Марина Рублевская
Свадьба под красной Луной

Лёгкую машину подбрасывало на каждой кочке словно пустую консервную банку. Таксист не следил за дорогой: отвлекался то на телефон, то на радио. Я всю поездку держалась мокрыми руками за ремень безопасности, иногда прикрывала глаза, тихо шипела при ударах о землю. Под конец пути я заставила себя посмотреть в окно.

По бокам проплывали поляны, усыпанные поздними цветами, а за ними стояли аккуратные леса. Три года не была в этих местах. Хотелось выбраться из машины, снять туфли и пойти босиком по траве, наслаждаясь последними тёплыми сентябрьскими деньками. Вместо этого я произнесла сдавленным голосом:

– Извините, а можно побыстрее?

– Девушка, едем на пределе. Куда вы так спешите?

– На свадьбу.

– А-а-а, – протянул таксист, – Вот оно что! Я думал на юбилей какой. А кто женится?

– Моя лучшая подруга.

– Всё понятно. Держитесь!

Водитель прибавил газу, и машина рванула быстрее. Я вжалась в сидение, снова зажмурившись. Менее десяти минут оставалось до начала церемонии. Фуршет и общение с гостями уже прошли мимо, но это хорошо. Повышенное внимание сегодня нужно невесте, а не мне.

Я успела. За пять минут до начала таксист остановился у парадного входа в поместье Лиссовских. Эля будет счастлива.

Родители Эльжбеты двадцать лет назад купили огромный заросший кусок земли с развалинами старинной усадьбы. Вложив немалые средства, они превратили этот заброшенный участок посреди ничего в родовое гнездо, не уступающее дворянским имениям прошлого – с колоннами, бальным залом и регулярным парком.

Я вылезла из машины и не сдержала стон боли: ухабистая дорога окончательно доконала моё тело, утомленное перелетом. Я повесила на плечо маленькую сумочку, взяла в одну руку пышный букет из ромашек, в другую – чемодан, и поковыляла по гранитной плитке к главному входу, высматривая изменения, произошедшие за три года.

Взгляд, увы, ни за что не цеплялся: те же колонны, разве что белёные, тот же бронзовый лебедь в маленьком фонтанчике, разве что начищенный, те же перила вдоль лестницы с резными мраморными балясинами, разве что украшены цветами и лентами. Всё, как прежде.

С Элей мы неразлучны с балетной школы, и, не смотря на разницу в социальном положении, крепко сдружились и вместе прошли девять кругов хореографического ада. Родители подруги много времени уделяли бизнесу, богатство не далось им легко. Дочь их часто оставалась в огромном доме на попечении нянь, горничных и прочей прислуги, но в совершенном одиночестве. Когда ей это надоело, она выпросила разрешение у моих родителей и начала забирать меня в свой великолепный белоснежный замок.

Много чудесных минут провели мы под этой крышей: играли в принцесс, устраивали балы для нас двоих, выдумывали истории, грезили о любви и красивой свадьбе. Сегодня мечта Эли осуществиться.

Я подошла к лестнице и остановилась, собираясь с силами. Меня окликнули:

– Ядвига!

Ко мне двигалась блондинка в розовом платье подружки невесты. Это была Анжелика – приятельница Эли.

– Привет, – поздоровалась я, изображая радость встречи.

– Привет, – она приблизилась и чмокнула меня в щеку, обдав ароматом приторно-сладких духов, – Наконец-то я тебя нашла. Побежали, вот-вот начнётся.

Она быстро зацокала высокими каблуками, удаляясь в сторону заднего двора, и спросила из-за плеча:

– Как добралась?

– Помедленнее, пожалуйста.

– О, прости, – она сбавила шаг, – Цвет свадьбы – розовый.

– Знаю. Я только что прилетела, не успела переодеться.

По правде говоря, в туалете аэропорта я сменила спортивный костюм на единственно приличное платье, которое было у меня – красное в пол. Выглядело оно повседневно, но я и не рассчитывала остаться на торжество. Хотела поздравить молодожёнов и поскорее вернуться к себе.

Мы шли в парк в неловком молчании. Я подняла букет на уровень глаз и осмотрела цветы. Анжелика вставила непрошеное замечание, обернув его вопросом в якобы удивлённом тоне:

– Ромашки? Белые розы – это …

Я прервала ее:

– Эля любит ромашки.

– Да? Что ж.

Подружка невесты привела меня на место церемонии и усадила на крайнее кресло в дальнем ряду, наполовину скрытое скульптурой из цветов. Тем лучше. Ко мне подошёл какой-то мужчина из обслуживающего персонала и предложил унести чемодан в дом, на что я согласилась.

