Марина Серова
Рыльце в пушку

Глава 2

…Я шла по огромному полю. Только рассвело, но солнца, всходящего над горизонтом, не было видно из-за тумана, который окутывал все окружающее, включая меня. Я зябко поежилась: по утрам еще прохладно, несмотря на то что днем можно спокойно загорать где-нибудь на крыше уютного особняка. И дернул же меня черт так легко одеться. Я огляделась по сторонам: местность была совсем незнакомой и какой-то негостеприимной. «Похоже, вы заблудились, мадемуазель», – подумала я. Издалека прямо на меня надвигался подозрительный непонятный звук. Он приближался с бешеной скоростью, становясь невыносимым, действуя на нервы, вызывая чувство тревоги…

Я с трудом разлепила глаза и смахнула с журнального столика будильник, который даже на полу продолжал настырно пиликать. Вот гад! Мне с детства ненавистен этот звук, так навязчиво напоминающий о том, что пора просыпаться. Я, все еще лежа на мягких простынях, высунула из-под теплого одеяла руку, нашарила пиликающий объект моего неприязненного отношения и нажала на кнопочку. Звук, который для меня сравним разве что с включенной бормашиной, наконец-то прекратился. Девять утра – рановато для такой поздней пташки, какой являюсь я.

Я кинула взгляд на окно – форточка, как и вчера, была раскрыта настежь. Если честно, я не являюсь поклонницей всяческих тренировок наподобие йоги и закаливания, но… окошко или хотя бы форточку почему-то упорно не закрываю. Я поежилась от прохладного ветерка, раздувающего легкие занавески. И тут внутренний голос не замедлил оповестить меня и о своем бодрствовании: «Простудишься, заболеешь, кто тогда будет спасать Тарасов от преступности?» В ответ ему я недовольным голосом проворчала, что я не являюсь единственной и неповторимой в своем роде.

«Все, я хочу кофе», – вспомнились слова известной рекламы. А еще дико хотелось есть. Я не без самодовольства открыла холодильник. Представшая моему взору картина была непривычной и от этого еще более радостной: холодильник ломился от количества съестного. Достав большую замороженную пиццу и засунув ее в микроволновку, я решила, что ее хватит, чтобы утолить голод.

Все нормальные люди обычно принимают пищу на кухне, но ко мне это правило не относится. Я с завидным упорством таскаю поднос с едой в комнату. Сварив кофе и красиво разложив кусочки пиццы на тарелке, я снова поступила так. Когда мой организм насытился, я пододвинула чашку с любимым напитком и прикурила первую за сегодняшний день сигарету.

«Красота!» – еле слышно проворковала я, делая глоток кофе, и… была перебита внутренним голосом, который, кажется, проснулся раньше меня: «Интересно, а на лице у тебя тоже красота?»

Ох, сегодня же надо выглядеть просто потрясающе, чтобы оправдать звание любовницы богатого мужчины. Я рванула к зеркалу. Из его недр на меня вопросительно взирала женщина с опухшими со сна глазами и дымящейся сигаретой в руке. Прическу ее можно было назвать «тихим ужасом». Наверное, я неудобно лежала. Но ничего, это дело поправимое.

Допив одним залпом успевший остыть кофе, я направилась в ванную комнату, чтобы еще немного расслабиться перед не очень приятным днем. Минут двадцать я лежала, окруженная ароматными горами пены, отключенная от всех мирских забот, и наслаждалась каждым мгновением.

После ванны я накинула легкий пеньюар и, подойдя к телефону, начала набирать номер второй своей близкой подруги, у которой был неимоверный талант превращать Золушек в принцесс. Естественно, Золушкой я себя совсем не считаю, но даже моей внешности иногда необходима небольшая встряска.

– Алло! – Светка, как всегда, бодра и готова прийти на помощь любому, нуждающемуся в ее услугах, тем более мне.

– Светик, здорово, узнаешь? – я приблизительно знала, какими будут ее последующие слова.

