Марина Серова
Как в страшной сказке

– Да, абсолютно, я наслышана о ваших способностях. Галочка мне много о вас рассказала – и как о человеке, и как о сыщике. Так что у меня нет причин вам не доверять. К тому же, как я уже говорила, на милицию я не рассчитываю…

«И когда только Галочка успела выложить обо мне столько информации!» – с улыбкой подумала я про себя, а вслух сказала:

– Понятно. А теперь расскажите мне, пожалуйста, поподробнее об этой машине, какой она марки, может быть, какие-то особые приметы…

– Вы знаете, боюсь вас огорчить, но все дело в том, что я абсолютно ничего не понимаю в марках машин и в этом помочь вам не могу. Но я заметила, что правое крыло у нее было помято. Этого очень мало, чтобы вы ее нашли? – спросила Маргарита Николаевна.

Хотя и не хотелось мне в этот момент ее расстраивать, но пришлось признать, что этого действительно очень мало: в Тарасове может быть несколько сотен заграничных «птиц» красного цвета с подбитыми крыльями. Но тут у меня возникла мысль, что есть шанс попробовать выяснить марку с помощью автомобильного каталога. Вдруг Маргарита Николаевна сможет узнать ту машину по картинке? К тому же у меня в машине в данный момент находилось несколько автомобильных каталогов.

– Я думаю, что у меня получится, – ответила на мое предложение приободренная Маргарита Николаевна и даже сделала жест, который должен был означать, что она поправила прическу.

Я сходила во двор, где оставила свою машину, и принесла каталоги. Первый Маргарита Николаевна листала долго, наморщив лоб и беззвучно шевеля губами, потом, подумав, решительно отложила его в сторону и взялась за следующий. Где-то примерно на двадцатой странице хозяйка квартиры остановилась, долго и внимательно разглядывая «Ланчию» ярко-красного цвета, и затем выдохнула:

– Это она.

– Вы уверены, Маргарита Николаевна, дело не в цвете? – обеспокоенно уточнила я.

– Нет, не в цвете, это она, – гораздо убедительнее и даже настойчиво повторила клиентка.

– Ну что ж, Маргарита Николаевна, уже в этом нам крупно повезло, и надеюсь, что так же будет и дальше.

– Это точно! – кивнула Галина. – «Ланчий»-то у нас в городе раз-два и обчелся. Прямо скажем, не популярная модель. Вообще итальянские авто непопулярны. К ним и запчастей-то не найдешь, если что. Правда, мне Пивоваров говорил, что открылся один такой, где-то в Елшанке… Это когда он сам еще собирался «Ланчию» покупать. Но тут уж я на дыбы встала! Слава богу, купил «Тойоту». Правда, и ту умудрился разбить сегодня!

– Итак, – продолжила я. – Я завтра же с утра приступлю к работе, а к вам у меня будет еще одна просьба: сообщить координаты и имя того человека, который нашел вашу дочь. Надеюсь, они вам известны? – деловито осведомилась я.

– Да, конечно, пожалуйста: Князевская, дом двадцать девять. Зовут его Шумилкин Виталий Георгиевич, – с готовностью проговорила Маргарита Николаевна.

– Теперь еще один вопрос. Что это за молодой человек, с которым встречалась Геля до… этой трагедии? Как его зовут, где учится, где живет? Чем занимается? Как он себя вел после всего этого, когда вы его в последний раз видели? – забросала я вопросами Маргариту Николаевну.

– Сейчас, сейчас, – закивала та. – Значит, зовут его Саша Злотников, он в политехническом учится, на год старше Гели. Он к нам несколько раз приходил, вроде бы воспитанный мальчик, вежливый, не нахальный. Геля говорила, что родители у него хорошие, преподаватели в институте. Но, по-моему, ничего серьезного между ними не было. Во всяком случае, не было такого, чтобы Геля из-за него ночей не спала или стихи сочиняла. Я считала, пусть встречаются – возраст такой, куда денешься! А потом разберется, если не подходит, другого себе найдет. Лишь бы детей не было. Но с этим никаких проблем не возникало.

– А вы знаете о том, что ваша дочь жила половой жизнью? – осторожно спросила я.

