Марина Серова
Гори все синим пламенем

Глава 1

– Девушка, а вон тот кружевной пеньюарчик сколько стоит? – спросила я кажущуюся неживой продавщицу небольшого бутика и кивнула на противоположный прилавок.

– Длинный или короткий? – монотонно ответила она вопросом на вопрос, даже не посмотрев в мою сторону.

– Конечно, длинный.

– Почему «конечно»? – произнесла продавщица, не меняя ни тона, ни выражения лица.

– Да потому что в пенсионном возрасте короткое не вполне подходит, – начиная раздражаться, сказала я.

Это моя реплика послужила своего рода живой водой: девушка наконец посмотрела на меня и захлопала глазами, которые, казалось, изнемогали от невыносимой тяжести густо накрашенных ресниц.

– Вы… – удивленно протянула она, – в пенсионном?

– Нет, конечно, – я хохотнула, – моя тетя Мила.

Выслушав мой ответ, продавщица вновь отвернулась и прежним тоном назвала цену злополучного пеньюара.

– М-м-м, – разочарованно протянула я.

А повод для разочарования у меня действительно был.

Совершенно спокойно покинув утром свою квартиру и оставив тетю Милу в одиночестве, я отправилась в парикмахерскую, запланировав кое-какие покупки и короткий визит к подруге. Сидя в салоне, я невольно услышала разговор близсидящих дам, которые спорили о том, стоит ли отмечать день ангела или современному человеку достаточно празднования дня его рождения. В этот самый момент меня и осенило: у тети Милы сегодня день ангела! Не поздравив как следует любимую тетушку в день рождения, я обещала ей наверстать упущенное в день ангела и – надо же – забыла. Ох, какая же я! Мне даже и в голову не пришло, что сегодня тетя Мила не случайно поднялась раньше обычного и принялась готовить не обычные пироги, на кои она великая мастерица, а какой-то изысканный торт по новому рецепту.

Конечно, я захотела сразу же сорваться с парикмахерского кресла и лететь вперед, по магазинам – искать подарок, способный хоть в какой-то мере загладить мою вину. Ведь я с утра была так холодна с тетушкой, и – о боже! – даже не чмокнула ее перед уходом. Я чуть не выскочила прямо из-под ножниц, но, слава богу, мастер удержала меня, кивнув на зеркало, в котором я увидела невероятное отражение – одна часть головы к тому моменту являлась коротко остриженной, на другой же продолжали свисать длинные пряди. Можно было, конечно, прикинуться неформалкой, однако именно сегодня я напялила на себя классический строгий костюм, так что в этом наряде нечего было и думать изображать из себя любительницу шокирующих причесок. Пришлось терпеть до конца процедуры стрижки. Правда, все оставшееся время я нервничала и изредка дергалась, отчего, кстати, челка получилась немного неровной.

Главная проблема для меня заключалась в том, что, не собираясь приобретать ничего существенного, я взяла с собой довольно ограниченную сумму, часть которой пришлось отдать за услуги парикмахера. Поэтому теперь, после того как неживая продавщица назвала цену роскошного пеньюара, мне только и оставалось, что разочарованно мычать. А пеньюарчик, как назло, только один мне и понравился, и уходить без него не хотелось. Я стояла и неотрывно смотрела на него, что со стороны, наверное, выглядело немного странно. А я представляла, как преобразилась бы тетя Мила, облачившись в эту шикарную волну романтических кружев…

Нет, она, конечно, не являлась леди в стиле «а-ля романтик» и вовсе не представляла собой доисторическую старуху в чепчике с многочисленными выглядывающими из-под него буклями! Моя тетушка – дама из иного, если так можно выразиться, теста. Она просто обожает детективы. В последнем из прочитанных частное расследование вела дама ее возраста. Так вот однажды, облачившись в какой-то сногсшибательный пеньюар, героиня соблазнила седоволосого ловеласа, прежде абсолютно к ней равнодушного. Ловелас оказался замешанным в каком-то темном деле, и смелый шаг отважной женщины помог ей в скором будущем раскрыть преступление. Тетя Мила торжествовала после такого финала! Она как-то приободрилась и даже преобразилась внешне, а потом несколько дней подряд напевала: «Любви все возрасты покорны». Более того, тетушка начала перебирать свой небогатый гардероб в поисках какой-нибудь экстравагантной, способной сделать ее привлекательнее вещи. К сожалению, ничего подходящего так и не нашлось. А поскольку именно пеньюар сыграл во всей этой истории, несомненно, решающую роль, кружевная вещица в бутике и на меня теперь произвела такое впечатление.

