Марина Серова
Демон соблазна

ГЛАВА 2

Через каких-то пятнадцать минут я стремительной походкой вошла в кабинет Кирьянова. Владимир Сергеевич посмотрел на меня с нескрываемым интересом и сказал:

– Таня, честно говоря, я немало удивлен тем, что ты занимаешься этим делом.

– Почему? – спросила я, усаживаясь на стул для посетителей.

– Да там все ясно как дважды два. Взять убийцу – это лишь вопрос времени. Но мои ребята над этим работают, и я думаю, что уже завтра он будет в наших руках, – сказал Киря, и я почувствовала себя круглой дурочкой.

В голосе моего приятеля звучала четкая убежденность в том, что дело практически раскрыто, а у меня пока не было никаких версий, кроме той, что Аню придушил невыспавшийся стриптизер. Но, судя по всему, Володька подозревал в убийстве студентки университета не ее соседа по съемной квартире, а кого-то другого. И этот другой, наверное, оставил на месте преступления следы, у него существовал веский мотив, чтобы убить Шевелькову, и, напротив, он не имел алиби.

Кирьянов смотрел на меня с некоторым превосходством – держал паузу, и я не нашла ничего лучшего, как спросить:

– Значит, ты уже знаешь, кто совершил это преступление?

– Да, это сделал муж, – сказал Владимир Сергеевич и ответил на звонок служебного телефона: – Алло!

Хорошо, что в тот момент он от меня отвернулся, потому что глаза мои вылезли из орбит, а челюсть буквально отвисла от изумления. Наверное, в тот момент я выглядела не слишком привлекательно, но это случилось помимо моей воли. Так сказать, последствия легкого психологического шока от осознания того, что я нахожусь в арьергарде следствия. Анна Шевелькова, оказывается, была замужем, но мне никто об этом не сказал! Никто! Ни моя клиентка, она же квартирная хозяйка убитой, ни Анютин сосед. Нет, здесь явно была какая-то ошибка! Откуда взялся муж, о котором никто ничего не знает, где он все это время был и куда теперь исчез?

Таня, успокойся! Кажется, Володька пока что не сказал тебе, чей именно муж убил Шевелькову. Это ты уже сама домыслила, что речь шла именно об Анином супруге. А это мог быть, к примеру, супруг ее соседки, Лидии Михайловны Корзуновой, с которым та уже полтора года находится в стадии развода. Может, он маньяк? Или муж квартирной хозяйки… А еще в деле фигурировала тетка покойной, она же давняя приятельница Светланы Юрьевны, у нее, наверное, тоже есть супруг?

Пока Кирьянов разговаривал по телефону, я гадала над его словами и даже не сразу поняла, что он положил трубку и обращается уже ко мне.

– Что ты сказал? – переспросила я.

– Я спросил, кто тебе платит за это расследование?

– Мне? А что, это имеет для тебя принципиальное значение? – усмехнулась я, желая уйти от ответа.

Киря не стал ни на чем настаивать, сказав:

– Нет, не имеет, просто стало интересно…

– Мне вот тоже интересно, – перебила я, – о чьем муже ты говорил?

– Как о чьем? О супруге Анны Шевельковой, а теперь вдовце. О, да я вижу, ты не в курсе, что убитая была замужем, – догадался Кирьянов и самодовольно улыбнулся.

– Да, Володя, ты не ошибся. Я только сегодня приступила к этому делу, все наработки пока в эмбрионном состоянии, а о наличии у жертвы мужа мне никто не сказал, – раздраженно заметила я и достала из сумки пачку сигарет.

– Это и неудивительно. – Киря снисходительно улыбнулся. – О нем практически никто ничего не знал – ни родители убитой, ни ее тетушка, ни квартирная хозяйка, ни другие жильцы. Даже подружка – ни сном ни духом. Вот такая таинственная персона!

– Что же, Аня еще не успела никого с ним познакомить? Они, наверное, недавно поженились? – предположила я.

