Марина Эльденберт
Королевская магия

Глава 7

Райнхарт

Учитывая, что от Барельвицы и до самого Гриза меня преследовали неудачи – особенно в Гризе, и особенно с Алисией – я уже был готов ко всему. Но то ли Пресветлому надоело надо мной смеяться, то ли после разговора с принцессой мне стало на все начхать, на этом неудачи взяли перерыв.

В банке мне хватило нескольких минут, чтобы снять со своего счета необходимую сумму. Меня встречал сам директор банка, и все разрешилась в самые краткие сроки. Он же посоветовал гостиницу в центре, по приезду в которую меня ждал королевский люкс на весь этаж. Из одних окон открывался чудесный вид на город и горы вдали, из других – расстилалось бирюзой море. Еще тут была плетеная мебель из редкой породы дерева, натуральный камень и самый удобный в мире матрас.

Мне было совершенно не до моря, меня интересовал исключительно матрас. Я наспех принял ванну, доплелся до постели и рухнул лицом в подушку. Уснул я, кажется, мгновенно, а вот проснулся от тонкого, но вроде как грозного рычания. Так мог бы рычать игрушечный лев, созданный схемой воплощения. В какой-то момент по мне даже протоптались, а затем стащили одеяло.

Последнего я стерпеть не смог, попытался раскрыть глаза, но тело меня не сразу послушалось, а когда послушалось, и я все-таки приподнялся на локтях, то первым увидел собственного маджера, который стоял на постели и угрожающе рычал на сидящего в кресле Зигвальда. Сама ледяная невозмутимость, только в алых глазах горят сдерживаемая ярость и магия, а набалдашник трости рискует превратиться в труху в его ладони.

– Твой маджер работает вместо схемы-будильника?

Я покосился на львицу, которая продолжала рычать, и мысленно приказал ей перестать. Она тут же плюхнулась на попу, посмотрела так обиженно, что меня кольнула совесть. Но сейчас было не до них: ни до маджера, ни до совести.

– Какого гъерда ты здесь делаешь? – поинтересовался я.

– Пришел поговорить, а ты так удачно не поставил защиту.

Потому что забыл. Потому что привык в вопросах безопасности полагаться на маджера. Моя львица не подвела, по крайней мере, разбудила меня, но что она могла противопоставить маджерам Зига? Только насмешить их до смерти.

Мне показалось, или львица надулась еще больше?

– Как ты узнал, где я?

Схему-маячок я бы сразу заметил и снял.

– Просто воспользовался мозгами, Райн. Логикой. Ты же у нас эрцгерцог и привык ко всему лучшему. Это лучший отель в городе, и лучший номер в лучшем отеле города. Сообразить, где ты, было несложно, а проверить – еще легче. Дальше я скрыл себя за схемой невидимости и оказался здесь. Ты же в курсе, что я мог задушить тебя во сне?

От последней фразы я окончательно и бесповоротно проснулся, осторожно сел и свесил ноги с кровати.

– А ты хотел меня задушить?

Красные глаза сводного братца сверкнули ярче.

– Ты даже не представляешь, насколько сильно я этого по-прежнему хочу.

– Ты свой шанс упустил.

Поднимаюсь, и Зигвальд поднимается следом – одним текучим движением. Мы встаем напротив друг друга, как два хищника. Как два льва. А в следующий миг с пальцев братца срывается магия, и он начинает чертить схему. Моя сила откликается тоже мгновенно, я чувствую, как она восстановилась, и даже быстрее, чем я думал. Поэтому воздушные потоки атак схлестываются под потолком. Меня задевает отдачей от столкнувшейся стихии, но и Зига тоже.

– Чему же я обязан такому дружественному визиту?

– Я здесь из-за Алисии.

– Она дала тебе отставку? – хмыкаю я.

– Мечтай!

– Тогда что?

– Она рассказала мне, как ты с ней поступил!

Его следующая водная схема шипит, столкнувшись с моей огненной, уходит в сторону и фонтаном выплескивается на ковер. Пылающий смерч улетает в кресло, но успевает задеть Зигвальда. Он шипит, прижимая ладонь к плечу. Его чудовища появляются мгновенно, скалят уродливые морды. И я делаю то, что должен был сделать еще по пути в Гриз: разворачиваюсь к притаившемуся на кровати львенку и большим потоком вливаю в него магию.

