Марина Вячеславовна Ковалева
Дух Фиилмарнен и его дети
Поселок Ланселинов стоял на обрыве над рекой. Когда они приехали, там уже было много гостей. Гюрд и его спутники увидели многих Снайдерсов, Дармутов, Эсклермондов, своих ближайших соседей. Гюрд обратил внимание на несколько человек в оборванной одежде. Когда гости сели есть, эти люди устроились в углу на полу. Они ели объедки, которые им бросали со стола. Их волосы были острижены.
– Кто это? – спросил Гюрд сидящего рядом с ним Ирне Снайдерса.
– Это рабы.
– Разве у гаутов есть рабы?
– Вообще- то нет, если семья большая и сильная. Но лет десять назад на земли Ланселинов стали претендовать их соседи – Лоринги. Была война. Ланселины победили своих врагов, но их семья сильно уменьшилась. Тогда они оставили в живых некоторых маленьких Лорингов и превратили их в рабов. Так часто поступают наши соседи – малфинги. Но тут не все Лоринги. Вон тот старик изгнан из своего рода за воровство добычи из чужих охотничьих ловушек. Ланселинам нужны были рабочие руки, и они приняли его в поселок, где он работает за кров и пищу. Впрочем, они могут всегда его выгнать или убить, ведь он все равно, что раб. Если бы твоя сестра не согласилась взять в мужья Хиреворда, он был бы точно таким.
Вечером при свете костров были устроены танцы под музыку дудок и бубнов. Сначала танцевали, то и дело меняясь парами, а потом разбились на постоянные. Хиреворд сначала танцевал с женой, а Гюрд – с сестрой. Однако вскоре помощь брата Хелихелин не понадобилась. С ней танцевали то один, то другой юноши, но чаще всех тот, с кем Гюрд никогда не хотел бы встречаться. Это был Агне Дарнер. Уже на следующий день он стал постоянным партнером Хелихелин. Гюрд с неудовольствием признал, что из всех юношей он самый красивый и ловкий. Высокий, с продолговатым лицом, яркими губами, чуть узковатыми плечами, в одежде, обшитой хвостами убитых им волков и цветными бусами, он неутомимо отплясывал с Хелихелин, не закрывая рта, смеясь и нашептывая ей что – то на ухо. В конце концов, Гюрд не выдержал и запретил сестре иметь с ним дело. Девушка заплакала и ушла, не сказав ни слова. Ее разыскала Хилла и, выяснив причину слез, пошла к брату.
– Почему ты так обошелся с сестрой? – спросила она. – Своим поведением ты распугаешь всех возможных ее женихов. Неужели ты не желаешь ей счастья?
– Именно потому, что я желаю ей счастья, я запрещаю ей танцевать с Агне Дарнером.
– А чем собственно тебе не нравится Агне?
– Он – наглец, он сомневался в нашем с Хелихелин происхождении, вынудил отца проводить обряд принятия в род.
– Гюрд, это было так давно. Кроме того, нашему отцу действительно не следовало тянуть с этим обрядом.
– Агне не может быть женихом Хелихелин. Его род не отпускает мужчин, а наш не отпускает женщин.
– Это серьезная причина, но ведь мы послезавтра уезжаем, так что я не думаю, что у Агне на уме что – то серьезнее танцев. Не стоит из–за двух вечеров обижать сестру. Я пойду и скажу ей, что ты уже не сердишься.
В тот вечер Хелихелин не сразу решилась нарушить запрет брата, но вскоре позабыла обо всем и вновь начала танцевать с Агне Дарнером. Гюрд сидел в стороне и злился. Хотя Агне делал вид, что не замечает его, он был уверен, что тот все делает, чтобы вывести его из себя. К Гюрду подсел несчастный Ирле Снайдерс, которого Агне оставил почти без надежды потанцевать с Хелихелин. Юноши завели разговор, в котором изливали свое недовольство Дарнером, хотя и по разным причинам.
Между тем Агне, кружась в танце, спросил девушку:
– Кажется, ты, Хелихелин, плакала.
– Совсем немножко, – ответила она, улыбаясь.
– Что же случилось?
– Мой брат запретил мне танцевать с тобой.
– Поэтому ты сначала отказывалась?
– Да.
– А почему потом согласилась?
– Сестра уговорила его разрешить.