– Я напрямую у нее об этом не спрашивала, но как-то раз увидела у нее в сумке упаковку презервативов, – понизила голос Маргарита Николаевна. – Вечером задала ей вопрос, но она очень спокойно ответила, что уже взрослая и что я должна только радоваться, что она умеет предохраняться. Знаете, ее уверенный тон меня убедил. Я тогда подумала о ней не как о собственной дочери, а просто как о взрослой девушке. Что же, ей восемнадцать лет, сейчас время такое, что это в порядке вещей. А раз предохраняется, значит, думает о себе, соображает, что делает. Запрещать же не станешь, все равно бесполезно!

– Возможно, вы и правы, – задумчиво проговорила я, размышляя, стала ли бы сама вот так полностью полагаться на разум не совсем еще взрослой дочери, снимая с себя всю ответственность. Разумно ли предоставлять девчонкам в этом возрасте настолько полную свободу? Но мне сложно судить, у меня нет детей. – Давайте вернемся к Саше, – стряхнув с себя эти мысли, сказала я.

– Ну вот, живет он где-то в районе Третьей больницы, точный адрес я не знаю, никогда там не была. И с родителями его никогда не встречалась. А видела я его дня через три после того, как все это случилось. Саша пришел к нам, спросил Гелю, я сказала, что она в больнице. Рассказала все, что с ней произошло. Он удивился, спросил адрес больницы… На следующий день навестил ее и… больше не приходил, – глядя в окно, проговорила Маргарита Николаевна.

Я понимающе покачала головой и сказала:

– Ну что ж, на данный момент я, кажется, узнала все, что меня интересовало. Единственная просьба – нельзя ли мне взглянуть на Гелю? Я ни о чем не стану ее спрашивать, – поспешила добавить.

– Ну хорошо, – не очень охотно выдохнула Маргарита Николаевна. – Пойдемте. – Она взяла себя в руки и двинулась к двери в соседнюю комнату. Я пошла за ней, Галина осталась сидеть на стуле.

В комнате на широком диване полулежала девушка с бледным и ничего не выражающим лицом. Хотя оно было, наверное, очень милым до болезни. Я посмотрела на ее склоненную набок голову и увидела, что сейчас красивыми в ее облике можно было назвать лишь волосы, светло-пепельные, точь-в-точь как у матери, только они были заплетены в две тугих косы.

Девушка подняла на меня свои грустные глаза и как-то испуганно, так показалось мне, посмотрела. Я тут же отметила про себя невероятное внешнее сходство дочери с матерью, с разницей лишь в возрасте и комплекции.

Девушка перевела вопросительный взгляд на мать и чуть приоткрыла рот, словно пытаясь что-то сказать. Маргарита Николаевна бросилась ее успокаивать:

– Ничего-ничего, Гелечка, не волнуйся, это моя приятельница, пришла тебя проведать. Тебе что-нибудь принести?

Девушка едва заметно покачала головой.

– Ну, отдыхай, отдыхай, милая, – поправила мать одеяло на кровати. – Мы не будем больше тебя утомлять.

Мы вышли из комнаты. Лицо у Маргариты Николаевны было каменным.

– А может, и не надо тебе этого расследования, а, Рита? – неожиданно сказала Галина. – Только нервничать будешь больше…

Маргарита Николаевна медленно подняла на нее взгляд и покачала головой.

– Нет, – произнесла она твердо. – От этого я не откажусь.

Я посмотрела на часы и сказала:

– Последняя просьба, Маргарита Николаевна. Мне нужна фотография Гели, не могли бы вы мне ее дать?

– Да, конечно, – тут же сказала мать Гели. – Я сейчас вам принесу.

Через минуту она снова появилась в комнате, держа в руках цветную фотографию улыбающейся Гели, с красивой прической, в выходном платье. Девушка с макияжем здесь выглядела совсем не такой, как сейчас, в действительности. Она казалась старше и увереннее.

– Это год назад Геля фотографировалась после поступления в училище, – пояснила ее мать. – И еще вот… – Она протянула мне белый конверт. – Это задаток, а остальное, когда скажете.