Правда, открываюсь, чем тут же пользуется Зигвальд. Меня сбивает с ног новой магической атакой, сносит в сторону, но подросшая и яростная львица перепрыгивает меня и с воздуха пикирует на уродцев. Она все еще мала, но крылья у моего маджера сильные, а напор яростный.

Под защитой маджера я чувствую себя увереннее, вскакиваю на ноги и отправляю в Зигвальда поток огня, который он с трудом успевает отбить.

– И как же? – выдыхаю гневно.

– Ты обесчестил ее. Принудил.

В память врезается тот вечер, когда я едва не сгорел в пламени королевской магии, но Алисия меня спасла. И это мне стоит пропущенной атаки: на груди расплывается уродливый ожог. Я охаю, но посылаю магию схемы тлена в ответ. Она приходится на трость Зигвальда и разъедает ее в мгновение ока.

– Все было не так! Она сделала это сама.

– Принудила тебя? – издевательски интересуется Зиг.

– Пошла на это. – Удар огненной плетью. – Неважно. – Водоворот. – Я собираюсь. – Тлен. – На ней. – Ураган. – Жениться.

– Потому что она принцесса?

– Откуда…

– Я знаю? От нее самой. Очевидно, мать рассказала.

– Она ей не мать.

– Она ее вырастила и воспитала. Конечно, она ее мать, Райн.

– Эри Лимор похитила Алисию.

– Или пыталась спрятать.

Я быстро теряю счет созданным схемам, и спустя несколько минут просто выдыхаюсь. Рядом практически рвут на части друг друга маджеры, но у моей девочки, несмотря на численное превосходство, есть все шансы на победу. В отличие от уродцев Зига, она бесстрашная и подпитывается королевской магией.

Правда, совсем скоро ей становится практически нечем подпитываться: я не могу создать и простой ветерок. Хорошая новость в том, что сводный брат – тоже. Маджеры растворяются в воздухе, скорпион с занесенным хвостом, другой монстр в прыжке, моя львица тает вместе с грозным рычанием. Мы с Зигом переглядываемся и сходимся врукопашную.

– Я был заинтересован в ней с первой нашей встречи, – последнее слова приходится на удар. Я целюсь в челюсть братца, но он успевает поставить блок.

Сухая фраза не передает и сотую долю чувств, которые я испытываю рядом с Алисией. Она вообще ничего не передает. Ни боль в груди, ни жар во всем теле, ни беспокойства за ее жизнь. Ни ярости, ни страсти, ни нежности.

– Заинтересован – не равно хотеть жениться.

Во мне вспыхивает гнев посильнее магии, я пропускаю удар Зигвальда в ребра, охаю и делаю шаг назад.

– Какая разница?

– Потому что сейчас она желанная невеста.

– Она моя! – рычу я, нанося удары один за другим. Потому что… Потому что… Да я и сам не могу толком себе объяснить – почему. Знаю, что женой Зигвальда или еще чьей-то она станет только через мой труп!

Мы почти одновременно падаем на пол – обессиленные и уставшие. Я лежу на ковре и смотрю на дыру в потолке и на то, что осталось от штор. Что ж, мы умудрились разнести королевский люкс. Хорошо хоть здание не разрушили.

– Если хочешь меня убить, сейчас самый раз, – предупреждаю я, заплетающимся языком. Пить хочется нестерпимо, а еще снова спать.

– Если бы я мог, то уже сделал бы это, – у Зигвальда тоже надтреснутый голос. – Алисия действительно дочь Гориана?

– Да. Единственный ребенок.

– Это все объясняет. Королевскую схему. Ее силу. Влияние на маджера… Значит, она наследница престола Леграссии.

– Ты просто гений-сыщик!

Зигвальд никак не реагирует на мой сарказм.

– Ты поэтому хочешь на ней жениться?

– Нет, – говорю и понимаю, что ни разу не покривил душой. – Я хочу жениться на Алисии, потому что она не выходит у меня из головы. Не помню, чтобы я вообще настолько был увлечен одной женщиной.