– Так вы брать будете? – зевая, протянула продавщица.

– Берем, берем, – неожиданно раздалось за моей спиной.

Я обернулась, после чего сразу расплылась в широкой улыбке: передо мной стоял мой бывший одноклассник, с которым мы и после школы поддерживали теплые дружеские отношения. Затем он уехал на несколько лет за рубеж, и нить отношений между нами прервалась. Теперь же он, повзрослевший и заметно возмужавший, радостно смотрел на меня, готовый сию же минуту заключить в горячие объятия.

– Виталька?! – ахнув, воскликнула я.

– Он самый! – ответил Беккер и по-военному отдал честь.

– Ты как? Ты откуда? – ошарашенная, затараторила я.

– Давай выйдем отсюда сначала, а потом где-нибудь посидим и поговорим, – прервал меня Виталька. – Ты, кажется, что-то хотела купить? Сколько тебе на него не хватает? – Беккер кивнул на пеньюар.

Оказывается, он уже давно стоял за моей спиной и наблюдал за происходящим.

– Да это я не себе, я тетке, – с оправдывающейся интонацией начала я.

– Какая разница! – вновь перебил меня Беккер. – Сколько?

Немного смущаясь, я назвала сумму, после чего Виталий вынул из барсетки кожаный бумажник, расстегнул его и ловким движением пальцев быстро отсчитал несколько купюр.

– Ты разбогател, что ли? – прищурившись, сказала я, когда мы вышли на улицу.

– А ты откуда знаешь? – улыбнулся Беккер.

– Да как ты с денежками-то ловко: шик – шик, шик-шик… Прямо как вор-карманник!

Мы оба рассмеялись.

– А ты на мели, что ли? – успокоившись, серьезно спросил Беккер.

– Да нет, – протянула я и, махнув рукой, поведала Витальке от начала до конца всю историю про пропущенный тетушкин день рождения и про все, что за этим последовало. – Я обязательно верну. У меня деньги дома. Просто неудобно без подарка перед теткой появляться. Завтра же верну.

– Не завтра же, а сегодня! – шутливо – приказным тоном произнес Беккер. – Явишься ко мне сегодня же!

Я улыбалась, но тем не менее непонимающе подняла на него глаза.

– Бессо-овестная, – протянул Виталька, покачивая головой, – эх, и бессовестная… Семнадцатое число…

– Виталька! – ахнула я. – Да у тебя же сегодня день рождения! – Я хлопнула себя по лбу, проклиная собственную забывчивость. – Прости, ради бога! Поздравляю! – И я чмокнула Беккера в щеку.

– Никаких поздравлений сейчас не принимаю! В семь вечера – пожалуйста, а сейчас нет. Я еще не родился, – сказал Виталька и глянул на часы. – Ну, куда мы идем? – спросил он, так как мы все еще стояли у дверей магазина.

– Ты знаешь… – чувствуя себя немного неловко, протянула я, – наверное, никуда.

– Как?

– Я же это вручить должна! – я потрясла коробкой с покупкой.

– Успе-е-ешь, – Беккер махнул рукой.

– Нет-нет, – наотрез отказалась я. – И так ужасно виновата перед тетей.

– Ну а вечером-то придешь? – с надеждой в глазах проговорил Виталька, имея в виду намечающийся праздник.

– А ты по-прежнему один? – спросила я. – Я не буду лишней?

– Один.

– Тогда приду.

– Пожалуйста. Ведь мы столько не виделись! Столько узнать надо друг о друге и об общих знакомых…

– Приду, приду, – уже более уверенно сказала я. – А куда?

– Ко мне домой. В этот раз у нас все по-домашнему.

– Вы все там же?

– Ой, извини! – воскликнул Беккер. – Я совсем забыл: мои родители теперь в другом месте живут, ты же не знаешь.