– Разумеется, я же не страдаю провалами в памяти, как некоторые, – она явно намекала на то, что наше общение бывает не слишком продолжительным и случается нечасто из-за моей вечной занятости. Вот кому надо было позвонить, когда я протирала диван у себя дома целую неделю. – Ну, Татьяна, говори сразу, чем тебе на этот раз помочь?

– Ты меня рассекретила, – призналась я, слыша заразительный Светкин смех. – Не можешь ко мне приехать?

– Могу, я как раз сегодня свободна. Жди.

В отличие от меня моя подруга была «жаворонком», и даже по утрам жизнь из нее била… нет, не ключом, а прямо-таки гейзером. Так что примчится она, я и глазом моргнуть не успею.

В ожидании я достала свои заветные «косточки». «Что же за дело на меня свалилось?» – сформулировала я вопрос и кинула их на гладкую поверхность стола. Мои помощники выдали комбинацию «18+6+34», что означало: «Вскоре вас ожидает очень неприятная и скандальная история. Старайтесь меньше раздражаться». Ого, значит, Дмитрий Александрович в своих подозрениях прав? И я застыла с новой чашкой кофе на диване. Посмотрим-посмотрим, что день грядущий мне готовит.

Из неясных раздумий меня вывел резкий звонок в дверь. От неожиданности я вздрогнула. Когда наконец у меня руки дойдут до того, чтобы его поменять? Звук дверного звонка меня давно раздражает так же, как будильник.

Через три секунды в коридоре уже щебетала улыбающаяся Светка.

– Ну, кого мы будем делать из тебя сегодня? Клаудию Шиффер или Мерилин Монро? – подруга явно была настроена по-боевому.

– Уж кого-кого, только не Монро. Я сегодня хочу быть похожей на саму себя, но очень красивую.

– Желание клиента – закон. Ну-с, приступим!

Светлана знала о нехватке времени у частных детективов, поэтому решила особо не разглагольствовать, а сразу начала готовить свои парихмахерские принадлежности.

– Слушай, Танюха, а у тебя не найдется чего-нибудь поесть? – на полпути к ванной комнате спохватилась подруга.

Я знала о ее страсти к еде. Да и о кулинарных способностях не только наслышана, но и имела честь не раз пробовать ее жареные, печеные и вареные шедевры. Ее стряпня несравненно лучше всяких полуфабрикатов, которыми я травлю свой организм из-за нехватки времени и отсутствия любви к домашним хлопотам. Так что, хоть я и позавтракала уже, с удовольствием проводила Светку на кухню и разрешила распоряжаться всем, что есть в холодильнике, по ее собственному желанию, а сама тем временем самозабвенно предалась лени-матушке. Спустя двадцать минут довольное лицо моей подруги появилось в дверном проеме.

– Кушать подано, идите… – начала она.

– Ладно, ладно, – остановила я грубоватую цитату из известного фильма и чуть ли не вприпрыжку понеслась принимать второй завтрак.

Съев всю приготовленную Светкой вкуснятину, я отставила в сторонку грязные тарелки и чашки с клятвенным обещанием самой себе обязательно их помыть, но как-нибудь потом, и скомандовала:

– Приступаем!

Пока Светка колдовала над моей прической, я опять погрузилась в мысли, что было несколько преждевременным.

– На свидание, что ли, собралась, красавица? – прервала подруга мои размышления.

– Нет, на похороны, – ответила я и тут же явственно представила выражение Светкиного лица.

– Ну, серьезно, куда идешь? Кавалера подыскала нового? – не успокаивалась она, думая, что я отшучиваюсь.

– Я тоже вполне серьезно. Еду на похороны Полины Ильиной. Слышала про такую?

– Конечно, как не слышать, если одну ее показывают по телевизору. А она что, умерла? – Светка сгорала от нетерпения узнать подробности. Она просто обожала всевозможные сплетни и не упускала возможности посудачить о перипетиях личной жизни героев нашего времени.

