Марина Кистяева
Любовь олигарха

Глава 3

– Не сопротивляйся. Будет хуже, – сказал тот мужчина, который стоял рядом с ней на крыльце, после чего подошел к ней, отлепил от стены и подтолкнул в сторону крыльца.

Это дурной сон… дурной…

Как бы Виктория себе ни внушала подобные мысли, не помогало.

Последующее она плохо помнила.

Её затолкали в машину. Не совсем аккуратно, но и не критично грубо. Когда девушка начала яростно сопротивляться, её тряханули за плечи и зло прошипели в лицо:

– Дура, снова хочешь в бессознанку? Валгар всё равно тебя увезет, поняла?

Нет, она ничего не поняла.

И не хотела.

Было больно и безумно страшно.

Вика забилась на заднем сиденье дорогого внедорожника, пахнущего внутри кожей и можжевельником. Она плохо соображала, до конца не признавая, что её похитили.

Нет… Зачем? Кому она нужна? Скорее всего, с ней хотят поговорить. Узнать, как она нашла девочку, как заботилась о ней. И только.

Надо успокоиться и не накручивать себя дальше.

Хватит, накрутила уже.

Вика не истерила, не кидалась на мужчин с кулаками. Она сидела посередине, зажатая двумя молчаливыми бойцами. Они поговорят с ней и отпустят. Всё.

Никому она не сдалась.

Вика не помнила, ни как они миновали чертов мост или реку, не видела точно, куда они едут. За плотно тонированными стеклами разобрать что-либо не представлялось возможным. Вика и не пыталась. Смысл? Хорошо, что на лицо не накинули мешок. Или не вырубили снова.

Место, куда её ударили по шее, болело. Нога тоже продолжила ныть. Вчера Вика её кое-как всё же промыла и обработала перекисью.

Мужчины переговаривались между собой лаконично и только по делу.

Где-то через час Вика попросила:

– Можно мне воды?

Во рту пересохло.

Бутылку ей предоставили молча.

Никаких вопросов или насмешек в сторону Вики не последовало.

Ехали долго. Чем дольше проходило времени, тем сильнее нервничала девушка. Спрашивать, куда они едут, не имело смысла.

Как она снова умудрилась вляпаться в историю? Это же абсурд… Кому расскажешь – не поверят. Из огня да в полымя.

В какой-то момент Вика, не выдержав напряжения, откинулась на подголовник, прикрыла глаза. Будь, что будет. От неё мало, что зависит. Она, конечно, надеялась на благополучный исход. Что её немного потреплют морально и отпустят. Она никому ничего не сделала плохого!

Ни в прошлом, ни сегодня.

А выстрел… Он не считается.

Правда же?

Как бы Вика ни хорохорилась, ни пыталась говорить себе, что с ней всё будет хорошо, страх накрывал волнами.

А они всё ехали и ехали. Девушка не поняла, как уснула. Ей снились родители, то забытое чувство спокойствия, какое свойственно только в детстве.

Разбудили её легким потряхиванием за плечо.

– Просыпаемся, – суховатый бесцветный голос ворвался в сознание Виктории. Та проснулась и заморгала. – Выходим аккуратнее. И накинь вот.

Ей протянули плед, за который она молча кивнула.

Разгуливать в водолазке – сомнительное удовольствие.

Вика не вертела головой по сторонам, не пыталась запомнить какие-то особенности места, куда её привезли. Что бросилось в глаза, так это большая, если не сказать огромная, территория с рассаженными по периметру ухоженными деревьями. Имелось несколько беседок, открытый бассейн, кстати, наполненный водой, и ещё строения, не считая большого главного дома, к которому её и вели.

Безопасник нес на руках девочку. Та прильнула к нему, обвив тонкими ручками мощную шею.

Вика облегченно выдохнула. Слава Богу, малышка пришла в себя.

– Идем, не стоим.

Рядом с Викой снова появился тот бородатый мужчина, который с ней разговаривал на крыльце. И который, скорее всего, её и вырубал ударом в шею. Место удара до сих пор неприятно ныло. Вика не удивится, если к вечеру или к завтрашнему утру обнаружит там приличного размера гематому.

