Марина Серова
Любовница года

Мила рассмеялась, а я начинала понимать причину ее блаженного неведения. Похоже, девушка была из тех, кто не стремится доискиваться начальных истоков происходящего. Куплено первое место или выиграно – какая разница? Не удивлюсь, если ей и намекали, да она не поверила. Сам Толик на нее «запал» – какие могут быть сомнения в том, что она достойна победы и без всяких предварительных проплат?

Однако был во всем этом и отрицательный момент. Учитывая новую информацию, приходится констатировать, что расследование мое в этот раз начинается с абсолютно чистого листа. Версия с происшествием на конкурсе, если верить рассказу Милы, несостоятельна, а для выдвижения других версий интеллектуального потенциала моей собеседницы явно недостаточно. Конечно, конкуренты по бизнесу – это мысль, но мысль далеко не оригинальная. А в остальном… в остальном подсказок ждать неоткуда, придется до всего докапываться самой.

– Вам что-то известно о том, как произошло убийство? – спросила я.

– Да нет, не особо. Мне рассказала Эмма. Говорила, что Ваня встал у забора пописать, тут его и… А подробностей я не знаю. Откуда? Игоря уже упекли – справились, свидетелей там, я так понимаю, не было…

– А жена господина Артемьева?.. Он женат?

– Само собой, – спокойно ответила Мила. – И он, и Игорь. Кстати, может, это Ирка его и подставила. Они живут… не очень-то.

– Ирка – это?..

– Жена Игоря. Тоже стерва та еще. Похлеще Оксаны будет. Игорь уже видеть ее не может.

– А, например, развестись?

– Ну, это… Это не так просто. Имущество, дети… С этой Иркой начни делиться – на второй день застрелишься.

В этих комментариях явно чувствовалось влияние самого Игоря, несомненно, постаравшегося очень аргументированно объяснить своей любовнице, почему он не может развестись с ненавистной женой. Оно и понятно. Если из-за каждой Милы разводиться, жен не напасешься.

– Так вы считаете, что Ирина могла все это подстроить так, что подозрения пали на ее мужа?

– Запросто могла.

– Но ведь убит человек… Не слишком ли дорогая цена за розыгрыш?

– Не знаю… если Игоря упекут по-настоящему, за убийство, она и от мужа избавится, и барахло к рукам приберет. Плохо, что ли? Мясная империя.

Легкомысленные рассуждения Милы были не такими уж неправдоподобными. Все это вполне могло быть так, как она рассказывает. Правда, с небольшой поправкой. Ведь то, что жена Игоря – «стерва», я пока знаю только от Милы, а она – от своего любовника, которому прославлять свою жену в глазах своей любовницы, наверное, было не с руки.

В общем, все это нужно еще проверять и проверять. Копать, искать, найти и не сдаваться.

Из нашего разговора я пока делала лишь один вывод: не мешало бы пообщаться со «стервой № 1» – Оксаной. Она и по поводу конкурса знает все (особенно если Мила права и сама она все это организовала), да и с фигурантами со всеми наверняка на короткой ноге. Если уж для какой-то Милы они все «Вани» да «Пети», то для любовницы крутого бизнесмена, владеющего нефтеперерабатывающим предприятием, – и подавно.

Конечно, наивно было бы надеяться, что Оксана так вот возьмет, да по первому требованию и выложит всю подноготную. Но истина иногда проступает даже сквозь лживые заявления. Мимика, интонации, жесты – все это несет в себе массу дополнительной информации, иногда прямо противоположной тому, что человек говорит.

Пока Мила изучала наш с ней договор, я продумывала, какие каналы лучше использовать для проникновения к Оксане и под каким соусом мне подать свой визит к ней.

Ясно было одно – говорить, что я частный детектив, действующий по поручению Милы, не следует ни в коем случае. Это не только не поспособствует откровенности Оксаны, а, вполне возможно, окажется следствием того, что меня даже не пустят на порог.

