Марина Серова
Жизнь как триллер

– С какой периодичностью приходили вам письма? – прервала я Рудовскую.

Майя пожала плечами.

– По-разному. Иногда через день, иногда – реже, иногда чаще… Но соскучиться мне не давали, развлекали, как могли.

– А содержание писем какое? – продолжала я свои расспросы. – Процитировать можете?

– Ну да… В основном – оскорбления и угрозы. Что-то вроде «ты тупая мразь, за все ответишь», и это говорилось разными выражениями, но смысл один. За что и перед кем я должна отвечать – не знаю, мне не сообщили и даже не намекнули. Сама не понимаю – вроде мужей я ни у кого не уводила, должность ничью не занимала, даже не платила судьям, чтобы дочери дали на соревновании первое место. Да Карина тогда и не выиграла – ей дали третье место, то есть тут я ни при чем. Единственная причина, которая казалась мне более-менее вероятной – так это ненависть ко мне, вызванная успехом моей книги. Другими словами, элементарная зависть, другого объяснения всему этому я не вижу.

– Вы считаете, что вам писал один и тот же человек? Я имею в виду, социальную сеть и электронную почту? Письма похожи?

– Ну, не знаю… – растерялась Рудовская. – Я впервые с подобным сталкиваюсь, не разбираюсь в таких вещах… Хотя, скорее всего, писал один и тот же, сперва он терроризировал меня в социальной сети, а потом, когда писать стало некуда, начал засорять электронную почту.

– То есть на электронную почту вам стали писать после того, как вы удалили свою страничку?

– Да, – кивнула писательница. – Радует только то, что не трогают мой блог, я бы очень не хотела его удалять. Но кто знает, возможно, скоро и туда начнут писать, тогда придется либо игнорировать сообщения, либо заводить другой блог… Но я столько сил вложила в него, что мне даже думать об этом не хочется!

– А когда вы пришли к выводу, что происходящее с вами напоминает сюжет вашей книги?

– Наверно, я заподозрила неладное, когда стала получать письма на почту, – проговорила Майя. – Подумала, что как-то странно все это, прямо-таки мистика… А окончательно уверовала в свою теорию позавчера.

– Что с вами произошло? – поинтересовалась я.