– И всегда ты так слушаешь своего брата?
– Разве младшие не должны слушаться старших?
– А почему он запретил танцевать со мной?
– Он сказал, что ты сомневался в нашем с ним происхождении от духа Фиилмарнена.
– Это неправда. Я сомневался только в его происхождении, а не в твоем.
– Почему?
– Когда Стиг Элсли нашел вас в лесу, мой отец один из первых поехал поздравить его. На тебе была богатая одежда, на таинственном животном, что было с тобой – богатый убор, при тебе был еще красиво отделанный нож, который, правда, держал мертвой хваткой твой так называемый брат, хоть он и находился в беспамятстве. Стоило его отобрать, как он начинал метаться и хныкать до тех пор, пока ему не возвращали нож. Твоя мать извелась, оборачивая нож тряпками, чтобы он не поранился.
– Почему ты говоришь, что все вещи были при мне? Почему ты называешь Гюрда моим так называемым братом?
– Серебряные амулеты и красные шнурки на твоем платье, на украшениях животного и на веревке, продетой в ручку ножа, были одинаковыми. У Гюрда же ничего подобного не было. Твоя кожа была белая и чистая, как сливки, а его – грязная, вся в ссадинах и синяках. Он был одет в ветхое рубище. Разве ты этого не знала?
– Свою одежду я видела, а про его никогда не спрашивала.
– Здесь и так все ясно. Вы – дети из неведомого мира, но он не брат тебе. Все чудесные вещи были твои, а он был при тебе чем – то вроде рабов Ланселинов.
– Я тебе не верю.
– Спроси свою мать, а лучше – самого Гюрда.
– Гюрд ничего не помнит, он слишком сильно болел.
– А может он скрывает все, что знает? Посмотри на себя, Хелихелин, ты – самая красивая девушка из всех, кто здесь находится, а брат твой уродлив, как болотный дух.
Хелихелин было неприятно, что Агне смеется над ее братом, но она была обижена и в глубине души довольна, что у Гюрда есть уязвимое место. Кроме того, Дарнер своими словами задел ее тщеславие. Она не сомневалась в своем высоком происхождении. Хелихелин ждала, что это происхождение откроет ей дорогу к счастливой и таинственной судьбе. Грезы о своем высоком и необычном предназначении составляли основное содержание ее мыслей.
Когда танцы окончились, и гости отправились спать, Хелихелин снова поссорилась с братом. Гюрд решил выразить ей неодобрение ее поведением и прибегнул для этого к своему обычному высокомерному молчанию.
– Да что я такого сделала? – возмутилась девушка. – Что ты взъелся на Агне?
– Я тебе уже говорил. Он отрицал наше происхождение от духа земли. Но у тебя вовсе нет никакой гордости. За его льстивые речи ты готова простить любое оскорбление! – ответил Гюрд раздраженно.
– А может все дело в том, что он знает о тебе больше, чем ты бы хотел, чтобы все знали? – мгновенно взвилась Хелихелин.
– Что? Что такое он знает? – прошипел Гюрд, вцепившись в плечи сестры и хорошенько ее встряхивая. – Говори!
Девушка не на шутку испугалась.
– Отпусти, отпусти меня сейчас же! Иначе я закричу! – плачущим голосом воскликнула она.
Гюрд опомнился и выпустил платье сестры из рук. Он отшатнулся, отступил на несколько шагов назад, закрыв лицо рукой, а потом вышел на улицу, шатаясь. От него бросился бежать в темноту остриженный раб.
–Не спится? – услышал юноша за спиной голос Ирне Снайдерса.
– Что-то душно, – ответил Гюрд.
–Не удивительно. Гостей много, все спят вповалку.
– Скажи мне, у многих ли семей в Гаутанде есть рабы? Я никогда об этом раньше не слышал.
– Совсем у немногих, в основном у тех, которые живут на землях, граничащих с другими племенами. Я могу назвать тебе три или четыре рода, владеющих рабами, – сказал Ирне. – Обычно их заводят, когда семья почему – либо сильно уменьшается.
– Ужасно быть рабом.
– Хорошие люди ими не становятся. В рабы обращают либо пленных из племен, ведущих с нами войну, либо изгнанных из рода за преступления. Жалеть их нечего. Они свое заслужили.
