Марина Серова
Виноградная дорога

В силу моей профессии я частенько меняла образы, причем иногда перевоплощалась в мужчину. Покопавшись в своем шкафу, я нашла мужской спортивный костюм и даже кроссовки на два размера больше моего собственного.

– Примерь обувь, – попросила я Аякса.

– Пожалуй, маловаты будут, – сказал тот, попытавшись на глаз определить размер. Через короткую паузу Венчик добавил: – Давай, мне не привыкать. Не впервой носить тесную обувку, можно стельки вынуть… Знаешь, а они мне как раз!

– Костюм точно подойдет! Футболку я тебе подберу. Самое главное изменить лицо. – Я стала пристально в него всматриваться, пытаясь придумать промежуточный образ от Венчика-бомжа до Вениамина-сенсея. – Как ты смотришь на то, чтобы стать брюнетом с усами?

Аясов скептически пожал плечами, но меня его мнение мало интересовало. Я уже видела своего гостя в этом образе. В моей коллекции париков как раз был один очень короткий, под мальчика. Пока Венчик переодевался в ванной комнате, я искала этот парик. Поскольку давно им не пользовалась, то уже и не помнила, куда убрала его. Оказалось, что он лежал в мужской сумке с одной длинной ручкой через плечо, которую я приобрела для того же образа. Зашел Аякс, и я подала ему парик. Тот надел его на голову и вопросительно уставился на меня. Я отрицательно покачала головой, поскольку парик на нем выглядел именно как парик, а не как натуральные волосы, и это сразу же бросалось в глаза. Немного подумав, я отправилась в прихожую за бейсболками. Перемерив несколько штук, мы нашли оптимальный вариант – джинсовую с длинным козырьком. Осталось приклеить усы.

Искусство перевоплощения ради конспирации было мне не в новинку, но вот Венчик, как ни странно, оказался капризной моделью. До поры до времени он нехотя, но все-таки со всем соглашался, но когда дело дошло до приклеивания усов, он стал отчаянно сопротивляться. Сначала ему категорически не нравилась ни одна форма. Потом, когда мы нашли более или менее подходящий вариант, он стал наотрез отказываться от моего дальнейшего участия в его преображении. Не сразу, но я все-таки поняла, в чем дело – Вениамин не хотел, чтобы мои руки прикасались к его лицу. Пришлось объяснить ему технологию и отойти в сторону. Аякс стал самостоятельно приклеивать себе под нос небольшие усики в виде «щеточки», но сделал это криво. Мне поневоле пришлось исправлять этот недочет. Встретившись с глазами Венчика в зеркале, я поняла, что никогда прежде не видела такого взгляда. В нем была похоть. Это было нормально, гораздо более противоестественным казалось то, что все годы своих мытарств и скитаний этот еще совсем не старый мужчина обходился без женщин. В моей голове мелькнула пугающая мысль о том, что Аякс действительно пытался изнасиловать Вику, но она стала сопротивляться, и он в пылу неконтролируемой страсти схватился за нож.

– Таня, отойди от меня, я сам все исправлю, – глухо проговорил Вениамин, при этом в его глазах блеснули бесовские огоньки.

Я отошла, дабы не продолжать вводить своего гостя в искушение. Он добавил на лицо щетины, в итоге форма усов стала уже не той, что мы изначально планировали. Однако конечный результат оказался даже лучше, чем я ожидала. «Растительность» на лице Венчика стала завершающим штрихом в кардинальной смене его имиджа.

К этому времени на улице как раз стемнело, и мы с Аясовым поочередно вышли из дома. Сначала – он, а потом – я. Пройдя через два двора, Вениамин остановился у проезжей части дороги, где я его и подхватила.

Какое-то время мы ехали молча, потом я спросила:

– Венчик, а у тебя еще случались провалы в памяти?

– Почему ты об этом спрашиваешь? – настороженно уточнил мой пассажир, будто догадался, к чему я клоню.

