Марина Серова
Смерть в прямом эфире
– А-а-а, как же я сразу не догадался! У тебя никогда не было знакомых с такими лицами, – наш менеджер по рекламе понял, что дальше пытать меня бесполезно, и перешел к дежурным вопросам. – Как твои дела? Как работа?
– Стасик, спроси лучше тетю Милу, как ее здоровье. Ты же знаешь, что я не имею права посвящать тебя в подробности своей деятельности.
– Секреты, секреты, кругом одни секреты, – с хитрой улыбкой пропел менеджер. – Когда же у нас Женя напишет книгу о работе телохранителя?
– Книгу? – переспросила я удивленно. – Никогда об этом не думала.
– А зря. Найдется немало охотников почитать о твоих приключениях.
– Что-то мы с тобой не о том говорим, – я как раз подумала, что пришло время спросить у Стаса, нет ли у него знакомых на телеканале. – Стасик, ты когда последний раз бывал на «Второй Садовой»?
– В телецентре? – переспросил он. – Сегодня утром, просматривал заказанный ролик.
– О чем?
– Это будет один из рекламных роликов Ломакина, но об этом пока знаешь только ты, – он приложил палец к губам.
– Не шифруйся, я ролик все равно не видела. Кстати, кто его редактор? Не Горенок?
– Пока не знаю, честно. – Стас смотрел на меня невинными глазами, по его виду нельзя было определить, говорит он правду или что-то скрывает. Но я по опыту знала, что такое выражение появляется у Стаса именно тогда, когда он не хочет выкладывать все начистоту.
– А откуда ты знаешь Анну Горенок? Она пришла сюда вчера вечером и сказала, что это ты дал ей мой адрес.
– Да, дал. Она монтировала ролик, мы разговорились. Она рассказала, что после отъезда Андрея за ней стала ездить незнакомая машина, вот я и посоветовал обратиться к тебе.
– Это похвально, но ты всегда что-то недоговариваешь. Скажи мне лучше вот что: у тебя на канале «Вторая Садовая» есть свои люди? Такие, чтобы знали все и обо всех.
Стас поднял глаза к потолку и наморщил лоб. Я внимательно наблюдала за ним. Наконец ему надоело дурачиться, и он ответил:
– Есть у них на канале один кадр, редактор. Он всегда в курсе всех дел. Зовут Илья Луговой. Можешь подойти к нему, скажешь, что от меня. Для меня он сделает все. Обязан. – Стас говорил короткими фразами, по-деловому чеканя каждое слово, будто хотел придать им весомость.
– Спасибо, Стасик, ты, как всегда, меня выручил, – я записала имя редактора и вопросительно посмотрела на нашего менеджера. – А телефон?
Он продиктовал мне его сотовый и обернулся, потому что из кухни уже пахло свежеиспеченными блинчиками. Это тетя Мила постаралась угодить своему любимчику. Я тоже принюхалась и поднялась из-за компьютера.
– Пойдем на кухню? – спросила я Стаса.
– Пойдем, – обрадовался он и вышел из комнаты, опередив меня на несколько шагов.
* * *
Часа в четыре позвонила Анна.
– Женя, ты интересовалась, чем я занимаюсь на студии. Можешь приехать ко мне и сама посмотреть. Запиши мой внутренний, – она имела в виду телефон, – и возьми с собой паспорт. На проходной у тебя его спросят, ты покажешь документ, и тебе дадут телефонный аппарат. Наберешь мой внутренний номер, я возьму трубку, после чего ты передашь ее контролеру. Я скажу ей, что жду тебя, и она пропустит внутрь.
Вот это система пропуска! Неужели попасть на канал «Вторая Садовая» столько желающих, что отбою нет? Конечно, канал популярный, у ведущих программ масса поклонников, которым может взбрести в голову посетить своего кумира лично. Но есть что-то еще. Наверное, недаром средства массовой информации называют четвертой властью. Иначе как объяснить детально отработанную схему контроля на проходной? Человек с улицы при таком режиме не имеет ни малейшего шанса попасть внутрь. Вот почему Анна предложила мне охранять ее только в нерабочее время.
