Мария Александровна Анисова
Седьмая хромосома
– Есть пределы твоему патриотизму, Серёга, а? Думаешь, меня купили? Деньги здесь ни при чём, да мне ничего и не предлагали! Но вот так отказываться от семьи ради эфемерных убеждений? «Космополитизм» давно перестал быть ругательным словом, если ты не заметил за столько лет!
– Есть ли предел патриотизму? А у Вселенной, по-твоему, пределы есть? Давай, ты же точно что-то об этом читал.
– Ну и вопросы у тебя…
– Вовсе не у меня.
– Ладно, поступай, как угодно. Я просто хотел помочь.
– Знаю.
Разнервничавшийся Александр смягчился. Его всегда приводил в чувство ровный, спокойный голос коллеги. К тому же, он очень его уважал, и это чувство не позволяло забываться надолго. То и дело в голове всплывал вопрос: «А не дурак ли я, раз так отчаянно спорю?».
Сергей тоже решил проявить снисходительность к молодому спутнику. В конце концов, он считал, что старшее поколение всегда ответственно за младшее. И ошибки последнего на самом деле – следствия ошибок первого. Поэтому градус напряжения скоро снизился, разгорячившиеся головы остыли, и находиться в блаженной прохладе стало даже приятно.
Больше в баре никого не было. Туристы попрятались по отелям от жары, местные соблюдали шаббат и проводили время дома, с семьями. Александр расплатился командировочными за двоих, и теперь инженеры просто сидели, обдумывая планы. Официантка, вовремя успевшая заглянуть Александру в электронный кошелёк, точь в точь как настоящий, только с умным дисплеем вместо бумажек, теперь интригующе улыбалась и строила глазки.
– Я отойду ненадолго, – шепнул Сергею коллега, поправляя рубашку.
– Ты серьёзно? Сейчас?
– До самолёта ещё целых шесть часов! Me selviämme2!
– Конечно, успеем. Жду тебя здесь через 15 минут, по старой схеме.
Махнув рукой на ироничное замечание, Александр удалился в сторону официантки. Они перекинулись парой фраз, обменялись улыбочками и удалились куда-то за чёрную штору позади барной стойки.
Когда переводчик вернулся, вид он сделал такой благопристойный, словно проводил в баре санитарную инспекцию. «Умнеет», – подумалось Сергею. Правда, образ приличного джентльмена тут же был разрушен: растрёпанная официантка выбежала следом с мятой бумажкой в руках и протянула ее переводчику.
– А, да. Выронил, – виновато улыбнулся он и машинально развернул листок, пытаясь спрятать за этим действием ощущение неловкости. Прочитанное настолько рассмешило его, что он не смог удержаться от комментариев.
– Смотри, Серёга, какой бред! Lääkäri3, похоже, не в себе. Неудивительно, что военные взяли его в оборот.
Сергей заглянул в записку.
– Это не бред… – он выхватил бумажку, – Это предупреждение.
– Какое ещё предупреждение? «Полосатые носочки», «значки в виде звёздочек»…
– Он не идиот, – уверенно заявил Сергей, – Он не стал бы бежать к нам и терпеть боль из-за какой-то бредятины. И у всего написанного есть вполне очевидный смысл…
– Какой?
– Потом расскажу. Сейчас надо срочно позвонить в «Заслон». И, похоже, в «Роскосмос».
Посетители аэропорта с опаской косились на пробегающую мимо пару мужчин в пиджаках. Один из них шёл вперёд, как таран, другой же едва успевал его догонять, волоча чемодан и вопя: «Скажи, Сёрега, в чём смысл? Не молчи!». Эту же фразу он повторял на всех известных ему языках в зале ожидания, в салоне самолета, в родном аэропорту после приземления и даже в такси. К счастью, Александр жил ближе к точке прибытия и покинул машину раньше, так и не получив ответа. Поэтому остаток пути Сергею всё же довелось провести в тишине. Путь хоть и занял несколько часов, казался ему чересчур быстрым. Инженер надеялся, ему хватит времени, чтобы придумать решение семейной проблемы, но в итоге не смог сформулировать даже ни одной фразы будущего разговора. Не дождавшись, Галя позвонила ему сама.