Последний час меня назойливо одолевала мысль о том, что Аясов мог убить Викторию и не помнить этого. В моей детективной практике были подобные случаи. Память очень коварна и до конца не изучена, но одно известно наверняка: она способна охранять сознание от негативной информации. В итоге человек живет в счастливом неведении того, что он натворил и какие статьи уголовного кодекса по нему плачут.

– Я подумала, что потом, когда все закончится, когда я найду настоящего убийцу, тебе было бы неплохо показаться хорошему специалисту, – я попыталась хоть как-то оправдать свой интерес.

– Федор приглашал ко мне лучшего психиатра Тарасова. Не знаю, действительно ли он лучший, или такой же как все остальные, только он сказал, что медицина в моем случае бессильна. Память может ко мне вернуться сама, если мне это будет необходимо. Знаешь, Таня, первое время я хотел все вспомнить, а теперь не хочу.

– А как же твое зрение? Ты сказал, что невозможно восстановить его, не зная, что или кого ты не желал прежде видеть. – Мой вопрос остался без ответа. Венчик молчал, пристыженно опустив голову. Я стала мысленно ругать себя за то, что поставила своего пассажира в неловкое положение: – Мы почти приехали. Я высажу тебя здесь, а сама заеду во двор. Подъезд второй, код – семьсот восемьдесят шесть, этаж пятый, квартира прямо напротив лифта. Венчик, только не вздумай исчезнуть! Не давай никому шанса сделать из тебя козла отпущения!

– Куда ж я денусь! – с этими словами Аясов покинул салон моего «Ситроена».

Несколько секунд я смотрела ему вслед и мысленно гордилась тем, что смогла сделать его неузнаваемым. Потом ко мне вернулись мрачные мысли о том, что я, возможно, помогаю скрываться преступнику. Но самое противное во всем этом было то, что Венчик, похоже, догадался о моих подозрениях.

Я ждала его в квартире, о которой не знал ни один из моих приятелей-полицейских, уже минут двадцать. Когда пришло осознание, что ждать больше не имеет смысла, раздался звонок в дверь.

– Наконец-то, – сказала я, впуская мужчину в спортивном костюме. – Куда ты запропастился?

– Во дворе стояла полицейская машина, вот я и не решался зайти, ждал, когда она – уедет.

– Венчик, мой сосед с верхнего этажа работает в ГИБДД. Похоже, он приезжал домой поужинать. Веди себя естественно, если снова увидишь его здесь. Впрочем, тебе лучше не выходить из дома. Мы это с тобой уже обсуждали. Короче, располагайся, чувствуй себя как дома. Я буду тебя навещать. Каждый день не обещаю, как пойдет расследование. Могу замотаться.

– Понимаю, – кивнул Аякс. – Таня, спасибо тебе за то, что не испугалась меня приютить и взялась за поиски того, кто убил Вику.

– Как же я могла тебе отказать? Ты мне столько раз помогал!

– Для меня твои задания не были опасными, а вот я подвергаю тебя риску. Это не по-мужски, – Вениамин замолчал, продолжая смотреть мне прямо в глаза. Мы стояли так близко друг к другу, что я слышала его прерывистое дыхание.

– Это расследование не более опасное, чем все предыдущие. Я пойду. На столе лежит мобильный, если случится что-то экстраординарное, звони. Мой номер, я надеюсь, ты не забыл?

– Помню, – подтвердил Венчик.

– Пока! – Я развернулась и шагнула к двери.

– И ты звони мне, Таня, – в голосе Аякса послышались новые, до сих пор не слышанные мною нотки.

– Да, конечно, – пообещала я напоследок.

«Это какой-то бред, – думала я, спускаясь в лифте. – Еще вчера утром я и представить себе не могла, с какой скоростью будет меняться статус Венчика. Из бомжа он превратился в приближенного бизнесмена, его духовного наставника. Затем я решила, что он работает под прикрытием. После узнала, что Аясов – подозреваемый в убийстве. Он сам утверждает, что является жертвой обстоятельств. Продолжатся ли эти метаморфозы, и если да, то кем он станет завтра?» Я все еще была под впечатлением от его взгляда.