Виталька достал из барсетки блокнот и, начеркав название улицы, номер дома и квартиры, вырвал листок и вручил мне.

– Круто! – воскликнула я, глянув на адрес. Указанный район в Тарасове считается сейчас очень престижным. Жилье там стоит дорого, что и обуславливает особенность контингента.

– Да, отец поднялся выше, – спокойно ответил Беккер.

– Тебе повезло, – немного неудачно пошутила я.

– Я так не считаю, – не принял шутки Виталик. – Отец долгие годы все наживал своим горбом. Начинал с мелочей, а теперь завод возглавляет. И я не хочу паразитировать на этом. У меня свое дело. Небольшое пока, но определенный доход приносит…

– А ты нисколько не изменился! – восхищенно воскликнула я, глядя на друга юности.

* * *

Оказавшись перед своей дверью, я на минуту замерла, прикидывая, как лучше поступить дальше. В конце концов я нажала кнопку звонка, коробку с подарком поставила к стене, а сама застыла в позе выполненного реверанса.

– Иду-у, – послышалось за дверью.

На лестничной клетке явственно ощущался сладкий аромат ванили, и я смело предположила, что торт уже готов. Однако тетя Мила не открывала долго, видимо, все еще суетилась над чем-то. В конце концов тетушка предстала передо мной нарядная и с уложенными в элегантную прическу волосами. Я не двигалась с места.

– Женя! – удивленно и радостно воскликнула она.

Я стала громко и выразительно напевать знаменитую мелодию «Happy Birthday…», раскланиваясь в многочисленных реверансах.

– Ну хватит, хватит, – остановила меня через некоторое время смеющаяся тетя, – заходи в дом.

Сделав плутоватое лицо, я подняла с полу коробку и, опустив глаза, протянула ее тете Миле.

– Ой-ой, какое чудо! – сразу разохалась она, разглядев подарок сквозь прозрачную пластиковую упаковку.

Когда же тетушка раскрыла коробку, ее восторги просто вышли за пределы возможного, и она начала осыпать меня словами благодарности.

– Угодила? – хитро спросила я.

– Угоди-ила, – протянула довольная женщина. – Ну, идем скорее за стол. У меня и торт готов, и чай остывает. Я заждалась тебя уже.

Проголодавшись, я с удовольствием накинулась на аппетитный, украшенный пышными кремовыми розами торт.

– Тетя, ты настоящая мастерица! – закатив глаза, промычала я, откусив приличный кусок.

– Старалась, – горделиво покивала тетушка и замолчала. – А ты тоже молодец – такой чудесный подарок мне преподнесла! А я, знаешь, – тетя Мила хихикнула, – судя по твоему утреннему настроению, грешным делом подумала, что ты забыла обо мне. День ангела – не день рождения, конечно, но внимания все-таки хочется, особенно пожилому человеку…

– Ну что ты, тетя! – с успокаивающей интонацией произнесла я. – Как ты могла обо мне такое подумать!

– Жень, а ты актриса хорошая, – прихлебывая горячий чай, заметила тетушка. – Равнодушие великолепно сыграла. Ты ведь это специально сделала? Чтобы сюрприз был неожиданнее?

Мне хотелось, чтобы тетя Мила побыстрее оставила тему моего утреннего невнимания к ней и сердитости, но она, как назло, не переставала галдеть об этом. Я, кажется, начала краснеть, преследуемая муками совести. Но в конце концов меня осенило: тетушка просто-напросто обо всем догадалась, а я тут сижу сейчас и корчу из себя мисс Благородство. Проклиная свои куриные мозги, я упрекнула себя еще и в самонадеянности. Ведь действительно глупо было думать, что юрист с многолетним стажем, ходячая юридическая энциклопедия, то бишь дорогая тетушка Мила, не раскусит мой дешевый трюк.

Однако, внутренне досадуя на себя, я все же не хотела напрямую сознаться в столь непростительной забывчивости и поспешила оправдаться окольными путями, выставив ее причиной загруженность работой.

– Ох, – вздохнула я, отодвигая пустое блюдце из-под торта, – устала я от всего! Кружусь прямо как белка в колесе. Сама о себе забывать стала.