– Хорошо, я поняла. Мы сразу поедем к тебе домой?
– Нет, у нас сегодня небольшая вечеринка, но я не останусь до конца. Просто поздравлю Лайзу, выпью бокал шампанского, и ты отвезешь меня домой.
Вечеринка так вечеринка. Я уточнила еще несколько моментов и положила трубку. Нужно надеть что-то соответствующее, но в подъезде, где живет Анна, я могу встретиться с ее преследователями. Поэтому отказываться от удобной одежды смысла нет. Я открыла шкаф и критически осмотрела свой гардероб. Можно надеть брючный костюм с жилетом, тогда я буду выглядеть достойно, но некоторые предметы придется переложить в сумочку.
Я со вздохом достала костюм, надела и посмотрелась в зеркало. Выглядела я на пять с плюсом, но сюрикены положить было некуда, а из сумочки их доставать неудобно. Жилетные карманы? Не вариант. Придется переложить в куртку, благо на ней карманов достаточно. Кобуру я спрятала под жилетом, но она выпирала, потому что жилет облегал фигуру, и я его сняла.
Теперь вид у меня стал менее импозантным, зато удалось спрятать кобуру под жакетом. Осталось повязать галстук, и можно ехать на вечеринку к телевизионщикам. Довольная своим внешним видом, я взяла ключи от машины, надела кожаную куртку и вышла из квартиры, крикнув на пороге обычное:
– Тетя Мила, я ушла!
Я быстро сбежала вниз по лестнице, выгнала из гаража «Фольк» и поехала в сторону Заводского района окольными путями. На центральных улицах могли быть пробки, которые ненавидит любой водитель, а мне они были и вовсе ни к чему: характер моей работы не позволяет опаздывать. В противном случае я рискую жизнью клиента.
Минут через двадцать я подъехала к зданию телеканала и припарковала машину неподалеку от ворот. На проходной сидела опрятного вида женщина лет сорока. Она спросила у меня документы, потом поинтересовалась, к кому я иду. В общем, все было так, как описала Анна в телефонном разговоре. Потом я пошла по асфальтированной дорожке к зданию телестудии, вошла в фойе и огляделась по сторонам. Ко мне тут же подошел охранник и объяснил, как найти нужный офис.
Я поднялась на третий этаж, прошла по коридору и в самом конце увидела дверь с надписью «А. Горенок». Открыла ее и увидела небольшую комнатку с одним окном, у которого за столом с погасшим компьютером сидела Анна и пила кофе. В комнате был еще один компьютерный стол, а на стене висел огромный плоский телевизор, на котором, как я поняла, просматривали готовый материал. Кроме этого в комнате находились какие-то шкафы, сейф и множество аппаратуры, о назначении которой я не имела представления.
Когда я вошла, Анна поставила чашку на стол и поднялась с кресла.
– Проходи, не стесняйся, – сказала она. – Сейчас мы еще немного подождем и пойдем в комнату отдыха. Сегодня у Лайзы день рождения, и поздравлять ее придет секретарь французского представителя в Тарасове. Народу будет! – Анна, улыбаясь, в шутку схватилась за голову, но тут же посерьезнела.
– Даша будет разговаривать с французом во время съемок, а мне поручили монтаж материала. Ты не обижайся, но тебе на некоторое время нужно будет спрятаться на кухне, чтобы случайно не попасть в кадр.
У меня не было желания попадать в кадр, и я сказала об этом Анне.
– Вы будете снимать фильм о нем?
Анна рассмеялась.
– Ты никогда не охраняла работников телевидения?
– Нет, никогда, – честно призналась я.
– Тогда тебе простительно, – смягчилась моя подопечная. – Мы снимем небольшой сюжет для новостей. Здесь участие телерепортера практически не требуется. Достаточно редактора, то есть меня. Завтра можешь посмотреть этот сюжет в новостях.
– Здорово! Главное быстро! – Я была приятно удивлена.
– У нас так, – сказала Анна, посмотрела на часы и залпом допила кофе. – Пойдем в комнату отдыха, там, наверное, уже начали собираться. – Моя подопечная вышла из офиса и поманила меня за собой в комнату без надписи на двери, в которой стояли несколько низких столиков. Вокруг в творческом беспорядке были расставлены кресла, а в углу висел огромный плоский телевизор.