Выйдя на улицу, я постаралась оставить все личное за дверью. Мое давнее знакомство с Аяксом мешало мне беспристрастно оценить ситуацию, в которой он оказался. Усилием воли я попыталась абстрагироваться от фигуры Венчика, но это было нелегко. Какую бы версию я ни пыталась строить, она все равно прямо или косвенно сводилась к Аясову. К уже существующим двум версиям о том, что к убийству Вики могут быть причастны ее брат и подруга, добавилась та, согласно которой вина ложилась на Федора.

Как бы Венчик ни нахваливал Бусыгина, я не услышала от него ни одного стоящего аргумента в защиту этого человека. На супругов всегда ложатся первые подозрения, ибо в большинстве случаев именно они являются наследниками, а значит, имеют имущественный и денежный мотив. Детей, насколько я поняла, у Бусыгиных не было, они относились к Гвидону, как к члену семьи, своему ребенку. Но собака, какая бы умная и преданная она ни была, все равно остается собакой. А как же наследники? Может, Бусыгину было проще убить жену, не сумевшую за десять лет брака родить ему ребенка, чем развестись с ней? Не для того ли он привел в дом бомжа, чтобы подставить его? Действительно, зачем Федору понадобился Венчик? В качестве гуру, сенсея. Это было красивое объяснение того, зачем бизнесмен привел в дом оборванца, то и дело вставляющего в свои речи притчи, но мне в него не слишком верилось. Для того чтобы духовно подпитываться от Венчика, вовсе не обязательно было селить его в своем доме, достаточно было периодически встречаться с ним на нейтральной территории.

Если Бусыгин считал Венчика едва ли не святым, то почему он сразу поверил в его виновность и назначил за поимку своего сенсея огромное вознаграждение? Такой поступок очень похож на желание направить официальное следствие по ложному пути, убедив, что убийца – сто процентов тот, кого он пригрел, приодел и даже попытался подлечить.

Федор явно был неглупым человеком, если сумел создать крепкую строительную компанию, обойдя многих конкурентов. Он вполне был способен все заранее просчитать и в своей личной жизни. Судьба свела его с Венчиком, и в мозгу бизнесмена родилась идея, как переложить груз ответственности на бомжа. Меня нисколько не смущало, что, по словам Аясова, на момент убийства Федора не было дома. Он мог нанять киллера, которого тайком впустил в дом, либо тот был туда вхож, например, это мог быть кто-то из охраны или прислуги.

Уже дома я вернулась для порядка к предыдущим версиям. Венчик бросил тень подозрения на Ксению. Даже если она на самом деле имела виды на супруга своей подружки, то вряд ли бы она стала ее убивать, тем более таким кровавым способом. Всадить перо в печень – это абсолютно не женский почерк. Чтобы устранить соперницу, женщины, как правило, действуют при помощи искусного обольщения и многоходовых интриг. В крайнем случае они используют яд, обычно длительного действия, чтобы на момент смерти жертвы находиться в другом месте. Чем дальше, тем лучше. Если на минуточку допустить, что убийца все-таки Ксения, то она все сделала с точностью до наоборот – никакого коварства с ее стороны, жестокий метод убийства, а главное – отсутствие заботы о своем алиби.

Размышления над этой версией не заняли у меня много времени, мои мысли перескочили с подруги убитой на ее брата. Венчик защищал Костика, оправдывающего свое ничегонеделанье поиском вдохновения на дне рюмки. По большому счету Аясов и сам был не охоч до работы. Имея на руках паспорт, он мог бы трудоустроиться на какую-нибудь малоквалифицированную работу, но он предпочел лазить по мусоркам в поисках необходимого продуктового минимума, позволяющего хоть как-то существовать. Прикрываясь принципами, не позволяющими работать на чужого дядю, он предавался философии. Или Аякс все-таки не тот, за кого себя выдает?