– Меня пригласила в гости моя знакомая Оксана, – пояснила Рудовская. – Подругой ее не назовешь, мы просто общаемся, у Оксаны ведь тоже дочь, ровесница Карины, девочки учатся в одной школе, но в разных классах. Я с Кристиной, дочерью Оксаны, периодически занимаюсь русским языком, у девочки проблемы, а надо готовиться к экзаменам. Ну и с Оксаной мы общаемся, она в основном жалуется мне на Кристину, так как, по мнению Оксаны, Карина у меня послушная дочка, несмотря на ее проблемы в школе. Удивительно, насколько люди идеализируют другие семьи. Оксана уверена, что Карина добьется успеха в жизни, она ведь занимается верховой ездой, а это сейчас престижно. А Кристина спорт не любит, она вообще тихоня, плюс ко всему в школе учится неважно. Карина моя напористая, уверенная в себе, даже если она не знает материал, то выкрутится. Кристина – ее полная противоположность, не выучит урок – все, пиши пропало, двойка ей обеспечена. Да и если выучит, то обязательно растеряется и наделает кучу ошибок. Я с Кристиной давно занимаюсь, но так и не могу ее хоть как-то научить не бояться и быть посмелее. Так вот, позавчера Оксана слезно попросила меня объяснить дочери новую тему по русскому, и, так как у меня свободный график работы, а книга не двигалась, я решила сменить обстановку и пошла к Оксане. Живем мы недалеко друг от друга, надо всего лишь пройти через сквер на следующую улицу, на дорогу уходит минут десять, не больше. В общем, я пришла к Оксане, где-то полтора часа позанималась с Кристиной – я беру за уроки с девочкой чисто символическую плату, потому что Оксана не слишком много зарабатывает, в общем, вхожу в положение, потом Оксана предложила попить чаю. Она восхищалась моей книгой – говорила, что прочла ее и роман ей очень понравился. Мне было очень приятно это слышать – все-таки здорово, что читатели хвалят книгу, особенно первую. Я засиделась у Оксаны допоздна, потом спохватилась и засобиралась домой. Было около девяти часов вечера, темнеет сейчас рано, поэтому, когда я вышла на улицу, стояла настоящая темень. Шла я очень быстро, так как не люблю гулять в темное время суток, хотела поскорее оказаться дома. Прохожих не было, я шла через сквер, который не освещен фонарями. Там есть один-единственный фонарь, но толку от него никакого. И вот в свете фонаря я и увидела черные тени. Мне стало страшно, я замерла на месте, не зная, что предпринять. Они шли мне навстречу, бежать надо было только в сторону, противоположную от дома. Я рванулась вперед, но они оказались быстрее. Их было трое – лиц не видно, одеты в черные толстовки с капюшонами и черные штаны. Даже не смогу сказать, мужчины это были или женщины, взрослые или подростки. Наверняка мужчины – хоть они не произнесли ни слова, но мне не верилось в то, что хулиганами могут быть женщины. Но не знаю… Один подбежал ко мне, вырвал сумку, я не стала ее удерживать, побежала по направлению к дому Оксаны. А за мной бежали уже двое остальных. Я заорала, но никого поблизости не было, и я поняла, что никто не сможет мне помочь. Кричала просто потому, что больше мне ничего не оставалось. Когда один из них уже догнал меня, я вдруг услышала мужской голос. Он кричал: «Рекс, куда? А ну вернись, непослушная собака!» Потом до меня донесся лай собаки, я увидела громадную немецкую овчарку. Напавшие на меня люди побежали из сквера, овчарка бросилась за ними, но ее догнал хозяин. Схватил собаку за поводок – видимо, она вырвала его, потом заметил меня. Стал спрашивать, что случилось, но я толком ничего не могла сказать, у меня, видимо, был шок. Его собака все вырывалась, но парень тот удерживал ее – больших собак запрещено без намордника выгуливать, а у овчарки его не было. В общем, они вдвоем – хозяин и его собака – проводили меня до дома, чтобы больше никто на меня не напал. Сумку свою я так и не нашла, там были деньги… Хорошо, что подлинники документов я с собой не ношу, еще давно сделала ксерокопии, на случай, если вдруг сумку потеряю или какая-то непредвиденная ситуация случится. Вроде этой… Кроме денег, банковской карты и накопительных карт аптек и магазинов, там никаких ценностей не было, зарплатную карту я сразу заблокировала, а вот с наличными и скидочными карточками пришлось попрощаться.

– В полицию вы не стали обращаться? – спросила я.

Майя отрицательно покачала головой.

– Нет. В тот же вечер мне на почту пришло электронное письмо – там было сказано, что если я обращусь в полицию, следующей жертвой будет моя дочь. Я жутко перепугалась за Карину, стала названивать ей, она сперва не брала трубку, а потом сказала, что ночует у подруги. Я попросила Карину никуда из дома подруги не выходить и одной по городу ночью не гулять, рассказала, что на меня напали. Дочь даже проявила участие, спросила, не пострадала ли я, но когда узнала, что у меня деньги пропали, рассердилась. Вроде я сама виновата, не надо таскать с собой наличные, надо все на карту класть, а карту в поясную сумку прятать. Такая вот мораль от Карины. Только вот поясная сумка не поможет – грабители могли и убить меня, не помешай им тот парень с собакой. Я уверена, они собирались меня если не отправить на тот свет, то хорошенько покалечить. И эти люди связаны с письмами-угрозами!

– Значит, вы решили нанять меня, верно? – уточнила я.

Майя кивнула.