После этих слов Ирне Гюрд замолчал и вскоре ушел в дом. Голова его горела. Он все думал, что мог сказать Агне Хелихелин. Эти же мысли занимали его всю обратную дорогу домой. Однако сестра словно воды в рот набрала и ни разу не обмолвилась больше об Агне.
Прошло некоторое время. Гюрд начал было успокаиваться, но тут молодой Дарнер вновь неожиданно напомнил о себе. В середине лета Хелихелин, шедшая домой с двумя ведрами воды, встретила его у самой ограды.
– Говорил ли тебе кто – нибудь, Хелихелин, что ты самая красивая девушка в Гаутанде? – спросил Агне ее, улыбаясь.
– Уж не за тем ли, чтобы сказать мне это, ты пришел сюда, Агне Дарнер? – ответила вопросом на вопрос Хелихелин и покраснела. Она была польщена словами юноши.
– И да, и нет. Больше всего на свете мне хотелось вновь тебя увидеть. А чтобы твои родители ничего не заподозрили, я иду к вам в дом заказать новый железный нож по своему вкусу.
Дарнер поселился в доме кузнеца, чтобы подождать, когда будет выполнен заказ, так как поселок его рода находился довольно далеко. Гюрда это сильно раздражало, но сделать ничего он не мог. В считаные дни Агне совершенно втерся в доверие к Стигу и Ойгле.
«Теперь я вижу, что люди о нем больше лгали, чем говорили правду», – сказала Ойгла.
Она считала, что в дни ссоры Гюрд и Агне были детьми, а теперь, несколько лет спустя, они выросли и должны забыть о прошлом. Впрочем, Гюрд остался непреклонным и едва разговаривал с гостем, за что мать его ругала и просила у Агне прощения за упрямого сына.
Агне демонстрировал полное взаимопонимание, а о прошлом вспоминал как о своей мальчишеской глупости. Он восхищался абсолютно всем в доме кузнеца, в том числе и его младшей дочерью, но не заострял на девушке своего внимания. Хиреворд относился к Агне ровно, и только Хилла осталась на стороне Гюрда.
«Уж очень сладко он поет», – сказала она, объясняя свою холодность к гостю.
Впрочем, придраться к поведению Дарнера было невозможно. Гюрд и Хилла на его фоне выглядели просто невежами. На то, что в его присутствии уши и щеки Хелихелин полыхали, никто внимания не обращал.
Получив нож, гость отправился домой, но насладиться его уходом в полной мере Гюрд не смог. Через десять дней после его ухода Хилла как- то подозвала Гюрда к ограде и указала ему на слабый дымок, поднимавшийся со стороны реки.
– Несколько дней уже слежу за ним, – сказала она. – Дымок идет с острова на реке, где Хелихелин часто ловит рыбу. Обычно человек, что живет на нем, зажигает костер ночью, а сегодня зажег в сумерки. Вероятно, не выдержал холода и сырости, что стоят в последние дни.
– Я уверен, что это Агне Дарнер. Недаром он увивался за Хелихелин на свадьбе у Ланселинов. Ты не заметила, как вела себя сестра в последние дни?
– Как обычно. Когда хотела, уходила, не сказав ни слова, когда хотела, приходила.
– Хилла, это может плохо кончиться. Я должен пойти к нему и сказать, чтобы он ушел, – сказал Гюрд.
– Пойдите вдвоем с Хиревордом, чтобы не вызвать ни у кого подозрений, завтра утром, – посоветовала Хилла.
На следующее утро Гюрд и Хиреворд отправились на остров. В ракитнике, росшем на нем, они нашли следы костра, уже остывшего, а на мокром песке – след мужской ноги. На обратном пути они встретили Хелихелин, спускавшуюся к реке. Она несла небольшой сверток.
– Куда это ты направляешься? – спросил ее Гюрд.
– На остров, – вызывающе ответила девушка.
– А это что у тебя в руках? – сощурив глаза, презрительно спросил он.
– Не твое дело.
Гюрд вырвал сверток. Из него выпала еда.
– Кому же это предназначалось?
– Мне.
– Вот что, сестрица. Если ты надеешься найти на острове Агне Дарнера, то его там нет, так что поворачивай домой по – хорошему, если хочешь, чтобы отец ничего не узнал.