«Хватит про Венчика!» – одернула я себя и продолжила анализировать, могла ли Костику быть выгодна смерть сестры. Да, Вика ругала его за пьянство, но она не отвергала его, а привечала его у себя даже после того, как он потерял Гвидона и едва не обрек бусыгинского любимца на смерть. Кстати, не собственноручно ли Костик сбросил песика в канализационный люк? Зачем? Да хотя бы из ревности, поскольку сестра носилась с Гвидоном, как с писаной торбой. Именно так утверждал Аякс.

Меня вдруг осенила мысль, что от собак избавляются для того, чтобы они не мешали совершению преступления. Возможно, Константин давно замыслил убийство сестры, избавился от пса, постоянно вертящегося под ногами, но не успел совершить задуманное сразу. Потом в доме появился новый человек, и в одурманенном алкоголем мозгу свободного художника родилась мысль подставить его. Основа этой версии казалась мне вполне крепкой, но Аясов ее раскритиковал. Он считал Костика чрезвычайно талантливым, а потому не способным на убийство. Вероятно, он забыл, что есть немало подтверждений тому, что гений и злодейство прекрасно уживаются в одном человеке.

Справедливости ради я была вынуждена признать, что убить Вику имел возможность любой человек из охраны или прислуги, находившийся в доме. Кроме того, там мог оказаться кто-то совершенно посторонний. Виктория могла стать случайной жертвой, но я также не исключала, что она вела свою тайную жизнь и спровоцировала кого-то на преступление.

Версий было много, уже завтра я собиралась начать проверять их. Моя работа осложнялась тем, что пострадавшая сторона, как принято говорить в таких случаях, меня не нанимала. Я не имела возможности прийти в дом Бусыгина, осмотреть место преступления, открыто опросить свидетелей, познакомиться с записями видеокамер. Мне предстояло добывать информацию косвенным путем, но это было для меня не ново.

Глава 3

Я еще завтракала, когда раздался звонок в дверь. Первое, что мне пришло в голову, – это кто-то из соседей, поскольку звонили непосредственно в дверь моей квартиры, а не с улицы через домофон. Посмотрев в глазок, я увидела Володьку Кирьянова. Прежде чем открыть ему, я повернулась к зеркалу. Синяк стал намного бледнее, чем вчера, но все еще был заметен. Времени на макияж не было. Киря нетерпеливо нажимал на кнопку звонка. Распустив собранные в хвостик волосы, я прикрыла ими левую скулу, а затем стала открывать замок.

– Здравствуй, Танюша! – по-свойски произнес Владимир Сергеевич, намереваясь зайти, но я стояла на пороге, удивляясь неожиданному визиту и не спеша впускать гостя в дом. – Кофейком угостишь?

– Ты пришел ко мне позавтракать? Неужели жена из дома выгнала?

– Зинаида на такое не способна. Просто проезжал мимо, решил остановиться, подняться к тебе и потолковать кое о чем. Так я зайду? – Киря стал всматриваться в глубину квартиры. – Или ты не одна?

– Может, и не одна, – загадочно произнесла я. – У тебя есть какие-то возражения?

– То есть ты меня не пустишь? – уточнил Володька.

– Отчего же? Заходи! Но в следующий раз предупреждай заранее, если соберешься ко мне на завтрак, – я наконец посторонилась, впуская утреннего гостя.

– Прости, Танюша, это получилось спонтанно, – стал оправдываться Кирьянов, заглядывая в мою спальню, потом в гостиную. – Я руки помою?

– Да, конечно, – не возражала я.

Через несколько минут Киря зашел на кухню. Выражение лица у него было крайне разочарованное, и вряд ли причиной тому было то, что я еще не успела сварить новую порцию кофе.

– Признаюсь тебе, Танечка, – сказал он, усевшись за барную стойку, – я был почти уверен, что ты не одна. Он что, ушел от тебя с первым лучом солнца?

– Похоже на сцену ревности. Но ты, Владимир Сергеевич, не тот человек, который должен мне ее устраивать. Ты мне не муж и даже не любовник, – не без сарказма заметила я.

– Это так. Но ведь ты, Таня, прекрасно понимаешь, что ревность тут совсем ни при чем. Скажи, где ты его спрятала?