Может, дело в обмене магией, может, это просто судьба, ведь мы не должны были встретиться. В тот день моя сила растворилась бы в небытие, а затем меня бы убили. Но появилась она, бросилась защищать ребенка, и наши магии схлестнулись, сплелись. Уже тогда нужно было догадаться, что она не обычная цветочница из Гриза! В тот момент. Но я предпочел слушать не интуицию, а разум, который подсказывал, что принцесс не теряют. Особенно кронпринцесс с очень сильной магией.

– Потому что ты не встречал таких женщин, как Алисия, – влезает в мои размышления Зигвальд.

До этого рассматривающий потолок, я кошусь на брата. От его аристократического лоска не осталось и следа: кажется, я разбил ему нос, потому что на переносице у него огромный синяк.

– Правда. Она необыкновенная.

– Тогда почему ты ее оттолкнул?

– Потому что идиот. Я посчитал, что она никуда от меня не денется.

– Самоуверенный идиот.

– Перебор, Зиг!

– Ты со мной не согласен?

– Я, может, с тобой и согласен, но не согласен выслушивать от тебя оскорбления. – Это должно звучать, как минимум зловеще, но звучит устало и без огонька. В конце концов, мне надоело с ним спорить.

Зигвальд это понимает и пытается уйти. Ключевое слово здесь «пытается», потому что сил у него сейчас не больше, чем у моей львицы в момент ее создания. Он разве что не спит на ходу. Тем не менее у Зига получается ухватиться за уцелевший стул и с помощью него подняться.

– После того, что между вами произошло, тебя, братец, она теперь недолюбливает. Даже из столицы из-за тебя убежала.

Несмотря на слова Зигвальда, в груди вспыхивает искра.

– Если она убежала из-за меня, значит, ко мне неравнодушна. Это обнадеживает.

Настолько обнадеживает, что я поднимаюсь следом. У меня, как у моего маджера, будто вырастают за спиной крылья. Я должен был понять это сразу, когда она мне врезала, но очевидно, нужно было поспать и получить добавки от Зигвальда, в чем я никогда ему не признаюсь.

– Возвращайся к ней. К Алисии. Ты же остановился в доме эри Лимор?

– Да, но если думаешь, что я стану тебе помогать с извинениями, Райн, ты ошибаешься.

– Уверен, не станешь. Тут каждый сам по себе. Но ты готов защищать ее. Алисия не контролирует мою магию, поэтому лучше за ней присматривать и не оставлять одну надолго.

– Это так, – Зиг изгибает губы в кривой усмешке. – Я сделаю все, чтобы Алисия забыла тебя и выбрала меня.

Я хмурюсь, понимая, что наше временное перемирие с братом окончено.

– Она влюблена в меня.

– На это я бы не рассчитывал. К тому же, я не причинял ей боли, а ты теперь в доме Армсвиллов незваный гость.

За эту боль я готов расплатиться сполна.

– Я изменю это, – обещаю ему и себе. – Алисии нужно вернуться в Барельвицу, и я сделаю все, чтобы убедить ее отправиться со мной.

– Честная борьба за сердце леви, – хмыкает Зигвальд, и его глаза вспыхивают алым. – Это тебе не схемы создавать, Райн.

– Знаю. Но не в моих правилах сдаваться.

– Как и в моих.

Отныне мы соперники за руку и внимание Алисии.

Мы прощаемся, даже не разворотив все этажи гостиницы, что лично для меня хороший знак. Сон тоже уходит, и я предпочитаю привести себя в порядок, вызываю слугу, чтобы тот меня побрил. Заодно улаживаю инцидент с номером с хозяином гостиницы. Заказываю одежду. И спустя какое-то время снова выгляжу как эрцгерцог Барельвийский, а не как бандит с большой дороги.

Нанимаю экипаж и, пока добираюсь до дома Армсвиллов, чувствую, что магия понемногу восстанавливается. Это мне на руку, потому что к чему точно неравнодушна ее высочество, так это к маджерам. Поэтому я собираюсь материализовать львицу. Сердце Алисии должно как минимум дрогнуть при виде дружбы Эдера с… Пусть сама придумает ей имя!

Мой план идеален, но экипаж останавливают гвардейцы. Все маги, и их слишком много на одну проселочную дорогу.