Нет, идти нужно другим путем…

Я прикидывала и так и этак… Хорошо бы с Эммой поговорить… Конечно, здесь большой риск, что она проболтается (возможно и не специально), но она наверняка лично знакома с этой Оксаной и может меня отрекомендовать. Кстати, отрекомендоваться можно как есть – частным детективом. Главное – не раскрывать, кто заказчик. Нужно будет хорошенько проинструктировать Эмму…

– Меня устраивает, – прервала мои размышления Мила. – Здесь сказано, что минимальная предоплата за один день, но, если надо, я могу заплатить за два – вдруг возникнут какие-то непредвиденные расходы.

Такой разговор мне нравился.

Подписав документы и забрав деньги, я села в машину и поехала в город.

Да уж, за сутки вряд ли разделаюсь я с этим дельцем. Что-то подсказывает мне, что здесь одних разговоров наберется на неделю минимум. Гламурные девушки общение любят.

Впрочем, Мила в этом плане оказалась вполне сносной. Словесным недержанием не страдала, высказывалась по существу (где могла) и вообще произвела на меня хорошее впечатление. Не знаю, почему Светка так взъелась на нее. Может, она и ей где-то дорогу перешла, как Оксане?

Но раздумывать о пустяках было некогда. Я уже выезжала из дачного массива и приближалась к трассе, ведущей в город, а для того чтобы определиться с направлением дальнейшего движения, нужно было определиться со следующим адресатом.

Я взяла трубку и набрала номер своей предыдущей клиентки.

– Эмма? Это Татьяна. Извините, что приходится вас беспокоить, но тут возник один вопрос, который, на мой взгляд, лучше вас никто не решит.

– Что ж, рада буду помочь.

В голосе Эммы слышалось неподдельное любопытство – речь шла о «коллегах» по тусовке и ей явно не терпелось узнать, что там и как.

– Я поговорила с Людмилой, она заказала расследование, но, кроме этого, разговор с ней вызвал у меня несколько вопросов, которые необходимо прояснить. И чтобы прояснить их, я должна побеседовать с Оксаной, знакомой господина Луганского, который, если не ошибаюсь, являлся устроителем конкурса красоты, закончившегося для Милы столь плачевно. Вы, наверное, знакомы с Оксаной, не могли бы вы отрекомендовать меня?

– Оксана… не знаю…

Эмма явно была в замешательстве, что меня, признаюсь, и удивило, и насторожило. Экс-клиентка сама принадлежала к элитной части местного социума, ей ли бояться каких-то там содержанок? Поэтому тот факт, что она пасует перед этой загадочной Оксаной, для меня оказался полной неожиданностью. Что же это за зверь такой, что даже Эмма его пугается?

– Видите ли, Оксана женщина несколько… своеобразная. Она… как бы это сказать… не из элиты общества и изначально поступила к Луганским работать горничной. Ну а потом… когда Анатолий, так сказать, «приблизил» ее, возомнила о себе невесть что, стала задаваться… Я могу попробовать договориться о встрече, но сразу должна предупредить – манеры у нее далеко не блестящие.

– Это не страшно. По роду своей деятельности мне приходится сталкиваться с самыми разными людьми. Я просто побеседую с ней, задам несколько вопросов, и даже если она не захочет отвечать – не обижусь и не стану предъявлять претензий. Люди, склонные скандалить из-за каждого пустяка, попадаются довольно часто, я умею обращаться с ними и не доводить дело до эксцессов.

Я еще несколько минут пространно и убедительно говорила о своей способности без последствий общаться с маргиналами, поскольку интуиция подсказывала мне, что в этом-то и состоит главная причина беспокойства Эммы.

Она должна будет отрекомендовать меня, то есть взять на себя определенную ответственность. Зная, как ведет себя Оксана, Эмма, по-видимому, опасалась, что я не сдержусь и начну отвечать на хамство, что из этого получится какой-нибудь соблазнительный скандал, в котором будет фигурировать ее имя, а главное – который, чего доброго, может поссорить ее с Оксаной.

Поэтому чтобы успокоить и убедить, что ничего такого я не допущу, я разливалась соловьем.