– Когда я немного пришла в себя, позвонила Оксане – это уже утром было, попросила прийти. У Оксаны как раз был выходной, она работает два через два, она поняла, что дело серьезное, и сразу же ко мне прибежала. Из дома я боялась выходить – вдруг эти отморозки на меня средь бела дня нападут! И по телефону надо говорить осторожно – вдруг они все прослушивают… У меня, видимо, началась мания преследования – все время кажется, что за мной следят, может, даже знают, что я с вами встретилась. Но Оксане я рассказала о том, что на меня напали. Она тоже советовала написать заявление в полицию, но я сказала, что мне угрожали. И тогда она вспомнила, что одна ее знакомая как-то обращалась к вам за помощью – полиция ей помочь не могла, а у нее ситуация была критическая. Оксана позвонила своей знакомой, и та дала номер вашего телефона. Никогда бы не подумала, что прибегну к услугам телохранителя, но ситуация у меня действительно критическая, одна я не справляюсь. И с каждым днем все хуже и хуже становится…

– Видимо, кто-то и в самом деле пытается вам навредить, – заметила я. – Майя, скажите, у вас есть враги? Недоброжелатели, кого-то вы, возможно, подозреваете в том, что происходит?

– Конфликты у меня случаются разве что с дочерью, – усмехнулась Рудовская. – Но это не потому, что она хочет мне зла, а по той причине, что она переживает переходный период. Точнее, не переходный – кризис подросткового возраста, по идее, заканчивается в четырнадцать лет, но у Карины он слегка затянулся. Не знаю, как это назвать еще, но, видимо, дочка ищет свое место в этой жизни, путается, злится и срывается на мне. Я прекрасно понимаю, что Карина хочет доказать свою независимость – именно поэтому она не ночует дома, не рассказывает мне о своих друзьях, прогуливает школу. Вроде как ей на все наплевать, и тут ничего не сделаешь. Я пыталась как-то повлиять на дочь, но это бесполезно, Карина все делает наперекор мне. Поэтому я поняла, что единственное разумное решение – переждать, когда все это закончится. Я надеюсь, что это закончится, не на всю жизнь ведь она такая…

– Карина может быть замешана в том, что с вами происходит? – поинтересовалась я. – Она способна на подобные выходки?

– Про письма на электронную почту и в социальной сети – затрудняюсь ответить, я не хочу подозревать свою дочь, – проговорила Майя. Потом со вздохом добавила: – Но кто ее на самом деле знает, может, она посчитала это веселой шуткой… А вот нападение – точно не ее рук дело. Карина, каким бы неуправляемым подростком ни была, не рискнет перейти черту. Она, по сути, добрая девочка, вот только немного запуталась в себе и не понимает, как нужно себя вести. Но подстроить нападение на мать, которое могло неизвестно как закончиться, – нет, на такое Карина не способна. Она эгоистична, агрессивна, раздражительна, своенравна, но при этом не преступница. За нее я могу поручиться.

– Хорошо, раз Карина, по-вашему, не имеет отношения к данным событиям, то кто может желать вам зла? – спросила я. – Хорошенько подумайте, прежде чем отвечать. Возможно, вы кому-то перешли дорогу, кого-то обидели и этот человек решил вам отомстить?

Рудовская задумалась. Потом неуверенно проговорила:

– Конечно, я могу и не подозревать, что плохо с кем-то обошлась, но пока на ум мне ничего не приходит. Когда я получила первое письмо в социальной сети, то решила, что мне пишут завистники. Если хотите, это обратная сторона популярности. Стоит человеку заявить о себе на весь мир, как он тут же обрастает сторонниками и противниками. Я ведь могу и не знать этого человека в лицо! Он может быть таким же писателем, как и я, только ему, в отличие от меня, не так повезло, и на этой почве данный человек меня ненавидит. Может, это уже состоявшийся автор, которому не нравится новый конкурент, а может, вообще человек, далекий от написания романов. Мало ли, вдруг кто-то испытывает ненависть к успешным людям, а я стала его жертвой лишь вследствие стечения обстоятельств? Но конкретных предположений у меня нет.