Голос Гюрда был одновременно ядовитый и злорадный, хотя оба этих чувства предназначались по большей части его врагу. Глаза Хелихелин наполнились слезами и ненавистью, но она подчинилась и пошла домой. По уговору Гюрд и Хиреворд ничего не сказали об этом родителям.
Несколько дней спустя Хелихелин за ужином попросила отца:
– Папа, расскажи, как ты нас с братом нашел.
Она много раз просила повторить эту историю в детстве и позже, и знала рассказ Стига почти наизусть, поэтому отец не удивился и, поломавшись немного для порядка, начал рассказ. Хилла и Ойгла тоже не удивились просьбе девушки, а вот Гюрд почувствовал, что Агне Дарнер, покинув остров, оставил свою тень в доме кузнеца. Для него рассказ отца был хуже пытки.
Когда Стиг закончил, Хелихелин спрпосила:
– Мама, а почему ты сохранила одежду, в которой нашли меня, и не сохранила ту, в которой нашли брата?
– Гюрд был болен. Он несколько дней пролежал в дупле, так что его одежда была такой грязной, что отец не счел нужным оставить ее на нем, – ответила Ойгла. – Он бросил ее возле дерева, и завернул Гюрда в клок от своей старой рубахи, в который была завязана его еда.
– Так оно и было? – не унималась Хелихелин.
– Так и было, дочка, – подтвердил Стиг.
– А на его одежде были знаки? Она походила на мою?
– Там не было никаких знаков, насколько я помню. А может, и были, только я не приметил. Она была такая грязная, что я побыстрее снял ее и завернул Гюрда в клок рубахи, а сверху в свою куртку. А почему ты спрашиваешь?
– Просто так, папа. Просто я подумала, почему моя одежда сохранилась, а одежда Гюрда нет.
На этом разговор окончился, но Гюрд потерял покой. С таким трудом возведенное им здание рушилось от подкопа, который вел под него Агне Дарнер. Но как Агне перетянул на свою сторону Хелихелин и зачем он это сделал?
Гюрд стал искать мира с Хелихелин, но теперь она была неприступна и холодна. Немного погодя девушка сменила гнев на милость, но ненадоло.
– Если ты хочешь, чтобы между нами все было хорошо, скажи мне, кто мы? Откуда мы? – спросила она.
– Я не помню, – сразу осекся Гюрд.
– Вот когда вспомнишь, тогда и подойдешь ко мне, – отрезала она.
В конце лета стало ясно, что в семье Элсли случилось чудо: Хилла ждала ребенка. Ранней весной она с большим трудом произвела на свет девочку. Перед рождением ребенка Хилла мучилась три дня, и все это время Гюрд и Хиреворд бродили вокруг дома и пускали стрелы в небо при каждом ее стоне, чтобы отпугнуть злых духов, терзавших ее. В это время на реке начался ледоход, и новорожденную назвали Элиэнн – Холодная вода, чтобы указать на сезон, когда она появилась на свет.
14 Столкновение в Гаутанде
Однажды в конце весны Хиреворд отправился на охоту. Прошло четыре дня, а он не возвращался. Хилла то и дело выходила на улицу и глядела на лес, не появится ли где дымок сигнального костра. С той же целью Гюрд влезал на высокое дерево. Погода была сырая, над лесом плавал туман. Раз Хилле показалось, что она чувствует запах дыма, но никто кроме нее его не уловил. Все решили, что ей почудилось. Вечером того же дня пришел Ирне Снайдерс и сказал, что Хиреворд находится у них. Он упал и вывихнул ногу. Его нашли родичи по дыму сигнального костра, который Элсли не заметили из-за плохой погоды. Хиреворд очень беспокоился о своей семье и просил поскорее перевезти его домой. За Хиревордом отправились Стиг и Гюрд. Предполагалось, что они задержатся на день – другой у Снайдерсов в гостях. В поселок решили поплыть на лодке.
В первые минуты радости от того, что Хиреворд нашелся, никому не пришло в голову спросить, почему Ирне сам не привез родича на лодке, если дело было всего лишь в вывихнутой ноге. Мысль об этом пришла Гюрду в голову лишь тогда, когда они уже были в пути.
– С Хиревордом случилось что- то серьезное? – спросил он.
– Почему ты так думаешь?