– Ну что ж… хорошо, – наконец произнесла Эмма. – Я сейчас позвоню ей, попробую договориться о встрече для вас…

– Только не нужно говорить, что я действую по поручению Милы… – обеспокоенно начала было я, но оказалось, что в подобных уточнениях моя великолепная собеседница совершенно не нуждается.

– Разумеется, я не буду об этом говорить. Иначе она и видеть вас не захочет. Кто такая Мила? Для нее это – грязь под ногами. Она еще за оскорбление сочтет, что от какой-то там Милы приходят к ней с вопросами.

– Очень рада, что мы с вами понимаем друг друга. Но с тем, что я – частный детектив, надеюсь, не будет проблем?

– О, с этим совершенно никаких! Напротив, думаю, узнав, что вы – именно тот человек, который выполнил мой непростой заказ, она даже сама захочет встретиться с вами. Увы, в нашем мире секреты недолго остаются секретами. О моей проблеме многие знали, и то, что решением ее я обязана вам, тоже уже не тайна. Надеюсь, на вечеринке вам удалось завести полезные знакомства? Я постаралась сделать вам рекламу.

– Спасибо, Эмма, вы очень любезны. Конечно, я не могла упустить такой случай – ваше приглашение. Были и новые знакомства, и интересные разговоры… Я захватила с собой целую пачку визиток, и к окончанию праздника от нее почти ничего не осталось. Я вам очень благодарна за этот шанс. Но сейчас, если можно, давайте сосредоточимся конкретно на Оксане. Для меня очень важна встреча с ней.

– Да, да, разумеется. Перезвоните мне через полчаса. Думаю, за это время я смогу с ней договориться.

Полчаса куковать на развилке дорог – не самое увлекательное времяпрепровождение. Но что мне оставалось делать? Я поблагодарила и сказала, что обязательно перезвоню.

Немного посидев в машине и поглазев по сторонам, я увидела недалеко заправочную станцию и решила, чтобы время не проходило совсем уж даром, залить бензин. Едва лишь я приблизилась к въезду на заветную территорию, как передо мной, откуда ни возьмись, появилось еще несколько машин и образовалась очередь. Так что все эти полчаса, которые, как думала я, придется мне провести в бесплодных ожиданиях на обочине, прошли в увлекательных наблюдениях за тем, как дяди, стоящие в очереди впереди меня, заполняют свои баки бензином.

Залив, наконец, долгожданные литры, я вернулась на исходную позицию и увидела, что пора звонить Эмме.

Но она позвонила сама.

– Татьяна! Вам очень повезло. Оксана сейчас в торговом центре, знаете, «Вираж»? Его, наверное, за неделю не обойдешь весь. Оксана с самого утра там, шопинг – ее страсть. Намаялась, бедная, теперь сидит в кафе, отдыхает. Если успеете, подъезжайте туда, – лучшего момента для разговора и придумать нельзя. Во-первых, – кругом люди, может, она постесняется вести себя… как обычно. Будет сдержаннее. А во-вторых, она сейчас уставшая, контроль ослаблен, так что расспрашивать и выведывать – самое время.

Приятно все-таки, когда у клиента остаются о тебе положительные воспоминания. Ну вот, скажите, стала бы эта крутая Эмма так стараться для кого-то еще? А для меня постаралась. И не просто формально подошла, а с участием, с душой…

– Я сказала ей, что вам заказал расследование кто-то из родственников Смирнова, кто именно, – вы не раскрываете. По-моему, она думает, что это жена, – между тем продолжала Эмма.

– Спасибо вам огромное, Эмма, вы оказали мне неоценимую услугу. Думаю, я успею подъехать вовремя.

– Что ж, тогда успехов вам, не буду задерживать.

– Еще раз большое спасибо.

Хотя я и пообещала Эмме «успеть» довольно уверенно, но в действительности выезд из дачного массива, где я сейчас находилась, отстоял довольно далеко от центральных районов города, где располагался «Вираж». Чтобы «подъехать вовремя», нужно было гнать что есть мочи и проявить чудеса изобретательности, лавируя по забитым до отказа городским улицам.

Поэтому не откладывая в долгий ящик, я включила зажигание и надавила на газ.