– То есть вы считаете, вас может преследователь ваш потенциальный коллега? – уточнила я. – Увы, я не слишком разбираюсь в современной литературе, но вы наверняка знаете, кто в Тарасове пишет книги. Может, с кем-то общались напрямую?

– Ой, да кто у нас в городе их не пишет! – махнула рукой Майя. – Каждый второй считает себя писателем, публикует свои рассказы или главы из романа в сети, ведет блог, работает на издательства… Если всех проверять, то и целой жизни не хватит!

– И все же, с кем из писателей вы общались напрямую? – не успокаивалась я.

– Ну, я знакома – шапочно – с Еленой Блавинской, она является автором нескольких романов, – пояснила Рудовская. – Мы с ней встречались на вечере, посвященном современной литературе. Там еще были такие писатели, как Егор Краев, Эмилия Разина и Алексей Берестов. На мероприятии было много журналистов, но по большей части оно напоминало тусовку писателей. Все при параде, рассуждают на умные темы касательно современной литературы, выпивают шампанское… Этакий чинно-благородный раут тарасовской элиты.

– Видимо, вам вечер не особо понравился, – заметила я.

Майя пожала плечами.

– По мне – так сплошная показуха, ничего настоящего. Подделка. Мне было очень скучно, но приходилось общаться со всеми, улыбаться, давать интервью журналистам. Меня позиционировали как восходящую звезду литературы, однако моей персоной никто, по сути дела, и не интересовался. Какой бы сенсацией ни был мой роман, но прессу интересовали «матерые» писатели, и я поняла, что все корреспонденты пытаются высосать из вечера какую-нибудь сенсацию. Я для них интереса не представляла, в отличие от Эмилии Разиной или Егора Краева.

– А почему именно они привлекли внимание репортеров? – полюбопытствовала я.

– Так все знают, что их связывают близкие отношения, – усмехнулась Рудовская. – Дело в том, что у Егора Краева есть жена и ребенок, а Эмилия Разина – вдова, и Краев вовсю крутит роман с Разиной. Его жена в курсе, но ничего сделать не может, если она разведется с Егором, то останется ни с чем. Поэтому несчастная женщина терпит выходки мужа, который, к слову сказать, тот еще бабник. Вот на них у журналистов настоящая охота – они вроде местных клоунов и при этом – звезды первой полосы, если так можно сказать. Разина ведет свой блог, у нее огромное число подписчиков, гораздо больше, чем у меня. Пишет она женские романы о любви с таким количеством подробностей, что даже мне становится неловко. Я читала одну ее книгу – честно вам скажу, та еще порнуха. Не знаю, кому нравится такая литература, но я к числу этих людей не отношусь. Понимаете теперь, почему для журналистов роман Разиной и Краева – лакомый кусочек? Да потому что Эмилия едва ли не наглядно демонстрирует то, о чем пишет! К счастью, на вечере они ничего лишнего себе не позволяли, но я видела в блоге Разиной видео о том, как она зажигает в ночных клубах, могу вам сказать, что вдовушка еще о-го-го!

– Есть ли причины у Разиной и Краева вас запугивать? – спросила я.

Майя задумалась.

– Вот, я не думала над этим вопросом, а теперь вы спросили меня, и в голову пришла одна мысль, – медленно проговорила писательница. – А что, если мне пытаются помешать написать новый роман? Никто ведь не знает, что я мучаюсь с сюжетом и толком не работаю, потому что мне не нравится ни канва произведения, ни персонажи. Нет, в блоге я пишу о том, что времени у меня практически нет, я целиком и полностью занята новой книгой. Поэтому и подписчики, и случайные посетители сайта считают, что я фонтанирую идеями и скоро выйдет мой новый роман. Но если я издам новую книгу, мой рейтинг возрастет еще больше, и я могу потеснить уже известных писателей! У меня тогда будет еще больше денег, еще больше славы и популярности, и Разина с Краевым ничего не смогут сделать! Пусть хоть на стенку лезут, но писателя ценят за книги, а не за выкрутасы на публике! Получается, что если преступник – тот, кто мне завидует, он может преследовать меня, чтобы запугать, вывести из душевного равновесия и лишить меня способности концентрироваться! Понимаете, о чем я?