– Ты мог привезти его по реке, что было бы короче. Вместо этого ты пошел пешком через лес.
– Верно, – согласился Ирне. – Но вы не беспокойтесь, он жив. Хиреворд действительно вывихнул ногу, свалившись в охотничью яму.
– О, великие духи! Он не напоролся на кол? – вздрогнул Гюрд, припомнив заостренное бревно, которое обычно помещали в охотничью яму. – Как он ее не заметил! Он ведь такой осторожный!
–Хиреворд спугнул оленя и бросился за ним через кусты. Все произошло очень быстро. Олень легко перепрыгнул яму, а Хиреворд, выскочив из кустов, свалился прямо в нее, потому что смотрел на зверя, а не под ноги, – объяснил Ирне.
– Попомните мое слово, это был не зверь, а злой дух, – вмешался в рассказ Стиг. – Где это видано, чтобы зверь заманил человека в ловушку, сам в нее не попав.
– Бабушка Алиа тоже так думает, – согласился с мнением кузнеца Ирне.
– А что было потом? – спросил Гюрд.
– Когда Хиреворд упал, он вывихнул ногу, но не задел кол, а только ободрал спину и повис на нем, зацепившись за него курткой.
– Видно, сила его амулетов была сильнее силы колдовства злого духа! – снова вставил свое замечание Стиг.
– Я тоже так думаю, – подтвердил Ирне и продолжил: – На дне ямы, кроме Хиреворда, оказался кабан, который свалился туда раньше. Бок его был разорван о кол, и он истекал кровью, забившись в угол.
– Я же говорил, что это не простой олень! – торжествующе заявил Стиг.
– Увидев человека, кабан рассвирепел. Глаза его налились кровью. Он завизжал, захрипел и попытался, встав на задние ноги, ударить Хиреворда клыками в живот. Не знаю уж как Хиреворд сделал это, он сам утверждает, что у него голова была как в тумане, но он смог подтянуть ноги и двинуть кабана в морду. Ему повезло, зверь уже ослаб и потому рухнул со стоном, но от удара он сам сорвался с кола и упал на дно. От боли в ноге, вывихнувшейся при падении в яму, когда Хиреворд задел ею за стенку, в глазах у него потемнело. Тут кабан мог бы его убить, но зверь был на последнем издыхании. Все его силы ушли на последний бросок. Кабан дрожал и шумно дышал. Несколько раз он собирался вновь напасть на охотника, но Хиреворд тут же хватался за нож. Так они и лежали почти рядом некоторое время, то глядя друг на друга, то закрывая глаза от усталости. Потом кабан затих. Хиреворд решил, что он умер. Он сам стал впадать в оцепенение, все время думая о том, что сейчас встанет и попробует выбраться. В один миг, когда охотник потерял бдительность, кабан на него и бросился. Но это уже был конец. У него хватило сил только упасть на Хиреворда.
– Он нанес ему раны? – спросил Гюрд.
– Нет, наставил синяков и сдох. Хиреворд еле из – под него вылез, но на поверхность ему было не выбраться. Он просидел в яме двое суток, а потом мы с отцом его нашли, потому что это была наша ловушка.
– Он сильно пострадал? – снова спросил Гюрд.
– Не очень, только нога и сплошные синяки от ушибов и от того, что кабан его придавил. Собственно из – за этого я и не повез его в лодке. У Хиреворда все будет хорошо, надо только дать ему немного отлежаться. Вообще он и сам просил меня ничего вам не говорить. Он даже хотел полежать и сам пойти домой, но дело немного затянулось, и он испугался, что вы будете волноваться о нем.
– Еще бы, Хилла была готова бросить дом и ребенка, чтобы идти искать его в лесу!
– Этого он и боялся больше всего, – улыбнулся Ирне.
Дела Хиреворда оказались не так плохи, как подумал Гюрд из– за своеобразной манеры рассказа Ирне. Элсли решили погостить у Снайдерсов сутки, чтобы дать время поджить многочисленным ушибам родича и утихнуть болям в его голове. Алиа настаивала, чтобы они остались подольше, но дома были одни женщины, и они решили не задерживаться.
Дома их встретили плачущие Хилла и Ойгла. Оказалось, что вчера утром Хелихелин сбежала из дома. В то утро Ойгла отправилась в лес за малиной. В доме остались Хилла с ребенком и Хелихелин. Выйдя за чем – то со своей половины, Хилла столкнулась с сестрой, несущей большой тюк вещей.