Глава 2

Торговый центр «Вираж» представлял собой трехэтажное здание, занимающее целый квартал, и обойти его целиком действительно было непросто. Но пункты питания располагались компактно в одном месте, и по описанию я без труда нашла великолепную Оксану.

Да и как было не найти? Блестящая, переливчатая блузка из какого-то жидкого серебра слепила глаза и в сочетании с лосинами из той же русалочьей материи делала образ экстравагантной девушки единственным в своем роде.

Какой-то маленький мальчик зажмурился и заплакал, ослепленный невыносимой яркости солнечным лучом, отраженным костюмом Оксаны прямо ему в глаз, когда я подошла и скромно представилась.

– Добрый день! Я Татьяна. Эмма предупреждала обо мне?

Скептически-оценивающий взгляд был мне ответом.

– Да, она говорила что-то. Детектив? – наконец произнесла Оксана.

Я поняла, что ни Мила, ни Эмма в своих оценках ничего не преувеличивали и разговор будет непростым.

Оксана была сильно обесцвеченной, почти белой блондинкой, весьма претенциозной на вид, но уже не первой молодости. Яркий и вполне профессионально выполненный макияж не скрывал морщинок, и, на мой взгляд, для полноценного участия в конкурсах красоты здесь уже требовалась пластика.

Впрочем, я, конечно, не об этом хотела сейчас побеседовать с ней.

– Разрешите присесть?

Оксана молча кивнула на стул.

– Вы, наверное, в курсе, недавно по подозрению в убийстве был арестован один довольно известный бизнесмен…

– Да уж… Для этих безмозглых ментов Смирнов – просто находка. Денег – куры не клюют, а мотив… его и придумать можно. И поди откупайся потом. Всю оставшуюся жизнь.

– Но, насколько мне известно, в данном случае в качестве мотива предполагается месть, причем за совершенно конкретное действие. Я, собственно, об этом и хотела бы побеседовать с вами. Вы ведь находились, можно сказать, в эпицентре событий, и все, что произошло на конкурсе красоты, должно быть вам досконально известно. В том, что с одной из девушек случилось несчастье, действительно можно подозревать господина Артемьева, ныне покойного?

По тому, как Оксана замешкалась и даже как бы прикусила язык, я поняла, что в рассказе Милы, несомненно, есть доля правды. С первых слов заявив, что подозревать Смирнова глупо, она, собственно, с головой выдала себя и теперь должна была как-то выкрутиться из двусмысленного положения, в которое сама себя поставила.

Но колебалась недолго.

– Ха! Несчастье! Справедливое возмездие – вот как это называется. Перст судьбы. А то… возомнили о себе. Красотки. Если ты стерва, каких свет не видывал, так сиди в уголке, не высовывайся. Радуйся, что нашелся дурак содержать тебя, убогую. Так нет! Им мало. Им титул нужен, официальное подтверждение. Красавицы, мол, они у нас. Как же!

Оксана брызгала слюной и просто источала ненависть, а я все больше убеждалась, что версия Милы, пожалуй, реальнее, чем предположения «цыганского радио», которые озвучила мне Светка.

– Так вы полагаете, что Артемьев непричастен к тому, что протеже Смирнова не попала на финальное дефиле?

– Фи! – снова презрительно фыркнула Оксана. – Протеже. Да мы таких протеже… Была бы она нужна кому! Тем более Артемьеву. Станет он беспокоить себя… из-за каждой дворняжки. Вообще, если хотите знать мое мнение, ее, эту Милу, никто ничем не мазал. Сама придумала, чтобы популярность себе создать. Такая вот, видите ли, невинная жертва. А на самом деле просто за собой следить нужно. Умываться иногда. Сейчас везде химия, косметика тоже… не из сахарной пудры делается. А если каждый раз на грязную кожу все это наносить… и не то еще выскочит.

– То есть Смирнову мстить было не за что и эти прыщи – результат естественных процессов?

– Конечно! Иначе и быть не может. И так ей и надо… выскочка сопливая. Как только ее на первое место… ей даже не хлопал никто.