Девушка старалась думать, о чем угодно, только не о том, что происходит вокруг. Пока с ней обращались довольно терпимо. Не шпыняли, не толкали в спину, не обещали четвертовать или пустить по рукам. Ей глаза даже не завязали.

А вот последнее… Вика не была уверена, что это хорошо.

К особняку вела широкая дорожка, выложенная брусчаткой. Бывшая идеально чистой ровно до того момента, пока по ней не прошлись солдатские берцы.

Вику провели в дом. Потом по коридору дальше. Девушка шла, не задавая вопросов. Придет время, и ей всё расскажут.

Но страх сильнее закручивался внутри, стягивал мышцы, леденя душу. С чего она, идиотка, решила, что с ней будет всё хорошо? Те, что пришли за малышкой, не скрывали лиц. Может, им проще разделаться с Викой тут, на своей территории? А потом вывезти тело в лес и прикопать?

Каких только страшилок себе не надумала девушка.

Перед ней открыли дверь.

– Посидишь пока здесь.

Вика почти незаметно кивнула и вошла.

Прямо как овца на заклание.

Когда за девушкой закрыли дверь, она вздрогнула и тотчас охватила плечи руками. Зажмурилась с такой силой, что перед глазами замелькали черные точки.

Надо было сопротивляться до конца…

Вика стояла и стояла. Не делала ни шагу назад, ни вперед. На неё нашло оцепенение.

Она не хотела открывать глаза, она не хотела ничего знать и видеть.

Хотелось отмотать время и вернуться во вчерашний день. Если бы девушка знала, чем кончится её поход в магазин, то осталась бы дома. Носа не высунула бы! Стоило дойти до этой мысли, как яростный протест колыхнулся в груди.

Тогда она не нашла бы девочку, и, возможно, та умерла бы… Попросту замерзла.

Вика, вспомнив, как прижимала к себе хрупкое тельце, выдохнула и открыла глаза.

В комнате была лишь одна кровать. И стул. Светлые крашеные стены, небольшое окно с решеткой.

Вот тебе и «поговорят». Вот тебе и отпустят. Её заперли в комнате с решеткой, как какую-то преступницу!

Чтобы не закричать от накатившего ужаса, Вика прикусила до крови губу и прошла к кровати. Села и начала раскачиваться из стороны в сторону.

По ощущениям девушки, прошло немного времени, прежде чем послышался звук открывающейся двери. Вика вскинула голову кверху и повернулась к входящим.

Их было двое.

Безопасник и ещё один мужчина, которого она не видела или не помнила.

Первым в комнату вошел безопасник.

Входил он уверенно, по-военному четко. Вика отчего-то опасалась смотреть ему в лицо, поэтому снова её взгляд опустился к обуви мужчины.

Все те же грязные берцы…

Черные штаны… Длинные ноги… Крепкий торс.

Мужчина переоделся. Точнее, скинул с себя лишнее. Потому что сейчас на нем вместо куртки была лишь черная футболка, плотно сидевшая на натренированном крепком теле.

Если бы Вика могла, она не поднимала бы глаза выше. Не смотреть в лицо хищнику в её случае куда как безопаснее. То, что перед ней «двуногий» хищник, сомневаться не приходилось. В груди у девушки зажгло. Тревога не просто пробралась к сердцу, она поглотила её с головой. Умом Вика понимала, что ни в чем не виновата, что происходящее касается её лишь косвенно, тогда почему ей хотелось залезть, как в детстве, под кровать и не высовываться до тех пор, пока угроза не стихнет?

Вика заставила себя посмотреть выше. В лицо мужчины.

И сразу же горло свело от легкого спазма. Вроде бы ничего сверхъестественного Вика не увидела. Обычное мужское лицо, и в тоже время ничего обычного в нем не было.