Я не была настроена выдавать детали, тем более что и сама не много знала, а только посмотрела на подругу долгим взглядом, повернув к ней густо намазанное какой-то зеленой смесью лицо. Светка послушно, хоть и с огорченным вздохом, сложила руки на груди:

– Все, поняла, больше никаких вопросов… – и продолжила свои манипуляции с моими волосами.

Время от времени мы перекидывались ничего особенно не значащими фразами. Я внутренне готовилась к тому, что меня ожидало, а Светка священнодействовала. Так прошло часа два.

– Шикарно… – восхищенно прошептала за моей спиной подруга.

Результат превзошел все мои самые смелые ожидания. Я и в самом деле выглядела потрясающе. Да, Светлана – больше чем хороший парикмахер. Она сотворила просто идеальную прическу. Волосы были гладко собраны где-то наверху и держались с помощью невидимой заколки, что придало аккуратно накрашенному лицу серьезное и вместе с тем одухотворенное выражение. Из зеркала на нас взирала красивая, уверенная в себе молодая женщина. Это мне пригодится сегодня, потому что все присутствующие на похоронах Полины непременно будут заинтересованы внезапно нагрянувшей новой таинственной личностью. Тем более я должна оправдать свой статус – мне предстояло выступать в роли спутницы Ильина вплоть до завершения расследования.

Теперь надо подобрать подходящий к ситуации наряд. Тут я, пожалуй, полностью положусь на свой вкус. После десятиминутной разведки в недрах шкафа я облачилась в длинное черное платье от известного российского модельера и такого же цвета кожаный строгий пиджак до колен. Я не стала надевать никаких драгоценностей и украшений – ведь не на презентацию же еду, – прихватила темные очки и сумочку и сердечно попрощалась со Светкой, тоже довольной результатами своего труда. И, конечно, пообещала ей обязательно позвонить, как только освобожусь.

Выйдя из подъезда, я направилась к автостоянке, на которой ждала новых подвигов моя «девяточка». Внезапно меня осенило: я собралась ехать на машине не очень представительного вида да к тому же с тарасовскими номерами! Я ведь якобы из Питера… Вот незадача-то! Что ж, поймаю такси, куда деваться. Передо мной маячила перспектива таскаться в коттедж Ильиных по мере необходимости исключительно на такси. Меня это, надо сказать, не очень прельщало и радовало.

* * *

Я вышла из машины и сразу же поняла, что не ошиблась в своих расчетах. Найти дом Ильиных не составило большого труда, хоть он и стоял среди не менее шикарных построек в современном стиле. «Живут же люди!» – подумала я. А мой внутренний голос добавил: «А некоторые и умирают…», – и я сразу вспомнила, зачем сюда приехала. Уж конечно, не любоваться коттеджами, которые размерами и претензиями на шикарность и индивидуальный вкус напоминали о средневековых замках.

Перед особняком Ильиных стояло неимоверное количество автомобилей. У погибшей девушки, по всей видимости, было очень много знакомых, друзей и поклонников. Хотя на похороны некоторые люди приходят и просто так, от нечего делать, что всегда меня поражало.

Массивные металлические ворота оказались распахнутыми настежь. Когда я входила, они колыхнулись от внезапного порыва ветра и зловеще проскрипели. «Я догадываюсь, на что иду, незачем меня запугивать», – подумала я и растерялась. Во дворе толпилось столько народу, что найти Дмитрия Александровича оказалось проблемой. И тогда решила: раз уж мне предстоит представиться любовницей хозяина, то у меня есть полное право поискать его в доме.

Но внутри было еще больше посетителей, которые рассеянно ходили по просторному холлу. Интерьер поражал роскошью. Мне, конечно, приходилось бывать в хороших квартирах и особняках, и не один раз, но в дом, созданный с таким размахом, я попала впервые. Я присела в уголок огромного кожаного дивана, расположившись по соседству с шикарной брюнеткой и представительного вида мужчиной. Несмотря на то что ему на вид было максимум лет сорок, он являлся обладателем очаровательной лысины и небольшого, выдающегося вперед живота, явно обещающего в дальнейшем увеличиться еще больше. Девушка что-то жеманно объясняла обладателю живота, капризным голосом отказываясь от чего-то. «У них, кажется, не совсем уместный разговор», – подумала я и заметила спускающегося в холл по лестнице Дмитрия Александровича.