– Как ты? Всё в порядке?
– Количество взлётов совпало с количеством посадок, – уныло соригинальничал Сергей.
– Это самое главное… – она попыталась улыбнуться, но только закашлялась – Ну, ладно, вижу, ты устал. Не буду мешать отдыхать.
– Стой! Галь, подожди. Что там с… нашим вопросом?
– Ничего… нового. А ты что-нибудь придумал?
– Я…
В этот миг Сергею стало невыразимо больно. Это было уже почти забытое чувство, вытесненное его позицией наблюдателя, стоической философией. Впервые за долгие годы инженер испытывал такую сильную, почти физическую боль от глубины отчаяния, от той бездны, что начала всматриваться в него. Хоть и говорят, что печаль и страх можно победить смехом, это мнение ошибочно. Никто не смеётся, когда ему грустно или тревожно. Невозможно заставить себя читать анекдоты, стоя на краю пропасти. Страх и печаль может победить лишь одно чувство – то, которое необязательно даже называть, чтобы понять.
– Мне предлагали организовать тебе операцию в Израиле. Без очередей и бумажек. Но я отказался.
– Почему?
– Потому что взамен я должен был обеспечить им войну.
Пауза была такой всеобъемлющей, что, если бы не помехи на голограмме, можно было подумать, что даже время остановилось. Спустя минуту голубоватый образ женщины вновь задвигался.
– Ты всё правильно сделал. Было бы ужасно спасать моего ребёнка ценой тысяч других жизней.
– Я знал, что ты так скажешь. И что теперь? Ты передумала?
– Я всё решила ещё вчера. И я… не стала ждать, как ты просил. Прости.
– Значит…
– Надеюсь, скоро нас ждут долгожданные новости! Ну, ладно, я вижу, я тебя уже утомила. Не переживай. Я готова ко всему.
– Это меня и печалит.
– Глупости.
– Может быть.
– Всё, хватит. Я иду спать, иначе опять расплачусь.
– Спокойной ночи, Галь.
– Спокойной ночи.
От сердца немного отлегло. Сергей боялся, что внучка возненавидит его, не захочет больше даже говорить. Но она повела себя на удивление спокойно и рассудительно: всё-таки в роду Сергея передавалась не только мутация в седьмой хромосоме, но и острый ум, способствующий рефлексии. Сергей отчетливо понимал, что они оба поступают правильно, но не мог избавиться от сожалений о том, что не в силах помочь наследнику. Остаться последним живым членом семьи – вот, что было его главным кошмаром. Мутации лишь накапливались, проблем со здоровьем у каждого последующего поколения становилось все больше. Если ничего не предпринять, настанет момент, когда род окажется прерван.
Размышляя об этом, Сергей уснул прямо в кресле, в котором застал его звонок внучки. Благо будильник сработал вовремя. Сергей быстро собрался, выпил кружку кофе с соевым молоком и спустился к стоянке беспилотных такси. Вот уже несколько лет, как с их пассажирских сидений пропал водитель, только и делающий, что следящий за работой приборов. Ехать в одиночестве было спокойно и приятно, хоть молодежь и шутила что неплохо было бы добавить этим автомобилям умные колонки, сообщающие каждому: «Вообще-то, я не машина, а космический аппарат. Таксую просто для души!». Наблюдая за плавными поворотами руля, Сергей размышлял о том, что уготовит ему этот день. Вчера он сообщил о произошедшем в «Заслон» и поделился догадками с «Роскосмосом». К текущему времени ситуация как раз должна была проясниться.