– Кого? – я непонимающе воззрилась на полковника полиции. У меня даже кофе стал убегать из джезвы, пока я хлопала еще не накрашенными ресницами, глядя на своего раннего гостя.

– Ты действительно не понимаешь, по какому поводу я здесь, или прикидываешься?

– Володя, хватит загадок! Говори прямо, что случилось?

– Я полдня вчера вспоминал, где слышал такую фамилию – Аясов. Под вечер меня все-таки осенило. Несколько лет назад ты, Танюша, просила меня навести о нем справки, говорила, что он бомжует, но при этом у него имеется паспорт. Этот человек вроде помогал тебе с расследованиями, и тебе хотелось сделать для него что-то хорошее взамен. Сделала?

– Я пыталась, но он категорически отказался от моей помощи. Сказал, что его все устраивает в этой жизни.

– Допустим. А почему ты вчера не призналась мне, что узнала его по ориентировке?

– Человек с фотографии не был похож на Венчика, разве что отдаленно.

– Согласен, на лицо без определенного места жительства он уже не похож. Но ведь ты, Таня, – Киря назвал меня по имени, но в лицо мне не смотрел, осознавая, что обвинять меня в чем-то противозаконном в моем же доме с моей чашкой кофе в руках это не слишком деликатно, – как выяснилось, к тому времени уже знала, что Вениамин Русланович Аясов больше не мыкается по заброшенным домам, а живет у самого Бусыгина.

Я быстренько прокрутила в уме, откуда Володьке это стало известно, и поняла, что меня сдали приятели Венчика – Санек и Катюха.

– Ладно, я расскажу все, как было. – Мне не пришлось что-то придумывать, дабы Кирьянов мне поверил. Я напомнила ему о том, что позавчера встречалась в ресторане со своим клиентом, и добавила, что видела там человека, похожего на Венчика. – Понимаешь, Владимир Сергеевич, я на девяносто девять процентов была уверена, что обозналась. Но один процент сомнений все-таки оставался, поэтому я решила заехать в Казачий тупик.

– Откуда ты знала, что Аясов, до того, как переехал в Князево, жил там?

– Что за тон? Ты мне еще повестку выпиши и допроси под протокол! – я сделала вид, что обиделась.

– Таня, если бы я хотел, то выписал бы повестку, но я пришел поговорить с тобой как друг. Кстати, ты готовишь отличный кофе! Моя Зина так не умеет. Можно повторить? – Кирьянов поспешил вернуть наш разговор в дружеское русло.

Я налила еще чашечку кофе, а потом все же ответила на его вопрос:

– Пару месяцев назад я встретила его в восьмом микрорайоне, мы разговорились, и он сказал, что живет в расселенной двухэтажке. Она там одна, мне нетрудно было ее найти.

– Понятно. А как ты вообще с ним познакомилась? – Киря стал копать еще глубже.

– Мне нужен был тот, кто мог бы приглядывать за домом, оставаясь незаметным. Я хотела поручить эту миссию бабушкам, с утра до вечера сидящим на скамейке во дворе. Но потом, когда я увидела Венчика, копошащегося в мусорном контейнере, в мою голову пришла идея получше. Я подошла к нему, мы разговорились… Да что ты, не знаешь, как вербуют агентов? – подколола я своего приятеля.

– Берут на «крючок».

– Это вы, опера, сажаете на крючок, а мы, частные детективы, предлагаем выгодную работу.

– Мы тоже платим своим осведомителям… Ладно, а что было дальше?

– Венчик прекрасно справился с первым заданием.

– Я не про это. Ты пришла ко мне, выяснила, что мы уже ищем Аясова, и что сделала дальше? Куда спрятала подозреваемого? – мой гость снова съехал с рельсов дружеской беседы.

– Мы с ним не виделись уже месяца два, – соврала я.