– Вот-вот, Женя, – тут же подхватила тетка, – и я о том же. Тебе надо отдохнуть и заняться собой. Ведь когда-нибудь и о личной жизни подумать надо! Тебе который уж годок, а? – Тетушка Мила хитро прищурилась. – Вот-вот, а все бобылем ходишь! Конечно, так о женщинах не говорят, но тем не менее это информация к размышлению… Помни, Женя, человек – не цветок, и цвести ему не вечно. Пускай в дело свою молодость, красоту и привлекательность. И отдыхай, отдыхай больше!

Тетка опять сумела оборотить наш разговор в нужное ей русло. В этом – в железной логике мышления – она меня всегда обходила. Одной из излюбленных тем ее разговоров со мной были беседы о необходимости моего замужества. К счастью, сейчас мне было чем ее успокоить, ибо прямо вечером я намеревалась расслабиться на дне рождения Витальки.

– Правильно, тетя, – деловито заявила я. – Что это я? Все работа да работа! А жить когда? Между прочим, сегодня я намерена исправиться…

– Правда? – с особой нежностью в голосе спросила тетя Мила.

– Угу. Иду на день рождения.

– К кому, если не секрет?

– К молодому челове-еку, – игриво ответила я.

– Вот это я понимаю, вот это другое дело! – воскликнула тетушка. Немного помолчав, она с укоризной в глазах спросила: – Надеюсь, на этот раз ты подарок заранее приготовила? Или только сейчас вспомнила о своем приятеле?

– Я вынуждена была о нем вспомнить только сегодня!

– Почему?

– Да мы не виделись несколько лет, и вот сегодня, совсем неожиданно… И он пригласил меня.

– Вот оно что! Ну ты тогда пораньше выйди из дома, чтобы успеть подарок купить!

– Конечно, – согласилась я и кивнула головой. – Ну что же? Еще раз с днем ангела!

– Тортику покушай еще, – предложила тетя Мила и потянулась к моему пустому блюдцу, чтобы наполнить его.

Я хотела было уже выйти из-за стола и отправиться к себе, но, дабы угодить тетушке, осталась и с аппетитом, хотя и не без труда уплела еще одну порцию вкуснейшего торта.

– Теперь душ пойду приму да отдохну немного перед вечеринкой, – заявила я, вставая из-за стола. – Спасибо за угощение!

– А тебе за подарок, моя дорогая, – тетя потянулась ко мне и наградила звонким поцелуем в щеку.

Покачиваясь из-за потерянного чувства равновесия, вызванного переполнением желудка, я поплелась в ванную. У меня в запасе было несколько часов, пару из которых я могла потратить на отдых, пару – на приведение себя в порядок и приобретение подарка. Освежившись под душем, я тяжело опустилась на кровать и на некоторое время забылась в каком-то странном, поверхностном сне.

Мне снилось море – бушующее и страстное, мутное и свирепое. Оно катило свои огромные, вздымающиеся на несколько метров волны прямо на меня, а я стояла на берегу и почему-то никак не могла сойти с места, беспомощно подчиняясь воле злого рока. Вдруг один вал вырвался из общей кипучей массы и яростно бросился на меня, готовый поглотить мое маленькое тело в своем огромном зеве. В этот миг я проснулась и вскочила с кровати.

– Не к добру это все… – еще сонная, пробормотала я, глядясь в зеркало.

Глава 2

– Ну что? Как я выгляжу? – самодовольно вопрошала я, вертясь перед тетушкой.

– Женя-я, – восхищенно протянула та, – ты будешь просто вне конкуренции. – Очень просто, но в то же время изысканно и оригинально. Не зря же Коко Шанель сказала, что мода – это маленькое черное платье…

Я на самом деле, долго промучившись у своего гардероба, выбрала из всего имеющегося черное, прямого кроя, на тонких бретелях платье, едва доходящее до колен. Оно идеально смотрелось в сочетании с замшевыми туфлями на высокой шпильке и делало меня еще стройнее, привлекательней, сексапильней. Ансамбль я дополнила парой побрякушек и изящной замшевой сумочкой, после чего сочла, что мой вид вполне достоин комплимента. А ударить в грязь лицом не хотелось: судя по всему, контингент у Беккеров должен собраться элитный.