– Что ж, большое спасибо за угощение, Маргарита Николаевна, приятно было познакомиться, но мне пора. Как и обещала, завтра же я займусь этим делом. А возможно, что даже и сегодня, – задумчиво добавила я, глядя на фотографию.

После этого мы с Галиной Пивоваровой наконец-то покинули квартиру Синицыных.

– Ну и какое впечатление она на тебя произвела? – спросила хозяйка кафе.

– Милая женщина, – коротко ответила я, хотя прекрасно понимала, что Галина имеет в виду Гелю.

О девочке мне сейчас говорить не хотелось. Я поймала себя на мысли, что постоянно вспоминаю какой-то словно просящий взгляд Гели. И, не выдержав, я все-таки спросила Галину:

– Неужели она останется такой навсегда?

– Врачи говорят, что надежда есть, – со вздохом проговорила та. – Восстановилась же у нее частично двигательная функция! Нужно ждать, а сколько – неизвестно.

ГЛАВА 2

Следующее утро я решила начать с посещения господина Шумилкина. У меня возникла мысль, что, может быть, Виталий Георгиевич не только обнаружил тело Гели, но и, чем черт не шутит, являлся свидетелем произошедшей трагедии. И лишь в силу каких-то причин, из-за боязни скорее всего, не сообщил об этом милиции. Это было, конечно же, только мое предположение, но и эту версию следовало проверить.

Попутно я начала работу и в другом направлении – с вечера уже позвонила своему давнему другу, подполковнику Андрею Александровичу Мельникову, и попросила его выяснить все, что только возможно, о владельцах красных «Ланчий» с тонированными стеклами. Мельников скептически хмыкнул, выслушав меня, но помочь согласился, правда, без особого энтузиазма. Я и сама понимала, что по таким приметам вычислить нужный автомобиль крайне сложно, тем не менее не хотела упускать ни одной возможности.

Предварительно я решила посоветоваться со своими гадальными костями – двенадцатигранниками, хранящимися у меня в замшевом коричневом мешочке, без помощи которых не обходится ни одно мое расследование. Я тряхнула их и высыпала на стол. Так как толкования всех комбинаций я давно знала наизусть, расшифровать выпавшую не составило труда.

8+18+27 – Существует опасность обмануться в своих ожиданиях.

Ох-охох… Сколько раз мне уже приходилось обманываться в ожиданиях… Ничего не поделаешь: работа такая, непредсказуемая. Правда, непонятно, в чем мне обманываться, ибо пока что я ничего не ожидаю: расследование только началось, и может произойти все что угодно. Неужели в нашем городе сильно расплодились красные «Ланчии»? Или окажется, что это вообще не «Ланчия»? Тогда пусть уж лучше это выяснится поскорее… Решительно собрав гадальные кости обратно в мешочек, я спустилась вниз и села в свою машину.

Шумилкин проживал в довольно приличном собственном доме, выстроенном, видимо, не так давно: симпатичный такой кирпичный коттеджик с мансардой и балкончиком, небольшой и явно уступающий по уровню особнякам, коих немало появилось в последние годы в тихих окраинных районах нашего города, где воздух свежий и мало суеты. И располагался дом Шумилкина в месте, которое хоть и было центральным, но не являлось престижным: рядом находился овощной рынок, что не добавляло близлежащим дворам тишины и чистоты.

А вот дворик Шумилкина находился в запустении, зарос сорняками. Кое-где за невысоким заборчиком виднелись цветы, но так как за ними, видимо, никто не ухаживал, выглядели они вяло. Столь же тусклыми и безжизненными казались вишневые деревья, вокруг которых уже буйно раскинулись американские клены, которые, как известно, появляются как грибы, где угодно и очень стремительно, вытесняя собой всю остальную растительность. Замок на воротах отсутствовал, металлические крепления были просто замотаны цепью, раскрутить которую мне не составило труда. Окна были плотно занавешены шторками. Над входной дверью я увидела кнопку звонка и несколько раз нажала на нее.

Не открывали довольно долго, так что я уже подумала, что приехала напрасно. На всякий случай я постучала еще и в запыленное окно и тут услышала позади себя женский голос:

– Вы к кому это?