В комнате уже собрались несколько девушек, хлопотавших вокруг закусок и расставлявших бокалы. Пошептавшись о чем-то, две из них выдвинули один из столов в центр комнаты и водрузили на него торт со свечками. Рядом с главным столом была поставлена принесенная из маленькой кухоньки тумбочка. На тумбочке разместили художественно оформленную корзину с цветочной композицией, центром которой служили три белые розы.
Тем временем Анна сходила куда-то и вернулась с оператором, при котором были небольшая камера и микрофон. Моя подопечная и парень с телекамерой о чем-то поговорили, и Анна подошла ко мне.
– Женя, тебе пора на кухню. Сейчас придет Ален. Он уже на проходной. Мы быстро отснимем сюжет и поедем домой. – И она отвела меня в помещение, называемое кухней, с холодильником, тостером и микроволновкой. Во всем остальном кухня походила на маленький офис супругов Горенок, только без компьютеров и телевизора.
Я осмотрелась и присела на стул рядом с холодильником. Отсюда было хорошо видно, что происходит в большой комнате. А происходило там вот что: оператору, который принес камеру, пришли помогать еще двое. Они расставили софиты, водрузили камеру на штатив и повернули в сторону двери. Как раз к этому моменту в комнату отдыха вошел молодой брюнет в синем костюме и стального цвета плаще на меховой подкладке.
Навстречу брюнету походкой манекенщицы вышла пышноволосая блондинка и поприветствовала его почему-то на английском. Брюнет удивленно посмотрел на нее, но на приветствие ответил, тоже по-английски. Потом блондинка рассказала в камеру о дне рождения Лайзы Пресняковой, ведущей телешоу «Вечерний Тарасов», и спросила брюнета, который оказался тем самым секретарем французского представителя в Тарасове, что он думает о творчестве Лайзы.
Ален Матье рассыпался в комплиментах Лайзе. Ее с моего места не было видно, так что сами комплименты я не смогла по достоинству оценить. Оставалось надеяться, что, когда закончат снимать сюжет, я смогу выйти из своего укрытия и увидеть воочию объект восхвалений. Словом, в комнате отдыха происходило то, что происходит ежедневно на экране телевизора: кто-то с кем-то встречается, а телевизионщики показывают это событие широкой публике, комментируя чужие действия на свой лад.
Наконец, съемки закончились, парни из съемочной группы убрали аппаратуру, и началась неофициальная часть. Анна за мной почему-то не приходила, зато француз заглянул в кухню и сказал на чистейшем русском:
– Добрый вечер!
От удивления я не смогла сразу ответить на его приветствие.
– Я что-то не то сказал? – спросил он извиняющимся тоном.
– Нет-нет, – поспешила заверить я. – Просто я не ожидала, что вы говорите по-русски.
Француз невесело усмехнулся.
– Они тоже не ожидали, что я знаю русский. Только вы, пожалуйста, никому об этом не говорите, а то получится конфуз, – Ален приложил палец к губам и улыбнулся улыбкой заговорщика.
Я пообещала, что никому ничего не скажу, а если в кухню войдет кто-то посторонний, мы с ним можем с легкостью перейти хоть на английский, хоть на французский. На том и на другом языке я разговариваю свободно.
– Но это же чудесно! – воскликнул он и осекся. В кухню заглянули две девушки: та самая, которая задавала французу вопросы во время съемки, и высокая рыжеволосая в коротком блестящем платье.
– Ален, что вы здесь делаете? – спросила рыжеволосая по-русски. – Даша, переведи! – она повернулась к блондинке с пышными волосами.
Даша перевела. Ален ответил на английском, что искал на кухне прохладительные напитки, которых не нашел на столе.
Даша перевела фразу до половины и запнулась. Я без задней мысли помогла ей, переведя вторую половину. Обе девицы воззрились на меня, и Даша спросила по-русски:
– Ты кто?
– Евгения Охотникова, телохранитель Анны Горенок.