– Да уже больше месяца тому назад. За это время он, конечно, должен был где-то засветиться, но этого не случилось. И это очень и очень подозрительно! А главное, Сивоплясов – мы узнали его фамилию из штампа в паспорте Шевельковой – за день до убийства взял на работе кратковременный отпуск за свой счет и исчез в неизвестном направлении. Нет, вероятно, это он так думает, что в неизвестном, а у нас есть все основания полагать, что муж убитой находится в Дольске, откуда он, собственно, родом. – Кирьянов лукаво прищурился. – Наверное, думает обеспечить себе таким образом алиби.

– Возможно, только все это как-то странно, – заметила я, интуитивно чувствуя, что в версии моего приятеля есть какой-то серьезный изъян.

– А что тут странного? – Володька развел руками. – Анна и Николай родом из одного городка, встретились в Тарасове, поженились тайком от родителей. Наверное, сразу после свадьбы у них пошел какой-то разлад. Такое, увы, не редкость. Возможно, Шевелькова по-доброму разводиться не хотела, требовала компенсацию за материальный и моральный ущерб, вот Сивоплясов ее и задушил, чтобы ничего не платить. Как тебе такой мотив?

Я смотрела на Кирьянова и часто-часто моргала глазами, не находя ни одного аргумента ни за, ни против этой версии. А Владимир Сергеевич явно ждал моей похвалы за оперативность расследования всех обстоятельств дела.

– Ну, я не знаю. Наверное, в этом что-то есть, – процедила я сквозь зубы и стряхнула пепел с сигареты.

– Конечно, есть, – воодушевился подполковник. – Сивоплясов думает, что он всех обхитрил! Чтобы из Дольска в Тарасов на машине смотаться, сделать здесь все задуманное, а потом вернуться обратно, требуется максимум часа три. Наверняка Николай там на это время обеспечил себе какое-нибудь дутое алиби. Только этот номер у него не пройдет! Я послал в командировку в Дольск своего человека. Он быстро выведет Сивоплясова на чистую воду.

Володька был так уверен в своей правоте, что мне не хотелось его раньше времени разочаровывать. А противоречий в его версии я углядела не так уж и мало. Вот, например, если у Ани и Коли сразу после свадьбы пошел разлад, то откуда муженек знал все тонкости насчет того, когда она бывает дома одна? Ведь нет ни одного свидетеля, буквально ни одного. Да и с мотивом, на мой взгляд, не все так гладко. Детей у молодых не было, поэтому проблемы с разводом не должно было возникнуть. Хотя… Я почувствовала, что молчать дальше неприлично, поэтому сказала:

– Да, Володя, возможно, все так и есть, как ты говоришь. А что этот Сивоплясов из себя представляет? Чем он занимается в Тарасове?

– Чем занимается? – Киря улыбнулся одними уголками рта. – Ценными бумагами. Он – заместитель управляющего компании «Тарбизнесконсалтинг».

– О как! Серьезный человек. С чего бы ему в «мокрушники» идти? – Мне сразу разонравилась версия Кирьянова.

– Ну, чужая душа – потемки… В общем, живет Сивоплясов в своей однокомнатной квартире на Соляной улице, приобретенной им незадолго до женитьбы. И сотрудники, и соседи характеризуют его только положительно – аккуратный, почтительный, и так далее, и тому подобное. А вот родители Анны его не жалуют. Говорят, что отец Николая в девяностые годы едва под суд не попал, а яблочко от яблоньки, сама понимаешь, недалеко падает. – Володька наткнулся глазами на мой скептический взгляд и добавил: – И потом, раз Анна его ото всех скрывала, значит, похвастаться было нечем. Ошибочка, наверное, с замужеством вышла.

Володькины аргументы меня ни в чем не убедили. Я немного подумала и уточнила:

– А в чем Сивоплясов-старший конкретно был замешан?

– Типичная картинка середины девяностых, – и Киря пояснил: – Отец нашего подозреваемого был директором Дольского цементного завода, зарплату рабочим месяцами задерживал, турбазу на Волге незаконно своим дальним родственникам продал, причем за смешные деньги. Короче, нарушал должностные обязанности и превышал полномочия, как мог, но, повторюсь, до суда дело не дошло. Говорят, откупился, но с директоров его все же сняли. Тогда он открыл какую-то посредническую фирму, тоже с цементом связанную, и до сих пор в этом бизнесе крутится, причем весьма успешно.

Осведомленность Кирьянова меня удивила, и я не смогла удержаться от вопроса:

– И откуда ты все это знаешь?

– Родители покойной сегодня утром рассказали. Они вчера вечером из Дольска приехали.

– А я могу с ними встретиться?

– Если считаешь нужным. – Кирьянов открыл папку, полистал ее и сказал: – Они остановились у Любарской Ларисы Евгеньевны. Это их родственница.

Записав домашний адрес и телефон тетки убитой девушки, я немного подумала и попросила Володьку дать мне еще кое-какие справочки. Киря, не колеблясь, тут же снабдил меня ценной информацией, а потом спросил:

– Да, Таня, я так и не понял: кто тебя нанял? Так и не скажешь?

Мы были с Володькой добрыми друзьями, расследовали вместе не один десяток сложнейших дел. Благодаря сотрудничеству со мной Кирьянов вошел в коридор успешного движения – стал начальником, получил звание подполковника. А для меня он был просто кладезем полезных сведений. В принципе я от него тоже никогда ничего не скрывала – почти никогда.

– Володя, ты не поверишь, но меня наняла квартирная хозяйка, – сказала я, рассчитывая произвести на него впечатление таким ответом.

– Почему не поверю? Больше и людей-то более или менее состоятельных вокруг Шевельковой не было. Конечно, если не считать мужа. Но мы-то подозреваем его в убийстве, поэтому ему нанимать частного детектива нет никакого смысла, – здраво рассудил Володька.

– Подожди, а как же Анины родители? У них, кажется, в Дольске строительный бизнес имеется?

– Имелся, – поправил меня подполковник, – пока их фирма не сгорела, в прямом смысле этого слова. Этой зимой случился пожар, и склад вместе с лакокрасочной продукцией дотла выгорел, офисное помещение тоже сильно пострадало. Шевельковы свое общество с ограниченной ответственностью были вынуждены закрыть. В бизнес они больше не лезут. Как говорится, один раз обожглись и на том успокоились.

– А каковы были причины того пожара? Не поджог ли?

– Шевельковы сказали, что была обнаружена неисправность электропроводки. Я пока не вижу смысла глубоко копать и связывать все несчастья, свалившиеся на них в последнее время, в одно целое. К чему мне брать на себя лишнюю работу? Своей невпроворот, – поспешил оправдаться Кирьянов. – Пускай уж дольские коллеги над этим работают.

– Да, возможно, крах их строительного бизнеса и убийство дочери никак между собой не связаны, – согласилась я. – Ладно, спасибо тебе, Володя, за консультацию, я пойду поразмышляю над твоей версией. Да, ты, пожалуйста, держи меня в курсе дела насчет мужа убитой. Ладно?

– Хорошо, как только мой человек из Дольска отзвонится, я с тобой сразу свяжусь, – пообещал Киря. – Я почти уверен, что этот Сивоплясов и есть убийца. Если хочешь, мы тебя к задержанию подключим.

– Хочу.

– Нет проблем. Я понимаю, что тебе надо перед клиенткой не ударить лицом в грязь.

На этой дружественной ноте мы с Кирьяновым и расстались. Однако я вышла из горуправы несколько озадаченной. У меня было такое ощущение, что мы смотрели с Володькой на одно преступление с совершенно разных точек обзора, а потому видели две абсолютно непохожие друг на друга картинки. Да, Анино замужество было очень странным, с моей точки зрения, оно очень походило на фиктивный брак. Девичью фамилию Анюта менять не стала, да и семейных отношений, кажется, никаких не было – ни общей постели, ни совместного домашнего хозяйства. Как говорится, каждый щи варил в своей кастрюльке. При разводе этот факт имеет очень большое значение, а посему Анну и Николая развели бы без проблем.

Мысль о фиктивном браке прочно засела в моей голове, и я муссировала ее со всех сторон. Фиктивные браки совершаются, как правило, по обоюдному согласию и несут в себе конкретную выгоду для обеих сторон. В чем состояла практическая польза для Шевельковой, я догадалась практически сразу – Николай оказывал жене финансовую поддержку. Моя клиентка говорила, что поначалу Аня исправно платила за жилье, потом стала задерживать плату, потому что у ее родителей начались проблемы в бизнесе. Но, вопреки убеждению Скидановой, ни три месяца тому назад, ни в настоящее время эти проблемы так и не разрешились. Но вот студентка-квартирантка стала снова исправно вносить плату за съем комнаты, а ведь эта сумма в несколько раз превышала ее стипендию. Вероятно, девушке пришлось как-то крутиться, искать источники дохода, и она зарегистрировала выгодный брак с заместителем управляющего консалтинговой компании. Ясно, что Николай Сивоплясов получал неплохое жалованье и мог ежемесячно отстегивать фиктивной жене энную сумму денег. Вопрос только в том, какая ему самому была от этого польза? В простую благотворительность на ниве платонических отношений мне как-то не верилось.

Я немного посидела в своей машине, порассуждала на эту тему, но так ни до чего и не додумалась. Зато вспомнила о своих гадальных двенадцатигранниках, лежавших в бардачке моей «девятки». Я вынула бархатный мешочек, достала из него три косточки и, размышляя о перспективах своего расследования, метнула двенадцатигранники на переднюю панель машины. На верхних гранях выпали числа: 26+11+14. Эта числовая комбинация трактовалась следующим образом: «Вам придется иметь дело с неприятными людьми». Сначала подобная вероятность меня расстроила, но потом я подумала, что все не так уж и плохо. Неприятные люди тоже могут оказаться полезными для следствия. Осведомленность фигурантов гораздо важнее их внешней и внутренней привлекательности.

Я заглянула в листочек, где записала всю информацию со слов Кирьянова, и решила, что в первую очередь надо пообщаться с Аниными родителями. Владимира Сергеевича они просветили насчет своего зятька, так почему бы им и меня не ввести в курс дела? Вдруг Володькина версия справедлива, а я напрасно подыскиваю другую кандидатуру на роль убийцы?

Набрав номер домашнего телефона Любарской, я почти сразу услышала в трубке чьи-то всхлипывания:

– Слушаю вас…

– Лариса Евгеньевна? – на всякий случай уточнила я.

– Да, это я, – трагическим тоном провозгласила Любарская.

– Здравствуйте. Вас беспокоит частный детектив Татьяна Иванова. Я занимаюсь расследованием убийства Ани Шевельковой, поэтому хотела бы встретиться с ее родителями и с вами…

– Ты хочешь нажиться на нашем горе? – рявкнула в трубку Любарская. – Это надо же, наглая какая! Услуги она нам свои предлагает! И откуда ты, шустрая такая, свалилась?

Интересно, почему она с ходу принялась мне «тыкать»?

Предсказание гадальных косточек не заставило себя долго ждать. Первая же дамочка-контактер произвела на меня самое неприятное впечатление. Однако мои эмоции не должны мешать делу, и мне пришлось внести ясность в ситуацию.

– Лариса Евгеньевна, вы ошибаетесь. Я вовсе не хочу наживаться на вашем горе. Но моя профессия – частный детектив, и мне надо задать вам несколько вопросов. Не волнуйтесь, мои услуги уже оплачены.

– Кем же это, интересно? Колькой Сивоплясовым, что ли?

– Нет, меня наняла ваша хорошая знакомая, Светлана Юрьевна Скиданова. – Я не видела смысла скрывать этот факт.

– Ах, вон оно что! Значит, Света почувствовала свою вину… Да, говорила я ей, что за жильцами нужен неусыпный контроль! А она, видите ли, на работе все время занята! – в сердцах заметила Любарская. – Так, и чего ты от меня хочешь?

– Я хотела бы поговорить с вами и с родителями Ани, – ангельским голосочком прощебетала я, понимая, что только такая манера поведения поможет мне добиться положительного результата. – Вы могли бы меня сегодня принять?

– Неужели ты не понимаешь, что мне, Марии Евгеньевне и Константину Филипповичу очень тяжело говорить о смерти их дочери?

– Понимаю, но, наверное, они желали бы, чтобы убийца был как можно скорее найден и наказан, – сказала я и запоздало вспомнила, что моя клиентка просила назвать имя убийцы лично ей – и только ей. Как Скиданова собиралась в дальнейшем распорядиться этой информацией, я пока не знала…

– Вроде бы с этим все ясно… Колька Сивоплясов ее задушил! Ну вот, Машу по твоей милости разбудила. Маша, тут, это… сыщица звонит, ее Анина квартирная хозяйка наняла. Хочет с нами встретиться… Ну, ладно, приходи, поговорим. – Это она заявила уже мне. – Адрес знаешь?

– Да.

– А код подъездной двери?

– Нет.

Любарская назвала трехзначный шифр и повесила трубку. Я завела машину и поехала в район Третьей Дачной улицы.

* * *

Лариса Евгеньевна и ее родная сестра Мария Евгеньевна встретили меня в глубоком трауре. На них были одинаковые черные джемперы из ангорки и юбки из джерси. У одной женщины, выглядевшей постарше, волосы покрывал шелковый платок, у второй они были спрятаны под кружевным шарфиком. Кто из них кто, я не сразу поняла.

– Вот, Маша, это и есть частный детектив, – оглядывая меня критическим взглядом с головы до ног, сказала Любарская, младшая сестра. – Я так и поняла по голосу, что она молода, а потому совершенно неопытна.

– Да, молода, – подтвердила Шевелькова и пустила горькую слезу.

Лариса Евгеньевна из солидарности с ней тоже расплакалась. В общем, минут пять я стояла в прихожей и слушала их причитания. Этот плач, наверное, еще долго бы продолжался, но тут в арочном проеме гостиной показался невысокий лысоватый мужчина с заспанными глазами. Я сразу предположила, что это отец убитой, Шевельков Константин Филиппович. Вместо приветствия он противненько фыркнул забитым носом и сказал:

– Вы что тут такой вой подняли? Понимаю, снова пришли с соболезнованиями… А сколько народу еще появится? На всех никаких слез не хватит. Анюту все равно уже не вернешь, поэтому лучше шли бы вы на кухню и сообразили там что-нибудь. Девушка, наверное, не откажется помянуть с нами Аню. – Шевельков повел носом и вновь издал неприятный фыркающий звук.

– Костя, ты думаешь, что говоришь? – осадила его супруга. – Это частный детектив. Она пришла с нами по делу поговорить, а не поминать Анюту.

– Да? – страшно удивился Шевельков и оттопырил нижнюю губу, став при этом похожим на обезьяну.

– Татьяна Иванова, – представилась я.

– Частный детектив? А что, тарасовская милиция уже руки умывает? Они же вроде Кольку Сивоплясова подозревали? Вот попадись он мне, я его, душегуба, без суда и следствия на месте прикончу! – пригрозил Шевельков, притопнув ногой, но все это выглядело как-то комично.

Очевидно, Константин Филиппович уже залил свое горе спиртным, крепко поспал, а теперь душа его просила новой порции огненной воды. Женщины, переставшие плакать, набросились на него едва ли не с кулаками. Им стало не до меня. Они тщетно взывали к разуму господина Шевелькова. Я стояла у входной двери, то расстегивая «молнию» на ветровке, то застегивая ее в ожидании того, когда обо мне наконец-то вспомнят. Мое терпение было вознаграждено. Первой опамятовалась Любарская и пригласила меня пройти в гостиную.

