни о чем думать. Только стою и смотрю на него, словно зачарованная.

Как в тумане, почти не обращая внимания на мелкие детали, отмечаю, что создание, на котором едет Тэан, удивительного темно-бордового цвета. Спешиваясь, Тэан подходит к нам и останавливается в паре шагов.

В этот момент наваждение отступает. На меня обрушивается целый поток беспокойных, спутанных мыслей. Как же я рада его видеть! Несмотря на то, что в последние дни времени не хватало ни на отдых, ни на долгие размышления, несмотря на мои попытки быть сильной и убедить себя в правильности собственного решения, я невероятно по нему скучала и очень хотела увидеть. Увидеть, прикоснуться, ощутить его успокаивающее присутствие. Но ведь я сбежала не просто так, мой поступок не был глупой прихотью! Я хотела защитить Тэана, уберечь от этого путешествия, где на пути может встретиться любая опасность, где Тэан может столкнуться с чем-то, с чем не сумеет справиться. Что он здесь делает? Как здесь оказался?

Черт! Я же от него сбежала. Он убьет меня. Вот прямо сейчас и убьет.

С усилием отводя взгляд от внимательных янтарных глаз, я затравленно осматриваюсь по сторонам, словно надеясь отыскать укрытие на просторном лугу. Можно, конечно, спрятаться за Альрайена, но ведь тогда реакция Тэана будет непредсказуемой. Вернее, очень даже предсказуемой. Он убьет нас обоих. А с другой стороны… всем давно известна простая истина, что является лучшей защитой. Набравшись смелости, я вновь смотрю на Тэана и первой нарушаю гнетущее молчание:

– Зачем ты отправился в этот мир? Я ведь сделала все, чтобы ты остался дома, в безопасности!

– Видимо, ты для этого сделала не все, – замечает Тэан с непроницаемым лицом, на котором не отражается ни единой эмоции. Лишь в глазах, на самом дне, горит странный огонек. – Я бы не нашел способ сюда попасть только в одном случае.

– В каком это? – уточняю с подозрением.

– Только смерть остановит меня, Алиса. Только смерть, – насмешливо сообщает Тэан. Теперь становится ясно, что за искорки пляшут в его глазах – это смех. Делая вид, будто задумался, Тэан добавляет: – А впрочем… с этим утверждением тоже можно поспорить.

Я потрясенно смотрю на Тэана. Разговоры о смерти не кажутся мне такими уж веселыми. Он же, резко приблизившись, с нежностью проводит кончиками пальцев по моей щеке:

– Тебе не стоило от меня сбегать.

– Прости… – только и могу вымолвить я полушепотом. Почему-то всхлипываю: – Но ты же знаешь, как я боюсь тебя потерять.

– Не нужно, – улыбается Тэан, прикладывая палец к моим губам.

А я вдруг ощущаю себя такой глупой.

Если я настолько сильно о нем беспокоюсь, то как сильно Тэан беспокоится обо мне? Он не будет оставаться в стороне, пока я ввязываюсь в сомнительные авантюры в другом мире, выполняя не менее сомнительное задание Высших. Наверное, это несправедливо – решать за Тэана, даже если я уверена, что так будет лучше. Не важно, кто на что способен и у кого какие силы. Мы будем беспокоиться друг о друге в любом случае. Не стоило лишать его права находиться рядом.

Тэан почти всегда учитывает мое мнение. Я должна научиться поступать так же.

Я улыбаюсь в ответ. Обнимая Тэана за шею, прижимаюсь к нему. Как же, оказывается, я соскучилась! И ругаться за бегство, похоже, никто не будет.

На землю меня возвращает резкий голос Альрайена:

– Вы так и будете обниматься или займетесь ужином и устройством на ночлег?

Недолго я терзаюсь противоречивыми мыслями, пытаясь понять, радоваться мне оттого, что Тэан теперь будет рядом, или расстраиваться по той причине, что не удалось удержать его вдалеке от опасного путешествия. Все-таки радость вытесняет остальные эмоции, благодаря чему я с воодушевлением принимаюсь за обустройство временного лагеря.

Раскладываем вещи, расстилаем одеяла, достаем провизию. Поскольку на широком лугу раздобыть хворост негде, варить кашу предстоит мне – с помощью света, который вполне можно использовать в качестве сильного нагревателя. Если правильно все рассчитать, конечно.

На этот раз везет. Мне удается влить свет внутрь металлических стенок котелка, которые, в свою очередь, отдавая тепло воде, доводят ее до кипения. Остается лишь некоторое время поддерживать необходимую температуру, чтобы каша сварилась. Тэан добавляет к нашему ужину вяленое мясо, так что все довольны. Может, кроме Альрайена – у него при появлении Тэана настроение заметно портится.