– Оксана, вы с такой уверенностью говорите, у вас просто дар убеждения. Вы не думали о том, чтобы дать официальные показания и озвучить свою версию событий? Ведь, если не ошибаюсь, Игорь Леонидович – ваш знакомый, наверное, вы сочувствуете тому, что он оказался в столь затруднительных обстоятельствах. А между тем в вашей интерпретации все это звучит так убедительно… Практически снимает все подозрения. Уверена, следователи прислушались бы к вашему мнению. Как знать, может, господина Смирнова даже отпустили бы, избрали менее жесткую меру, как подписка о невыезде, например.

– Нормально! Это вы хотите за мой счет свои делишки обделать?!

Признаюсь, в этот раз ход женской логики не поняла даже я.

– То есть? – тупо уставилась я на свою непредсказуемую собеседницу.

– Ну как же! Ведь ваша задача – освободить Смирнова? Правильно? Кто заказал это расследование?

– Этого я не могу вам сказать, данные клиента – конфиденциальная информация.

– Да ладно, чего там. Я и сама знаю. Жена, да? Жена?

Но я молчала, как русский партизан на допросе у фашистов.

– Ну и черт с вами! Не говорите. Я и сама знаю. Наверняка Ирка. Кому еще? И теперь вы хотите, чтобы я пошла к ментам, разорялась там, защищала бедненького, несчастненького Игорька, а вы, ничего не делая, получили бы гонорар. Так? Так получается?

Признаюсь, я не нашла, что можно на это ответить. Собственно, моей-то целью было, чтобы Оксана, отказавшись идти в полицию, окончательно выдала себя, проговорилась о каких-то подробностях, ляпнула что-нибудь красноречиво свидетельствующее… А оно вон куда пошло.

Впрочем, главное я все равно выяснила. Независимо от того, кто был исполнителем диверсии, инициатором наверняка была Оксана. Как это она, прямо-таки жестоко, выдала: «Так ей и надо!»

Но, как и в разговоре с Милой, дополнительная информация не облегчала, а наоборот, только усугубляла сложность этого дела.

Если мотив не кроется в недрах конкурса, значит, он может находиться где угодно и каким образом я на него выйду – очень большой и совершенно открытый вопрос. А между тем человек убит…

– …и ваша обязанность – найти убийцу, – как бы отвечая на мои мысли, продолжала Оксана речь, начало которой я пропустила. – Конкурс – ерунда, можете забыть про него. Никто там никому не мстил. А Смирнов и посидит немножко – ничего, не растает. Кто его знает, может быть, он и есть убийца? Может, у него с Ванькой какие-то закулисные делишки были, о которых никто не знает? Вот и ищите. Ирка хоть отдохнет…

Последняя фраза, брошенная как бы вскользь, в сочетании с тем, что слышала я о пресловутой «Ирке» от Милы, наводила на размышления.

Но я подумала, что поразмышлять удобнее будет дома, а сейчас не мешало бы отделаться от экстравагантной собеседницы и с честью и достоинством удалиться, не давая повода для новых выходок в свой адрес. Все, что я хотела узнать от Оксаны, я в целом уже узнала.

Мне почти не пришлось трудиться и выдумывать поводы, так как моя собеседница, озабоченно взглянув на часы, сделала торопливый глоток из чашечки с каким-то напитком и засобиралась.

– Ну ладно, мне пора, – говорила она, сгребая в одно ручки бумажных пакетов с фирменными логотипами. – Я еще хотела в белье зайти, да и… впрочем, не важно. А вы – ищите. Это ваша работа. И нечего сваливать ее на других…

Она говорила еще что-то, но после этого очередного намека, будто я собираюсь «свалить» свою работу на нее, из глубин моей души поднялась ярость.

«Безмозглая дура! Барби на пенсии! Куда ты лезешь со своими тремя извилинами?! Кому ты сдалась, – что-то там на тебя «сваливать»?! Что на тебя можно свалить, кроме мешка с…»

Ну, в общем, что-то вроде таких фраз крутилось в моем мозгу в тот момент, когда я, нечеловеческим усилием воли растянув губы в фальшивую улыбку, бормотала что-то вежливое на прощанье.