Мой ответ вызвал у девушек еще большее изумление.
– Телохранитель? Лайза, – обратилась Даша к рыжеволосой, – с каких это пор у нашей Аннушки завелись телохранители? Или это шутка? Это шутка? – девушка повернулась ко мне.
– Нет, как раз все очень всерьез, – ответила я и показала спрятанную под пиджаком кобуру. Девушки ахнули и сразу забыли о французе. Они повернулись так, что визуально исключили его из круга общения и занялись мной вплотную. Мне пришлось ответить на добрый десяток вопросов, касающихся моей подготовки и образа жизни. Пока они удовлетворяли свое любопытство, Ален открыл холодильник, нашел там бутылку спрайта, налил два стакана и протянул мне один, игнорируя увлеченных разговором теледив.
Я взяла стакан и поблагодарила Алена по-французски.
Он ответил, что его внимание не стоит благодарности, и спросил, когда пришедшие закончат задавать мне вопросы. Я ответила, что это, возможно, надолго, на что он спросил, не хотят ли они снять сюжет со мной.
– Это исключено, – сказала я по-французски и снова повернулась к Даше и Лайзе.
– Вы мне нравитесь, Эжени, – сказал француз на родном языке. – Можно я как-нибудь приглашу вас посидеть в кафе?
– Конечно, можно, – ответила я также по-французски.
Он попросил у меня номер телефона и протянул мне визитную карточку. Я вынула свой аппарат, набрала номер его сотового и подождала, пока он внесет мой номер в список адресов.
Все это время Лайза и Даша наблюдали за нами, приоткрыв рты. Потом Лайза сказала:
– Даша, пойдем отсюда, нашего француза, похоже, увели, – и повернулась к выходу из кухни.
В этот момент в кухню вошла Анна, успевшая хлебнуть шампанского, и потому веселая и разрумянившаяся.
– Все, Женя, нам пора домой.
– Уже уходите? – спросил Ален по-французски.
– Да, нам пора, – ответила я, поставила пустой стакан на стол и пошла вслед за Анной к выходу.
– До встречи, Эжени, – сказал француз, вливаясь в компанию телевизионщиков.
* * *
Как хорошо было ехать по городу, зная, что преследователи нас потеряли. Еще бы! Они даже не догадывались, что Анна теперь передвигается на моем «Фольке». Хотя, некоторые подозрения у них должны были остаться: они видели, что я поставила «Форд» в гараж, а сама уехала на такси. Завтра они возобновят слежку, но это будет завтра. А сегодня я могла расслабиться, пока в зеркале заднего вида не просматривается грязный капот вишневой «Лады».
– Анна, почему такой ажиотаж вокруг дня рождения Лайзы? И вообще, почему Лайза? У нее есть русское имя? – вечеринка телевизионщиков произвела впечатление, которое я никак не могла охарактеризовать. То есть впечатление было, и в то же время я не чувствовала обычного подъема, который испытывает человек, соприкоснувшийся с чужой радостью.
– Ее зовут Лиза, Елизавета. Но в титрах она Лайза, так решил режиссер. – Анна отвечала неохотно, видимо, подобные вопросы задавали постоянно, и ей надоело на них отвечать. – А ажиотаж из-за того, что Лиза-Лайза – дочь министра культуры, Евгения Михайловича Преснякова. И ведущей «Вечернего Тарасова» она тоже стала именно поэтому, – у моей подопечной настроение было тоже отнюдь не радужным. Может, она думает о своих преследователях?
– Анна, а ты заметила, что за нами сегодня нет хвоста?
– Хвоста нет, потому что они не знают, что я еду с работы на другой машине. Наверняка они ждут нас около дома, а завтра опять будут нас пасти, – моя подопечная не испытывала иллюзий насчет бандитов.
Тем временем мы подъезжали к дому Анны. Я припарковала машину неподалеку от подъезда, обошла ее и открыла дверь со стороны пассажира. Анна вышла, захлопнула дверцу, подождала, пока я поставлю машину на сигнализацию, и в моем сопровождении вошла в подъезд.