– Дальше нельзя, – говорит один из них, а я подаюсь вперед:

– Это еще почему? Мне нужно к дому эрины Армсвилл.

Офицер подбирается и отдает честь:

– Ваша светлость, это дело государственной важности. Мне приказано никого не пропускать. Даже вас.

Где тогда Зигвальд? Но не это самое важное.

– Чей приказ?

– Ее величества.

Вопрос риторический, потому что если и есть в Леграссии чье-то слово, имеющее вес больше моего, то это слово Дорианы. Еще короля, но я вообще не уверен, что Гориан в курсе происходящего: в последнее время его здоровье и самочувствие все хуже и хуже. Значит, королева взяла Алисию под крыло. Хитрая ведьма!

Себ мог подождать и не докладывать ей обо всем! Хотя на самом деле вряд ли, потому что после покушения на свою жизнь Дориана наверняка пожелала узнать все подробности.

Окажись я в Гризе раньше, у меня была бы фора, а сейчас все снова шло не по плану. Тем не менее мое желание рвать и метать испарилось еще в гостинице, вместе с последним ударом для Зигвальда. Поэтому я лишь смерил гвардейца долгим взглядом и сказал:

– Даже ее величество не может запретить ее высочеству видеться со своим будущим супругом. То есть, со мной.

Я ждал, что меня пропустят, но не того, что гвардейцы от удивления пооткрывают рты.

– Что-то не так? – уточнил я.

– Дело в том, что мы уже пропустили будущего супруга ее величества.

Сделали что?! Видимо, взгляд у меня стал совсем устрашающий, если он тут же поторопился объяснить:

– Его светлость Фрома.

Зигвальд.

– И вы пропустили моего брата, просто поверив ему на слово?

Теперь лица всех трех гвардейцев стали похожими на мордочку моего нового маджера утром: оскорбленные до глубины души.

– Конечно, нет, ваша светлость. Мы донесли до ведома ее высочества, что его светлость желает с ней встретиться, и она велела его пропустить. Для вас мы можем сделать то же.

Премного благодарен! Что я там говорил про рвать и метать? Мало я наподдал Зигвальду.

Мне прекрасно известно, что обо мне думает ее высочество, и куда велит мне отправляться – до сих пор чешется подбородок от соприкосновения с ручкой принцессы. Но как бы Алисия ни была на меня зла, нам нужно поговорить.

Я медленно, с неотвратимостью наступающего льва, выхожу из экипажа и шагаю к часовым.

– Как ваше имя, офицер? – спрашиваю спокойно, но гвардеец вытягивается по струнке, и его напарники тоже.

– Николас Полок, ваша светлость.

– Полок, надеюсь вы прекрасно осознаете, с кем сейчас разговариваете. Я эрцгерцог Барельвийский, и я даже не знаю, зачем трачу на вас свое драгоценное время. Пропустите меня или позовите вашего командующего. Но учтите, что если я пробуду здесь еще пять минут, можете забыть о военной карьере. Леграссийской армии не нужны невыполняющие приказы и не уважающие высшие чины маги.

Очевидно, прикинув, сколько придется бежать до домика и обратно, сообщать начальнику и убеждать его, офицер понимает, что за пять минут ему никак не управиться. А я вполне способен отправить его в отставку одним приказом: и как будущий король Леграссии, и как эрцгерцог Барельвийский.

– Время пошло, – добавляю я, и моим тоном вполне можно заморозить небольшой водопад.

– Прошу прощения, ваша светлость, – оживает побледневший маг. – Конечно, вы можете проехать. Мы здесь ради безопасности ее высочества.

– Никто так не заинтересован в безопасности ее высочества, как я.

Возвращаюсь в карету и велю кучеру следовать дальше. До дома рукой подать, и очень скоро экипаж останавливается напротив крыльца. И на этот раз я вижу знакомые лица: дверь распахивается и на пороге появляется Годар Ликровец. Высокий блондин с блеклыми, как у рыбины, глазами. Искусный маг, молодой подающий надежды сотрудник ведомства Тайной канцелярии.

Мы с ним мало общались и делить нам, в общем-то, было нечего. До этого дня.

– Добрый день, ваша светлость. Ее высочество сегодня не принимает.