Здание центрального управления «Заслона» всегда радовало зрителей своей архитектурой. Светлое и стеклянное, оно отражало голубое небо и облака, а лучи солнца преломлялись радугой, прикасаясь к окнам. По периметру каждого этажа на открытых балконах росли цветы и крохотные подстриженные кустарники. К главному входу вела мощёная тропинка, проложенная сквозь пышный ботанический сад. Он был разделён на тематические зоны, символизирующие направления деятельности компании. Встречали гостя огромные кустарники в форме радаров, за ними яркими непривычными цветами пестрели растения, закручивающиеся в галактику и намекающие на покорение космоса. В зоне медицины росли лекарственные травы, каждая со своим названием на табличке. На поляне, посвящённой промышленности, стоял каркас эскалатора, весь увитый декоративным плющом. Из ковша его свисали, как водопад, мелкие голубые цветки, напоминающие незабудки. Дальше виднелись корабли, станки, пушки, – разнообразнее любого парка развлечений.
Внутри здания все было иначе. Мощь, инновации, размах, – такие слова приходили в голову каждому, перед кем гостеприимно раскрывались стеклянные двери. Интерьер чем-то напоминал космический корабль: металлический блеск, закругленные своды, скрытые под панелями светодиодные ленты. Во всём здесь читалась строгость и правильность, и только на стойке робота-охранника вращался над магнитной подушкой декоративный мох в небольшом горшочке.
Лифт бесшумно распахнул перед Сергеем свои двери и отвёз его на 19 этаж, где располагался кабинет директора. Выше был только один ярус, но его занимала зона отдыха под открытым небом – сотрудники обычно поднимались туда на обед. Кабинет директора, несмотря на свой масштаб, выглядел по-своему уютным: тёмная мебель цвета венге, изумрудные обои, тёплый свет. На стенах висели анимированные портреты всех предыдущих директоров – этакие гифки в рамках. Прямо по центру был прикреплён герб России, а чуть ниже – логотип «Заслона». Ещё ниже располагалась величиной почти во всю стену карта страны, на которой множеством ярких красных точек пестрели города, где «Заслон» открыл свои производства. Самым западным был Калининград, самым восточным – Северо-Курильск. Центральную Россию загораживала собой фигура статного мужчины лет пятидесяти. Склонившись над кипой бумаг, он курил электронную сигарету, не создающую дыма, но тут же выключил её, увидев вошедшего Сергея. Они пожали руки и без лишних предисловий перешли к делу.
– Покажи-ка мне записку этого доктора.
Инженер протянул мятую бумажку. Директор развернул её и мельком прочитал.
– Врач пишет о том, как я быстро могу найти его в больнице и узнать. Но те детали одежды, что он перечисляет, имеют подозрительные аналогии с американским флагом, – прокомментировал Сергей.
– М-гм. А вот эта фраза в конце: «Если передумаете – станете ещё одной звёздочкой на отвороте моего халата. Это он о чём?
– Если я правильно понял, о будущем России – в том случае, если я передумаю и соглашусь на условия израильских военных.
– М-гм. Даже так!
– Константин Эдуардович, – не выдержал Сергей, – скажите, пришёл ответ из «Роскосмоса»?
– Пришёл, Серёга, пришёл. Ответили, что светит тебе медаль героя. Если, конечно, мы успеем предотвратить бомбардировку.
Сергей хлопнул по тыльной стороне ладони.
– Неужели я был прав? Всё, они говорили про Палестину, – на самом деле планы США по атаке на нас?
– По всей вероятности, да. Над нами сейчас кружит практически незаметный американский спутник с десятком атомных боеголовок на борту… Я одного только не понимаю: почему они просили тебя разработать средства уничтожения такого объекта? Зачем дали нам наводку?
– Это очевидно. Они всё ещё нас боятся, а потому из кожи вон лезут, чтобы узнать от чего им придётся защищаться. Хотят подсмотреть наши карты. Если бы не врач, мы бы даже не подумали, что есть какая-то угроза.
– М-гм. А с чего вдруг какой-то доктор решил нам помочь? Тем более, он работает на военных. Пришёл с ними.