– Серьезно, что ли? – Кирьянов был на грани того, чтобы поверить мне, но пока не поверил. Значит, я была недостаточно убедительной. – И куда же он тогда мог деться? В людном месте его бы сразу узнали – по местному ТВ-каналу ролик с фотографией Аясова крутят каждые полчаса. Бусыгин не поскупился ни на вознаграждение тому, кто даст информацию о местонахождении преступника, ни на оплату эфирного времени. У каждого сотрудника полиции в мобильный закачана фотография Аясова, на всех вокзалах работают оперативники. Участковые облазили все чердаки и подвалы в городе – Аясова нигде нет. Таня, ты, должно быть, неплохо знаешь его. Скажи, куда, по-твоему, он мог деться?

Этот вопрос по сути являлся проверочным. По тому, как я отреагирую на него и что отвечу, Киря наверняка рассчитывал понять, откровенна ли я с ним. Он слишком хорошо меня знал, поэтому мог легко распознать фальшивую наигранность. Я не стала делать умное лицо, изображая напряженную работу мысли, а приступила к опросу:

– У Венчика могли быть с собой деньги? И если были, то о какой сумме может идти речь?

Именно так бы я поступила, если бы не знала, где в данный момент находится Аякс. Владимир Сергеевич едва заметно кивнул, за этим невербальным знаком стояло примерно следующее: «Так, похоже, она действительно ничего не знает».

– Бусыгин сказал, что как раз накануне он дал ему десять тысяч на покупку продуктов и лекарств для его дружков, оставшихся в Казачьем тупике. До этого он ему еще деньжат подкидывал, точные суммы он не называл, но вряд ли они превышали последнюю.

– Раз так, то Аякса, скорее всего, уже нет в городе. Вероятно, он из Князево и не приезжал в Тарасов. Вышел на трассу и автостопом отправился в соседнюю область, где его не будут искать так усердно, как здесь. Да, думаю, он именно так поступил, – с абсолютной уверенностью подытожила я.

– Похоже, мы его недооценили. Надо будет пробить его фото по системе распознавания лиц. Восточное направление мы совсем не рассматривали, – признался в своем промахе начальник городских оперов.

– Странно от тебя, Владимир Сергеевич, это слышать. Конечно, если ты решил, что Аякс сразу из Князево ко мне направился, – подколола я своего приятеля, – тогда это все объясняет.

– Не в тебе, Таня, дело, просто трасса, которая идет в сторону Урала, мало загружена, Аясову же, по моему разумению, надо было быстрее затеряться среди людей. Однако он оказался не так прост. Ладно, Танюша, я, пожалуй, пойду, – Володька вылез из-за стола. – Спасибо еще раз за кофе.

– Не за что.

Кирьянов дошел до двери, потоптался около нее, а потом уточнил:

– Скажи, Аясов стал бы так действовать и в том, и в другом случае? Я имею в виду, если он убивал Бусыгину, и если не делал этого?

– Однажды Венчик сказал мне, что смысл его жизни в пути. Зачем ему было оставаться здесь, даже если он не виновен?

– Не знаю. Мне его психологический портрет пока до конца не ясен.

– А другие версии у тебя хоть есть? – по-дружески поинтересовалась я.

– Есть, – кивнул Киря. Вместо того чтобы открывать дверь, он стал тянуть время, хлопая себя по карманам, оглядываться назад, проверяя, не забыл ли что.

Я слишком давно знала Кирьянова, чтобы не догадаться – он выжидал, стану ли я проявлять интерес к тому, кто именно у него находится под подозрением кроме Венчика. Но я обошла это молчанием, давая понять, что мне это не больно интересно. А то, что я спросила про другие версии, так это исключительно для того, чтобы морально поддержать Кирю. Мой расчет попал в цель, Володька стал делиться со мной своими соображениями:

– Брат убитой покинул дом незадолго до обнаружения трупа. На связь он не выходит, дома его нет, в мастерской, где Костя иногда малюет свои картинки, – тоже. Это еще тот типчик, скажу я тебе, Таня. Пьяница, беззастенчиво тянувший из сестры деньги.

– Если так, то живая она была ему нужнее? – предположила я, ставя под сомнение версию, которая и мне пришла в голову одной из первых.