Ликровец оказывается умнее своих подчиненных, чтобы лезть на рожон, но не настолько, чтобы сразу понять, что без разговора с Алисией я отсюда не уйду.

– Меня примет, – отрезаю я. – Сообщите обо мне, а я подожду ее в саду.

Сегодня я удивительный, удивляю всех и даже себя. Но я не собираюсь прорываться в дом эри Лимор с боем. В этом случае нормального разговора с Алисией, как и в прошлый раз, не получится.

Я обхожу дом, оказываясь в небольшом садике, по совместительству огороде. Солнце медленно катится к горизонту и подсвечивает без того красную крышу и дверь второго входа. Я жду ровно минуту, а затем материализую львицу. Прилично подросшая, она рычит, косится на дом, потом на меня. Снова на дом.

– Да, – сказал я. – Там твой друг. Позовешь его поиграть?

Львица бьет хвостом, разворачивается к дому и зовет. Это не то мурлыканье, не то рычание, но получается достаточно громко. А я знаю, что его услышит тот, кто надо.

Эдер.

Несмотря на то, что мы с Алисией поменялись магией, Эдер по-прежнему мое создание. Чтобы воплотить его, я использовал собственную кровь. Поэтому его так тянет к львице. По крайней мере, должно тянуть.

Если не сработает это, то придется придумать что-то еще.

Я обрываю себя на полумысли, потому что в саду появляется золотистый крылатый лев. Львица радостно подпрыгивает, дергает ушами, Эдер тоже порыкивает.

– Привет, приятель, – говорю я. – Позовешь свою хозяйку?

Глава 8

Алисия

– Спасибо, что назвала меня своим женихом, – сказал Зигвальд, стоило нам остаться наедине.

Вообще-то ее высочеству не полагалось оставаться наедине с мужчинами, но я смутно представляла себя высочеством. Тем более что от моей репутации, как мне кажется, уже должны были остаться одни лохмотья. Во-первых, я жила в Эдельз Грин. Во-вторых, я была невестой старшего его светлости, а потом назвалась невестой младшего. Сомневаюсь, что Барельвица выдержит такое высочество, но по словам мужчины, назвавшимся главным среди тех, кто за мной явился, королева твердо вознамерилась представить меня ко двору.

Поэтому за мной явились гвардейцы-маги, которые превратили скромный маленький домик в самое охраняемое место во всем Гризе. Но это сейчас меня волновало меньше всего. Гораздо больше меня беспокоило мое новое высочайшее положение. И этот мужчина, который был у них главным.

Он вел себя так, словно мы никогда не встречались, но мы встречались. Похвастаться идеальной памятью я не могла, разумеется, но его запомнила. Когда я ждала магобус, именно он предложил меня проводить непонятно куда. Точнее, предлагал он меня проводить на нужную мне остановку, но почему-то доверия не внушил. Сейчас не внушал тоже.

Особенно после того, как ничем не выдал нашей первой встречи.

Но я-то ее помнила!

– Алисия? – переспросил Зигвальд.

– Простите. На меня слишком много всего навалилось, поэтому я часто ухожу в собственные мысли.

Он улыбнулся:

– Простите? Мы снова общаемся официально?

– Не уверена, что ее высочеству положено общаться неофициально, – пытаюсь отшутиться я. Только сейчас замечаю, что у него на скуле ссадина и весь его костюм выглядит… несколько не так, как выглядел, когда он уходил.

Например, подпалин и лохмотьев на нем не было. А еще при Зигвальде всегда была его трость.

– Что с вами случилось?! – ахаю я.

– Думал, уже не спросите. Ураган Райнхарт.

– Что?!

– Я немного побеседовал со своим братом. Справедливости ради, с ним случился ураган Зигвальд, но он наверняка приведет себя в порядок, а потом появится здесь. Так что готовьтесь.

Я вздохнула.

Моя жизнь долгое время была сконцентрирована на моем маленьком уютном мире в стенах этого домика. На моих пьесах. На мечтах о том, что будет, когда Мориц Ларр (со временем, разумеется) сделает по ним постановку. В нем не было никаких эрцгерцогов (только в пьесах) и никаких высочеств и величеств (тоже только в пьесах). Поэтому сейчас я просто вздыхала и смотрела на дверь, за которой скрылась мама.