– Подожди, я проверю почту, – бросила она, взбегая по лестнице к почтовым ящикам. Она вынула ключи, отперла маленький висячий замочек и застыла, вынув из ящика большой, вчетверо сложенный листок. Развернув его, она повернула листок так, чтобы я видела его лицевую сторону. На листке крупными буквами было написано: «Никуда не ходи!».
– Что это может означать? – Анна повертела листок в руках и машинально сложила в несколько раз. – Чего они хотят?
– Они хотят, чтобы ты никуда не ходила, а что это означает, мы, я думаю, очень скоро разберемся, – мне не понравилось это категоричное «никуда не ходи». Куда не ходи? Вообще никуда? А как же работа? Но мог быть и другой вариант: нас ждал какой-то сюрприз, увидев который мы могли захотеть обратиться в полицию. – Ну что, так и будем здесь стоять? – спросила я оторопевшую Анну.
– Да, что-то я сегодня торможу. Пойдем пешком? – спросила она. – А то я в последнее время стала бояться лифта, – и она стала подниматься по лестнице.
– Ладно, пошли, – сказала я и, обогнав ее на пару ступеней, пошла впереди. Так, на всякий случай. Когда мы подошли к дверям квартиры, оказалось, что кто-то там уже побывал: замок был взломан, а дверь аккуратно прикрыта.
– Нас обокрали, – ахнула Анна и прикрыла рот рукой, чтобы не закричать.
– Спокойно, я войду первая, – сказала я, вытаскивая пистолет. Потом осторожно открыла дверь и медленно вошла, прислушиваясь к каждому шороху. С минуту послушав тишину, я поняла, что квартира пуста. Я на всякий случай прошлась по комнатам, заглянула в открытые шкафы и за занавески. В квартире царил ужасный беспорядок: на перевернутых стульях висели вытащенные из шкафов вещи, мелкие предметы были разбросаны тут и там, из компьютерного стола выдернули ящики, а их содержимое рассыпали на полу. Хаос был повсюду, даже в туалетной комнате. Я проверила квартиру и вышла в подъезд, где меня ждала моя подопечная.
– Анна, иди проверь, все ли на месте, а потом я вызову полицию.
– Не надо полицию, – прошептала она. – У нас в квартире не было ничего ценного. Деньги мы храним в банке, а дорогих украшений у меня нет. – Она посмотрела на свою руку с единственным перстнем и потрогала цепочку на шее. – Это все, что у меня есть. Мы долго строили дом в Поливановке, и все наши деньги шли туда. Замок придется новый покупать. – Она потрогала сломанный замок и заплакала: – Андрей приедет, я на работе, а у него нет ключа!
Я обняла Анну за плечи и притянула к себе.
– Ты лучше подумай, как мы будем все это приводить в порядок.
Анна зарыдала в голос и уткнулась мне в плечо.
– Пойдем в дом, – сказала я, отстраняя от себя подопечную. Взяла Анну за руку и ввела в квартиру. Увидев царящий там беспорядок, Анна зарыдала еще сильнее.
– Что они искали? Деньги? Драгоценности? Они столько времени за мной следят! Как же они мне надоели! – У нее начиналась истерика, и я, как могла, постаралась ее прекратить. Сходила на кухню, нашла в холодильнике минеральную воду, налила полстакана и принесла Анне. Та приняла стакан и выпила его залпом, стуча зубами по краю.
– Я сварю кофе, а ты посмотри хорошенько, что пропало, – сказала я, прикрывая входную дверь, – и вызови слесаря. Может, замок можно починить. А если он скажет, что нужно менять, я успею съездить в Сити-молл. Там есть отдел, где торгуют замками и прочими дверными запорами.
– Хорошо, – сказала Анна, вытирая слезы подобранным с пола платочком. – Только ты меня сегодня не бросай, а то я одна боюсь.
Я пообещала Анне, что останусь у нее ночевать, и мы вместе будем приводить ее квартиру в порядок. Она обрадовалась, как ребенок, а я, к своему стыду, пожалела о том, что предложила помощь. Разбирать учиненный беспорядок придется до глубокой ночи, раньше не управимся, и завтра я опять буду чувствовать себя невыспавшейся. Но что поделаешь, такова жизнь.