– Куда это ты собралась? – спросила встревоженная Хилла.
–Только не вздумай меня удерживать, я все равно уйду, – вызывающе ответила Хелихелин.
– Куда ты идешь?
– Я ухожу, чтобы стать женой Агне Дарнера!
– Но ты не можешь стать его женой, – начала уговаривать сестру Хилла. – Ты знаешь, что наш род не отпускает ни мужчин, ни женщин, а род Агне не отпускает мужчин. Ты не можешь нарушить закон, которому подчиняется весь Гаутанд! Наш род находится под покровительством духа земли! Никто не посмеет оскорбить его! Родичи Агне не посмеют принять тебя, опасаясь нанести ему обиду! Подумай, что может из этого выйти! Тебя могут не принять в род там и изгнать здесь за нарушение закона!
– Закон обязателен для людей! – заявила Хелихелин. – Я же – дочь духа Фиилмарнена! Я стою над вами и вашими законами! Я гадала на костях в кузнице, и дух мне ответил, что я могу поступать по своему усмотрению!
– Подумай об отце! – взывала Хилла.
– Отец всегда хотел, чтобы я была счастлива! – ответила Хелихелин. – Я люблю Агне, и без него мне счастья нет!
– Опомнись! Здесь столько хороших юношей!
–Уж не об Ирле Снайдерсе ли ты говоришь? – расхохоталась Хелихелин. – Сама вышла за дурака, который сбежал от тебя перед самой свадьбой, а потом женился из жалости, и мне такого же хочешь навязать? Я люблю Агне и буду бороться за свою любовь, чего бы мне это не стоило!
После этого Хелихелин ушла в сторону реки. Хилла не смогла за ней пойти из-за ребенка.
Выслушав рассказ женщин, Стиг пришел в неописуемую ярость. Он решительно отказывался верить, чтобы его любимая дочь так могла поступить с ним. Он кричал, стучал кулаками по стенам, метался по дому как зверь в клетке. В конце концов Стиг пришел к выводу, что во всем виноваты Ойгла и Хилла, а Хелихелин была несчастной жертвой, которую обманули и выкрали из дому. Он не сомневался, что родичи Агне Дарнера побоятся оскорбить род Элсли и не примут Хелихелин как жену их родственника. Следовало, пока это не произошло, вернуть девушку домой, чтобы избежать позора.
Стиг решил взять с собой Гюрда, чтобы плыть в поселок Снайдерсов с просьбой о помощи. Хиреворд и женщины остались дома.
Гюрд не успел переброситься с мужем сестры ни единым словом по поводу этой истории. Смутно он чувствовал свою вину за то, что они скрыли от отца свидания Хелихелин с Агне на острове. В то же время Гюрд поражался выдержке Хелихелин: в дни, предшествующие побегу, ее поведение не вызвало ни у кого ни малейшего подозрения.
Когда Гюрд со Стигом спустились к реке, юноша вспомнил о запахе дыма, который почувствовала Хилла, когда ждала мужа.
«Неужели Агне был здесь так долго? – подумал он. – Неужели план побега был готов, когда вся семья волновалась за Хиреворда? А может быть, побег задержался именно поэтому?»
Как бы то ни было, Гюрд предложил отцу обследовать любимый остров Хелихелин. Толстый слой золы и обглоданные кости показали им, что Агне жил на нем довольно долго. След от лодки, которую столкнули с берега в воду, дал им знать, каким путем покинули остров беглецы. Закончив осмотр, отец и сын поплыли к Снайдерсам, помогая течению веслами.
Ситуация складывалась достаточно сложная. С одной стороны, Агне покусился на старый обычай, согласно которому род Элсли не отпускал от себя ни мужчин, ни женщин. Род кузнецов находился под покровительством духа земли, а, следовательно, нанесенная ему обида считалась обидой, нанесенной самому Фиилмарнену. Таким образом, его поступок навлекал гнев духа земли на всех Дарнеров. Отсюда вытекало, что Агне достоин изгнания. Стиг не сомневался, что этим дело и кончится. С другой стороны, выходило, что Хелихелин добровольно нарушила обычай, и по своему проступку ушла недалеко от Агне. Впрочем, нет, по мнению Стига, его дочь не могла совершить ничего плохого. Хилла солгала из зависти и для того, чтобы уменьшить свою вину. Ведь она и ее мать не усмотрели за девочкой! Нет, Стиг больше не сомневался, что его дочь была обманом и силой похищена бессовестным Агне!