– Алисия, вам нехорошо? – обеспокоенно произнес Зигвальд, когда я вздохнула в очередной раз.

Судя по тому, что Эдер начал ходить из угла в угол по диагонали (при этом задевая меня и Зигвальда крыльями) – не очень.

– Нет. Я просто думаю о том, что мне делать дальше.

– Насколько я понял, вы очень грамотно всех построили.

Насчет грамотно – не уверена, но, когда на меня свалился этот гвардейский взвод с приказом ее величества срочно ехать в Барельвицу, у меня сдали нервы.

Я поднялась.

Вытряхнула из волос оставшиеся травинки и заявила, что срочно никуда не поеду – потому что мне нужно нормально собраться. Это первое. Вторым условием я выдвинула то, что моя мама обязательно поедет со мной и вместе со мной будет представлена ко двору (из-за чего мама сейчас пребывала в небольшом смятении), и третьим – что мне предоставят все средства, чтобы расследовать случившееся с моей настоящей матерью в прошлом.

Сама не ожидала, что умею так разговаривать, а Эдер, видимо, решил меня поддержать, потому что порыкивал в такт моим словам.

Слегка опешившая от такого напора делегация предложила мне пройти к главному (им оказался не тот, кто сообщил мне новость, а тот, который вел себя очень странно, как будто мы раньше не виделись). Мужчина сначала сделал вид, что я мебель, то есть сообщил ледяным тоном (ледяным и бесцветным, таким же, как его глаза):

– Приказы ее величества не обсуждаются и условиями не дополняются.

– Зато пожелания ее высочества учитываются, – с милой улыбкой ответила я. – Если не хотите везти меня силой, изложите мои требования ее величеству. После ответа продолжим наш разговор.

На этом я развернулась и ушла, уводя маму за собой в нашу временно общую комнату. Мы не успели даже толком поговорить: судя по всему, Бесцветный связался срочной почтовой магсхемой с ее величеством, после чего сообщил мне, что мои условия принимаются. Разве что третье я буду лично обсуждать с Дорианой уже на месте.

Казалось, он вовсе не замечает моих пристальных взглядов, а если и замечал, вида не показывал. Что касается меня, я начинала чувствовать себя очень и очень странно.

– Зигвальд, – шепотом сказала я.

– Что? – так же шепотом спросил он.

Вместо ответа я кивнула на дверь, подошла и осторожно приоткрыла щелочку. Бесцветный никуда не делся, он был в гостиной, в нашем доме, но избегал прикасаться к чему-либо или куда-либо садиться, как будто все здесь было заразное или очень грязное. У него с лица вообще не сходило выражение некоторой брезгливости и надменности.

– Вы его знаете? – Я ткнула пальцем в соляной столб, то есть в главного посланника ее величества.

– Нет. А должен?

Я так же тихонько прикрыла дверь.

– Дело в том, что…

В чем дело, я не успела объяснить, потому что Эдер взрыкнул и исчез. Натурально растворился посреди комнаты!

Я поморгала.

– Это нормальное поведение львов?

– Что есть норма, – философски изрек Зигвальд. Под моим взглядом стал серьезным и добавил: – Серьезно, Алисия. Я не знаю. Этот маджер с самого начала не был нормальным. То есть с того момента, как за него взялись вы, разумеется.

– Вот спасибо.

– Всегда к вашим услугам.

Мы снова не успели договорить: Эдер опять возник в комнате и мотнул головой в сторону садика.

– Что?

Лев рыкнул.

– По-моему, он вас зовет.

– Прогуляться?

– Почему бы и нет. Лично на меня тоже давит местная обстановка.

– У вас с детства было испытание аристократизмом.

– Но не гвардейцами же!

Я хмыкнула, Эдер снова исчез, а Зигвальд подошел к окну, отвел рукой занавеси. Присвистнул, повернулся ко мне.

– Так и я думал.

На этот раз уже он кивнул, призывая меня подойти.

В саду, чуть поодаль от дома, стояли трое: Райнхарт, Эдер и его изрядно подросший маджер. Маджерка. Маджерица? Как там правильно, учитывая современные новомодные веяния?