Жесткое. Высокие, «острые» скулы, глубоко посаженные глаза, обрамленные длинными ресницами, которым позавидовала бы любая девушка. Широкий лоб с кустистыми бровями. Нос с горбинкой, придававший лицу суровость. Губы довольно полные, наверняка умеющие даже улыбаться, а не только отдавать приказы. В глаза ему Вика опасалась смотреть. Её взгляд метнулся вбок и остановился на посеребренных висках.

Мужчина ей не то что не понравился. Подобное определение было неуместно.

Вика знала другое: она предпочла бы держаться от него подальше. И никогда, ни при каких обстоятельствах с ним не встречаться.

Именно этот мужчина «нес» для неё опасность. Можно сколько угодно смеяться над интуицией, говорить, что предчувствия – не более, чем нелепицы, но именно такие пугающие, едва ли не мистические ощущения девушка испытывала, в очередной раз пытаясь рассмотреть безопасника.

Вика выросла в небольшой деревне, где ещё недавно их предки верили в разного рода мистические предчувствия.

– Встань, – глухо распорядился безопасник.

Второй стоял чуть поодаль и, хмурясь, молчал.

Вика осторожно начала подниматься, не доверяя своим ногам.

– Послушайте… – начала она, желая, как можно скорее объясниться.

– Лицом к стене. Руки на уровне лица, – грубо оборвав её потуги, продолжил мужчина.

Он говорил негромко. Не повышал голоса, не кричал. И со стороны можно было подумать, что он что-то объясняет девушке.

Если бы не смысл озвучиваемых слов.

По спине Вики прокатился холодок. Дыхание застряло в горле. Она, конечно же, смотрела боевики, где отдавались такие распоряжения. Но и в страшном сне не могла представить, что ей придется столкнуться с ситуацией, где незнакомый, явно недружелюбно настроенный мужчина будет говорить ей нечто подобное.

Чисто на инерции Вика покачала головой.

– Я…

– Жи-иво.

Он снова не повысил голос, хватило того, что единственное слово мужчина выплюнул сквозь плотно сжатые губы.

Господи…

Вика, стараясь уже просто дышать и ни о чем не думать, подчинилась. Сопротивление оказывать бесполезно. Она одна, в чужом доме. Ничего не знает и не понимает. Надо, возможно, немного выждать и тогда предпринять ещё одну попытку поговорить, объясниться, а ещё лучше встретиться с родными девочки.

Почему-то ей хотелось думать, что девочка в безопасности и находится в родном доме.

Захлебываясь от страха и унижения, плохо владея собственным телом, Вика, кое-как волоча больную ногу, обошла кровать и встала к стене.

Лишь бы не смотреть на безопасника…

Наверное, он делает всё в рамках работы. Хотя, с другой стороны, какая, к черту, работа и регламент? Она сейчас серьезно?! Сдурела? Она пытается оправдать свою слабость? Только для чего?

Вика уперлась руками в прохладную стену и повела ими выше. Ровно до лица.

Как и было сказано.

На мужчин не смотрела…

Вика никогда не была отчаянно смелой, дерзкой. Обижать себя кому попало не позволяла, но иногда и не могла дать сдачи. Она была совершенно обычной девчонкой. Не подготовленной ни физически, ни морально.

Надо было дедушку слушать… И перенимать его навыки. Запоздалое осознание ничего не дает Виктории.

Девушка уперла взгляд в стену. Хватит с неё гляделок. Главное сейчас – не сглупить ещё больше. Хватит и того, что она отчудила с оружием.

Но что бы Вика себе ни говорила, у неё все внутренности обрывались внутри, когда она боковым зрением всё же видела, как безопасник с посеребренными висками направляется к ней. Сколько ему? Лет тридцать пять-тридцать семь. Прилично старше её.

И комплекцией тоже… Она рядом с ним пигалица.

Вика пыталась думать о чем угодно, только не о том, что сейчас с ней будут делать.

Осматривать.

Её предположения оказались верны.

Мужчина в черном остановился за её спиной, вызывая желание опуститься на корточки, зажать голову ладонями и сделать вид, что она никто и зовут её никак, что она пустое место.