– Спасибо! – довольная одобрением, ответила я тетушке и ласково прислонилась к ее щеке своей.

– Ну иди, иди, а то опоздаешь, – поторопила она меня.

Я покинула квартиру, настраиваясь на предстоящее веселье. В самом деле, мне просто необходимо было расслабиться. Моя работа как бы предполагает создание вокруг меня стрессовых ситуаций, а от стрессов следует избавляться хотя бы путем их нейтрализации положительными эмоциями. Думаю, сегодняшний визит к Витальке принесет достаточно именно положительных эмоций.

Выйдя во двор и глянув на свой «Фольксваген», я брезгливо поморщилась: его покрывал нажитый за день чехол из пыли. М-да… Если я заявлюсь в гости на такой грязной машине, то в своем вечернем наряде буду выглядеть как роза среди, извиняюсь, навоза. Чтобы этого избежать, еще по пути к магазину «Подарки» я заскочила в автосервис, где моему верному «Фольксвагену» придали вид, приличествующий автомобилю столь элегантной дамы, как я… сегодня.

Подарок я выбирала недолго, сразу остановив выбор на дорогой шариковой ручке из довольно знаменитой и популярной нынче коллекции. Ручка лежала в красивом замшевом футляре, что превращало ее из вещи просто необходимой в вещь подарочную, поэтому мне не пришлось дополнительно заботиться об упаковке. И через двадцать минут я уже ехала по нужной улице в поисках нового Виталькиного дома.

Жилище Беккеров оказалось шикарным двухэтажным особняком из темно-красного кирпича, построенным в готическом стиле. В области чердака на фронтоне дома красовались огромные часы, посмотрев на которые я убедилась, что к месту прибыла вовремя. Впрочем, об этом свидетельствовали стоящие в ряд у забора три иномарки – видимо, гости уже собрались.

Я припарковалась на свободном месте, благо его было достаточно: на заасфальтированной площадке перед особняком свободно смогли бы разместиться еще несколько автомобилей. Дом окружал высокий кирпичный забор, а в центре его, если смотреть со стороны улицы, располагалась массивная деревянная дверь, которую вообще-то принято называть калиткой. Однако у меня просто язык не поворачивался окрестить это дубовое изделие данным словом.

Нажав на кнопку звонка, я еще раз, теперь уже профессиональным взглядом, окинула забор и заключила, что при желании его вполне можно преодолеть, даже не пользуясь лестницей. Я посмотрела на окна дома, загороженные красивыми коваными решетками, – в ответ на мой звонок ни одна занавеска не пошевелилась.

– Кто там? – раздался из домофона голос Виталия.

– Евгения Охотникова, – официально представилась я.

Домофон тут же замолчал, и через некоторое время Беккер-младший уже стоял передо мной с распростертыми объятиями. Я дружески чмокнула его в щеку и сразу же преподнесла свой подарок, сопроводив его коротеньким стихотворным поздравлением.

– Спасибо, спасибо, – улыбаясь, отвечал мне Виталька. – Ну что же ты стоишь? Проходи.

– Погоди, – остановила я его. – Пока мы одни, я тебе долг возвращу.

– Ты с ума сошла! – Беккер расхохотался и движением руки остановил меня. – Даже не думай! Идем.

Я не стала настаивать и вошла в дверь. На меня сразу пахнуло неповторимым цветочным ароматом. Я огляделась: дом сплошь окружали клумбы, изобилующие самыми разнообразными растениями.

– Какая красота! – восхищенно воскликнула я.

– Это все мама, – пояснил мой друг. – Она по части цветов большой знаток и любитель.

– Неужели такая красота никем не охраняется? – задала я вопрос, снова продиктованный чисто профессиональным любопытством.

– Ну… – протянул Виталька, – мордоворотов мы не держим, если ты это имеешь в виду. Их замещают два огромных волкодава. Но сегодня они томятся взаперти в задней части двора. Согласись, свирепый лай собак, недовольных появлением чужих людей, никак не прибавит в праздник удовольствия.