– Да, – кивнула я. – Значит, вы подозреваете своих конкурентов, так?

– Вроде того, – согласилась со мной Рудовская.

Я задумалась над ее словами. В принципе, вывод писательницы звучит логично: преступник воплощает все, о чем говорится в первом романе Майи, и, по его расчетам, женщина должна испугаться и прекратить работу над новым произведением, ведь если сюжет второго романа «прольется» в реальность, ничего хорошего из этого не выйдет.

– Но если развивать вашу теорию, выходит, что с вами случаются негативные вещи из вашей книги, – проговорила я. – А преступник не может испугаться того, что его план провалится?

– То есть? – не поняла Рудовская.

– Ну вы же не обязаны сочинять «страшилки», – заметила я. – Возьмем, например, любовные романы. Что там плохого может случиться? И как это подстроить, вот в чем вопрос? Ведь вы можете написать новую книгу о чем угодно, это необязательно будет продолжение романа о жертве преследователя-абьюзера!

– Но я не пишу любовные романы, – возразила женщина. – Я не понимаю, что в них может быть интересного. Второй Разиной я быть не хочу, покорнейше благодарю!

– Преступник об этом может и не знать, – заметила я.

Рудовская на это ничего не ответила, потом проговорила:

– Но у меня нет других идей по поводу того, кому может понадобиться устраивать весь этот цирк! Среди близких знакомых недоброжелателей у меня нет, я общаюсь-то только с Оксаной, а у нее нет причин меня ненавидеть. Наоборот, она мне помогла – дала ваш номер, вряд ли преступник стал бы рекомендовать мне нанять телохранителя…

– Пока конкретных подозреваемых нет, подозреваются абсолютно все, – заметила я. – А так как я предпочитаю вычислить преступника до того момента, как он нанесет новый удар, придется проверить всех людей, которых вы назвали. Да, поясню специфику своей работы. В качестве телохранителя я нахожусь при клиенте двадцать четыре часа в сутки, поэтому надо будет придумать, как представить меня вашей дочери Карине. С ней, кстати, я бы тоже хотела поговорить. Злоумышленник может нанести удар в любое время дня и ночи, поэтому оставлять вас одну я не рискну, вы согласны на такие условия?

– Да, конечно, – проговорила Майя. – Делайте, как считаете нужным, я не в том сейчас положении, чтобы диктовать условия. Да меня ваше общество и не напрягает, я в основном целыми днями сижу за ноутбуком, – она кивнула на кухонный стол. – Пытаюсь работать. когда писала первую книгу, то вообще ничем другим не занималась. Преподавала, конечно, но все свободное время проводила тут, на кухне, которая и является моим рабочим кабинетом. Хотела бы я снова погрузиться в написание романа…

– Замечательно, – прокомментировала я. – Так что скажем Карине? Кем вы меня представите?

– Дочь вообще не интересуется моими делами, – пожала плечами Рудовская. – Расспрашивать вас или меня она ни о чем не будет, я скажу, что вы моя давняя подруга, которая, скажем, временно поживет тут, пока дома делают ремонт. Но еще раз повторяю, Карины дома практически никогда не бывает. Вот сейчас она поехала в травмпункт, а потом ее куда черти занесут? Хотела бы я знать…

Глава 2

– Разрешите мне осмотреть ваш ноутбук, – попросила я Майю.

– Да, конечно, – сказала женщина. – Там особо ничего интересного нет, так, материалы для работы, какие-то скачанные книги – сейчас я читаю в основном электронные издания, билеты по ЕГЭ…

– Меня интересует ваша электронная почта и социальная сеть, в которой вы были зарегистрированы, – пояснила я.

– Без проблем, вот только я удалила свою страничку… – растерялась Рудовская.

– Ее легко можно восстановить, – заметила я. – Предоставьте мне это дело.