Вика, как и многие другие люди, не любила, когда кто-то стоял за спиной. Беззащитность мгновенно захлестывала. Девушка не могла знать, что делает стоящий позади.

Первое впечатление – запах мужчины. Горький и терпкий одновременно, с привкусом крови и пороха. Последние запахи были хорошо известны Виктории, и они внушали первобытный ужас.

Она невольно опустила голову вниз и задышала чаще. Только спокойствие… Никаких истерик, срывов, скандалов. Как ни уговаривала себя Вика сохранять спокойствие, время играло против неё.

– Ноги… – голос мужчины прозвучал сипло. – Шире.

Пока мозг Вики обрабатывал информацию, безопасник предпочел действовать. Его армейский ботинок сначала прошелся по одной её стопе с внутренней стороны, показывая, что терпение на исходе. Потом по второй. Этот жест Виктория тоже видела в фильмах. Судорожно всхлипнув, ненавидя себя за слабость и страх, что смерчем закручивался в душе, девушка поспешно переступила, расставляя ноги. Из-за быстрого движения потревоженная рана снова противно заныла. Вика с такой силой сжала зубы, что в висках неприятно отдалось.

Мужчина стоял максимально близко к ней. Вика готова была поклясться, что если она качнется, то окажется прижатой к его груди и бедрам.

Он тенью нависал над ней…

Напряжение в комнате становилось осязаемым. Второй мужчина по-прежнему стоял.

Когда руки первого коснулись её плеч, Вика вздрогнула, ещё ниже опустила голову, отмечая, как по позвоночнику прокатилась капля пота. Сопротивляться девушка не собиралась. Ни в коем случае. Пусть осматривают её, и они двинутся дальше.

Подумать оказалось куда легче, чем сделать.

Властное прикосновение взвинтило нервы до невидимых высот. Ей ощупали плечи, руки и дальше – к груди. Вика ахнула, дернулась и мгновенно услышала гневное рычание:

– Тихо.

Безопасник обладал удивительной способностью голосом показывать десяток эмоций, одна неутешительней второй. Он разозлился. Только почему? Она же делала всё, как он велел!

Вика снова отпрянула вперед, едва ли не впечатываясь головой в стену. Соприкасаться с безопасником у неё не было никакого желания. Возможно, для кого-то он и был опорой, надежным спутником, любовником, «каменной стеной», для неё же – физической угрозой, перед которой девушка тушевалась.

– Не трогайте…

– Помолчи. Вот сейчас точно помолчи.

Большие ладони сначала прошлись по груди, сжав их спереди и сбоку, а потом бесцеремонно задрали водолазку и прикоснулись к обнаженной коже. От унижения и злости на глазах девушки выступили слезы. Это какой-то абсурд! Не может незнакомый мужчина лапать её!

Мужские пальцы беспринципно залезли под кружево бюста, ощупывая и одновременно задевая соски. Вику затрясло. Она уже не понимала, что происходит! Где-то на задворках сознания промелькнула мысль, что её детально осматривают на предмет жучков или ещё какой-то шпионской ебурды. Но откуда у неё жучки?! И для чего…

– У меня ничего нет, – быстро пискнула она.

Но её никто не слушал.

Чужие руки, вызывающие потребность как можно скорее стряхнуть их с себя, пошли дальше. Спустились к бедрам…

Вика до крови закусила губу. Если сейчас он залезет к ней в трусы…

Мужчина прошелся по её бедрам, присел на корточки и приглушенно выругался. Его рука остановилась под коленом, рядом с тем местом, где она саданула кожу.

– Разувайся.

Вика, у которой сердце бешено колотилось, то и дело намереваясь выпрыгнуть из груди и покатиться по холодному полу, без лишних слов поторопилась выполнить очередной приказ. Всё что угодно, лишь бы поскорее закончился унизительный осмотр, который она вряд ли когда-то забудет! Щеки горели огнем, полуобнаженная грудь тоже пылала, точно с неё содрали кожу.

Обувь Вика кое-как скинула и зажмурилась, не понимая, что будет дальше.

– Носки тоже снимай.

Черт…

И как это сделать, если безопасник продолжил сидеть на корточках?!

О том, что его лицо находилось где-то в области её ягодиц, Вика предпочла не думать.

Действовала девушка быстро. Носки на ней были не первой свежести! Вот пусть и насладится этот ублюдок амбре в полной мере.

Вика, одной рукой продолжая упираться в стену, сняла первый носок, кинула его на пол, потом второй. Посмотрев на босые ступни, девушка с удивлением и досадой отметила следы от размазанной крови. Значит, рану вчера обработала недостаточно хорошо.

Пока проделывала манипуляции с носками, мужчина выпрямился. Но не сделал ни шагу назад, и Вике пришлось постараться, чтобы не соприкоснуться с ним. Внутренняя дрожь усиливалась, казалось, ещё секунда-вторая, и Викторию заколотит по-настоящему, зубы начнут выбивать «чечётку».

Пол был холодным, и девушка интуитивно поджала пальчики, упрямо продолжая смотреть вниз.

За спиной возникло тягостное молчание, которое не нравилось Вике все больше. Оно резало без ножа. Что с ней ещё не так?!..

– Булат Маратович, – заговорил второй мужчина, и Вика внутренне сжалась. Она бы предпочла не знать имени «надсмотрщика», – её бы ещё вагинально… Ну, и анально посмотреть. Они сейчас куда только чипы не пихают.

Глава 4

Девчонка дернулась, резко обернувшись.

Булата сразу же накрыло ещё сильнее…

Хотя, казалось, куда…

Её глазищи. Темно-синие, почти фиолетовые.

Дьявольские какие-то. Как бы сказали в старину: колдовские. И такие огромные.

Сейчас смотрящие на него…

Булат, не шелохнувшись, продолжал стоять и ловить эмоции девочки.

На её лице по-прежнему откровенно считывался страх. После слов Михея появилась ещё и настоящая животная паника.

То, что Михей прав, даже не обсуждалось. Девчонку надо осмотреть более детально, её красивая мордашка и эмоции не гарантируют того, что она не окажется «подсадной». Сейчас многие молодые красоточки отлично овладели актерским мастерством. И если эта играла, то играла мастерски.

Было и другое. Можно и не обучать девочку, страх может быть самый что ни на есть настоящий. На это и расчет. Что эмоции считываются с лица, и невольно ведешься, веришь.

Её могли заставить. Принудить. Такое тоже нельзя исключать.

Надо проверить все возможные и невозможные варианты и исключить риск.

Но чего стоят одни её глаза! Идеально красивые. Проваливаешься в них, как в чертовы омуты.

Валгаров не сдвинулся с места, продолжая давить на девчонку своей близостью.

Ему надо успокоиться! И ему надо узнать правду! Иначе… Херово будет всем.

Он постарается.

Потому что ему уже хреново так, что хоть волком вой. И тугой узел в груди затягивается только всё сильнее и сильнее.

А ведь Мирон предупреждал. Говорил. Скиф не успел собрать доказательства, слов Булату показалось мало. За что и поплатился двумя сутками кромешного ада, куда его затянул тот, кому он доверял.

Предатель жил под его крышей годами. И сливал информацию…

Когда же понял, что на него вышли, что запахло жареным, и тот, кто исправно платил за «слив», тоже ушел в отказную, смалодушничал. Испугался и пошел на беспредел – похитил Эльвиру. Девочку, которая тоже ему доверяла.

Булата до сих пор кислотой разъедало от мысли, что пережила дочь.

Он найдет всех, причастных к похищению…

Всех.

Кто помогал, кто нечаянно способствовал.

И никакие колдовские глаза не помогут!

Валгаров давил в себе зверя, который жил в каждом нормальном мужике. Иначе… Разнесет всё. Ему надо собраться… А по-хорошему – ему надо к дочери! С Элей сейчас Иван Игнатьевич, семейный доктор, он присматривает за ней, обследует. Его Игнатьевич попросил выйти, Эля тоже срывалась на эмоции, тянулась к отцу и мешала осмотру.