– Не скажи, – возразил Владимир Сергеевич. – Брат с сестрой совместно владели недвижимостью в городе. Прислуга слышала, как Костя не раз уговаривал Вику отказаться в его пользу от квартиры, доставшейся им в наследство от родителей. Она не соглашалась. Ее доля давала хоть какие-то гарантии того, что он не продаст жилье без ее ведома и не останется на улице. Домработница также слышала, что Виктория пообещала оставить ему свою долю в наследство.

– А кто из них старший?

– Вика на десять лет старше Кости была.

– Знаешь, версия насчет брата мне нравится больше, чем та, согласно которой Бусыгину убил Аякс.

– Пожалуй, это равноценные версии, – высказался Кирьянов, еще совсем недавно отдававший приоритет той, что привела его ко мне в восемь утра.

– Только по телевизору почему-то фотографию одного Аясова показывают. А пропали оба, – заметила я.

– Для Константина это привычная картина, по словам подруги убитой, он частенько зависал у каких-то баб, выключая телефон.

– Прямо-таки с утра уехал из Князево и сразу пошел по бабам, – усмехнулась я.

– Мы его ищем, ищем, – заверил меня Кирьянов и наконец стал открывать замок. Перед тем как уйти, он попросил: – Таня, если вдруг ты где-то случайно столкнешься с Аясовым, то скажи ему, что не стоит бегать от следствия. Мы его рано или поздно найдем. В его же интересах самому прийти в полицию и дать показания. Нет, лучше ничего ему не говори, а позвони мне и сообщи, где ты его видела.

– Маловероятно, что я где-то с ним столкнусь, он наверняка уже далеко от Тарасова, – стояла я на своей точке зрения.

– Что-то я у тебя задержался, – всполошился полковник. – Собирался заскочить на пять минут, но не уложился. Ладно, я пошел.

– Пока, – я наконец выпроводила своего нежданного гостя за дверь.

Прокрутив в голове весь наш разговор, я пришла к выводу – уверенности насчет моей помощи Венчику у Кирьянова поубавилось, но она не исчезла полностью. Это означало – мне надо быть крайне осторожной, чтобы не вывести следствие на Аясова. На всякий случай я проверила, не оставил ли визитер «жучок», чтобы прослушивать мои разговоры. Однако детектор определения прослушивающих устройств ничего подобного не обнаружил. Правильно в народе говорят, что «на воре и шапка горит». Меня одолевали похожие чувства, но сдавать Аякса правосудию, чем бы мне это укрывательство ни грозило, я не собиралась.

Как выяснилось, Костик покинул дом своих родственников вчера утром, после этого он не выходил ни с кем на связь. Где же он мог пропадать? Я решила поискать ответ на этот вопрос в соцсетях, но запоздало сообразила, что не знаю фамилию художника. Побродив по сайтам местных картинных галерей и творческих мастерских, я с удивлением обнаружила, что имя Константин носит едва ли не каждый третий тарасовский живописец. Если бы я хотя бы приблизительно знала, в какой манере пишет тот художник, которого я искала, то подобный поиск мог бы увенчаться успехом. Но я этого не знала, поэтому решила поискать в соцсетях Викторию Бусыгину.

В первой же социальной сети я буквально сразу нашла нужный аккаунт. На стене была размещена ее фотография с траурной ленточкой в углу. Выложила этот пост ее подруга Ксения, сопроводив фотографию небольшим некрологом: «Виктория, ты еще раз подтвердила, что первыми из жизни уходят лучшие. Мы дружили с тобой с 5-го класса и были не разлей вода. Кто не знал, что мы подруги, считали нас сестрами. Не представляю, как я буду жить дальше без тебя. У кого мне спрашивать совет? Кому плакаться в жилетку? С кем делить свои радости? Ты навсегда останешься самым близким мне человеком. Все, больше нет сил писать, плачу»…

Ксения выложила этот пост еще вчера вечером, под ним было несколько десятков комментариев. Одни подписчики Бусыгиной интересовались причиной безвременной кончины тридцатипятилетней Виктории. Другие спрашивали, когда и где состоится прощание с ней. Ближе к ночи пошли вопросы, не связано ли как-то объявление о вознаграждении за поимку опасного преступника со смертью Вики. Все эти комментарии оставались без ответа со стороны близких покойной. Я перешла на страницу Ксении. Судя по времени последнего посещения, она опубликовала свой некролог на Викиной стене и сразу же покинула эту соцсеть и до сего момента больше не заходила туда.