Глава 2
Я проснулась и посмотрела вокруг. В комнате стоял полумрак. Сквозь неплотные занавески пробивался серенький рассвет, обещавший ненастный день. Я встала и выглянула в окно: неподалеку от подъезда стояла вишневая «Лада». У меня от досады засосало под ложечкой: и после ограбления они не отстают. А что означает их послание? Нет, я не сомневаюсь, что в квартире побывали именно они. И записку в почтовом ящике тоже оставили они. Чего они хотят на самом деле? Интересно, а когда я отвезу Анну на работу, бандиты будут пасти меня?
Я посмотрела на часы: было десять минут седьмого. Замок вчера удалось починить, так что мне сегодня ничто не мешало отправиться на тренировку. Я могла сделать несколько кругов вокруг квартала, а потом пойти на детскую площадку с другой стороны дома и выполнить ежедневные упражнения.
Через пять минут я уже бежала по асфальтовой дорожке и думала о вчерашнем происшествии. Меня мучил один вопрос: почему Анна отказалась вызывать полицию? Может быть, у нее ничего не украли, но злоумышленники проникли в квартиру и оставили там, мягко говоря, беспорядок. Который мы до сих пор так и не ликвидировали. Вчера Анна была так расстроена, что ее хватило только на то, чтобы спрятать разбросанную одежду обратно в шкаф. Остальное мы просто сгребли в угол и оставили до лучших времен.
Проверка «тайных мест», где супруги Горенок хранили особо ценные вещи, ничего не дала. Воры до тайников то ли не добрались, то ли, увидев то, что там хранится, не стали тратить время. В тайниках лежали предметы, представлявшие ценность только для супругов Горенок. Флердоранж Анны, несколько откровенных фотографий, старые билеты, оставшиеся от свадебного путешествия, ракушка из Анталии и остальное в том же роде. Чековую книжку Андрея мы нашли под диваном целую и невредимую, а карточку, как заверила меня Анна, Андрей всегда носит с собой. Как и она сама.
Конечно, в доме имелась наличность, но ее было немного, и она лежала на виду: в вазе на холодильнике. Разумеется, она исчезла, но, по словам моей подопечной, там было не больше двух тысяч рублей. То есть пропажа минимальна, но разгром, который воры произвели в квартире, впечатлял.
Нужно было узнать, что искали странные воры, но Анна на все мои вопросы отвечала: «Не знаю». Возможно, она действительно не представляла, почему на нее вдруг ополчились бандиты. Но у меня появилось смутное сомнение: а вдруг супруга ведущего «Очевидца» что-то скрывает? Нужно будет хорошенько расспросить этого Илью. Возможно, он знает секрет, из-за которого Анне не дают покоя, следя за каждым ее шагом.
Я закончила упражнения и вернулась в квартиру. Анна все еще спала. Я приняла душ, нашла в хлебнице вчерашний батон, нарезала его тонкими ломтиками и заложила в тостер. Банка растворимого кофе оказалась лежащей под столом. Я подняла ее, убрала просыпавшийся порошок и водрузила полупустую банку на стол. Потом поставила на плиту чайник, вскипятила и налила себе черный кофе. Без сахара. Последний куда-то бесследно исчез. Неужели бандиты позарились на сахарницу?
Позавтракав чем бог послал, я убрала за собой постель, которую Анна разостлала мне на диване в гостиной, и включила компьютер Андрея. Если есть ответ на мой вопрос, то он должен быть именно здесь. Я погрузилась в изучение содержимого жесткого диска и не заметила, как ко мне подошла Анна.
– Хочешь найти то, из-за чего меня преследуют? – догадалась она и добавила: – Можешь посмотреть все, но у Андрея здесь нет ничего такого, из-за чего мог разгореться этот сыр-бор.
– Этот сыр-бор мог разгореться из-за чего угодно, – ответила я, закрывая файловый менеджер. – И то, что тебе кажется пустяком, может оказаться ключом к разгадке.
– И ты, конечно, нашла этот ключ, – предположила Анна.
– Конечно, нет. Ведь я не знаю, что искать, – созналась я. – Ты не могла бы мне подсказать, кому Андрей мог насолить так, что за тобой практически охотятся?