Я села за ноутбук, открыла вкладку интернета. Майя наблюдала за моими действиями. Первым делом я зашла на электронную почту, спросила женщину, с какого почтового адреса присылали письма.

– Я их безвозвратно удалила, – проговорила женщина.

Делать нечего, пришлось мне вспоминать хакерские премудрости, которым в свое время обучил меня один мой приятель, компьютерный гений Дмитрий Тимохин. Чтобы восстановить удаленные файлы, необходимо было произвести некоторые операции, для которых нужна была специальная программа. Благо эта программа была установлена на мой смартфон, повторно скачивать ее не пришлось.

Через пятнадцать минут я узнала адрес электронной почты неизвестного отправителя. Однако меня ждало разочарование: отправить сообщение на почту злоумышленника было невозможно, так как преступник заблокировал свою почту для других пользователей. Учитывая тот факт, что письма-угрозы посылали с разных заблокированных адресов, я пришла к выводу, что злоумышленник заводил себе каждый раз новую почту, вычислить его не представлялось возможным.

Всего было десять писем, после чего преступник перешел к более решительным действиям. В каждом сообщении содержалось оскорбление и угроза, но ничего конкретного. За что должна была ответить Майя и кому, в письмах не говорилось. Исходя из содержания сообщений, невозможно было узнать примерный возраст преступника – им мог оказаться как подросток, так и взрослый. Однако сообщения дышали ненавистью, злобой и желанием отомстить – это я могла сказать точно.

– Видите? – проговорила Майя. – Я не врала…

– Я и не думала, что вы говорите неправду, – заметила я. – Просто мне нужно ознакомиться с материалами вашего дела. Вы не возражаете, если я скопирую письма себе на смартфон?

– Делайте, как считаете нужным, – кивнула женщина. – Только прошу, удалите их потом, ладно? Не хочу видеть всего этого…

Я завершила работу с электронной почтой Майи и зашла в социальную сеть, которой пользовалась писательница. Ее страничка была удалена, обычно восстановить историю сообщений после этого действия проблематично. Но благодаря тому же Тимохину я решила и эту задачу. Вскоре мне удалось восстановить и страничку Рудовской, и сообщения, которые приходили на ее аккаунт.

– Тут в основном родительские чаты, – пояснила Рудовская. – В школе, где учится Карина, все родители состоят в чате, он не только в социальной сети есть, но и в вайбере.

– Поняла, – сказала я.

Быстро просмотрела чаты, но ничего интересного не нашла. Зато сообщения, о которых мне говорила Майя, прочитала внимательно. В отличие от писем на электронную почту женщины, в социальной сети преступник только оскорблял Рудовскую, в выражениях особо не стеснялся. Удивительно, сколько грязи за последний месяц вылилось на несчастную писательницу…

– Получается, все это длится довольно продолжительное время, – заметила я. – Началось все месяц назад, верно?

– Ну да…

– А когда вышла в свет ваша книга?

– В июле этого года, – пояснила Рудовская.

– То есть пять месяцев назад, – заключила я. – Интересно, почему преступник, если это ваш, скажем так, коллега, не начал свое дело раньше…

– Не знаю, мне это неизвестно, – вздохнула Майя.

Я принялась изучать страничку, с которой присылали сообщения. Как и говорила Рудовская, никакой информации о пользователе не было, фотографий тоже. Никнейм не наталкивал ни на какие догадки, ни человеческого имени, ни фамилии преступник не указал. «Любитель книг» – так именовался неизвестный. Под этим псевдонимом мог скрываться кто угодно, вычислить настоящие имя и фамилию пользователя было трудновыполнимой задачей. И все же существовал на свете человек, которому эта головоломка по силам.

Я взяла свой телефон и набрала номер уже упомянутого мною Дмитрия Тимохина.