В поселке Снайдерсов Стиг попросил помощи против злодея, укравшего его дочь. Как и ожидалось, Снайдерсы пришли в ужас и негодование. Мужчины быстро собрались и заняли места в лодках. В погоню за похитителем отправилось всего девять лодок. Задача осложнялась тем, что Агне Дарнер опережал их почти на двое суток, а плыть надо было по течению. С толку сбивало и то, что ни в поселке Дармутов, ни в поселке Эсклермондов лодки на реке не видели. Впрочем, она могла проплыть ночью. Также ее могли протащить по противоположному берегу, чтобы не плыть на виду у всего поселка.
Погоне повезло лишь на третьи сутки к вечеру. Охотник из рода Сэндэль сообщил, что видел лодку с юношей и девушкой, которые усиленно гребли на восток. Стало ясно, что Агне плывет в земли, принадлежащие его роду.
Гнев участников погони возрос еще сильнее. Никто не поверил, что Хелихелин гребла вместе со своим похитителем, и вся ярость сосредоточилась, в основном, на молодом Дарнере, тем более что охотник видел лодку в сумерках и не настаивал на точности своих слов. Особенно распалился Ирле Снайдерс. Он не давал покоя Гюрду излияниями своего возмущения. Гюрда же стало одолевать беспокойство. Дело в том, что его отец хотел верить и верил в похищение своей дочери. В этом он убедил и остальных своих спутников. Но у Гюрда были основания не доверять этой версии. Он не мог даже предположить, как поведет себя Хелихелин при встрече с отцом.
Переночевав в лесу, чуть свет погоня продолжила свое преследование. В поселке рода Элле им подтвердили, что Агне Дарнер проплыл мимо них вчера вечером, и что в его лодке была девушка. Жители поселка не сомневались, что он уже дома.
На пятые сутки в сумерках преследователи достигли поселка рода Дарнер. Он стоял на обрыве. Со стороны берега к нему можно было подойти только по открытому месту. Ворота частокола, окружавшего поселок, были заперты.
Приблизившись к поселку, Гюрд, Стиг и Снайдерсы стали кричать, вызывая главу рода – Фагни Дарнера, отца Агне. За частоколом были площадки, поднявшись на которые, человек мог возвышаться над ним на половину туловища. На них – то и появился Фагни Дарнер в окружении многочисленных вооруженных копьями и луками родичей.
– Кто вы такие и что вам нужно в моей земле? – высокомерно крикнул Фагни.
– Здесь находятся Стиг из рода Элсли, и Гюрд, сын Стига, а так же наши родичи Снайдерсы, – ответил Стиг. – Мы хотим знать, дома ли твой сын Агне.
– А какое вам всем дело до моего сына Агне?
– Он украл мою дочь Хелихелин. Я требую возвращения дочери и изгнания твоего сына, потому что в лице нашего рода он нанес оскорбление самому духу земли.
–Наш род отпускает от себя женщин в другие роды, а мужчинам повелевает искать себе жен так же в других семьях. Мой сын Агне поступил по нашему обычаю. Девушка же пошла за ним добровольно. Уходите, нам не о чем говорить!
– Ты что же, Фагни, чувствуешь себя виноватым, раз говоришь с нами из – за частокола? Честному человеку незачем прятаться! Выйди к нам и выведи девушку для объяснений! – крикнул Айлиль Снайдерс, отец Ирне.
–Твой сын оскорбил весь род Элсли, навлек на всех вас гнев духа земли! Выйди и попробуй оправдаться, если сможешь! – вторил ему Ирле.
– Я хочу видеть свою дочь! – перекрывал их всех голос Стига.
– Хорошо, я спущусь, но после разговора вы все немедленно покинете мою землю, – гордо ответил Фагни.
Он исчез за частоколом и вскоре вышел в полуоткрытые ворота в сопровождении вооруженных мужчин. Ни Агне, ни Хелихелин среди них не было.