Оксана ушла, а я, выпив минеральной воды и успокоившись, почувствовала, что могу без угрозы для окружающих садиться за руль.

Да, насчет Оксаны девушки были полностью правы. Пожалуй, даже смягчили.

* * *

Приехав домой, я первым делом заварила кофе.

Устроившись на диване и делая небольшие глоточки из чашки, я пыталась осмыслить полученную сегодня информацию и определиться с планом действий.

Первое и главное состояло в том, что столь популярная и распространенная версия убийства из мести на поверку оказалась мыльным пузырем. Не знаю, как насчет возникновения прыщей в результате нечистоплотности, но если что-то здесь было подстроено, подстроила это наверняка Оксана.

А для закадычных друзей, Смирнова и Артемьева, этот конкурс, похоже, вообще не имел никакого значения и был чем-то вроде забавы. Ну не первое место, так второе. Главное – призовое, а остальное не важно. Если уж даже Мила, как видно, совершенно не огорчена своим вылетом на самом финише, то уж Смирнову и подавно огорчаться не от чего. Правда, он бабки вложил… но еще неизвестно – сколько именно. Они же там друзья все, может, ему по знакомству скидку сделали.

И потом, если в этой тусовке все свои, думаю, не одна Мила догадывалась, кто на самом деле подпортил ей физиономию. Это для шушеры, вроде парикмахеров, Артемьев и Смирнов – непримиримые конкуренты, а для тех, кто понимает, межличностные отношения, скорее всего, выглядели несколько иначе.

В связи с этим возникает вопрос. Конечно, ждать, что Оксана побежит в полицию обеспечивать алиби Смирнову – напрасный труд. Но Мила, заинтересованная, может быть, больше всех, Мила, заказавшая расследование, будучи подозреваемому, в общем-то, никем, – почему она не бежит к следователям рассказывать, как все обстояло на самом деле?

На своей первой встрече с новым клиентом я не стала задавать этот вопрос из тактичности, а сейчас, после разговора с Оксаной, смогла бы и сама ответить на него. Во-первых, где доказательства? А во-вторых, такая стерва, как Оксана, подкрепленная мощным тылом в виде Луганского, узнав, что ее пытаются заложить, пожалуй, может устроить кое-что и похлеще прыщей. Кому нужны такие стрессы?

Человек убит, и в убийстве подозревают Смирнова. И единственное, чем можно кардинально изменить эту ситуацию, – найти настоящего убийцу. Так что в целом действия Милы правильные. Вместо того, чтобы ввязываться в бесплодную борьбу с тем, кто сильнее, – решить проблему, так сказать, в корне.

Теперь об убийстве. Что мы знаем о нем? Практически ничего. Совершено выстрелом из пистолета во время справления естественной нужды. Если верить Эмме – единственным выстрелом. То есть исполнитель – человек меткий и, возможно, имеющий опыт в подобных вещах.

Идем дальше. Где можно получить такой опыт? Во-первых, конечно, на службе в войсках, ну и, во-вторых, занимаясь определенными видами спорта. В любом случае ясно, что исполнитель отнюдь не первый раз в жизни видел пистолет и привык…

Минуточку. А почему, собственно, я так уверена, что это был именно пистолет? Эмма сказала? Так ведь Эмма – гламурная пустышка, для нее что ни пуля, то и пистолет. А это могло быть ружье, например. Или винтовка с оптическим прицелом. Или еще что-нибудь…

И вообще, откуда она узнала все эти подробности? Пистолет, естественная нужда… Наверняка какая-нибудь «знакомая знакомых» поведала. Вот что значит – входить в тусовку. Все новости знаешь еще до того, как они появляются на свет.

Но я-то не легкомысленная тусовщица. Я – серьезный исследователь и все, что наговорили мне девушки, должна тщательно проверить.

Так вот, по поводу стрелков. Откуда они могут взяться в этой среде? Самое логичное предположение – охрана. Охрана есть у всех. И у Смирнова, и у Артемьева, и у Луганского.