– Я к Шумилкину Виталию Георгиевичу, – поворачиваясь, ответила я и увидела женщину лет пятидесяти, хорошо одетую, с белой сумочкой в руках. Она вышла из соседнего дома – двухэтажного, с высоким крыльцом – и смотрела на меня подозрительно.

После моего ответа взгляд женщины стал совсем неприветливым. Причем тут же к ней присоединилась еще одна дама, примерно того же возраста. Они переглянулись, и вторая уточнила:

– А вы по какому делу?

– По профессиональному, – улыбнулась я, и лица обеих женщин и вовсе вытянулись.

– Ну вот что, девушка, – сухо и неприязненно проговорила первая женщина. – Вы бы шли отсюда поскорее, а то мы милицию вызовем! И перестаньте сюда шляться, у нас приличный двор!

– Да вы что? – удивилась я. – Что это вы на меня так ополчились?

– А то, что забудьте сюда дорогу! – не меняла тона женщина. – У нас у всех дети, и вообще… Притон закрыт!

– Какой притон? – Смутная догадка мелькнула в моей голове. – Простите, вы меня, видимо, приняли за кого-то другого. Понимаете, я частный детектив, расследую дело об избиении одной девушки, а Виталий Георгиевич проходит по этому делу свидетелем – он ее обнаружил на улице. Вот мои документы, – я достала удостоверение частного детектива и на всякий случай пропуск из прокуратуры, безбожно просроченный, ибо оттуда я уволилась много лет назад, но сейчас это было не важно. Мне нужно было убедить обеих женщин в своей благопристойности.

Женщины посмотрели на мои документы, потом снова окинули меня оценивающим взглядом, затем та, что подошла первой, протянула:

– А-а, вот что… Ну, тогда извините. Насмотрелись мы тут на разных… А вы еще сказали так – по профессиональному делу, вот мы и подумали, что вы тоже из этих… Кого Тамара тут прикармливала.

– Что делала? – уточнила я.

– Да публичный дом устраивала! – в сердцах поведала женщина, которая подошла второй. – Сдавала комнаты мужикам, которым девок некуда вести. Объявления встречали? «Сдаю квартиру – посуточно, почасно». Ну, а для чего квартиру почасно снимать, понятно, наверное? Вот наша Тамара этим и зарабатывала, пока не выгнал он ее, когда мы все жалобу написали.

– Вон оно что, – задумчиво ответила я. – А где теперь живет эта Тамара, вы не знаете?

– Откуда? – вздохнула первая женщина. – Ушла она отсюда, и слава богу, мы только обрадовались. А где она сейчас, нам неинтересно. Не дай бог еще вернется. Насмотрелись уж, хватит! Девчонки все размалеванные, страшные, пьяные вечно. А некоторые ведь молоденькие совсем…

– Куда только родители смотрят? – поддержала ее вторая.

– Извините, – в моей голове вдруг искрой вспыхнула невероятная мысль. – А вы никогда не видели здесь вот эту девочку?

Я достала из сумочки фотографию Гели и протянула женщинам.

– Ой, я не знаю! – сразу отмахнулась первая. – По мне они все на одно лицо!

– Вроде бы как… Лицо знакомое, – неуверенно сказала вторая, всматриваясь в черты Гели. – Но здесь она совсем уж молоденькая.

– Эта фотография сделана год назад, – пояснила я.

– Не знаю, не знаю, – озабоченно качала головой женщина. – Похожа вроде, да я не уверена…

– Да что тут думать-то! – не выдержала первая. – Вызвать нужно Шумилкина вместе с Тамарой в милицию или, еще лучше, в прокуратуру! Там они все и расскажут. Что вы с ними церемонитесь?

– Так сами видите, нет его дома, – показала я на дверь дома Шумилкина.

– К вечеру точно придет, – твердо сказала первая соседка. – Ночевать-то ему куда идти? Только домой. Вот и берите его тепленького.

– Скажите, пожалуйста, а что, Шумилкин какой-то… социально неустойчивый элемент? – с трудом подобрала я формулировку. – Дом у него вроде бы вполне приличный, запущенный, правда. Что он вообще за человек?