– Откуда ты взял эту странную одежду? – интересуюсь я во время ужина, разглядывая красные рунические узоры на черной ткани жакета.

– Это официальная форма Красных Воронов, благодаря которой любой человек всегда узнает члена ордена, – поясняет Тэан, зачем-то мельком бросая на аллира насмешливый взгляд. – Позаимствовал у одного паренька.

– Что это за орден Красных Воронов? – оживляюсь я.

– Один из самых уважаемых орденов королевства Ретана, на территории которого мы сейчас находимся. Следит за порядком, защищает простое население, если в том возникает необходимость. Можно сказать, это лучшие воины короля, элитный отряд.

– И одного такого элитного ты раздел, – с хохотом добавляю я, чуть не подавившись ложкой каши.

– Зато теперь являюсь уважаемым представителем силы и власти. Любой житель Ретана почтет за честь принять меня в своем доме и обеспечить всем необходимым для отдыха, а также дальнейшего путешествия.

– Да, удобно, удобно… – одобрительно киваю.

Тэан вновь переводит взгляд на Альрайена. Задумчиво улыбается с таким видом, будто решает, стоит говорить или нет. Все же произносит:

– Советую тебе поменять сочетание серебристого с синим.

– Я всегда остаюсь Повелителем Ветров, в каком бы мире ни находился, – возражает аллир.

– В таком случае тебе придется закрыть лицо маской и обзавестись боевым шестом, – невозмутимо говорит Тэан.

– Что? – не понимает Альрайен.

– Серебристый и синий – цвета местных боевых монахов. Серебристый символизирует чистоту души, а синий – стремление к небу, то есть к возвышенности духа и превосходству его над земными искушениями. Лица закрывают масками, что, по их мнению, помогает отречься от мирской суеты и погрузиться в себя. Они никогда не показывают свои лица другим людям, кроме таких же монахов, как они сами. Поэтому ты, Альрайен, привлечешь слишком много нежелательного внимания.

– Насколько я понял, ты тоже привлекаешь немало внимания, – мрачно замечает аллир.

– Привлекаю, но полностью соответствую образу Красного Ворона, что нам только на руку. Никто не захочет нападать на элитного королевского воина и всеми силами постарается избежать конфликта. А вот наличие неправильного боевого монаха определенно не на пользу нашей команде и вряд ли поспособствует успеху в выполнении задуманного.

– Разве монахи, почитающие силу духа, не должны стремиться к мирному сосуществованию? Зачем им шест? – спрашиваю я, пока Альрайен раздумывает над словами Тэана.

– Наверное, когда-то люди думали так же, как ты, и считали монахов подходящими жертвами для нападений и ограблений. Пришлось приспосабливаться. Теперь, если кто-то вздумает на них напасть и отвлечь от духовных размышлений, монахи без труда поставят «мирскую суету» на место с помощью боевого шеста.

Я перевожу взгляд на задумчивого Альрайена. Простая серебристая рубашка, темно-синие, почти черные штаны. Мысленно меняю одежду на восточное кимоно, надеваю на лицо китайскую карнавальную маску и даю в руки длинный деревянный шест. В моем воображении аллир встает в боевую стойку и с громким «ха!» размахивает шестом. Нет, не то. Картинка сменяется. На этот раз к наряду добавляется длинный мешковатый балахон, полностью скрывающий фигуру аллира. С одухотворенным видом Альрайен увлеченно вещает о земных грехах, чистоте души и близости к богу, призывая людей покаяться пред ним. А если еще побрить налысо…

Не выдержав, начинаю смеяться.

Альрайен – монах! Кто бы мог подумать! Кому ж он молиться будет? Самому себе?

– Ладно, я что-нибудь придумаю, – бурчит Альрайен, скрипя зубами.

Когда я успокаиваюсь, Тэан рассказывает, что перенесся в этот мир на два дня раньше нас, потому и успел так хорошо освоиться. Узнав от Стаса (кстати, друг даже не пострадал), что я сбежала в Аль’ерхан, Тэан принялся искать возможность попасть в другой мир, а именно – в Дэатон, где нам и предстоит исполнить волю Высших.

Оказывается, по Земле давно бродит множество различных существ. Главное – уметь их найти и увидеть.

С этим проблем у Тэана не возникло, как и с убеждением, что с ним лучше не ссориться, а сотрудничать. После прохождения через портал дело оставалось за малым – разобраться в обстановке, выучить местный язык, который нам с аллиром вложили в голову Высшие, а о Тэане, конечно, никто не позаботился, и обзавестись экипировкой элитного воина. Сюда же Тэан ехал исключительно для того, чтобы встретить нас.

Что ж, он оказался проворней меня, чему я, признаться, все-таки рада.