Осмотреть её надо. Температура могла быть началом вереницы заболеваний.

У Булата челюсть сводило от мысли, что дочка страдала по его глупости! Из-за того, что он оказался самоуверенным ублюдком и решил, что собрал вокруг себя достаточно верных людей! Выкуси, Валгаров! Правильно отец говорил, что при их бабле никому, абсолютно никому в этом мире доверять нельзя. Что всегда найдутся те, кто позарится на их активы и пожелает оттяпать для себя лакомый кусок. Всё не отберут, но рано или поздно кто-то попробует.

Ему предстоит разобраться и с хорошими знакомыми…

Всё потом. Завтра. Или послезавтра.

Пока же он какого-то черта стоит в комнате для гостей и дышит, давит на незнакомку, что, мать его, пальнула ему в ноги!

Случайность? Или намеренная демонстрация?

Перед глазами Булата до сих пор стояла картина, как в предрассветной дымке из дома выходит молодая миниатюрная девушка с двустволкой.

Невысокая, с виду хрупкая.

Держащая оружие правильно, как учат охотники. Булату когда-то тоже об этом рассказывали, и час назад, увидев девчонку, в голове всплыла информация. Рука согнута в запястье, и что-то ему подсказало, что кисть и пальцы в вертикале составляют те самые семнадцать градусов, а в горизонтали – двенадцать, что обеспечивает максимальную свободу для манёвров.

Девчонка подтвердила, что всё правильно он подумал. Что не ошибся.

Когда она пальнула, то выругался матом не только Булат.

Это потом послышались от парней восхищенные комментарии, приглушенные, чтобы уже от Валгарова не прилетело.

И каждый, сука, кто был с ним перед тем покосившимся домом, отчетливо понял, что девчонка не промазала!

Она попала туда, куда целилась.

Ему в ноги, точно рассчитав траекторию.

Булат тоже восхитился на долю секунды… А потом пришла дикая ярость, граничащая с желанием убивать и крушить. Причем убивать собственными руками. Делать больно методично и долго.

Савелий к тому моменту уже стоял за спиной девчонки и ждал лишь указания от Булата. Тот его и дал. Убирать девчонку он не стал. Надо сначала узнать, кто она такая и какую роль играла в похищении Эли.

Да и в целом…

Что-то было не так.

Даже сейчас.

Его восприятие… этой девочки… Он дышал ей. Смотрел и смотрел. Изучал. Каждую деталь. Каждую черту.

После того, как Эля оказалась у него на руках, он вышел из машины и направился к незнакомке. Та успела прийти в себя и сидела напротив Савелия, который тоже с интересом изучал её. Валгарова торкнуло. Он, увидев эту сцену, точно на невидимую стену натолкнулся. Причем со всей дури.

Молодая девушка, привалившаяся к стене старого дома, и его боец.

И зачем-то в голове не вовремя всплывшая мысль, что Савелий недавно развелся.

Булат остановился, принимая решение.

Сначала он заберет девчонку, поговорит с пристрастием, а дальше посмотрит.

Ну вот сейчас посмотрел, что толку?

Вместо того чтобы действовать по давно отлаженному плану, без лишнего сюсюканья, Булат не мог отвести взгляда от её фиолетовых глаз. Они реальны?! Такие глаза…

То, как он на неё реагировал, – уже плохо. У него наблюдался конкретный передоз от вброшенного в кровь адреналина. Иначе, по-другому и не объяснишь, почему он ведет себя, как последний идиот, и принимает нерациональные решения.

Мирон уже приземлился в аэропорту. Всё-таки парень сорвался, не догулял медовый месяц с Лидой. Валгаров лично купил тур и отправил безопасника с женой на Бали. Оказалось, не вовремя. Военные навыки Скифа ему бы пригодились. Хотя… Тут и так всё ясно.

Кто и зачем.

В груди мужчины снова зажгло от чувства вины. Если с Элей что-то будет не так…

– Нет, – негромкий женский голос забрал на себя внимание. Как будто мало глаз…

Девочка смертельно побледнела и теперь едва стояла.

Булат и не думал отходить.

Её страх пробуждал в нем дикие инстинкты. Выворачивал наизнанку нутро. Вытаскивал на свет Божий нечто неправильное, извращенное. Темное и жестокое.

Кто-то очень давно сказал, что если мужик не способен на эмоциональный срыв, то он импотент в эмоциональном плане. Валгаров же считал иначе.

Насмотрелся в своё время на отца и мать Мирона.

Контроль и взаимность – лучший расклад.

Самому ему никогда не приходилось принуждать женщин к чему-либо, надобности не было.

Булат Валгаров не относил себя к числу праведников. Если была надобность, он и женщин нагибал. Больше, конечно, тех, кто откровенно зарывался, переходил ему дорогу, некую черту, за которую ступать не стоило. Зарвавшихся дамочек он без сожаления и без оглядки на пол ставил на место.

Любовниц не обижал. Не унижал. Не кошмарил. Зачем?.. Они и так делали всё, что он хотел. Некоторые настолько изворачивались в постели, стараясь угодить, что он диву давался. Дамочки искренне считали, что чем больше они его удивят, тем выше у них шанс оказаться с ним в загсе.

С этой же…

– Нет… – снова повторила она, метнула на него взгляд и сразу отвела к полу, быстро затараторив: – Я увидела девочку вчера… Когда возвращалась из магазина. Начался дождь. Она была у реки… На берегу… Я привела её к себе… Всё! Пожалуйста… Пожалуйста…

Под конец её голос сорвался на истерические нотки.

Она не отрывала взгляд от пола, и вся её фигура выражала смирение.

Такая покорная. Такая… непонятная.

– У речки, говоришь? – в диалог вмешался Михей. Он работал у Булата много лет, матерый волчара, бывший спецназовец, ушедший сначала в бои, потом к нему. Булат предложил постоянную работу, Михей согласился. В своё время Валгар задался целью собрать вокруг себя именно своих людей, не только тех, кто работал на отца, хотя отец и утверждал, что у него-то как раз люди проверенные.

Ну да… Один из таких проверенных и замутил похищение Эльвиры.

Михей был надежно женат уже более десяти лет и относился к числу тех мужчин, для которых лишь жена – идеальная женщина, а остальные… С остальными можно особо и не церемониться.

Девчонка быстро закивала.

– Я из магазина возвращалась. Можете проверить… Я не одна там была…

Михей посмотрел на Булата, молча спрашивая о дальнейших действиях.

– Мы проверим. Где именно увидела Эльвиру?

Девушка, продолжая упираться одной рукой в стену и не делая лишних резких движений, подняла голову и повернулась в сторону Михея, игнорируя Валгара. Тот подобрался, точно хищник перед прыжком.

– Рядом с кустарниками. Почти у речки, – продолжила она говорить, то и дело срываясь на быстрый темп. – Дождь начался, и я её не сразу увидела. Да и разрушенный мост…

– Кто-то ещё был с ребенком?

Допрос вел Михей.

Булат молчал. Лишь тяжело, протяжно дышал, пытаясь усмирить душащий его изнутри огонь. Пережитое с момента похищения Эли давало о себе знать. Казалось, напряжение должно поутихнуть, дочь с ним. Но ни хера! Ничего подобного! Жажда крови требовала своего часа.

А тут эта… синеглазка.

– Нет, – быстро отреагировала она на вопрос Михея, для убедительности снова покачав головой. – Никого. Ни машин, ни людей. Бабка Клава в магазине говорила, что в поселке видела незнакомцев. Вас… Или кого-то другого… Я не знаю.

Михей снова посмотрел на Булата.

Тот медленно кивнул, давая согласие на встречу с местной сплетницей. Им нужна любая информация!

Потом глазами указал на девушку и покачал головой. Михей понял его без лишних слов.

И лишь затем озвучил вслух:

– Врача пригласи. Ногу ей посмотреть.

Он намеренно говорил о девчонке в третьем лице, точно её здесь не было.

Никакого больше контакта с ней.

Не в ближайшие часы.