– Да человек-то он, может быть, и неплохой, – со вздохом стала рассказывать первая женщина. – Мы вообще-то его давно знаем. Он купил здесь несколько лет назад дом, прежний, что стоял на этом месте. Старенький был домик, так Виталий его заново построил. Не сам, конечно, но деньги у него были. И машина была хорошая, Тамара водила. Мы почти одновременно строительство начали, у меня муж тогда в гору пошел – он страховой компанией заведует. А Шумилкин тоже хорошую должность занимал, да и Тамара гораздо лучше выглядела. Она в фонде имущества работала, а потом… пить начала, – голос женщины стал совсем низким. – И все больше и больше. Да и Виталий с ней втянулся. Мужчины – они же слабые! Короче, с работы их выгнали одного за другим, дела плохи стали… Сначала машину продали, затем вот комнаты сдавать стали. А когда у нас терпение лопнуло и мы подключили милицию, они с Тамарой и разбежались. У нее где-то квартирка оставалась – она раньше и ее сдавала, но только вроде бы не под притон, а нормальным людям. Ну, вот она туда и вернулась. А Виталий здесь остался. Живет один, попивает… Ох, боюсь, он плохо кончит, – со вздохом закончила женщина свой рассказ.

– Значит, где искать Тамару, вы не знаете? – спросила я.

– Нет. Да вы, наверное, и сами ее найдете по своим каналам. Фамилия ее Горелова, они с Виталием не зарегистрированы были.

– Что ж, спасибо, – кивнула я и пошла со двора.

Сев в машину и выехав на проезжую часть, я задумалась. Признаться, мысль о том, что Геля, возможно, бывала в борделе, устроенном сожительницей Шумилкина, меня ошеломила. Этот факт никак не вязался со сложившимся у меня образом девочки, особенно с ее внешностью. Не могла я представить себе Гелю в качестве проститутки. Семнадцатилетняя девочка – дешевая проститутка в этом доме! Девочка из вроде бы благополучной, пусть и неполной семьи. Что заставляет их выбирать такой путь? Маргарита Николаевна считала свою дочь серьезной и самостоятельной. И разве мать могла подумать о том, чем занимается дочка? И эта упаковка презервативов… Она теперь может свидетельствовать совсем не о том, о чем думала мать Гели. Вот она, опасность обмануться в своих ожиданиях!

Я потянулась к бардачку, где у меня раньше обычно хранилась пачка сигарет, но тут же вспомнила, что я уже давненько бросила курить.

«Подожди, подожди, – начала я убеждать себя. – Еще ничего не известно. Не доказано ведь, что Геля здесь была. А если даже и бывала тут она, то неизвестно, зачем сюда приходила. Может быть, совсем по другому поводу. Да, но по какому?»

Ответы на эти вопросы могли дать только Шумилкин и его супруга, но они пока что находились вне пределов досягаемости, и мне оставалось в этом смысле лишь ждать встречи с ними и информации от Мельникова. А я очень надеялась, что она будет результативной. И я поехала домой.

* * *

Владимир Костров вошел в кабинет своей начальницы со стаканом ледяного сока в руках. Взгляд его был недовольным.

– Ты чего прохлаждаешься? – усмехнулась Галина Сергеевна.

– Я работаю, – отрезал Костров.

– Правда? – округлила глаза Галина. – С каких это пор твоя работа заключается в том, чтобы шататься по кафе и пить казенный сок?

– За сок я заплатил из своего кармана! – горячо произнес Костров. – А у нас, между прочим, кондиционер так и не починили! И вы еще надеетесь привлечь клиентов?

– Стоп, а почему не починили? – захлопотала Галина. – Должны же были с утра!

– Не знаю! Это не входит в мои обязанности! Вы вот ездили где-то все утро, а что в кафе творится, не проконтролировали! И кто из нас прохлаждается? Кстати, супруг ваш тоже, кажется, не обременен профессиональными заботами, – ввернул экспедитор.

– Что? Супруг? Он что, заезжал? – забросала вопросами Кострова Галина.

– А как же-с! Заезжал-с! – язвительно проговорил Владимир. – Откушал спагетти с шампиньонами, рыбкой закусил… И убыл.