– Так что вам нужно? – спросил Фагни надменно. Он был невысок ростом, коренаст, лыс, но с окладистой бородой. Глазки у него были маленькие и сощуренные. Руки он все время держал на кожаном поясе, на животе, заложив большие пальцы за верхний край, а остальные – за нижний. На его груди лежало широкой ожерелье из серебра с янтарями.
– Твой сын украл из моего дома мою дочь Хелихелин, оскорбив тем самым в лице моей семьи духа земли. Я требую вернуть мне дочь и изгнать из твоего рода этого законоотступника, – заявил Стиг.
– Девушка пошла за Агне добровольно, так что он не нарушал закон, – ответил Фагни.
– Моя дочь знает, что наш род не отпускает ни мужчин, ни женщин, так что он мог заставить ее пойти за ним только силой. Кроме того, я – отец, и она никогда не посмела бы меня ослушаться. Не забывай также, что Хелихелин поручена мне самим духом земли, который является ее подлинным отцом. Доказательством тому служат волшебные амулеты, найденные при ней и Гюрде двенадцать лет назад. Верни мне дочь, иначе дух земли Фиилмарнен обрушит кару на твой род, – сказал Стиг.
– Дух Фиилмарнен поручил тебе вырастить ребенка, но он не поручал тебе распоряжаться его судьбой. Людским законам подчиняются люди, а происхождение Хелихелин божественно. Она не подчиняется законам вашего рода. Она даже не обязана слушать тебя, потому что ты простой человек, а она – дочь духа земли. Перед тем, как уйти с Агне, она гадала на костях и спрашивала волю духа. Он одобрил решение девушки, – ответил Фагни с насмешкой.
Снайдерсы зароптали и зашевелились. Дарнеры в ответ плотнее окружили главу своего рода.
– Отдай мне мою дочь, или мы дотла спалим твой поселок! – закричал Стиг.
– Выведите сюда девушку, пусть она скажет ему все как есть, – поджал губы Фагни и вскинул голову.
Хелихелин вышла очень спокойная, но с опущенными глазами. Она встала за спиной Фагни.
– Хелихелин, иди сюда и ничего не бойся, – сказал Стиг.
–Я никуда отсюда не уйду и останусь здесь как жена Агне, – ответила девушка.
– Ты знаешь, что наш род не отпускает женщин в чужие семьи.
– Это человеческий закон, а я – дочь духа, – возразила она.
– Фиилмарнен поручил тебя мне! Он накажет Дарнеров за то, что они похитили тебя!
– Меня никто не похищал. Я приехала сюда по своей воле. Я гадала на костях, и дух одобрил мое решение уйти сюда. Подумай сам, дух любит меня, потому что я его дочь. Станет ли он карать того, кого люблю я? Наоборот, теперь его покровительство перейдет и на Дарнеров, – сказала Хелихелин, не поднимая глаз.
– Они запугали ее! Мы должны вырвать ее из их рук! – закричал вдруг Ирле Снайдерс и бросился в толпу, окружавшую Фагни.
Его порыв разрушил охватившее его родичей оцепенение. Словно волна бросились они на Дарнеров. Около двух десятков тел сплелись в рукопашной схватке. Оружие не применялось потому, что луки и копья вблизи были бесполезны и обе стороны их взяли скорее, чтобы показать свою решимость. Кроме того, первый убитый означал бы, что в силу вступил закон кровной мести, требовавший убийства человека за человека, что приводило иногда к полной гибели даже очень больших семей.
– Уведите девушку! Все к воротам! – кричал Фагни.
Хелихелин отчаянно визжала, отбиваясь от тянувшего ее в сторону родных Ирле. Несколько Дарнеров дубасили его кулаками и драли за волосы, стараясь отцепить от нее. В конце концов, им пришлось утащить его вместе с девушкой за ворота. Большинству Дарнеров удалось пробиться к воротам, которые захлопнулись и были заложены засовом изнутри.
– Выходи, трус Фагни! Или мы спалим тебя в твоем логове! – кричал окровавленный и растрепанный Стиг, грозя частоколу.
– Зажигай! – отозвался Фагни, появляясь сверху. – Только приготовься к тому, что мы перестреляем из луков всех, кто будет находиться в видимости от поселка! Кроме того, попробуйте подойти сюда, и мы перебросим вам головы ваших родичей!