Глазами растерянного ребенка он обводил толпу, скользя по лицам присутствующих. Ищет скорее всего меня. Я поднялась и помахала в знак приветствия рукой. Поспешно спустившись, он взял меня под руку и пригласил в небольшую каминную, которая находилась тоже на первом этаже.

– Церемония состоится через полтора часа, так что у тебя еще есть время оглядеться, познакомиться с семьей… – поникшим голосом сообщил мне Ильин, когда я расположилась в удобном кресле невообразимых размеров. – Может, что-нибудь выпьешь?

Этот вопрос был как нельзя кстати, потому что моему организму для хорошей работы была просто необходима подпитка в виде горячего крепкого кофе.

– Если можно, кофе.

Дмитрий Александрович тут же удалился в неизвестном направлении. А через минуту в комнату вошел молодой человек приятной наружности. На нем была не застегнутая на верхние пуговицы рубашка потрясающей белизны и черный деловой костюм. Среднего роста, темноволосый, голубоглазый, чем-то он походил на Дмитрия Александровича. С первых же секунд своего появления держался молодой человек довольно самоуверенно, как бы подчеркивая значительность в этом доме, но с показной вежливостью и доброжелательством. Чувство собственного достоинства, казалось, было написано у него на лбу.

– Вы, если не ошибаюсь, Татьяна? – увидев меня, сказал он. Мне на мгновение показалось, что его взгляд наполнился неприязнью, но это впечатление рассеялось, когда вошедший представился, протянув мне руку: – Кирилл, брат Полины. Я уже знаю, зачем вы сюда приехали, у отца от меня нет секретов.

«Надеюсь, из-за этого у меня не будет неприятностей», – подумала я, а вслух сказала:

– Очень приятно.

Кирилл с интересом разглядывал меня. Затянувшаяся пауза начала действовать мне на нервы. И в этот момент подоспела помощь в лице Ильина-старшего. Он оценил ситуацию и произнес дружелюбно:

– Вы уже успели познакомиться?

Мы одновременно кивнули. Говорить в такой обстановке мне казалось кощунственным, поэтому я молчала. Тишину снова нарушил Дмитрий Александрович, который изъявил желание познакомить меня со всеми остальными и направился было к выходу, чтобы сразу же приступить к делу. Я остановила его жестом и произнесла:

– Я думаю, это не совсем уместно сейчас, время еще будет.

Дверь вдруг распахнулась, и в комнате появилась немолодая женщина в черном платье и белом передничке, которая катила перед собой сервировочный столик. На нем стояли малюсенькая чашечка, очевидно, из очень дорогого фарфора, такие же изящные кофейник, сахарница и блюдце с чем-то съестным.

– Надежда Сергеевна, это Танечка, она прилетела сегодня, – сказал Кирилл, указав в мою сторону.

Домработница посмотрела на меня уставшими глазами и кивнула:

– Где прикажете отвести ей комнату? – она работала, по-видимому, уже давно и понимала хозяев с полуслова.

Дмитрий Александрович напряженно посмотрел на меня, я прочитала в его взгляде то, что мы забыли обсудить эту деталь. Но всего ведь не упомнишь!

– Татьяна еще не подумала, где ей будет удобно, – спас положение Кирилл, заметив нашу растерянность.

Надежда Сергеевна кивнула и бесшумно вышла. Итак, представление началось.

Дмитрий Александрович встал и рывком достал из бара бутылку коньяка. Плеснув трясущимися руками несколько капель на дно широкой рюмки, он обернулся ко мне.

– И как с этим быть? – он опять смотрел растерянными глазами, но не на меня, а куда-то, казалось, сквозь меня. Его мысли были далеко отсюда.

– Все очень просто, – мой голос звучал спокойно. – Я ведь не полноправный член семьи, поэтому никому не покажется странным, если я поселюсь в гостинице.