– Постой, ты говоришь заезжал – он что, был на машине? – обрадовалась Галина, что муж починил свой джип.

– Да, только не на своей, – вздохнул Костров. – Свою он, помнится, разбил. Правда, и эта его машина уже… не в лучшем виде. Крыло у нее помято! Я вот удивляюсь, кто таким людям машины одалживает? – хмыкнул экспедитор.

– Помято крыло? – захлопала ресницами Галина. – А что за машина-то?

– «Ланчия», – снисходительно произнес Костров. – Откуда только он ее откопал?

– «Ланчия»? – растерянно переспросила Галина и упавшим голосом добавила: – Красная?

– Точно так-с, – Костров явно был доволен, что привел свою начальницу в замешательство, хотя причины этого замешательства не понимал.

Тем не менее он отпил из стакана сока и с победным видом удалился из кабинета. Галина же, посидев в оцепенении пару минут, потянулась к мобильнику…

* * *

Не успела я приехать домой, как услышала звонок домашнего телефона. Я вздохнула, сняла трубку и услышала голос подполковника Мельникова.

– Привет коллегам! Что ж, могу тебе сообщить, что я выполнил твою просьбу. Могу прямо сейчас продиктовать данные всех владельцев красных «Ланчий», зарегистрированных в нашем городе. Вот только что ты с ними делать будешь? Разве что солить… Их тут одиннадцать человек набралось.

– Давай всех! – коротко потребовала я, поскольку у меня пока не было другого пути, кроме как проверки всех обладателей красных «Ланчий».

Я записала все данные, продиктованные Мельниковым, уже формулируя при этом в голове следующий вопрос. Закончив запись, я сказала:

– Я тебе очень благодарна, но ты прав – что с ними делать? На проверку всех уйдет очень много времени… Поэтому наберусь наглости обратиться к тебе еще с одной просьбой. Нельзя ли выяснить, какие из этих машин в последнее время попадали в аварии? Меня интересует помятое крыло. Наверное, стоит начать с владельца именно битой машины.

– А ты знаешь, я предвидел этот твой вопрос, – лукаво произнес Андрей Александрович. – Понимая, как сложно тебе будет проверять всех. И заранее подготовил ответ.

– Неужели? – потрясенная и обрадованная воскликнула я. – Так говори же!

– Итак, за последний месяц две из красных «Ланчий» попадали в ДТП. Одна «поцеловалась» с «тройкой» цвета беж с местными номерами два дня назад в восемнадцать сорок на углу Горького и Чапаева, повреждения – у «Ланчии» помято крыло. Вторая тачка десять дней назад в двадцать четыре часа задела правым крылом «ГАЗ-3110» белого цвета с воронежскими номерами на выезде из города. За последний месяц ДТП с красными «Ланчиями» больше не зарегистрировано.

– Что ж, я могу только развести руками в ответ на твою проницательность, – улыбнулась я. – И еще раз повторить, как я тебе благодарна.

– И каково реальное выражение твоей благодарности? – тут же спросил Мельников.

– Как какое? Я куплю тебе виллу на Канарах, где мы с тобой проведем незабываемую ночь! Я же всегда расплачиваюсь с тобой именно так! Вот только дело закончу.

– Ага, а я жену предупрежу, – вздохнул Мельников. – И шнурки поглажу. Так что хватит шутить, лучше данные записывай на этих аварийщиков.

– Давай, – посерьезнела я.

– Итак, первый. Вернее, первая. Некто Жанна Анатольевна Коростылева. Второй – Суслов Александр Филиппович, проживает по улице Рябиновой, дом двадцать пять, квартира сто сорок. И телефончик запиши… 51-35-85. Больше ничего о нем сообщить не могу. Ты, я так полагаю, именно им и займешься вначале?

– Да, начать разумнее с него, – согласилась я.

– Ну, желаю удачи. Если надумаешь пригласить в гости, рад буду, – сказал Андрей и повесил трубку.

Я подумала, что Мельников на этот раз вел себя просто изумительно – мало того, что выполнил больше, чем я просила, он даже не стал жаловаться на жизнь вообще и тяготы службы в частности.