Сергей задумался. Он прокручивал в голове все детали той короткой встречи. Может ли быть, что это какой-то продуманный, хитрый ход, который они не разгадали? Эхом пронеслись по мыслям слова врача, которые он сказал, протягивая записку: «У меня тоже есть семья».
– Не могу предоставить вам никаких доказательств, кроме интуиции. Но я думаю, он не врёт.
Директор ухмыльнулся.
– Верить интуиции антинаучно… Но ведь существует не только то, что доказано, верно?
– Верно.
Директор сегодня был подозрительно добр и спокоен, несмотря на шокирующие новости. Поэтому с самого начала разговора Сергей чувствовал, к чему беседа в итоге приведёт.
– Ближе к делу, – отрезал Константин Эдуардович, – Как тебе прекрасно известно, такие радары, что просили израильтяне, у нас уже давно есть. Плюс несколько станций наблюдения в разных полушариях и современные корабли измерительного комплекса.
– И «Маршал Крылов», – уверенно добавил Сергей.
Это был космический корабль времён первых шагов к покорению пространства за атмосферой. Все подобные ему пустили на металлолом ещё после распада СССР. Но «Маршал Крылов» каким-то чудом уцелел. Более того, формально он продолжал выполнять свои функции. Услышав о нём, директор усмехнулся.
– «Маршал Крылов»? Ха! Это уже давно музейный экспонат.
– Это жемчужина допотребительской эпохи, – парировал Сергей, – аппарат тех времён, когда срок службы вещей стремился к бесконечности…
Директор поднял ладонь вверх.
– Я наслышан о твоей любви к советским вещам. О них можно поговорить позже, когда над нашими головами не будет висеть десяток «Хиросим».
– Что от меня требуется?
– Задачу тебе уже своевременно поставили израильтяне. Вот её и выполняй, только для нашей родной страны.
– А что насчёт идентификации цели?
– Об этом не думай. Ей уже занимаются. Твоё дело – средства поражения.
– Срок?
– По-хорошему, месяц назад ещё бы надо. Кто знает, когда они запустили этот спутник, сколько витков он уже на орбите? Так что работай максимально быстро. И не подведи! Сам знаешь, лучше тебя специалистов нет.
– Я сделаю всё, что смогу.
Родной кабинет дохнул теплом и сладким цветочным ароматом. За время отсутствия хозяина лимонное дерево в огромном горшке, занимавшее добрых полкабинета, успело зацвести. Оно всегда особенно хорошо выглядело, надолго оставаясь в одиночестве – в этом они со своим владельцем были удивительно схожи.
Кроме лимона, Сергея встретил заваленный книгами стол, старый, но отлично сносящий возраст шкаф, трёхногая тощая вешалка и образцово-показательный угол, убранный специально для сеансов видеосвязи. Инженер полил цветущее дерево и сел на стул, приняв позу греческого мыслителя. «Сколько вариантов, – думал он, рассматривая со всех сторон поставленную задачу, – Что выбрать? Может, лазеры?..».
Тут неожиданно раздался стук, от которого Сергей, погружённый в размышления, невольно вздрогнул. В кабинет бодро вошёл молодой исследователь лет двадцати в джинсах и футболке со значком в виде улыбающейся собачьей морды.
– Здравствуйте! – он улыбнулся, потрясая русыми кудрями, – меня Константин Эдуардович к вам в помощь отправил. Сказал, я то, что вам сейчас нужно. Немного обо мне: зовут Ваня, родился на Урале и с детства любил роботов, поэтому…
Сергей так опешил, что от удивления прослушал половину монолога, пытаясь убедить себя в том, что директор не мог так с ним поступить. Остановив парня на рассказе о любимом корги, инженер позвонил Константину Эдуардовичу. Внушительный синеватый бюст подтвердил слова молодого специалиста.
– Чёрт-те что… – пробурчал себе под нос Сергей, забыв, что он не один, – Я работать должен или в детский сад играть?
– Что, простите?
Ваня смотрел на него как-то открыто, честно, поразительно напоминая корги, о котором рассказывал. Но Сергея этим было не смутить.