Сопровождающие всегда в курсе всего, и, думаю, девушки общаются с этими парнями не реже, чем сами боссы. Не бросят же они своих любимых на произвол судьбы. Как это сегодня рядом с Оксаной я никого не приметила… Наверное, в машине ждали.

Впрочем, к делу. Поскольку противостояние Смирнов – Артемьев пока еще окончательно не снято с повестки дня, неплохо бы пробить бодигардов и того, и того. Только вот как это сделать? Для таких ребят умение держать язык за зубами – критерий профессиональной принадлежности…

Ну ладно, об этом подумаем еще. На крайний случай остаются официальные показания, – ведь должны же будут их вызвать для допроса.

Кстати, неплохо бы узнать, кто ведет это дело. Старые связи задействовать все равно придется. Преступление совершено с применением стрелкового оружия, а получить информацию по неофициальным каналам о таких вещах можно только в одном случае – если эти неофициальные каналы трудятся во вполне определенном официальном учреждении.

Надо будет позвонить Кире. Завтра.

Был уже вечер, и беспокоить старого друга я не решилась. Да и какой смысл? Мне он нужен был бодрый, веселый и доброжелательный на рабочем месте, а вовсе не квелый и засыпающий у себя дома перед телевизором.

Нет, Киря – завтра. А сегодня лучше наметить, с кем мне нужно будет завтра повидаться, кроме Кири.

Весьма не помешал бы разговор с обеими женами – и Смирнова, и Артемьева. Здесь, опять же, сложность с проникновением «в святая святых», но… придумаю что-нибудь.

После жен – коллеги. Зайти невзначай в офис, поболтать, навести справки… может, и всплывет что интересное.

Ну и самый сложный пункт – на сладкое. Охрана. Направление самое проблематичное, но, пожалуй, и самое перспективное. Даже если заказчик – кто-нибудь из высших, исполнитель наверняка из этой сферы. Однако если с бабами повод для общения – это, зачастую, само общение, с серьезными ребятами такие номера не прокатят. Тут для контакта нужно что-то посолиднее…

Впрочем, начнем с малого. Завтра с утречка позвоню Кире и узнаю у него официальные подробности. Может быть, они уже говорили с женами. И те все рассказали как на духу. Тогда мне и заморачиваться не нужно.

А сейчас пойду-ка я баиньки.

Учитывая вчерашнюю передозировку шампанским и сегодняшнее в связи с этим несколько сумбурное начало дня, организм требовал покоя. Веки тяжелели, глаза слипались и после теплого, расслабляющего душа я уснула, кажется, раньше, чем дошла до кровати.

* * *

Следующее утро отличалось от предыдущего кардинально.

Безо всяких будильников и прочих вспомогательных средств я проснулась в шесть и чувствовала себя прекрасно. Приняв контрастный душ и сделав несколько упражнений, я отправилась завтракать, ощущая внутреннюю готовность свернуть горы.

Если бы я знала в тот момент, какое ждало меня разочарование!

Но я не знала и, плотно позавтракав, позвонила своему старому другу Кире с твердым намерением не отставать до тех пор, пока не получу разрешение посмотреть дело.

– Кирюша, с добрым утром! Это Танюша.

– Таня, говори быстро, я сейчас очень занят.

Вот тебе на! А как же поцелуи, объятия, как же заготовленная мною речь, способная и в медной статуе пробудить сочувствие и заставить сию же минуту бежать за папкой с протоколами? Как же это все? Для чего же я старалась? Напрягала мысль, придумывала фразы… Занят он. В восемь утра.

– Чем же это ты так сильно занят, Киречка, не успев еще рабочий день начать?

– Да если бы! Не успев… У меня, к твоему сведению, день еще час назад начался, а с минуты на минуту прибудет комиссия из Москвы, начнут мозг выносить… Чего ты хотела-то? Опять какое-нибудь дело почитать? Не предназначенное для посторонних лиц.

– Какое же я постороннее, Киречка? Я, можно сказать, в вашей фирме – родное уже. Лицо.

– Не знаю, Таня, время сейчас очень неподходящее. Эти приедут, а тут ты сидишь… Давай в другой раз как-нибудь. Завтра там, или когда…

– Ну Киречка, ну пожалуйста! Я быстренько. В уголок забьюсь, меня и не заметит никто.