Тут снова зазвонил мобильник. На сей раз на связи была Галина Пивоварова.

– Слушай, Таня… – Голос хозяйки кафе звучал обескураженно. – Я даже не знаю, как тебе и сказать… Понимаешь, мне тут Костров заявил одну вещь. Может, он и врет, конечно, чтобы Анатолию досадить – он мастер на всякие розыгрыши и каверзы, но все-таки не до такой степени. К тому же откуда он может знать, что подозреваемый ездит на красной «Ланчии»?

– Подожди, так что случилось-то? – не поняла я.

– Ох… Понимаешь, пока меня не было, в кафе, оказывается, заезжал Анатолий. Он был на красной «Ланчии»! Ну, я же говорила, что он разбил свой джип! Он еще у меня машину просил, но я отказала, – затараторила Галина. – Так вот, кто-то ему, видимо, одолжил свой автомобиль. И главное, у этой «Ланчии» помято крыло! Во всяком случае, мне так Костров поведал. И я даже понятия не имею, откуда она у Анатолия!

– А что, нельзя ему позвонить и все это выяснить? – удивилась я.

– А ты думаешь, я не звонила? – воскликнула Галина. – Только он недоступен! Я позвонила ему в фирму, и мне сказали, что Анатолий срочно выехал в командировку! Нет, ты представляешь? И главное, меня не предупредил, подлец!

– М-да, дела, – протянула я. – Ну что ж, будем ждать его возвращения. Надеюсь, он не сбежал от тебя?

Галина пробормотала что-то нечленораздельное по поводу моего дурацкого чувства юмора и отключилась, правда, добавив, что позвонит мне сразу, как только ее супруг объявится. А я вернулась к своим мыслям.

Итак, сейчас нужно заниматься Сусловым, потому что пока он единственный, чья машина полностью совпадает по описанию с той, которой испугалась Геля Синицына. Не считая, конечно, таинственной «Ланчии», на которой был Пивоваров. А может быть, это и есть сусловская машина? Я понятия не имела, был ли у Анатолия знакомый с такой фамилией. Да еще настолько знакомый, чтобы давать ему свою машину. Но это и понятно: в конце концов, мы не такие уже приятели с Пивоваровыми, чтобы я знала их близких друзей. Одним словом, все равно нужно было ехать к Александру Филипповичу и все выяснять непосредственно у него.

Однако, позвонив предварительно по телефону Суслову домой, я услышала детский голос, сообщивший, что папы нет дома. Ухватившись за то обстоятельство, что трубку снял ребенок, а не жена, я попробовала выяснить, где работает папа, понимая, что от жены такую информацию вряд ли можно было получить.

– Папа работает в поликлинике, – простодушно ответил голосок. – Он врач главный…

– А в какой поликлинике? – с надеждой спросила я.

– В девятой, это далеко, он на машине ездит, – поведало дитя.

В городе была только одна девятая поликлиника, без всякого уточнения, поэтому я не стала выпытывать у ребенка дополнительных сведений, решив, что мне вполне хватит знания имени-отчества-фамилии интересующего меня человека, а также его должности.

Взяв свою сумочку, я села в машину и отправилась в девятую поликлинику. Находилась она и впрямь далековато, к тому же на довольно высокой горе, но я была там через двадцать минут. Оставив машину во дворе, прошла внутрь здания и сразу же направилась в регистратуру.

– Простите, а где я могу увидеть Александра Филипповича Суслова? – обратилась я к сидящей за стеклом девушке.

– Он должен быть в своем кабинете, это на втором этаже, – пояснила та. – Там табличка – главный врач.

Я поблагодарила ее и стала подниматься на второй этаж, радуясь тому, что в медицинских учреждениях практически не задают вопросов, по какому поводу нужен тот или иной врач – почти все принимают за само собой разумеющееся, что перед ними потенциальный пациент. Только вот как объяснить свой интерес к Суслову ему самому, я пока не знала и надеялась определить это по ходу беседы.

На втором этаже меня, однако, ждало разочарование – дверь с табличкой «Главный врач» оказалась заперта. Мне ничего не оставалось делать, как присесть на один из стульев у стены и ждать.