Осталось каких-то шестьдесят секунд. Я начала поправлять бумагу на букете, затем постаралась убирать с лица пряди волнистых рыжих волос, выбившихся из причёски, но проказливый ветер тут же задувал их обратно.

Заиграла торжественная музыка и ведущий объявил выход жениха. Впереди шли шаферы – пятеро разномастных парней в серых костюмах, а за ними вышел он.

Жених был красив и статен. В чёрных глазах его плясали огни, парень с приглушённой радостью смотрел вокруг. На губах лежала улыбка довольного жизнью человека. Ровная горделивая походка отлично сидящий фрак, делали его принцем в глазах гостей. Всем был хорош жених. Кроме одного – это был мой жених.

Александр – простой парень, талантливый, но бедный пианист. Родословной аристократа не имел, зато харизмы хватило бы на десятерых. Когда-то он просил моей руки, но трагический случай расставил все по своим местам. И теперь он ждал у алтаря ту, кого я звала сестрой.

Два года назад я оборвала общение с людьми из прежней жизни, переехала в другую страну и собирала себя по кускам. Эля приехала ко мне однажды, попросила у разрешения на отношения с Александром, я дала его не раздумывая. Разве я могу встать на пути их чувств? Нет, конечно. В то время будущее сулило проблемы посерьёзнее. И всё же я смогла явиться на их свадьбу, успела урвать билет на самолёт и приехала в последний момент.

Парой глубоких вдохов и выдохов, замаскированных под изучение букета, я уняла костерок в груди и подняла голову на выход невесты.

Эля была прекрасна. Она подъехала на Неженке – своей старой кобыле белой масти. Отец, Филип, снял дочь с лошади и повёл к алтарю. Подруга выбрала простое платье без излишних деталей. Перламутровый цвет ткани подчёркивал золото волнистых волос девушки, теплоту кожи и синеву глаз. Из украшений она выбрала фамильную ценность – жемчужную нить в три ряда. Эля – лучший человек, кого я знала, она добрая и ласковая, но одновременно волевая и решительная.

Я сдерживала слёзы и молилась про себя, желая им счастья.

Наконец, молодожёны произнесли клятвы, обменялись кольцами, и поцелуй поставил окончательную точку в этой истории.

Гостей пригласили поздравлять новобрачных. Я подождала, пока поток схлынет и подошла самой последней. Родители Александра, увидев меня, начали тихо шептаться, а Элины – Филип и Майя Лиссовские, настороженно поздоровались. Они на удивление не смотрелись вместе. Отец семейства был высоким, худым и лысым. Мать – низкорослая полноватая брюнетка. Кстати говоря, нежно-розовое платье добавляло ей возраста.

– Поздравляю вас, – сказала я, протягивая букет невесте, – Пусть ваша любовь живёт вечно.

– Спасибо, Ядя, – Эля бросилась мне на шею, крепко обняла и поцеловала в щеку, – О, ромашки!

Александр пожал мне руку и произнёс:

– Спасибо.

– Что ж, тогда …

Начала было я, но невеста прервала меня.

– Хочешь сразу уехать? Нет-нет-нет! Ты останешься здесь! Нам о стольком надо поговорить.

– Не знаю, уместно ли… У тебя ведь праздник… – я хотела уйти и старалась подыскать непробиваемый довод, – Я не вписываюсь в дресс-код…

– Ерунда! – воскликнула Эля. – Мама, папа, распорядитесь, чтоб Яде подготовили прежнюю комнату, она останется с нами.

Мне показалось, что на лице Майи, промелькнула мрачная тень. Отец же пожал плечами:

– Как скажешь.

– Вот! Ты остаёшься!

– Как скажешь! – я скопировала ответ родителя, приправив легкой весёлостью.

Я направилась с остальными гостями в банкетный зал. Мне выделили место за столиком среди наших общих старых знакомых. Те немало удивились, увидев меня, но с расспросами не полезли. По крайней мере, пока.

Вечер шёл своим чередом. Гости общались, выпивали, веселились. Я разговорилась с приятельницей из балетной академии, которая теперь служила в театре вместе с Элей. Та охотно делилась своими успехами и невзначай упомянула, что невеста уже стала первой солисткой, и совсем скоро будет примой.

– Великолепно! – воскликнула я, – Вы молодцы!

Я, конечно, порадовалась за подругу. Она долго к этому шла. Приятельница же, намеренно или нет, но наступила на больной мозоль:

– А ты теперь чем занимаешься?

– Учусь в юридическом колледже.

– Оу… Это…

Видимо, мой ответ показался ей настолько неожиданным, что она не сумела подобрать нужных слов.