– Ну да, конечно, – согласилась я.

Виталий повел меня дальше по довольно широкой дорожке, окаймленной беленым бордюром.

– Пойдем дом посмотрим? – предложил Беккер.

Меня это немного удивило, поскольку я могла то же самое сделать в процессе, так сказать, празднования. Но когда из глубины сада появился отец Беккера в запачканном переднике с шампурами в руках, я поняла, что торжество будет проходить на свежем воздухе. И тут я ощутила, что к аромату цветов примешивается ни с чем не сравнимый запах жарящегося над углями мяса.

– Шашлык готов, – объявил нам издалека Беккер-старший.

– Ну что, будем дом смотреть? – повторил свой вопрос Виталька.

– Да нет, – ответила я, – здесь гораздо интереснее.

На самом деле я должна признаться, что подобные особняки мне порядком надоели – за время своей работы телохранителем я вдоволь насмотрелась на довольно однотипное убранство богатых комнат. А вот приятное времяпрепровождение в цветущем саду являлось пока для меня диковинкой.

В это время Беккер-старший приблизился к нам. Он с интересом оглядел меня и, не скрывая восхищенного взгляда, представился:

– Валерий Павлович, – и тут же добавил: – Что-то в вас кажется мне знакомым…

– Это моя одноклассница, папа, Женя Охотникова, – пояснил Виталька.

– То-то я смотрю… – протянул Беккер-старший. Но, думаю, он вряд ли мог узнать меня и вряд ли вообще мог помнить. Во время нашей с Виталькой юношеской дружбы я всего несколько раз бывала у него дома, и если и заставала вечно занятого Валерия Павловича, то всего только на минуту. Он, помнится, все время поглядывал на часы и куда-то спешил, а здороваясь, смотрел всегда мимо меня. Я просто не вызывала у него интереса. Не то что теперь… Валерий Павлович вдруг стал похож на кота, разомлевшего от пригревающих лучей солнца, когда улыбнулся и осторожно коснулся губами моей руки.

– Идем, – сказал Виталька, заметно недовольный отцовским поведением, и пропустил меня вперед.

Мы углублялись в сад, и он все больше удивлял, восхищал и очаровывал. Удивлял разнообразием цветов и дизайном клумб. Кто-то очень постарался, устроив все здесь с необыкновенной любовью и безупречным вкусом.

– Твоя мама просто умница! – восхищенно заметила я. – Как она со всем этим справляется?

– Ей садовник помогает, – ответил Виталька.

Сзади послышалось пыхтение. Оглянувшись, я увидела Валерия Павловича, пытающегося нас догнать. Он обнимал несколько бутылочек с кетчупом, и казалось, они вот-вот попадают из его рук.

– Давай-ка их мне, – предложил отцу свою помощь Виталька.

Тот сразу с радостью освободился от ноши, подошел ко мне, заняв место сына, и принялся меня обхаживать, неся абсолютную чепуху.

Мы миновали ряд довольно высоких цветущих кустарников, и в нескольких метрах за ними я увидела некое подобие шатра. Посреди небольшой заасфальтированной площадки стоял стол, заслоненный от солнца куполообразным навесом.

Присутствующие сразу же с интересом обратились в нашу сторону. Вопреки моим ожиданиям, гостей было немного, что мне понравилось. В одной из женщин я сразу узнала сестру Виталия, а во второй – мать. Они тоже, казалось, узнали во мне знакомого человека, но не решались назвать по имени, поскольку, наверное, боялись понадеяться на свою память.

– Прошу любить и жаловать, – безапелляционно заявил Виталька, – Евгения.

– Очень приятно, – в один голос заявили женщины и наградили меня дружески мягкими взглядами.

– Я вас помню! – после небольшой паузы заявила мать Беккера.

– И я, – добавила сестра, – вы с Витасом вместе учились? Я угадала?

Сестра была на пять лет старше Витальки, поэтому, когда мы только начали осмысленно с ним дружить, она уже заканчивала школу и вскоре вообще покинула родительскую обитель, отправившись покорять один из столичных вузов. Помню, впервые увидев меня рядом с братом, она окрестила нас женихом и невестой, заставив меня изрядно покраснеть. Я тогда ответила ей что-то резкое. Наверное, именно поэтому она меня и запомнила.