Я просидела так минут двадцать, мимо туда-сюда проходили люди в белых халатах, однако мужчин среди них не было, и никто не отпирал нужную мне дверь. Наконец я увидела приближавшуюся из другого конца коридора пару.

Высокий, очень полный мужчина в очках, с белой шапочкой на голове, шел вперевалочку, что-то говоря идущей рядом с ним молодой девушке в голубом медицинском халате. Когда они приблизились, я услышала голос мужчины:

– Людочка, приготовьте мне, пожалуйста, кофе. Только покрепче, хорошо?

– Хорошо, Александр Филиппович, – ответила девушка и простучала каблуками по коридору.

Александр Филиппович принялся отпирать дверь кабинета, я встала и подошла к нему.

– Вы ко мне? – отдуваясь, спросил он, причмокивая пухлыми губами.

– Да, к вам, – кивнула я.

– Через минуточку заходите, хорошо? – раздувая и без того пышные щеки, попросил главный врач и, неуклюже пятясь и поворачиваясь, чтобы протиснуться в дверь, скрылся в кабинете.

Однако через минуточку в кабинет прошагала Людочка с чашкой горячего кофе, и Александр Филиппович, конфузливо улыбаясь и шутливо разводя толстыми руками, попросил меня, заглянувшую следом в кабинет, подождать еще пять минуточек. Когда они истекли, он наконец соблаговолил меня принять.

– Садитесь, пожалуйста, – сложив пухлые губки бантиком и сглатывая слюну, предложил он, показывая на стул напротив его стола.

Стол у Александра Филипповича был очень массивным, сам он сидел в кресле, тоже довольно большом, но и оно, кажется, с трудом выдерживало его крупное тело. У Суслова были маленькие, заплывшие жиром серые глазки, казавшиеся еще меньше из-за круглых очков, шапочку свою он снял, обнажив редеющие каштановые волосы, давно не стриженные и в беспорядке торчавшие на голове. Присмотревшись, я обнаружила, что лицо у него довольно молодое, седых волос абсолютно нет и что ему никак не больше тридцати восьми, хотя на первый взгляд можно дать все пятьдесят. Такое впечатление возникало в первую очередь из-за его избыточного веса. В результате этого он страдал одышкой и обладал тяжелой переваливающейся походкой, что здорово его старило. Он выглядел образцом добродетели и нравственности. Мысль о том, что этот добродушный и безобидный с виду гора-человек мог изнасиловать девушку, показалась мне абсолютно нереальной, и я уже подумала, что зря сюда пришла. Но раз уж пришла, то нужно задать соответствующие вопросы хотя бы для очистки совести.

– Слушаю, слушаю, – говорил Александр Филиппович как-то печально, возясь в кресле и пытаясь усесться поудобнее.

– Александр Филиппович, какая у вас машина? – в лоб спросила я.

Суслов удивленно захлопал ресничками, зашлепал губами и поднял на меня растерянный взгляд. Вид у него был как у ребенка, которому неожиданно, безо всякой на то причины сказали, что сейчас он пойдет в угол вместо того, чтобы смотреть телевизор.

– То есть как… То есть что значит какая… – закудахтал он.

– Ну, марка какая? И цвет? – продолжала уверенно спрашивать я.

– Ну… «Ланчия», – пожав плечами, как-то обиженно ответил Суслов. – А что? Что-то случилось с моей машиной? Или вы по поводу той аварии? Так там же все… так сказать… улажено. И претензий никто не предъявляет, я, так сказать, конфликт этот сразу замял, так что…

Суслов говорил очень быстро, шепелявя и отдуваясь при этом, что очень плохо отражалось на его дикции, и мне приходилось очень напрягать слух, чтобы понять, что говорит этот человек.

– Вы сегодня на ней? – спросила я.

– Да… – совсем растерялся главный врач. – А что такое, что происходит? Вы уж объясните мне, пожалуйста, а то знаете, как-то… так сказать… Неожиданно все.

«Значит, Пивоваров взял машину не у него», – ответила я себе хотя бы на один вопрос, а вслух сказала: