Марина Орлова
Идеальное утро 6
Часть 3. Курортный город
Одевшись и отогревшись, мы решили, что природы на сегодня хватит, доедем до города и переночуем под крышей.
Судя по карте, городок небольшой, две основные улицы пересекают его насквозь, единственное кафе расположено неподалёку от въезда.
В темноте мигающий лампочками щит видно издалека, но из-за дождя, хлещущего в лобовое стекло, надпись я смог разобрать только вблизи: «Ресторан. Вид на океан». Ох уж эти курортные города, все названия без фантазии.
– Ты здесь раньше был?
– Не помню, – не глядя на меня, Ру выкручивает руль, заезжая к кафе.
– Опять?
– Я не обязан помнить каждый городишко на три дома.
Парковка освещена единственным белым фонарём в углу. На крыше длинного одноэтажного здания горит тусклая красная вывеска.
Проскакав под струями дождя, заходим в зал, наполненный приглушённым жёлтым светом. Неожиданно большой, из колонок льётся невнятный джаз, в самом деле «ресторан». И людей хватает, при этом все нарядные какие-то, бармен и вовсе в белом пиджаке. А я по-простому, в берцах и походно-сером камуфляже – ночь, ливень, куда наряжаться-то. Ожидал, что здесь никого не будет, даже думал намордник не надевать. Хорошо, что всё же надел. А вот Эйруин вырядился, как на парад: летний костюм в облипочку, белый с тонкими розовыми полосками, и белые ботинки со звёздами на голенище, – стиляга, блин, только шляпы не хватает. И волосы, хоть и отрезанные ножом не глядя, с чего-то лежат как небрежная, но всё же стрижка. В общем, во всём этом заведении один я выгляжу как нормальный человек, который пришёл поесть.
Пока я кручу головой, выискивая свободный столик, Ру уверенно куда-то направляется. Прослеживаю траекторию – и сердце ёкает. Семейство с пляжа! За большим столом с белой скатертью спиной к нам сидит муж, легко опознаваемый по прямой осанке и залысине, напротив – жена, сын и дочь. Весёлые, жуют, переговариваются. Чего Ру от них хочет?
На всякий случай и я делаю пару шагов в их сторону, отслеживая ситуацию. Жена с недоумением смотрит на приближающегося Эйруина, заметив её взгляд, муж тоже оглядывается…
В следующее мгновение равномерный гул голосов в зале перекрывает резкий визг отодвигаемого стула, мужик – побелевший до состояния простыни – вскакивает на пути Ру, растопырив руки, прикрывая свою семью. Эйруин останавливается перед ним, я – поодаль – тоже удивлённо притормаживаю…
И тут происходит нечто: в тишине смолкших голосов и обращённых на нас взглядов мужик, всё так же раскинув руки в стороны, бухается на колени.
– Пожалуйста, господин. Только не детей. Возьмите меня. Жену. Оставьте детей.
– Джордж, что?.. – судя по недоумевающему тону, жена не оценила, что её предлагают какому-то левому мутанту.
В зале – тишина. Я на всякий случай делаю шаг ближе. Мужик стоит в позе средневекового мученика, подняв глаза на Эйруина, как на ангела смерти. Ру, возвышающийся и над ним, и над оторопевшим семейством за столом, спокойно переводит взгляд на девчонку с двумя хвостиками – от этого мать встревоженно напрягается, кладёт руку на плечо дочери – и протягивает руку в её направлении.
– Это не вы потеряли?
На его крупной белой ладони – маленький браслет из ярких разноцветных бусин.
– Да! – голос девочки полон радости. Вскочив с места и обежав стол, она хватает свою цацку, показывает матери и поскорее натягивает на руку. – Мама, он нашёлся!
Быстро подойдя к ним, говорю негромко:
– Кажется, здесь какое-то недоразумение.
Взгляд мужика из остекленевшего становится более осмысленным, раскинутые руки сами собой опускаются, чему помогает и жена: она тоже обежала стол – видимо, в этой семейке все натренированы бегать – и успокаивающе гладит плечи мужа, тянет его по направлению к стулу.
Бормочет:
– Джордж, это недоразумение, – и любезно улыбается нам: – Извините нас. Если мест нет, вы можете занять вторую половину нашего стола, он большой.
– Нет! – вырывается у мужика.
От слов жены его уже накрыло с новой силой: опять напрягся и уставился на Эйруина немигающе, как кролик на удава. А тот, сунув руки в карманы бело-полосатых штанов, спокойно взирает на него с высоты своего роста.
– Выйдем покурим? Джордж.
От такого предложения глаза Джорджа снова стекленеют, но видно, что он ждал этого. Не отрывая взгляда от Ру, кивает и поднимается с колен.
Со стороны стола раздаётся мальчишеское:
– Папа не курит.
Мужик оборачивается с трагичной тоской на лице.
– Всё в порядке, сынок. Мне нужно выйти ненадолго, – а голос такой пафосный, будто его на казнь пригласили.
Проникшись этой сценой, и жена хватает Джорджа за руку, смотрит испуганно, однако тот мягко сжимает её пальцы.
– Всё хорошо, дорогая. Я скоро вернусь, – выдаёт обречённым тоном, в котором явственно слышится «не жди меня».
В зале многие люди смотрят на нас, шепчутся.
На выход Ру идёт первым, Джордж механически переставляет ноги за ним, я закрываю шествие. Вообще-то это случайно вышло, но выглядит как конвой.
За навесом по-прежнему льёт дождь, поэтому, выйдя за дверь, мы сворачиваем направо и следуем вдоль здания до конца. Сюда почти не достигает белый свет единственного на парковке фонаря.
– Часто ставил на меня? – голос Ру спокойный и уверенный.
– Всегда! – с готовностью тараторит Джордж. – Господин Шестнадцатый, я ваш фанат! Всегда ставил только на вас. Вы – мой талисман на удачу. Я и сейчас, как увидел вас, сразу подумал… Какая удача… – на последних словах его голос неубедительно падает, плечи тоже опускаются.
Погодите, «Шестнадцатый»? Это же кликуха Ру с подпольных боёв. И он сам ни капли не удивлён ходом разговора.
– Значит, – смеряет мужика взглядом, – много выиграл.
– Эм…
Джордж нервно озирается по сторонам, на безлюдную парковку. Должно быть, сейчас жалеет, что покинул ресторан.
Мысленно спрашиваю: «Как ты понял?»
Ру отвечает: «Это очевидно, откуда ещё он мог узнать мою морду. К тому же по легенде я как убил свою младшую сестру, так и дальше в первую очередь детей убивал».
– Верно ли я понял, господин, – тоже подступив к мужику, добавляю в голос искреннего изумления, – что вы делали ставки на смерть генномодифицированных граждан?
– Мно-ого ставок, – довольно уточняет Ру, вперив в мужика светящийся в потёмках взгляд.
Теперь, зажав Джорджа у стены, мы нависаем над ним вдвоём. Втянув голову в плечи, мужик затравленно бегает взглядом от одного к другому и, кажется, подумывает снова грохнуться на колени. Выдавливает:
– Чего вы хотите?
Ру наклоняется к нему, заглядывая в лицо, – худой, гибкий, ну я же говорил, что на белую змею похож, – улыбается, будто маньяк из ужастика, и мурлычет:
– Разве ты не знаешь? Я хочу съесть твоё сердце…
На всякий случай касаюсь его сознания – шутки шутками, но мало ли, ведь рядовых моих и вправду сожрал, – однако внутри Эйруин спокоен и даже хихикает в ответ на моё беспокойство. Смотри-ка, а из него неплохой актёр мог бы получиться, даже я поверил в эту кровожадную ухмылочку.
Чуть не уткнувшись носом в лицо Джорджа, выдерживает эффектную паузу – и ржёт.
– Шучу. Выдели бы вы своё лицо.
Я тоже снисходительно посмеиваюсь. И Джордж гыкает нервно, дёргая только одним углом рта. На всякий случай говорю:
– Руки поднимите.
– Что? – обмерев, мужик смотрит с опаской теперь уже на меня.
– Я говорю, руки поднимите. Хочу понять, не инсульт ли у вас.
– А, – он с готовностью вскидывает ладони.
– Значит, говорите, – доброжелательно продолжает Ру, – много денег выиграли на том, что мне кости ломали?
– Жена знает о ваших пристрастиях? – встреваю я. – Не боится наедине с детьми оставлять?
– Я…
– Что «вы»? – мило улыбается Ру, не мигая пялясь на Джорджа.
– Я… – тот громко сглатывает. – Мог бы поделиться…
– Это было бы очень любезно с вашей стороны. Думаю, половина всех ваших выигрышей будет честно.
– Кхм… У меня с собой столько нет. Но если вы оставите реквизиты, я переведу.
– Ничего, мы возьмём сколько есть сейчас, – выдаёт Ру с той же невинной улыбкой.
Помявшись, Джордж достаёт из кармана бумажник, расстёгивает, и я тут же выуживаю ногтями карточку водительских прав.
– «Джордж Митник». Приятно познакомиться. Живёте в Палотоне, погляжу? Никогда там не был. Как город, хороший?
Протягиваю права назад, и Джордж нервно выхватывает, прячет обратно.
– Хороший. Доброжелательные люди.
– Да, – с иронией тянет Ру, – я именно такими их и запомнил.
Митник смотрит на него, сбившись с мысли, – или специально тянет время, что более вероятно, – но я стучу ногтем по бумажнику в его руках. Всё же открывает отделение для купюр, перебирает пухлую пачку, однако Ру уверенно вытаскивает всё содержимое и, не глядя, убирает в свой карман.
– А также, думаю, вам будет приятно угостить нас ужином. Раз вы мой фанат.
– Да… Конечно.
В ресторан я возвращаюсь в замечательном настроении, даже мурлычу под нос, вторя джазовому мотивчику из колонок. При виде Джорджа, живого и бодрого, жена расслабляется, так что теперь, пока мы все идём к их столу, приятных чувств мне добавляет и её взгляд, то и дело сбивающийся с приближающегося мужа на меня: мимоходом скользит по футболке, прощупывает мускулы как бы между делом. Когда становится ясно, что мы и правда сядем за их стол, в уголках её розовых губ мелькает улыбка. И мне даже повезло сесть посередине, напротив неё: Джордж очевидно не горит желанием сидеть рядом со своим кумиром Шестнадцатым. Какая милая улыбка… Однако под столом кулак Ру бьёт мне по колену, нога рефлекторно дёргается, приложив красотку берцем по голени, женщина испуганно ойкает, а я возвращаюсь в реальность.
– Извините.
– Ничего страшного.
Хотя она болезненно морщится, потирая ногу.
– Папа, а ты правда курил? – с серьёзным любопытством вопрошает пацан.
– Нет, – отвечаю я. – Это мы курили, а твой папа просто рядом стоял. Девушка! Принесите, пожалуйста, три первые страницы меню и бутылку бурбона.
– Текилы! – перебивает Ру.
– Обе.
– Извините, виски нет вообще.
– Как это?.. – опешив, хлопаю глазами на официантку, знойную брюнетку с восхитительными ямочками на щеках. – А что есть?
Официантка подходит, наклоняется, чтобы положить передо мной меню, и я, для начала проведя визуальную рекогносцировку её роскошного тучного декольте, нехотя отрываюсь на список алкоголя. Вино, ликёр…
– О! «Кровавая сангрия»! Звучит как то, что я обязан попробовать.
Брюнетка смотрит на Митника, и тот кивает:
– Добавьте всё, что закажут эти господа, в наш счёт.
– А вы правда пьёте кровь? – опять вопрошает сын Джорджа.
– Саймон! – возмущённо шипит мать.
– Так в школе говорят.
– Абсолютно нет, – стянув намордник на шею, улыбаюсь пацану во все зубы и подмигиваю. – Лично я предпочитаю виски, но здесь, как видишь, его нет.
В голове раздаётся: «Хорош глазки строить, её муж рядом с тобой».
«Так я не ей».
«Ты это серьёзно сказанул? Из всех сидящих напротив – уж лучше ей».
Официантка, по-прежнему стоящая рядом, – прекрасный повод сменить тему, так что я обращаю улыбку на неё.
– «Кровавую сангрию», пожалуйста. Четыре бокала для начала.
В моей голове Ру бормочет: «Ты же понимаешь, что крови там нет?».
«Можем сами добавить», – со значением кошусь на его руку.