– Татьяна, не дави. Когда можно, сама знаешь, я всегда готов. Но сейчас… не время.

– Ладно, черт с тобой. Скажи хотя бы, кто занимается этим делом, а подъеду, так уж и быть, в другой раз.

– Какое дело-то? Ты так и не сказала. А еще требует чего-то…

– Не сказала? Как это я… Убийство. Артемьев Иван Алексеевич. Это – потерпевший.

– А подозреваемый Смирнов?

– Точно.

– Ну, считай, что тебе повезло.

– Правда?

– Правда. Дело у Миши. Миша Пронькин, помнишь его? Вы как-то встречались уже, вот как раз по такой же теме. Ты, как обычно, напросилась дело посмотреть, а он его вел. А сейчас, в связи с нехваткой производственных площадей, Миша у нас в пристройке сидит, знаешь, там, где архив?

– Ну да, знаю.

– Ну вот. Комиссию я туда не поведу, так что можешь позвонить ему, считай, что от меня добро получено. Разве что сам он тебя вытурит.

Ну, это уж разве в фантастическом сне случится. А если я ничего не путаю в своих воспоминаниях относительно Миши, он меня не только не «вытурит», а чаем напоит, рассмешит и все возможные и невозможные сведения по интересующему меня делу выложит как на духу. Похоже, в этот раз мне и правда повезло.

– Кирюш, спасибо тебе большое. Только я телефон его, Мишин, удалила давно. Скинешь номерок?

– Одни проблемы с тобой. Ладно уж, скину.

В трубке раздались короткие гудки и через минуту пришло SMS с номером Миши.

Узнав, кто звонит, тот очень обрадовался и не только не проявил никаких поползновений к «вытуриванию», а, наоборот, приглашал в гости так, как приглашают лучшего друга, по которому очень соскучились в долгой разлуке.

«Вот это я понимаю – настоящая человеческая благодарность, – думала я, садясь в машину. – А этот Киря… Сатрап просто. Сколько я ему помогала, скольких злодеев на блюдечке с голубой каемочкой преподнесла, и все равно, каждый раз, как нужно посмотреть дело, приходится упрашивать и клянчить. Как будто мне одной это нужно. Как будто это я очередное раскрытие в отчет запишу… Хотя, я, конечно, тоже запишу, но ведь и Кире от меня нередко перепадало. Какая короткая память у некоторых на добро!»

Между тем на дорогах вовсю бушевал утренний час пик, и я еле-еле продвигалась вперед в плотном потоке машин, зажатая с одной стороны огромной бетономешалкой, а с другой – малокалиберной корейской иномаркой. За рулем игрушечной машинки сидела девушка и, пока все прочие со зверским выражением на лицах не переставая сигналили друг другу, она, как беззаботная птичка, щебетала по телефону, кажется, очень довольная, что пробка движется медленно и можно всласть наговориться с подругами.

Наконец я доползла до поворота и с облегчением надавила на газ, радуясь, что теперь можно нормально ехать.

Добравшись до нужного учреждения, я действительно увидела целый кортеж представительских авто, блистающих черным лаком, и здоровенных громил в классических костюмах, судя по всему, в ожидании.

Скромно припарковавшись вдали, так, чтобы не попадать в поле зрения громил, я обошла кругом административное здание и зашла со двора, где пугающих кортежей не было и где располагался архив.

– Здравствуй, Миша, здравствуй, дорогой! Сколько лет, сколько зим!

Миша Пронькин – жгучий усатый брюнет, похожий на армянина, поднялся с места и раскинул руки так, будто собирался меня обнять.

Наше знакомство с ним состоялось по поводу одного запутанного дела, которое он, тогда еще неопытный, только-только приступивший к работе следователь, сумел распутать лишь благодаря моему горячему участию. И, в отличие от неблагодарного Кири, Миша помнил добро.

– Танечка! Очень рад тебя видеть. Теперь я точно знаю, что это дело будет раскрыто. А то уж было совсем отчаялся.