* * *

Время неумолимо передвигало стрелки на старинных напольных часах. Дмитрий Александрович нервно поглядывал в их сторону. Кирилл спокойно пил яблочный сок и покачивал ногой в такт какой-то, вероятно, крутящейся в его голове мелодии. Мне даже показалось, что ему совершенно безразлично то, что происходит в доме. «Странно, сестра родная все-таки», – успела подумать я, когда дверь распахнулась и в комнату почти влетела симпатичная стройная девушка в траурной одежде.

– Вот вы где! – воскликнула она и, заметив меня, осеклась.

Девушка стояла в дверях, растерянно глядя на сидящих в комнате. На вид ей было двадцать три – двадцать четыре года. Темные каштановые волосы переливались на свету, в огромных голубых глазах утонул, наверное, не один десяток мужчин. Судя по внешности – фотомодель, хотя обычно в таком возрасте девушки этой профессии уже благополучно выходят замуж за своих спонсоров, если им удается вовремя охомутать солидных дядечек, и уходят из модельного бизнеса. Вероятно, так и собиралась сделать Полина. Как я догадалась, что было в принципе нетрудно, это и была Ксения Богданова, подруга погибшей. Девушка все еще недоверчиво смотрела на меня, когда Дмитрий Александрович заметил ее недоумение и произнес:

– Ксюша, познакомься, это Татьяна Иванова, моя близкая подруга. Только сегодня прилетела.

– А Полина ничего мне не рассказывала, – растерянно пробормотала Богданова и присела на краешек дивана. Она замолчала, потом вдруг спохватилась: – Кстати, я зачем вообще пришла? – было заметно, что трагедия оставила свой след на всех – Ксения вела себя словно потерянная. – А, ну да, вас Олег искал…

– Танечка, я сейчас вернусь, – Дмитрий Александрович поспешил к так и не состоявшемуся зятю. – Ты меня извинишь?

Я кивнула. Кирилл тоже ушел, правда, молча. Я осталась наедине с девушкой. Ее, судя по всему, не слишком устраивала моя компания, и она сидела как на иголках. Можно было подумать, что ее мозг напряженно работает в поисках уважительной причины, которая бы позволила ей поскорее покинуть комнату. «Что-то ты дергаешься, подруга. Может, рыльце в пушку?» – подумала я, а вслух произнесла, стараясь придать своему лицу выражение святой невинности:

– Как же произошло все… Прямо перед свадьбой – и такое горе. Дима сильно переживает, даже осунулся. Он мне про дочь мало рассказывал. Может, ты прольешь свет на ее жизнь? Мне так интересно…

По моему тону нельзя было догадаться о корыстных целях вопроса, но Ксения как-то странно на меня посмотрела и сказала:

– Вы знаете, сегодня такой день… Да, впрочем, вам не понять… – Мысли девушки как-то судорожно превращались в слова. – Мне трудно сейчас говорить об этом, а вы можете спокойно узнать все от кого-нибудь другого.

Она специально сделала акцент на «вы», чтобы показать – в подруги мне набиваться к ней вряд ли стоит. Держит расстояние… Ну да ладно. Но все-таки обидно, что я получила от ворот поворот. Надо же, не успела толком к делу приступить, а щелчок по носу уже схлопотала. Надеюсь, с другими мне больше повезет.

Дверь открылась, и вошел Дмитрий Александрович. Ксения быстренько юркнула в образовавшийся проем. Только я ее персону без внимания не оставлю, не на ту она напала, если думает иначе.

– Что-то произошло? – спросил Ильин. Похоже, в этом доме он – единственный, кто будет относиться ко мне хорошо.

– Да нет, ничего особенного, просто у всех нервы на пределе, – ответила я, стараясь не подать вида, что мне неприятно. У него и своих забот, и проблем достаточно.