Присутствие Райнхарта как-то перебивало все мысли, в том числе и о новомодных веяниях. Хотя бы потому, что он успел побриться, привести себя в порядок и выглядел как чистый неразбавленный эрцгерцог. Которого я знала.

И которого знать не хотела!

– Ладно, пусть развлекается, – сказала я и отвернулась от окна.

Зигвальд перехватил меня за локоть.

– Алисия, поговорите с ним.

– Что?!

– Поговорите с ним. Пока вы это откладываете, вы не успокоитесь. Вы так и будете о нем думать. Поговорите и забудьте.

Забыть. Отличная идея!

– А знаете что? Вы правы, – я шагнула к окну. – Поговорю и забуду.

– Вы куда? – поинтересовался Зигвальд, когда я распахнула створки.

– В сад.

Не дожидаясь ответа, влезла на подоконник, перекинула ноги, что легко сделать, когда у тебя простая длинная юбка, но никаких корсетов и кринолинов. Спрыгнула вниз и оглянулась:

– Побудьте здесь. Не хочу, чтобы нам помешали.

Зигвальд не сдержал улыбки.

– Хорошо. Обещаю не подсматривать.

– Можете подсматривать. Все равно ничего интересного не увидите.

Я просто скажу его эрцгерцогству, что между нами осталась только магия, и что верну ее при первой же возможности. В обмен на свою, разумеется! За всеми этими волнениями я как-то забыла, что сама недавно справилась с магией, а значит, все будет хорошо!

Расправила плечи, вскинула голову и уверенно зашагала вперед.

Райнхарт обернулся.

Откуда здесь взялась коряга?!

Я споткнулась об эту мысль в точности так же, как о корягу. Вот так, с гордо расправленными плечами и вскинутой головой.

Я могла упасть куда угодно. На землю. На траву. На цветочки, только что вылупившиеся под теплым весенним солнышком. Но упала на Райнхарта. То есть в Райнхарта.

То есть прямо в его руки.

Это приземление, или, если быть точной, влетание в объятия Райнхарта на миг выбивает из меня все мысли. Потому что сначала меня ударяет запахом какого-то нового одеколона, наверняка безумно дорогого, но сквозь него все равно пробивает ореховый аромат фарха, который он недавно пил. Такой же знакомый, как эти прикосновения, от которых по телу сначала разливается жар и невероятное солнечное тепло, а потом внутри все скручивается в тугой узел.

Я и сама скручиваюсь, вывинчиваюсь из этих объятий и отскакиваю раньше, чем меня добьет его взглядом – глаза в глаза. От этого взгляда спрятаться не получается, но гораздо проще его выдержать, когда не чувствуешь его ладони сквозь ткань.

– Итак? – холодно интересуюсь я, снова расправляя плечи и складывая руки на груди.

– Итак, ты согласилась со мной поговорить, это уже хорошо.

– Я согласилась поговорить исключительно потому, что хочу расставить все точки надо всем, над чем их принято ставить. И поставить последнюю.

У меня какой-то совершенно новый голос, я таким раньше не разговаривала. Он по-прежнему мой, но глубокий и сильный, а еще очень решительный. За эту решительность я сейчас и цепляюсь, потому что мне стоит неимоверных усилий не отмечать темных кругов у него под глазами – несмотря на весь внешний лоск и явно какую-то магию. Потому что в отличие от Зигвальда, на нем нет ни царапины.

– Я не думаю, что тебе стоит решать сгоряча.

– А я не думаю, что тебе стоит решать за меня.

Мы стоим друг напротив друга, я по-прежнему испытываю желание отступить еще дальше, но уже не такое сильное. Может быть, если находиться рядом с ним достаточно долго, я привыкну, и меня больше не будет ничего волновать?

Ничего.

Никто.

Меня не будет волновать он.

– Я за тебя не решаю, – неожиданно произносит Райнхарт. – Просто хочу сказать, что сам наделал безумно много ошибок на горячую голову, и не менее безумно по тебе соскучился.

Соскучился.

Он по мне соскучился?!

Этими словами меня ударяет чуть ли не сильнее, чем падением в его объятия, потому что они кажутся такими искренними, и в них так хочется верить… как там он сказал? До безумия.

– И давно ты это понял? – интересуюсь язвительно. – До или после того, как узнал, что я принцесса?