– Муж моей сестры Виктории Саша, – стал мне представлять присутствующих Беккер. – А это моя тетя Лена и ее супруг Михаил.

Последние из представленных – их я никогда раньше не видела – как-то неестественно улыбнулись и сели за стол.

– Всех прошу к нашему шалашу! – громко заявил Беккер-старший, и те, кто еще стоял, расположились на белых пластмассовых стульях, окружавших стол.

В центре стола дымилась огромная фарфоровая чаша, наполненная кусочками шашлыка с аппетитными румяными корочками. Все остальное являлось дополнением к этому яству: разнообразные салаты, закуски, соусы и прочее. С удовольствием я отметила стоящее в специальном ведерке вино. Оно по самое горлышко было засыпано кусочками льда. Хотя и говорят, что вино употребляют лишь в слегка охлажденном виде, сейчас мысль о холодной влаге меня обрадовала, так как было все еще очень душно, несмотря на уже закатившееся за холм солнце.

Единичные высказывания собравшихся за праздничным столом вскоре переросли в гул разговоров, мне было по-настоящему весело. Мужчины шутили, острили, произносили комплименты. И вообще – все старались доставить мне удовольствие, наверное, видя во мне будущую спутницу жизни Витальки.

Я, естественно, была посажена рядом с ним, а по другую руку от меня – нетрудно догадаться – примостился Беккер-старший. Вследствие этого недостатка в ухаживании я не испытывала. Более того, мне приходилось выслушивать двух мужчин одновременно. Мать Витальки, Юлия Николаевна, к поведению мужа отнеслась весьма снисходительно, тем более что ее развлекал какими-то веселыми историями старающийся угодить зять.

Через час такого времяпрепровождения все настолько оживились, что захотелось подвигаться. Беккер-старший включил музыку и первым начал выделывать такие выкрутасы, какие, наверное, ему не снились и во времена молодости. Он был забавен, даже смешон, но смешон по-доброму, поэтому никто не сдерживал бурного хохота, а дочь даже аплодировала разгулявшемуся папаше. Правда, когда он пригласил в качестве партнерши на свой танец меня, мне как-то расхотелось смеяться, ибо для соблюдения гармонии я тоже должна была на некоторое время стать клоуном. К счастью, нас с моим кавалером поддержали остальные. Они тоже стали плясать, исполняя просто умопомрачительные па и до слез хохоча друг над другом.

Танцы прерывались очередными тостами, когда все садились за стол, а потом снова продолжались. Вскоре все, почувствовав себя уставшими, решили расходиться. Пока гости осыпали словами благодарности Юлию Николаевну, Виталька отозвал меня в сторонку и тихо сказал:

– Останься. Мы толком и не поговорили ни о чем.

– Да неудобно как-то, – ответила я, – все уж расходятся.

– Брось ты, мы в саду тихонько посидим, поговорим. У нас во-он там, – Беккер указал рукой в правую сторону, – скамейка есть и качели.

– Ну не знаю… – неуверенно протянула я.

– Да ты чего как маленькая! Мама, между прочим, комнату для нас двоих уже приготовила.

– Что? – ахнула я.

– Ты не заметила, когда она отлучалась?

– Не-ет.

– А я заметил. В моей комнате загорелся свет, и за прозрачным тюлем замелькал силуэт мамы, обнимающий огромные подушки. До этого я стелил себе постель сам.

– Хм, – прыснули мы оба с Виталькой.

– А чего, может, тряхнем стариной? – подмаргивая, предложил Виталька. Он явно намекал на то, как мы – не помню уж, в каком классе, – целовались после уроков в подъезде моего дома.

– Иди ты! – смеясь, ответила я.

Между тем все присутствующие обратили внимание на наш заговорщический вид. Я заметила, как Юлия Николаевна махнула им рукой, чтоб уходили, а нам сказала:

– Идемте в дом?

– Да нет, мам, – отозвался Виталька, – мы в саду посидим.

– На свежем воздухе-то оно, конечно, лучше, – сказал Валерий Павлович. В его взгляде легко читалась зависть к сыну.