Анна задумалась, потом встряхнула головой, словно отгоняя дурные мысли, и наконец сказала:
– Андрей многих задел своей передачей. Все зависит от того, какие последствия вызвали его заявления в эфире. Никто не может сказать наверняка, кто и в отношении кого произвел какие действия после выхода очередного «Очевидца». Может, общественное мнение активизировалось, а может, кого-то из «героев» проверила налоговая.
– То есть ты хочешь сказать, что воздействие передачи нельзя просчитать заранее? – Такое отношение к деятельности мужа меня удивило. Анна не понимала, как телевидение действует на умы. А еще редактор.
– Никогда ничего не знаешь заранее. Реакция аудитории стихийна, – продолжала уверять меня Анна. – Пойдем лучше, я поищу, что приготовить на завтрак.
– Спасибо, я уже позавтракала, – сказала я, чем вызвала немалое удивление своей подопечной.
– И что ты ела? – спросила она, хитро прищурив глаза.
– Тосты и кофе, – ответила я, не задумываясь.
– Тосты – не еда, пойдем, сделаю тебе хотя бы яичницу.
От яичницы я не отказалась. Встала из-за компьютера и молча пошла на кухню за Анной, слушая ее рассуждения о судьбе журналистских расследований.
После завтрака Анна стала собираться на работу. Она взяла мусс для волос и за пять минут уложила свое «каре» при помощи фена и круглой щетки. Потом наложила легкий макияж и надела свою обычную офисную одежду. Только блузку сменила на свежую, предварительно ее прогладив.
– Все, я готова, – объявила моя подопечная, взяла сумочку и пошла в прихожую надевать плащ.
Я тоже надела куртку и вышла вслед за Анной из квартиры, которую она тщательно заперла.
– Надеюсь, сегодня у меня сюрпризов не будет, – сказала она, и я заметила, что Анна уже отошла от вчерашнего потрясения. Возможно, сказалось то, что визит воров не имел серьезных последствий.
Как только мы появились во дворе, бандиты в вишневой «Ладе» зашевелились. Я сняла с сигнализации «Фольк» и усадила Анну на заднее сиденье. Сначала эти действия вызвали протест, но потом, поддавшись на мои увещевания, моя подопечная успокоилась и села на заднее сиденье. Я захлопнула дверцу, села за руль, и уже через десять минут мы ехали по Шелковичной в сторону Заводского района.
У ворот телестудии я высадила Анну и проводила ее до проходной. Бандиты остановились неподалеку и смотрели на нас, высунувшись из машины. Анна предъявила пропуск и прошла внутрь, а я вернулась в машину и решила проверить, будут ли за мной следить.
Я завела мотор и поехала обратно по Шелковичной, направляясь к развилке, откуда одна из дорог ведет в Ленинский район. В зеркало заднего вида я заметила, что вишневая «Лада» едет за мной, хоть и на приличном расстоянии. Я решила, что, раз уж так получилось, нужно заехать в гараж к Павлу. Человек он нейтральный, до него бандитам дела нет, а я смогу проверить, будут ли за мной следить, когда у меня в салоне нет Анны.
Я подъезжала к гаражу с бандитами на хвосте, когда мне в голову пришла мысль задержаться у Павла подольше, чтобы проверить терпение своих преследователей. Притормозив у обочины, я вышла из машины и уверенно направилась к двери павловского гаража. Вишневая «Лада» припарковалась неподалеку. Что ж, пусть ждут, если у них есть время.
Я вошла в гараж. Павел был занят монтажом акустической системы и не услышал, как я вошла.
– Привет! – прокричала я ему в самое ухо.
Автослесарь выключил звук и в недоумении уставился на меня.
– Женя, у меня сегодня нет на тебя времени, – сказал он. – Ты меня не предупредила, что приедешь. Ты все-таки хочешь сменить резину? – Он глядел на меня своими серо-карими глазами и машинально поправил собранные в хвост длинные волосы.
Мне нечего было скрывать от своего мастера, он хорошо знал о роде моих занятий, поэтому я рассказала ему все как есть. Павел немного удивился, выглянул из гаража и покачал головой.