Ноздри Райнхарта раздуваются.

– Твое происхождение не имеет к этому совершенно никакого отношения.

– Неужели? Это говоришь ты, кто только и делал, что постоянно указывал на мое происхождение? – вспоминать об этом не то что бы горько, гораздо более горько слышать ту ложь, которую он говорит сейчас. – Кто постоянно намекал на то, что цветочнице из Гриза в лучшем случае светит место твоей арэнэ? Ах, да, потом ты еще говорил что-то про титул и про то, что арэнэ может быть благородного происхождения. Даже должна. Так более почетно.

Моя мать была арэнэ его величества.

Почему-то на мысли об этом начинает кружиться голова.

– Я понимаю, что ты мне не веришь, Алисия…

– Ты прав. Не верю. И никогда не поверю, поэтому нам лучше закончить все здесь и сейчас. Я расскажу правду о том, что произошло с твоей магией – сейчас, когда в твоей крови королевская, твоему положению это больше ни коим образом не угрожает. Расскажу о том, что ты приблизил меня к себе ради того, чтобы защитить. Таким образом, твоя репутация тоже не пострадает. На этом наша история закончится, Райнхарт. До того дня, когда ты найдешь способ совершить обратный обмен. Потом она закончится окончательно.

Мой учитель словесности явно подчеркнул бы последнюю фразу и снизил оценку, но я не знала, как еще выразиться. Достаточно сложно подбирать слова, когда каждое причиняет такую боль, которая не идет ни в какое сравнение с действием яда тротуса.

Мне просто хотелось, чтобы все закончилось.

Чтобы он ушел.

Чтобы скрыть чувства, я повернулась ко львам. Львица с умным видом вылизывала лапу, Эдер смотрел на нее.

– И что будет дальше? Твоим женихом станет Зигвальд?! – В его голосе я явственно уловила рычание.

Да, и в этом весь Райнхарт!

– А вот это тебя совершенно не касается. Ты хотел поговорить, я сказала тебе все, что думаю. Твое дело, принимать положение вещей таким, какое оно есть, или продолжать искать со мной встреч. Но предупреждаю сразу: если не хочешь прослыть при дворе эрцгерцогом, которому постоянно отказывают в аудиенции, лучше этого не делать.

Его глаза потемнели, он шагнул ко мне. Я отпрянула.

Так резко, что чудом не влетела в ту же корягу, но мне повезло. Под ногой хрустнула ветка, я вспомнила и остановилась.

Райнхарт тоже остановился.

– Это действительно то, чего ты хочешь, Алисия? Чтобы я ушел? Чтобы оставил тебя в покое?

Нет.

– Да.

Думаю, если я в последний раз солгу, ничего страшного не случится. По крайней мере, страшнее того, что уже случалось.

Какое-то время мы просто смотрели друг на друга. Я сделала каменное лицо, и, судя по тому, что у Райнхарта снова дрогнули крылья носа, а брови сошлись на переносице, он мне явно поверил.

– Хорошо, – сказал он.

Хорошо? Что, все так просто?

Райнхарт шагнул ко мне быстрее, чем я успела опомниться. Схватил меня за локоть и потащил в сторону дома.

– Ты… вы… что ты делаешь?!

Я попыталась вырваться, но меня держали крепко. Я шмякнула его кулаком по руке: безрезультатно, он не остановился и даже шага не сбавил. Львы, видимо, восприняли наши телодвижения как игру, потому что львица тяпнула Эдера за попу, а он взревел и бросился за ней, взметнув волну золотых искр.

Ближе к ступенькам Райнхарт просто подхватил меня на руки и, прежде чем я успела опомниться, пнул дверь так, что она чудом не улетела в дом. Распахнуться, правда, распахнулась, явив совершенно ошарашенные лица гвардейцев, их главного, мамы и Зигвальда.

– У вас ее высочество сбежала, – бесстрастно заявил Райнхарт, поставив меня на пол, – и, судя по тому, сколько времени никто даже не почесался, с ней могло произойти все, что угодно. Я снимаю с вас полномочия, Ликровец, и возлагаю их на себя. До нашего возвращения в Барельвицу безопасность ее высочества, обеспечение ее комфортного пребывания в Гризе и в путешествии на мне. Всем все ясно?