Михей вышел за ним.

– Игнатьевича позвать?

– Пригласи Елену Евгеньевну, – глухо проговорил Булат, сжимая челюсть.

Елену Евгеньевну, жену Игнатьевича, они приглашали в редких случаях. Иван был у Булата на зарплате, тут проще.

– И… давай без жести, – добавил Валгаров после небольшой паузы.

– Девчонка не врет.

Он тоже склонялся к этой мысли. Но проверить стоит. На фоне того, что произошло, его мнительность подскочила в разы.

Валгаров привык знать, что вокруг него и его семьи безопасная зона. Сейчас она дала трещину, и её необходимо ликвидировать.

Булат прошел в спальню к дочке. Игнатьевич успокоил его, сказав, что пока ничего, кроме простуды, у девочки не диагностирует. Ну и, естественно, шок. Надо смотреть дальше, есть большая вероятность, что простуда перейдет в воспаление легких.

– Ей… не повредили? – глотая колючий ком в горле, уточнил он.

Иван понял его без лишнего уточнения.

– Нет. Никаких повреждений я не обнаружил. Синяки на кистях, коленках. Падала она. Ссадин много. Но в остальном… Всё тихо, Булат.

Им обоим разговор давался с трудом, несмотря на то, что были знакомы многие годы. Игнатьевич вел Эльку с рождения, знал про его дочь абсолютно всё, и она ему доверяла. Видела, всегда радовалась, даже когда болела. Поэтому о том, чтобы сразу вести её в поликлинику к незнакомым людям, речь не шла.

Чуть позже…

– Что сейчас?

Булат сжал переносицу двумя пальцами. В висках пульсировало от непроходящего напряжения. Он не спал с той минуты, как стало известно о похищении. Не мог есть, сидеть на месте. Рвался в бой, его останавливали, говорили, что необходимо сохранять спокойствие. Что те, кто затеял подобную заварушку, рассчитывали как раз на то, что он сорвется.

– Я дал ей успокоительное. Элечка спит.

Булат кивнул.

Дочка пришла в себя по пути домой. Повисла на его шее, вцепившись тонкими ручками. А Булат смотрел на ярко-красные полоски на её кистях и представлял, как лично будет убивать тех, кто её связывал.

По-другому никак.

Раз проявишь слабость – сожрут.

Булат прошёл к себе в комнату, скинул армейскую форму прямо на пол, прошел в ванную, вздернул кран в умывальнике и уперся руками в край навесной тумбы, наблюдая, как струится прозрачная жидкость. Мыслей в голове больше не было. Ни одной.

Сколько Валгаров так простоял, он не понял. В какой-то момент вынырнул из-под забытья, сполоснул лицо ледяной водой и направился в душ. Температуру воды он тоже выбрал максимально прохладную и лишь когда почувствовал, что тело начинает колотить от холода, переключил на более теплую.

Ни о каком сне речи не шло. Поспит ночью. Сейчас же…

Валгаров сделал несколько звонков, после чего прошел к бару и налил себе виски. Сейчас можно немного расслабиться. Если, конечно, алкоголь его возьмет, в чем мужчина сильно сомневался. Выпив содержимое стакана залпом, Булат посмотрел на часы и присвистнул. Куда делось почти три часа? Быстро переодевшись в домашние штаны и белую футболку, он направился к Эле.

Она по-прежнему спала, свернувшись в позу эмбриона. Булат подошел к кровати дочери и присел на край.

Его кровинушка. Его девочка…

Его маленькое чудо…

Булат отметил, как в глазах запекло, и криво усмехнулся. Сегодня ему никак не удавалось сдерживать эмоции. Казалось, вот Эля, перед ним, спит, дышит ровно, не вздрагивает во сне. Значит, ей не снятся кошмары. Тогда отчего душу продолжает рвать на части?

Поправив одеяло, Булат ещё некоторое время посидел у кровати дочери.

Убедившись, что с ней всё в относительном порядке, он поднялся и направился вниз.

В комнату для гостей.

Прошло достаточно времени, можно снова навестить незнакомку.