Я села в глубокое кресло около входа, супруги Шевельковы расположились на диване, напротив меня, а Лариса Евгеньевна поставила стул в центре комнаты и уселась на него, скрестив руки на груди. Можно было приступать к опросу, но я поймала себя на мысли, что эти люди ничем мне не помогут. В милиции им невольно внушили, что убийца – Николай Сивоплясов, и они в это безоговорочно поверили. Повисшую в комнате тишину нарушило фырканье Константина Филипповича. Вероятно, у него был насморк, сопровождавшийся отсутствием хороших манер.

Мой первый вопрос не отличался оригинальностью, но тем не менее я его задала:

– Скажите, вы знали о замужестве вашей дочери?

– Нет, – в один голос ответили супруги Шевельковы.

– Я тоже не знала, – вставила свое веское слово Любарская.

– А до своего переезда в Тарасов Аня была знакома с Николаем?

– Ну как знакома, – начал рассуждать отец убитой девушки. – Дольск – небольшой городок, там все друг друга в лицо знают. Сивоплясовы вообще люди известные. Петр Вениаминович одно время был директором цементного завода. Сколько там с тех пор директоров сменилось! После него… кто же?.. а, Пономаренко был, потом этот, как его…

– Ближе к теме, пожалуйста, – попросила я.

– Если ближе, – сказала Мария Евгеньевна, – то Колька старше нашей Анюты на десять лет. Когда он уехал из Дольска в Тарасов, наша дочь была еще ребенком. Возможно, они мимоходом потом у нас в городке и встречались, но никаких отношений у них не было. Это точно.

– А у Ани был какой-нибудь парень? – поинтересовалась я.

Мария Евгеньевна и Константин Филиппович переглянулись, но промолчали.

– Нет, – ответила за них Анина тетка с полной убежденностью в голосе. – Как могла, я племянницу контролировала. Никаких романов она не крутила.

– Это странно. Я видела Анины фотографии, она была очень симпатичной девушкой…

– Симпатичной? – осадил меня Шевельков. – Да наша дочь была просто красавицей, а этот изверг ее задушил!

– Подождите, подождите, еще не доказано, что это сделал Николай Сивоплясов. Давайте вместе с вами поразмышляем: мог ли это сделать кто-то другой?

Супруги Шевельковы снова переглянулись, как бы спрашивая себя, мог ли убийцей быть кто-то другой.

– Значит, так, – заявила Лариса Евгеньевна, – Аня ни с кем в Тарасове не встречалась. Я в этом совершенно уверена!

– Лара, как ты можешь быть в этом уверена, если даже не знала, что Анюта зарегистрировалась с Сивоплясовым, – вполне резонно заметила Мария Евгеньевна, и ее сестра поджала губы.

– Да, вот если бы она у тебя жила, то ничего бы с ней не случилось, – упрекнул Любарскую Шевельков и снова зафыркал.

– Костя, Маша, вы же знаете, что я не могла поселить Аню у себя, ведь с нами живет Сережа. – Лариса Евгеньевна повернулась ко мне и пояснила: – Это сын моего мужа от первого брака. Мы с Львом Марковичем с утра до вечера на работе. Кто знает, чем бы здесь Сережа и Аня в наше отсутствие занимались!

– Так лучше бы и занимались этим самым, – Константин Филиппович в очередной раз продемонстрировал нам свою непривлекательную привычку «растопыривать» ноздри и фыркать, – пусть бы даже Анюта родила от вашего Сережи, но жива бы осталась.