«На сегодня твой лимит исчерпан. С блондинки нацеди». Вслух Ру говорит:
– Кальвадос. Читал о нём, всегда хотел попробовать.
Зачем-то ляпаю:
– Я тоже читал, – и смотрю на миловидную жену Джорджа, которая в ответ поощрительно улыбается. – В том романе про войну. Известный такой. Там все постоянно пили и обсуждали сводки с западного фронта.
Эйруин перебивает:
– Да-да, этих, мужа и жены, а может, брата и сестры, – переводит взгляд на официантку, спрашивает: – Кальвадос. Есть?
Та кивает с готовностью.
– И текилу?
– Да. Две бутылки того и другого. Для начала.
***
Однако посидеть напротив очаровательной блондинки и помечтать о её вкусной шейке Джордж не позволил: буквально через десять минут – как только официантка прикатила тележку с нашими напитками и закусками – потребовал от своего семейства освободить нам стол полностью.
Да и чёрт с ними!
– Привет, красавица, – тяну игриво, подвигая к себе первый из бокалов с «Кровавой сангрией». Повезло встретить Джорджа! Конечно, деньги у нас есть, но халява-то вкуснее.
Напиток на вкус как виноградная водичка, алкоголя вообще нет, но выглядит эффектно: сочный, тёмно-красный, сверху украшен дольками кровавого апельсина. Быстренько опрокинув все четыре порции, оценивающе смотрю на бутылку со светло-жёлтым содержимым. Сразу видно, что не виски, а ерунда какая-то, тоже фруктово-водянистая небось. Но ладно, будем расширять горизонты и пробовать новое. Ру, как законный владелец бутылки, разливает по рюмкам. Принюхиваюсь. Разве кальвадос не должен пахнуть яблоками? Осенним урожаем в деревянных ящиках, прелой листвой, горечью костров и что там ещё в романах пишут? Где же этот знаменитый терпко-яблочный аромат?
– Тебе апельсины нюх перебили. Попробуй.
Ру пододвигает мне рюмку, опрокидывает в рот свою. О-о, на вкус – чувствуется! В самом деле, и лёгкость, и яблочная свежесть, но и крепость на уровне. После «кровавого лимонада» отлично идёт! В ответ на выражение моего лица Эрик усмехается и наливает следующую порцию.
Интересно, почему у меня алкоголь ассоциируется с работой? Чуть начали пить сорокаградусное – сразу разговор перешёл на будущий вербовочный пункт в Данбурге, а там, глядишь, целую часть организуют, и буду я генералом всех мутантов. Шутка. Выслуживаться в штабе по-прежнему не хочу, без этого генерала мне не дадут, так что пришлют командовать кого-нибудь со стороны. Но это пока ещё будет, а сейчас – тёплая ночь, отпуск на побережье, вкусные и кружащие голову напитки, мечты, фантазии, в которых можно представить что угодно…
А потом нас попросили из ресторана. Оказывается, они закрываются в два часа, а уже все пять. То-то я думаю, в зале пусто и свет остался лишь в нашем углу. Бармен сидел-сидел, ожидая, когда мы закончим требовать всё новые бутылки за счёт Джорджа, но в итоге Ру обратил внимание на его сонно-недовольное лицо.
На улице оказалось настолько хорошо, что мы решили пройтись до берега. Воздух приятно освежающий, ещё немного влажный после ночного дождя, а ветер пахнет водорослями и морской солью. Небо на востоке уже посветлело. Океан тихо плещет спокойными волнами, белыми в отсветах наступающего рассвета.
Я начинаю расшнуровывать ботинки, однако Ру – то есть Эрик – предупреждающе повышает голос:
– Э-э! Бухим ты в воду не полезешь.
Мне, конечно, хочется протестовать. Доказывать, что я ещё ого-го, какой-то парой бутылок меня не возьмёшь! Тремя бутылками. Или сколько их было-то? Мысленно насчитав не меньше пяти, с сожалением завязываю шнурок обратно. Пальцы предательски путаются.
Поэтому остаётся лишь стоять, чувствуя под подошвами мягко проминающийся песок, и следить, как небо светлеет всё больше, а затем наконец-то выглядывает огненно-оранжевый край солнца. Впрочем, некоторые моменты жизни идеальны и сами по себе, без добавок.