Вернувшись на страницу Бусыгиной, я стала ее изучать. Вика отметила, что замужем, но ссылку на страницу мужа не дала. Похоже, Федор не был зарегистрирован в данной социальной сети. Я не усмотрела в этом ничего удивительного – бизнесмены его уровня просто не имеют времени на то, чтобы постить красивые картинки. У них есть дела посерьезней. Сама Вика, несмотря на высшее медицинское образование, не работала, занималась домашним хозяйством. Судя по ее фотографиям, она увлекалась квиллингом – составлением композиций из скрученных в спиральки бумажных лент. Было много постов с Гвидоном, чувствовалось, что она души не чаяла в своем питомце. Неудивительно, что человек, нашедший провалившегося в канализационный люк пса и спасший тем самым ему жизнь, получил теплый прием в доме. Однако брат, потерявший собаку или даже собственноручно сбросивший ее в канализацию, не был отлучен от дома. Виновник события, изрядно потрепавшего Бусыгиным нервы, по-прежнему был к ним вхож на правах близкого родственника.

Среди публикаций трехмесячной давности я нашла фотографию с выставки местных художников, которую посетила Вика. По комментариям под ней я поняла, что ее брата зовут Константин Дерябкин. Зайдя на его страницу, я обратила внимание, что он бывает в этой соцсети набегами – то ежедневно делает несколько постов и репостов, то пропадает на месяцы. Периодически встречались фотографии, снятые в одном и том же ночном клубе. Константин не писал, как называется это заведение, геометки тоже не было, но я знала, что это за место и как его найти – несколько месяцев назад мне доводилось бывать в клубе «Два акына», когда я занималась одним расследованием. Днем это заведение работало как обычное кафе, а с вечера и до последнего посетителя – как ночной клуб. Судя по естественному освещению на некоторых фотографиях, Костик бывал там и в дневное время.

Пока коллеги Кирьянова не вычислили, что это за клуб, у меня были все шансы наведаться туда первой и выяснить, когда Костик был там в последний раз и с кем.

* * *

Я увидела Дерябкина сразу, как только вошла в кафе. Он сидел за столиком, на котором стоял ряд наполненных водкой стопок, и опрокидывал их друг за другом без всякой закуски. На столе стояла тарелка с колбасной нарезкой, но он ее игнорировал. Сев за соседний столик, я стала искать глазами меню или официантку. Гора кожаных папок лежала на барной стойке, рядом с которой, вполоборота ко мне, стояла официантка и водила пальцем по дисплею смартфона. Торопиться мне было некуда, поэтому я не стала ее звать.

Процесс опрокидывания в рот маленьких рюмочек несколько замедлился. Когда осталась последняя, Костик истошно крикнул:

– Вера, неси еще!

Официантка неспешно обошла барную стойку, произвела там какие-то невидимые мне манипуляции, а затем вышла в зал с подносом, на котором стояли наполненные прозрачным содержимым рюмки. Подойдя к Дерябкину, она выставила их перед ним длинной шеренгой, затем забрала пустые и только потом заметила меня и подошла.

– Слушаю вас, – вымученно произнесла она.

– Чашку эспрессо, пожалуйста, – заказала я.

Девушка пошатнулась, несколько пустых стопок на ее подносе легли на бок.

– Извините, – сказала она. – Я больше суток на ногах. Сменщица не пришла. Еще что-то кроме эспрессо будете заказывать?

– Пока нет. Простите, а ему не много будет? – негромко спросила я, кивнув в сторону Константина.

– Это друг босса, я не могу ему запретить, – стараясь не шевелить губами, произнесла официантка. – И повод у него такой, что не стоит даже лезть к нему с советами.