– Выходит, вы меня в ее смерти вините? – Любарская вскочила со стула и театрально вскинула руки к потолку. – Это надо же, до такого додуматься! Я блюла племянницу, еще как блюла, а мне такие упреки в лицо бросают! Маша, а ты почему молчишь? Твой муж меня оскорбляет, а ты как в рот воды набрала! Погоди, или ты тоже считаешь, что это я во всем виновата?

Мария Евгеньевна молчала, утирая платочком слезы.

– Лара, да ладно тебе, совсем я не то имел в виду, – в знак примирения сказал Шевельков. – Не надо было нам вообще Анюту в Тарасов пускать. Но, с другой стороны, она же школу на одни пятерки закончила. А вот золотую медаль, сволочи, зажали! Конечно, медали только блатным дают… Да, ей надо было дальше учиться, а в Дольске-то ни одного вуза нету…

– Не о том мы говорим, не о том, – заметила Мария Евгеньевна. – Аню уже не вернешь, а кто убил ее, мы не знаем. Вы, Татьяна, правильно заметили: против Николая Сивоплясова у нас ничего конкретного нет.

– Как это – ничего нет? – всполошился ее супруг. – А Колькин папаша с его преступным прошлым? А тайный брак с нашей дочерью? А исчезновение нашего зятька из Тарасова? Это все доказательства. Разве нет?

– Косвенные, – заметила я.

– А что, по-вашему, и прямые есть? – осведомился Шевельков, поражая меня узостью своего кругозора.

– Например, ими служат обычно отпечатки пальцев или вещи, оставленные на месте преступления, затем мотив и отсутствие алиби, – пояснила я, вспомнив, что Кирьянов ни о чем таком мне не говорил. Мне вообще показалось, что Владимир Сергеевич поторопился со своими догадками.

Родственники погибшей сделали умные лица. Наверное, они размышляли над тем, имеются ли подобные факты в отношении Сивоплясова. А меня посетила другая мысль – пора уходить, потому что ничего нового Любарская и Шевельковы мне не расскажут.

– Знаете, я, пожалуй, пойду, – сказала я, поднимаясь с кресла.

– Ну вот, я с самого начала знала, что твой визит будет бестолковым, – неделикатно заметила Любарская. – И где тебя только Светка нашла? Могла бы кого-нибудь поопытнее нанять, отставного следователя, например.

Меня почему-то задели ее слова, и я решила напоследок съязвить:

– Кстати, Лариса Евгеньевна, а где лично вы находились в момент убийства?

– Кто – я?! – округлила глаза Любарская. – Ты что же, меня подозреваешь?! Ну это, знаешь ли, переходит все рамки. Маша, ты слышала, что она сказала?

– Ларка, и правда, где ты была позавчера вечером? – осведомился Константин Филиппович, фыркая носом. – Отчитайся!

– Дома! Я, мой муж, Лев Маркович, и Сережа – мы весь вечер были дома, смотрели телевизор. Кстати, ровно в девять соседка из сорок первой квартиры заходила, спрашивала, как у нас первый канал работает. Так что у нас алиби!

– Вот и замечательно, – сказала я и ретировалась к выходу.

Меня не стали задерживать, проводили очередным приступом плача. Двенадцатигранники не обманули. По крайней мере с двумя неприятными людьми я уже пообщалась. Одна лишь Мария Евгеньевна произвела на меня вполне благоприятное впечатление, чего я не могла сказать о ее муже и младшей сестре. А в целом, время на общение с этой семейкой было потрачено зря. Никакой новой информации они мне не дали. Да и что можно было ожидать от родителей, которые жили в другом городе, и от тетки, которая хоть и пыталась контролировать племянницу, но пропустила такое важное событие в ее жизни, как регистрация брака? Нет, надо пообщаться с теми, кто каждый день встречался с Аней, с ее подругами и просто однокурсниками. Они-то наверняка расскажут что-нибудь интересненькое. Возможно, у Шевельковой все-таки был молодой человек, на которого внезапное замужество Анны подействовало, как настоящий шок и… Ладно, Таня, не надо домыслов. Следует опираться только на конкретные факты.