Приятель взял трубку сразу, скорее всего, сейчас у него разгар рабочего дня. Тимохин работает из дома, но это не означает, что он может заниматься служебными делами, когда ему заблагорассудится. Многие ошибочно считают, что работа на удаленке – просто рай, ведь не нужно каждое утро к восьми-девяти утра приезжать в офис и сидеть там до шести вечера. На самом деле все совсем не так. Фрилансеры обладают железной дисциплиной, зачастую их график просто сумасшедший, и если обычный человек приходит домой вечером и спокойно отдыхает либо занимается семьей, то фрилансер может пахать с пяти утра до двух ночи, а то и целые сутки.

Именно так работал Тимохин, и я искренне удивлялась, как он умудряется выживать без выходных и отпуска.

– Слушаю, – проговорил Дмитрий.

– Дима, привет, это Женя Охотникова, – проговорила я.

– Да, я понял, у тебя ко мне какое-то дело? – спросил Тимохин. – Только говори быстро и по сути, я программу запускаю.

– Хорошо. Мне надо установить настоящие имя и фамилию пользователя, я тебе сейчас пришлю эсэмэс-сообщение с никнеймом и адресом странички, – проговорила я. – Поможешь?

– Давай, только отвечу через час где-то, – пообещал тот.

Я поблагодарила приятеля и выслала ему все сведения, которые мне удалось найти о «Любителе книг». После этого вернулась к изучению странички Рудовской. Но кроме сообщений с оскорблениями, ничего интересного я не обнаружила.

– Скажите, а ваша дочь, Карина, она зарегистрирована в этой социальной сети? – поинтересовалась я.

– Наверно, – пожала плечами писательница. – Только как она там именуется, я не знаю. В такие подробности дочь меня не посвящает.

– То есть ее и в ваших друзьях нет? – уточнила я.

Майя отрицательно покачала головой.

– Карина пользуется ноутбуком? Имею в виду, у нее есть свой компьютер?

– Да, планшет, – сказала писательница. – Но Карина его всегда таскает с собой, в ее комнате его точно нет. Если она и заходит в интернет, то только через свой планшет или телефон. В принципе, планшет – штука удобная, можно и клавиатуру к нему подключить, но текст быстро не наберешь. Карине он нравится, я подумывала для своей работы взять что-то подобное, но потом отказалась от этой идеи. С ноутбуком гораздо проще.

– Могу я осмотреть комнату вашей дочери? – спросила я.

Майя кивнула и вытащила свой телефон.

– Попробую позвонить ей еще раз, – вздохнула она. – Может, сейчас она со мной соизволит поговорить…

Она набрала номер Карины, стала ждать, когда дочь возьмет трубку. Судя по всему, Карина звонок не проигнорировала, Майя стала расспрашивать девушку, что сказали врачи.

– Ну хоть это радует! – после недолгой паузы произнесла Рудовская. – Ты придешь сегодня домой? А, ясно… Будь осторожна, одна никуда не выходи! Если что – звони, я на связи!

Закончив разговор, женщина проговорила, обращаясь ко мне:

– К счастью, перелома нет, просто ушиб. Наверняка врач сказал Карине, чтобы она пока воздержалась от физических нагрузок, но вряд ли дочка станет его слушать. Уверена, она снова поедет на конюшню, тут я сделать ничего не могу. Надеюсь, хоть тренер не допустит ее до занятий…

– Погодите, Карина – взрослая девочка, она должна понимать, что если с травмированной рукой залезет на лошадь, любое падение может привести к печальным последствиям! – воскликнула я.

На это Майя махнула рукой.

– Вы просто не знаете Карину. Она максималистка, все или ничего. Уверена, даже сломанная нога не остановит ее от посещения конюшни…

– Она не придет сегодня домой? – уточнила я.

Рудовская отрицательно покачала головой.

– Нет, сказала, что ночует у подружки, – со вздохом произнесла писательница. – Уж не знаю, что там у нее за подружка, только иногда у меня возникают нехорошие подозрения. Надеюсь, что они неоправданны…

– Все-таки я хотела бы осмотреть ее комнату, – сказала я.