– Ну как хотите, – сказала Юлия Николаевна и, повернувшись к мужу, добавила: – Ты иди гостей-то проводи!

– Да-да, – торопливо пробормотал Беккер – старший и заспешил по тропинке за удаляющейся компанией.

Юлия Николаевна стала убирать со стола, и я не удержалась – предложила свою помощь. Она стала было отказываться, однако Виталька поддержал мою инициативу.

– Тут и убирать-то нечего, – заметила Юлия Николаевна. – Тарелки только донести до мойки и все, а подмету я здесь завтра.

Но мы уже приступили к делу.

– Юля! – послышалось чуть позже издалека.

Обернувшись, мы увидели на другом конце тропинки Валерия Павловича.

– Я к себе, – сообщил он.

Виталька пояснил:

– У отца в подвальном помещении возле гаража есть уединенная комнатка, где в жару всегда особая прохлада. К тому же там у него свой бар с богатой коллекцией спиртных напитков, бильярд и все такое прочее. В общем, настоящее мужское логово. Он там часто уединяется, когда гости расходятся.

– М-м, – понимающе протянула я.

– Вы идите, идите, – махнула рукой Юлия Николаевна, – остальное я сама.

На столе на самом деле было почти пусто. Шашлык и закуски гости смели практически подчистую, а посуду мы собрали аккуратными стопками.

Во дворе все затихло. Беккер-старший ушел к себе, Юлия Николаевна удалилась на кухню. Тетя Лена с дядей Михаилом отправились восвояси, сестра Витальки и ее муж тоже уехали – они жили отдельно. В общем, в этом большом, полном сказочной красоты саду мы с Виталькой остались одни.

Он потянул меня за руку:

– Идем.

Я, засмеявшись, как семнадцатилетняя девчонка, подчинилась.

– Хочешь собак посмотреть? – предложил Беккер.

– Хочу, – из любопытства согласилась я.

Мы побрели по тропинке и вскоре очутились у небольшого кирпичного сооружения, названного Виталькой будкой. На мой же взгляд, строение больше походило на собачий дворец. В нем даже было большое окно, заслоненное красивой кованой решеткой.

Еще издали я услышала, как из «будки» донеслось рычание. Когда мы приблизились, оно стало еще агрессивнее. Виталька посветил внутрь фонариком. В темноте сверкнули две пары готовых к прыжку злобных глаз.

– Виталь, что-то они неспокойно ведут себя… – заметила я.

– Брось ты! – отмахнулся школьный друг. – Просто обожрались! Отец им навалил всякой всячины, чтоб не гавкали, когда народ соберется. Как бы не сдохли от переедания…

Одна из собак молча рванулась к окну, но лапа ее застряла между двух железных прутьев, и она зло заскулила.

– И все же они явно тревожатся, – заметила я.

В опыте моей работы было и общение с собаками, и я знала особенности их поведения. Пес Шерлок, вверенный мне лично в одной из серьезных компаний, в случае надвигающейся опасности вел себя именно так, как сейчас беккеровские волкодавы.

Однако Виталька вновь отмахнулся:

– Ты же чужая, вот они и выказывают свое недовольство. Ладно, идем отсюда.

Беккер вновь потянул меня за руку, и мы медленно побрели по тропинке по направлению к скамейке, о которой говорил Виталька.

– Ну, рассказывай, – обратился он ко мне. – Что нового с тобой произошло за эти годы? Ты все так же охраняешь тела?

– Куда ж я от них денусь? – ухмыльнувшись, ответила я и поведала Беккеру несколько самых горячих историй из произошедших со мной.

К этому времени мы достигли нужного места. Виталька плюхнулся на скамейку, а я села на качели и продолжала перечислять последние события своей жизни. Беккер многому удивлялся, и в его глазах светилось все больше и больше восторга.

– Ты удивительная! – через некоторое время произнес он. – В тебе удивительно все. Как вообще красивую молодую девчонку понесло учиться в этот чертов спецотряд, будь он неладен? Да с твоей внешностью и с твоим ростом тебе бы на подиуме стоять, а не от подонков отстреливаться! Ох, боюсь я за тебя, Женька…