– Пойдем? Машина из похоронного агентства уже приехала…

* * *

Полина лежала в гробу, усыпанная белыми розами, в подвенечном платье. Казалось, она просто заснула и жизнь все еще наполняла ее тело, потому что на ее щеках, освещенных ярким солнцем, играл румянец. Даже в смерти девушка выглядела просто потрясающе. Мне стало не по себе. За свою жизнь я видела много умерших людей, причем в некоторых случаях это зрелище было не для слабонервных, но осознать, что красивая и молодая женщина таким нелепым образом покинула этот мир, было почему-то трудно.

Никто не рыдал, не бился в истерике. Вероятно, потому, что и остальные, так же как я, не поверили до конца в случившееся. Хотя со смертью близкого человека всегда трудно смириться. Проходит время, и просто отвыкаешь от его присутствия, но осознавать, что он больше никогда не появится рядом, тяжело.

Через десять минут гроб погрузили в специальный автобус, и все многочисленные желающие попрощаться с девушкой на кладбище расселись по своим автомобилям. Я села вместе с Дмитрием Александровичем и Кириллом. По дороге до самого кладбища в салоне стояла полная тишина. Я подумала, что в других машинах сейчас вряд ли наблюдается аналогичная ситуация. Люди, собравшиеся на эти похороны, хоть и относятся к другому социальному классу нашего общества, чем неизменные старушки около подъездов, но все же склонны к сплетням не меньше их, просто темы для обсуждения другие.

На кладбище с памятника на памятник прыгали весело чирикающие беззаботные птички. На них никто не обращал внимания. Я всматривалась в лица, выискивая в них что-нибудь подозрительное. В целом картина была бесперспективной: никто не вызывал недоверия. К тому же и моя хваленая интуиция молчала, поддавшись всеобщему подавленному настроению. Погода резко контрастировала с происходящими событиями, и от этого на душе становилось еще тоскливее.

Но вот обычная церемония прощания подошла к концу, и вскоре на кладбище стало одним холмиком больше. Процессия двинулась обратно в особняк, где должен был состояться прощальный ужин. На обратном пути в нашей машине стояла та же тишина. Дмитрий Александрович рассеянно наблюдал за проплывающим за окном пейзажем, не веря, что все закончилось. Мне было искренне его жаль – сейчас ему предстояло выслушать массу соболезнований и сожалений. Кирилл нахально рассматривал мою персону, всем своим видом показывая, что не очень-то мне доверяет. Что ж, придется доказать ему, что некоторые женщины могут умело сочетать ум и красоту… в одном флаконе, так сказать. Этим я и собиралась заняться в ближайшее время.

* * *

В просторной столовой уже был накрыт огромный стол. Я изъявила желание посмотреть комнату Полины, и Надежда Сергеевна повела меня по длинным коридорам. Да, в таком доме можно запросто заблудиться, как Алиса в Зазеркалье. Доведя до цели, домработница любезно оставила меня одну, не задавая лишних вопросов.

Комната представляла собой помещение довольно внушительных размеров с огромной кроватью посередине. «Полина жила как принцесса», – заметила я и приступила к осмотру небольшого туалетного столика, который был заставлен косметикой и парфюмерией известных фирм-производителей. Я взяла в руки небольшой флакончик с духами. «Ультрафиолет» от Пако Рабанна – у девушки был неплохой вкус. Порывшись среди множества бумаг, не представляющих интереса, и увесистой кипы фотографий, я не нашла ничего подозрительного и закончила обыск, пока меня кто-нибудь не застал за этим не очень благородным занятием.

Когда я подошла к окну, чтобы полюбоваться открывающимся видом, в комнату вошел мужчина. Я его заметила еще на кладбище рядом с Ксенией. В принципе я его и раньше видела: это была довольно известная своими любовными похождениями личность – Олег Никифоров. Он представлял собой классический пример героя-любовника из мыльных опер. Многие женщины по таким типам с ума сходят, но я все равно не понимаю почему. Не в моем они вкусе.

Никифоров недоверчиво посмотрел на меня, готовый в любой момент поднять шум и вызвать свою охрану, и спросил:

– А вы что тут делаете? Я раньше вас не видел.