– Я говорю, мне работать надо. Ты иди, займись своими делами.
– Нельзя, у нас ведь каждая минута на счету! Кто знает, сколько ещё будет скрываться американский спутник?
Заманчивое предложение не сработало – парень оказался на удивление заинтересованным в работе и настойчивым.
– Доверили красную кнопку ребёнку… – опять пробурчал Сергей, доставая из внутреннего кармана пиджака металлическую точилку со штампом «Сделано в СССР».
– Ух ты, что это? – заинтересовался Ваня, не в силах даже предположить назначение предмета. Современные точилки представляли собой небольшую коробочку с отверстием и кнопкой, хотя и ими мало кто пользовался – писали и чертили, в основном, стилусом по экранам. Сергей протянул нехитрое устройство молодому человеку. Тот повертел его в руках, рассматривая со всех сторон. Инженер едва удержался, чтобы не озвучить свою ассоциацию с питекантропом.
– Похоже на тёрку для моркови. Только очень мелкой, – вынес, наконец, вердикт молодой сотрудник, – знаете, чтобы красиво её розочкой складывать, как на холодце.
– Дай сюда! Морковка… – вздохнул Сергей и принялся точить огрызок своего карандаша.
Ваня наблюдал за процессом с упоением, восхищаясь диковинкой, хоть и неверно охарактеризованной. Сергей нарочно не торопился, думая, что малец сочтёт разговор законченным и уйдёт. Но Ваня счёл продолжительную паузу удачным моментом для того, чтобы поделиться своими соображениями. И когда очередная стружка упала на стол, осмелился предложить идею.
– Нужно сбивать спутник лазером, Сергей Васильевич. Это очевидно. Только бы просчитать…
– Нет, – прервал его инженер и чистого упрямства, – Никаких лазеров. Будем делать кинетическое оружие.
– Но ведь… – смутился Ваня, не понимая, как лучший специалист мог предложить такой вариант, – Его космический вариант устарел ещё на этапе создания!
– Тропосферная связь тоже устарела ещё в семидесятые. Но теперь мы все её используем, а где ваш хвалёный «современный» 5G?
– Хм, – Ваня почесал затылок, – Никогда об этом не задумывался. Возвращение к старым идеям, возможно, не обязательно шаг назад. Но всё-таки тропосферная связь победила 5G за счёт интеграции в систему нейронных сетей. Так что здесь на лицо синтез технологий, а не торжество советской инженерии, при всём уважении.
– Ладно, Морковка, – Сергей смягчился, но его порядком утомил разговор, в котором он не видел смысла, – Иди, подумай, что нам делать, и изложи всё в письменном виде.
– Хорошо, Сергей Васильевич! До встречи. Рад был с вами познакомиться.
– Взаимно, – буркнул ему вслед Сергей.
Остаток дня прошёл для обоих в интенсивных размышлениях. Пока Ваня-морковка пил кофе, Сергей действовал умнее и выбирал горячий шоколад. Он давно опытным путём выяснил, что кофеин – палка о двух концах. Кратковременный стимулирующий эффект через пару часов сменяется усиленной сонливостью и упадком работоспособности. Куда эффективнее кормить мозг и прочие системы организма глюкозой – универсальным топливом, при правильной «заправке» не имеющем негативных эффектов. Морковка водил стилусом по экрану и программировал гипотетические ситуации, у Сергея же белые манжеты рубашки уже не было видно под толстым налётом графитовой пыли.
Вечером их коллеги разошлись по домам. Когда ночь опустилась на полный прохлады сад, в стеклянном здании свет горел лишь в двух окошках: на пятом и на восемнадцатом этаже. К рассвету первый всё-таки погас. Аппарат в холле мигал сообщениями о том, что больше не выдаёт двойной капучино.
В обед следующего дня Сергей встретился с Александром на верхнем этаже управления. Инженер расположился за столиком и с удовольствием ел сырный пирог со шпинатом, когда к нему подсел переводчик.