Майя встала из-за стола и проводила меня по коридору в глубь квартиры. Мне тоже казалось подозрительным, что Карина так часто ночует у какой-то подруги, а мать понятия не имеет, как эту подругу зовут и где она живет. Что, если Карина и в самом деле замешана в деле, которое я расследую? Подруга вполне могла оказаться сообщницей девушки, и вместе с этой подругой (или другом) Карина плетет интриги против Рудовской. Вот только зачем ей это надо? Чем так девушке не угодила мать?

– Что вообще Карина рассказывала вам о своей подруге? – спросила я. – Вы совсем ничего не знаете о ней?

– Да мне кажется, что у дочки просто появился молодой человек, – призналась Майя. – А мне она не говорит, не понимает, что ее ложь наталкивает на кучу мыслей, которые совершенно не радуют…

– Думаю, скоро придется установить, где пропадает девушка, – заявила я. – А то и в самом деле это как-то странно.

– Да как это сделать? Проследить за ней?

– Нет, есть более легкие варианты, – загадочно проговорила я, не вдаваясь в подробности.

Комната, где жила Карина, оказалась довольно просторной, однако вся она была завалена вещами. Похоже, девушка не любила наводить порядок в своих апартаментах, это было видно сразу.

Рудовская извинилась за бардак и пояснила, что Карина очень злится, если мать заходит в ее комнату и трогает вещи дочери.

Про себя я подумала, что дочь писательницы – та еще штучка, от такой можно ожидать что угодно. Ясно было, Карина – крайне неуправляемая девушка, про таких говорят: «без царя в голове». С матерью она обращается как хочет, поступает так, как ей удобно, и ни капли не заботится о мнении окружающих.

Я начала осмотр комнаты с письменного стола Карины. Несмотря на то, что все школьники давно перешли на электронные учебники, бумажными книгами уже никто не пользуется, а конспекты пишут на планшетах, в завалах я обнаружила школьные тетрадки Карины. Некоторые были прошлогодними, валялись они вперемешку с новыми, чистыми. Личных записей Карина не вела, я это поняла, когда просмотрела все тетради, которых было огромное количество. Почерк у девушки был жуткий, буквы скакали, на строчки она вообще внимания не обращала, а некоторые сокращения не смог бы расшифровать и самый опытный специалист по ведению конспектов.

Шкаф девушки ломился от вещей, уму непостижимо, сколько всевозможной одежды было напихано на полках и висело на вешалках. Судя по всему, Карина была довольно худенькой девушкой, джинсы она носила маленького размера. Надо будет попросить у Майи фотографию ее дочери, в конце концов, надо знать, как она выглядит. Что касается стиля, я затруднялась определить, каких вещей больше в гардеробе: присутствовала и спортивная одежда, и ультрамодная, и «вечерняя» – в виде черных платьев строгого кроя. Все это обилие шмоток буквально вывалилось на меня, когда я открыла дверцы шкафа.

Я внимательно исследовала шкаф на наличие посторонних предметов, однако ничего крамольного не нашла.

Кровать Карины была не заправлена, одеяло оказалось скомканным и кое-как валялось, подушка занимала не положенное место у изголовья, а располагалась где-то в середине постели. Под подушкой и под простынями я также ничего не нашла.

Пришлось признать, что осмотр комнаты не дал никаких результатов, кроме того, что я сделала вывод о неряшливости девушки. Но это мне никоим образом не помогло в расследовании, я не продвинулась ни на шаг.

Вместе с Рудовской мы вышли из комнаты Карины и вернулись на кухню. Майя шла впереди меня, поэтому я воспользовалась возможностью и установила в комнате девушки «жучки» – на всякий случай, возможно, прослушки зафиксируют что-то интересное. В прихожей я тоже установила «жучки», то же самое сделала на кухне.

Я решила найти Карину в социальных сетях, попросила для этого у Майи фотографию ее дочери. Рудовская отыскала самый свежий снимок на телефоне и протянула его мне. Я внимательно посмотрела на фото.