Я поспешила неловко улыбнуться и пролепетала:

– А я прилетела только сегодня из Питера, как только Дима мне сообщил о трагедии…

– Какой Дима? – тупо сказал мужчина и уставился на меня с еще большей неприязнью.

– Как какой? – я сделала вид, что удивилась. – Ильин…

– А-а-а, – взгляд его изменился. – А я подумал, кто это тут может оказаться…

Выражение лица Никифорова теперь можно было назвать растерянным – он наверняка пытался сообразить, как загладить ту неприязнь, с которой отнесся ко мне вначале. Объяснять подробно о моих взаимоотношениях с отцом его бывшей невесты мне не пришлось – Ксения уже обо всем доложила.

Решив оставить о себе благоприятное мнение, я, растянув рот в дежурной улыбке, представилась:

– Татьяна Иванова, – хотя надобности в этом не было – уверена, что девушка описала мельчайшие подробности знакомства со мной.

– Очень приятно. Олег Никифоров, – теперь пришла его очередь мило улыбаться.

– Так это вы были женихом Полины? Примите мои соболезнования…

Интересно, какая я по счету лезу к нему с этими банальностями.

Никифоров поморщился, как от зубной боли, при одном упоминании о случившемся. Я прибавила:

– Я не знала Полину, не было возможности пообщаться с ней лично, но я просто уверена в том, что она была прекрасным человеком, – меня как будто прорвало на детский лепет. – Вы мне о ней расскажете хотя бы немного?

Олег как-то испуганно на меня посмотрел, словно я его попросила устроить в одиночку очередную мировую войну. Еще у одного человека в этом доме совесть не чиста или я просто не вовремя со своими вопросами? Это надо проверить. И чем быстрее, тем лучше.

– К-конечно, только попозже, – промямлил Никифоров. Бедный, даже заикаться начал и, по-моему, забыл, зачем пришел. – Ну, я пойду, еще столько надо сделать…

И он практически сбежал из комнаты. Я постояла минуту в раздумье и последовала за ним.

Спустившись в гостиную, я снова обратила внимание на жеманную брюнетку. Она сидела в уголке дивана и, по всей видимости, скучала от недостатка общения. «Надеюсь, хотя бы она меня не испугается, и я наконец-то что-нибудь узнаю», – подумала я и, придав лицу тоже скучающее выражение, не спеша направилась к ней.

Девушка заметно оживилась и произнесла:

– Добрый день.

«Для кого добрый, а для кого – совсем наоборот», – подумала я и кивнула ей в знак приветствия. Мне понравился ее боевой настрой. Я пододвинула поближе к дивану журнальный столик ручной работы и присела рядом. Достав из сумочки сигарету, я вопросительно посмотрела на холеную брюнетку:

– Не возражаете?

Она отрицательно покачала головой. Я прикурила и, выпустив колечко дыма, спросила:

– Вы хорошо знали Полину?

– Ну, не сказать, чтобы очень, но мы были приятельницами… Познакомились через Андрея, директора агентства, в котором она работала.

Вероятно, мужчина с животиком им и являлся. Это я решила, судя по тону, которым девушка произнесла его имя.

Я не хотела вызывать лишние подозрения своим любопытством и ждала, пока девушка сама выдаст мне какую-нибудь информацию. Пауза затянулась, и через пару минут, когда тишина стала казаться ей гнетущей, она продолжила разговор:

– Они с Олегом казались такой хорошей парой, хотя… – на мгновение девушка задумалась, – это было просто видимостью.

Я внутренне напряглась, не показав, однако, вида. Неужели сейчас мне откроются истинные лица действующих героев? Но девушка неожиданно поднялась и начала медленно ходить по гостиной, не отдаляясь от дивана, на котором сидела я. Когда она пересекла ее в четвертый раз, я спросила:

– А почему вы так думаете?

– Что думаю? – хорошей памятью брюнетка вряд ли могла похвастаться.

– Ну, что идеальные отношения были только видимостью, – меня начинал раздражать тот факт, что я натыкаюсь на отчужденность окружающих меня здесь людей. Или на тупость, как в данном случае.