– Стоят, – сказал он с усмешкой, – ну и пусть стоят. Ты, как я понял, ко мне надолго. Будь добра, помоги мне с системой. А то я уже так наслушался этой музыки, что голова болит. – И он дал мне наушники, объяснив предварительно, в чем заключается моя задача. Примерно через полчаса мы с ним управились и сели покурить.
– А что, твоя Анна сейчас на работе? – спросил Павел, присев на низкий табурет и пододвинув мне такой же, покрытый куском мехового чехла для сиденья.
– Где же ей еще быть? Она только там и чувствует себя в безопасности, – ответила я, присаживаясь и вытаскивая из пачки сигарету.
– Бедняжка! – посочувствовал Павел. – А за тобой они зачем следят?
– Это лучше спросить у них самих. Вчера они нас потеряли, потому что я встретила Анну на своем «Фольке», вот сегодня и отыгрываются. – Я глубоко затянулась сигаретой и встала, чтобы выглянуть из гаража. – Стоят, – заметила я. – Интересно, их надолго хватит?
– Если есть распоряжение следить, будут следить, куда бы ты ни поехала. – Мой мастер с невозмутимым видом продолжал курить. Присутствие бандитов его мало беспокоило. – Скоро выборы мэра, – лениво напомнил он. – Может, это попытка взять под контроль тех, кто может повлиять на их исход?
– Андрей Горенок в Донецкой республике, а Анна даже не журналистка. Какой им прок следить за ней? Я думаю, что бандитов послали припугнуть Анну, чтобы Андрей, приехав, подумал о том, кого он мог обидеть. – Я затушила окурок и выбросила его из гаража на дорогу.
– И такое может быть, – лениво откликнулся Павел, – но вариант с выборами заманчивей. Кстати, а кто послал Горенка в командировку?
– Пока не знаю. Да и причем здесь командировка? – Я не видела связи между отъездом Андрея и нападками бандитов на его жену.
– Его могли специально послать в горячую точку с расчетом, что до выборов он в Тарасове не появится. – Павел погасил окурок в стоящей рядом банке с водой и бросил его в мусорное ведро.
– Подожди, подожди! Значит, так: Андрея отправляют в командировку, чтобы он не появился в Тарасове до дня выборов. А его жену начинают запугивать. Что-то тут не вяжется! Павел, ты умница, но здесь нет главного: связующего звена. Из-за чего бандиты запугивают Анну? – я даже приподнялась с табуретки, уронив на пол кусок мехового покрытия.
– А вот этого я не знаю, извини. Дальше разбирайся сама, – Павел встал с табуретки, отодвинул ее от себя и начал проверять акустическую систему.
Я потерла виски и решила пока отложить эту тему. Так сказать, до выяснения обстоятельств. Мне сейчас и так ничего не понятно, зачем забивать голову предвыборной суматохой? Нужно просто найти того, кто платит бандитам за то, что те запугивают Анну, пока Андрей в командировке. Вот приедет ведущий «Очевидца», тогда посмотрим, как запоет злоумышленник. А пока придется ее охранять. От кого? Время покажет. Налицо только бандиты, которые меня не трогают. Кстати, а где они?
Я выглянула из гаража. Вишневой «Лады» не было и следа. Надоело меня ждать или они получили распоряжение оставить меня в покое? Как бы там ни было, но я получила свободу. Теперь можно заняться делами, а не разглагольствовать о выборах у Павла в гараже. Гаражные разговоры хороши, только когда больше нечего делать. А у меня сегодня дел невпроворот.
В первую очередь нужно заехать домой, взять отснятое вчера видео и отвезти его Бодрову. Но перед этим нужно с ним созвониться. Начальник отдела по борьбе с организованной преступностью – человек занятой, и заявляться к нему без предупреждения не просто бестактно. Такие выходки могут испортить наши отношения, а мне это ни к чему.
Я взяла телефон и набрала номер его сотового.
– Алло! – услышала я после третьего гудка. – Женя, доброе утро! Я занят до полудня. У тебя есть ко мне какие-то вопросы?