Брюнетка задумалась, пытаясь вспомнить, о ком она говорила. Этот процесс явно давался ей с трудом, и мне показалось, что еще чуть-чуть – и я услышу, как в ее очаровательной головке с тихим скрежетом ворочаются мысли.

– Не знаю, мне так казалось. Олег никогда не отличался верностью. У него были другие девушки, – произнося последнюю фразу, она оглянулась по сторонам, чтобы убедиться в отсутствии лишних ушей, и зачем-то понизила голос, сведя его почти до шепота.

– А-а-а… – многозначительно протянула я и добавила: – С кем не бывает.

В этот момент в сумочке моей собеседницы призывно запищал сотовый телефон. Послушав несколько фраз, она жеманным голосом произнесла в трубку:

– Ну, Андрей, я же тебя просила…

Я поняла, что ждать больше нечего, и, порядком расстроенная недостатком информации, поплелась на поиски более разговорчивых объектов.

* * *

Спустя некоторое время, бесцельно слоняясь по коттеджу и периодически натыкаясь на незнакомых мне людей, я увидела наконец Дмитрия Александровича. Он так же бесцельно ходил, и на его лице читались тревожные мысли, которые не покидали убитого горем отца уже несколько дней. Я подумала о том, что надо дождаться подходящего момента, и повернулась, пытаясь остаться незамеченной. Но мой маневр не удался, Ильин меня окликнул:

– Таня, ты куда?

– Да так, изучаю планировку… – надо было сказать что-то ободряющее, но подходящих слов в нужную минуту, как всегда, не оказалось. «Недалеко же я ушла по уровню интеллекта от той дамочки в гостиной…» – мелькнуло в сознании. Я чувствовала себя не в своей тарелке.

– Не проголодалась еще? Можно перекусить, – от этих слов мой желудок проснулся и начал настойчиво напоминать о том, что позавтракала я давным-давно.

– Было бы неплохо, – пробормотала я и двинулась за Ильиным в сторону кухни.

Пока я уминала за обе щеки разные деликатесы, рискуя поправиться и не влезть в свою привычную одежду, Дмитрий Александрович смотрел на меня с какой-то отеческой заботой. Сам он даже не притронулся к тарелке. После обильной трапезы мне не хотелось даже думать, единственным желанием было забраться в уютное кресло и тихо подремать. Но подобное невозможно – такая уж у меня работа: пока преступник остается безнаказанным, покой мне только снится. Но мир не без добрых людей, и спустя несколько минут я уже сидела перед камином и вдыхала аромат великолепно приготовленного кофе.

Дмитрий Александрович расположился напротив, его грустные глаза были направлены на пламя. Решив совместить полезное с приятным, я осторожно попросила его рассказать историю семьи Ильиных. Он так долго молчал, что, прикуривая сигарету, я решила уже, что так молчаливо он мне в просьбе отказал, но тут Дмитрий Александрович тихо заговорил:

– Когда родилась Полина, я был практически никем. Но, увидев ее – такую крошечную, – понял, что надо менять свою жизнь. В те времена трудно было достигнуть больших высот, и все мои усилия оказывались напрасными. Через полтора года родился Кирилл. Я выбивался из сил, чтобы обеспечить семью хотя бы самым необходимым, но денег катастрофически не хватало, мы едва сводили концы с концами…

Ильин снова замолчал, полностью погрузившись в воспоминания.

Мне почему-то с трудом представлялась крохотная комната в какой-нибудь коммуналке, где развешаны под давно не беленным потолком детские пеленки. Вернее, комната эта мне представлялась очень отчетливо, но я никак не могла заставить свою фантазию включить в столь непрезентабельную обстановку Дмитрия Александровича с семьей. По поведению Кирилла, по его манере «держать марку» можно подумать, что он родился и вырос во дворце.

Я мысленно похвалила себя за казавшуюся неуместной любознательность – Ильин почувствовал необходимость выговориться, излить накопившуюся боль. И он продолжил рассказ: