Малика Сибагатова
Хватай и беги
С другой стороны:
Мадину не расстраивало то, что мама постоянно расхваливала невестку, а собственную дочь только нравоучала и почти ни одного доброго слова не говорила. Ее это не беспокоило, потому что Зара для нее была пустым местом, даже близко не стоящим с волевой Мадиной, способной постоять за себя и ни за что не позволившей бы собой так управлять.
Еще более довольной она стала тогда, когда начались проблемы с беременностью келин и мать постепенно меняла свое отношение к Заре. А когда речь зашла о психике, с огромным удовольствием рассказала маме о случае на свадьбе и о том, что сама ни раз замечала, как Зара что-то бормочет себе под нос во время уборки, думая, что рядом никого нет.
С тех пор Сауле сама внимательно наблюдала за невесткой и поняла, что дочь права. Впервые услышав бормотания Зары во время уборки, она увидела в ней дьявола, отчего начала читать намаз и держала пост в Рамадан, чтобы уберечь свою семью от горя. Во время одной из молитв, она приняла решение избавиться от опасной невестки, поблагодарив Аллаха за то, что уберег их от внуков и таким образом отрыл ей глаза на возможное несчастье.
Глава 6.
Что дальше?
Зара в одиночестве собирала вещи. У нее остался большой чемодан на колесиках и тряпочная сумка, куда она без проблем вместила все свои вещи. За два года пребывания в доме мужа одежды у нее особо не прибавилось из-за отсутствия необходимости выходить в люди. Почти весь ее гардероб состоял из платков и домашних платьев до колен, купленных или подаренных ее родственниками и родственниками мужа.
Никто ее не беспокоил и в доме царила тишина, пока не вернулся Данияр. Поначалу Зара не заметила его появления, полностью погруженная в свои мысли: неожиданное изменение в ее жизни поначалу обрадовало ее, но взгляд и злость мамы испугали. Она боялась, что подвела родителей и своей невозможностью забеременеть только испортила ситуацию. Из раздумий ее вывел резкий шум закрывшихся дверей и разбившегося стекла. Не успела Зара подумать о том, что случилось, как в их с Маратом спальню ворвался Данияр. Он смотрел на нее так, будто собирался убить. Зара попятилась от него и чуть не упала, наткнувшись на открытый чемодан.
Что он хотел с ней сделать девушка не знала и так и не узнала – его успела остановить Сауле. Она кричала на сына, чтобы он успокоился и девушку не трогал. В какой-то момент Заре показалось, что он набросится на мать, но в итоге ничего ей не сделал и вышел из комнаты, вновь захлопнув дверь.
– Ой-бай, – Сауле присела на кровать, но почти сразу же встала, обратившись к невестке, а после к самой себе. – Из спальни никуда не выходи…Пусть ее уже заберут отсюда, – и вышла, закрыв за собой дверь.
Зара села на кровать и попробовала успокоиться. Данияр безумно испугал ее, таким она его еще никогда не видела. Ей страшно было подумать, что бы могло случиться, не останови сына Сауле.
Вновь девушка сидела взаперти, только на этот раз не на ключ, о чем сильно жалела, боясь возвращения Данияра. Она не вставала с кровати, обнимая себя и тихо плача, прислушиваясь к звукам дома, но ничего не было слышно. Из транса ее вывел взгляд, брошенный на открытый чемодан и воспоминание о том, что родители вечером ее заберут. Зара быстро встала и в спешке продолжила собирать сумку.
Покончив с этим, она села на кровать и принялась ждать, прислушиваясь к тишине дома. Их с Маратом спальня выходила на передний двор, поэтому Зара, если выглянула бы в окно, смогла бы увидеть дверь от забора и тех, кто через нее входил. Безумно переживая после всех событий, развившихся с невероятной скоростью, она не выдержала, подошла к окну, приоткрыла занавеску и стала смотреть во двор в ожидании появления родителей.
Долго она так не простояла: во дворе появилась Сауле и испугала ее. Зара отошла от окна и повернулась к двери в спальню. Внутри у нее поднялась паника от страха, что Данияр воспользуется отсутствием матери в доме и войдет к ней. Но дверь не открывалась, и никто не заходил. А вскоре она услышала, что Сауле вернулась, и немного успокоилась. Ей стало интересно, дома ли Марат. От мужа помощи она особо не ожидала, больше остановить Данияра смог бы Ерден, их отец, которого как обычно не было дома; но может, хотя бы, Марат не позволил бы брату тронуть мать, если бы Данияр вдруг взбесился.
Так она и сидела, прислушиваясь к тишине и смотря на сумки, готовая бежать, как только приедут родители.
Их не было долго. Зара пропустила ужин, но голода не чувствовала, только вымоталась от ожиданий и лежала на кровати, смотря в потолок. До самого приезда родителей к ней никто не заходил и в самом доме слышно ничего не было. Лежа будто в склепе, Зара наконец услышала звонок в дверь и сразу же вскочила с кровати. Вскоре появилась Сауле и сообщила невестке о приезде мамы. Зара взяла сумки и как можно скорее вышла из спальни. Но, прежде чем она успела выйти за порог, свекровь остановила ее, обняла и поцеловав в лоб сказала:
– Доча, ты не бери всё близко к сердцу. Ты хорошая девушка и тебе обязательно с кем-то повезет, но не с моим сыном, – и отпустив ее добавила. – Иди с Аллахом.
– Пошли, – сказала ей мама и не попрощавшись с Сауле вышла, забирая дочь с собой.
Кроме свекрови никто Зару не провожал, что не сильно ее расстроило. Никого из них в своей жизни видеть она больше не желала.
Машина родителей стояла за ограждением, но за рулем был не папа, а дядя Зары, Серик. Спросить у мамы почему папа с ней не приехал она не решилась, обратив внимание на ее раздраженное настроение. Из-за этого всю дорогу они молчали. Серик аға7 тоже ничего не говорил.
Зара смотрела через окно на появившийся город и думала о том, как давно не гуляла по улицам, не ездила общественным транспортом, не ходила одна в большие магазины. И как давно не видела свой родной дом. У нее было огромное желание вернуться в ту прошлую жизнь, но в тоже время психика от прожитых двух лет в замужестве с чужим человеком сильно пострадала и возвращения в нормальность она боялась. Возможно, на нее влияло и злобное отношение матери к произошедшему. Она не знала, что родители ей скажут, когда они приедут домой, и скажут ли что-то. Два года назад Зара с уверенностью сказала бы себе, что ее с распростертыми объятьями приняли бы обратно и помогли бы начать жизнь сначала; сейчас же, помня поступок матери, так легко отпустившей дочь, она не знала, чего ей ожидать.
Проехав центр города, они въехали в спальные районы, где находился родительский дом Зары. Она старалась не плакать, чтобы не обидеть мать, но, когда машина остановилась у забора и все вышли, щеки у нее были мокрыми, и она старалась как можно незаметнее их вытереть, пока Серик аға открывал ворота, чтобы завести машину во двор, а ее мама открывала дверь от забора, закрытую на ключ. Прежде чем они вошли в дом, мама остановила Зару, взяв за локоть и сказала, что папа зол и лучше будет, если она не будет ничего говорить, а молча слушать. Слова мамы ее испугали, и Зара уже думала попросить позволить ей уйти в свою комнату, а отца выслушать завтра, но снова посмотрев на раздраженную мать, она не осмелилась сказать хоть слово.
Отец сидел на кухне с Марьям, женой Серика.
– Мы дома, – заглянув на кухню, сказала мама Зары и, к ее большому облегчению, не стала входить, а повела дочь в ее комнату. Оказавшись там, она прошептала – Папа зол, и я ему не удивляюсь. Как можно было послать нас забирать дочь? Как она вообще смела? Что за хамство, позор…дочь воруют, а после выкидывают, как мусор и велят отцу у мужа ее забирать… Ты сиди тут, с тобой потом поговорим, – и она вышла, оставив Зару одну.
Не успела девушка толком разглядеть свою комнату и убедиться, что ничего не изменилось, как в дверь постучал Серик аға и оставил сумки у порога, а после сразу удалился.
Зара не стала притрагиваться к вещам. Поведение мамы и ее отношение к ситуации, а также злость отца почти убедили ее в том, что в доме родителей она не останется. Честь семьи для них видимо была важнее дочери и Зара уже видела, как ее обратно отдают мужу, уладив вопрос развода. Правда ее очень интересовало, что они будут делать, если беременность так и не наступит, даже после консультаций у платных врачей.
В шкафу она нашла сложенную корпешку, разложила ее на полу и легла, достав телефон из сумки. Как обычно, просматривая в одиночестве ленту в ВКонтакте, она лежала и думала о том, что произошло. То, как Сауле выгнала ее из дома, потребовав развода, будто ненужную вещь, сильно на нее повлияло. Но еще большее влияние на нее имела реакция родителей. Она ощущала себя грязной, никому не нужной, всем мешающей и доставляющей одни проблемы.
Возвращение в родную комнату напомнило ей о колледже и старых подругах. Казалось, будто всё это было в прошлой жизни, в какой-то другой реальности, и происходило не с ней. Последнее время Кристина не выкладывала фотографий в ленте, Зара не знала почему. На страницы подруг она не заходила, увидев как-то, что у некоторых «друзей» появилась программа, позволяющая просматривать, кто заходил к ним в гости. Сама Зара себе ее не устанавливала, поэтому не знала, работает она или нет, но на всякий случай перестала заходить на страницы подруг, чтобы не показывать свою заинтересованность их жизнью. Но, вернувшись в родительский дом и увидев за горизонтом возможность избавиться от замужества, ей вдруг стало всё равно, что о ней подумают и она просмотрела страницы сначала Рины, после Кристины. У Рины ничего интересного она не нашла, а у Кристины узнала, что та переехала в Алматы. По крайней мере это было указано в графе «город», а в «работа» кальянная из этого же города. На Кристину это было похоже, поэтому Зара поверила в достоверность информации. Ей только было интересно, где сейчас Рина: работает или может учится?
Из размышлений ее вывела вошедшая в комнату мама. Она позвала дочь выпить с ними чай. Было уже поздно, почти пол одиннадцатого ночи, но дядя с тетей еще не ушли. Мама налила ей чай с молоком и Зара попробовала его пить, но первый глоток чуть не застрял в горле, из-за чего она отставила чашку и не смотря никому в лицо, принялась рассматривать узоры на ней.
– Доча, мы наконец нашли выход из этой ситуации, – начала мама. Голос ее был спокоен, поэтому Зара осмелилась поднять на нее взгляд. – Развод мы им дадим, а после ты уедешь в Атырау, к Шинар.
Двоюродная сестра Зары, Шинар, уехала несколько лет назад с мужем в Атырау после того, как ему предложили там работу. Не так давно они развелись, но она не стала возвращаться в родительский дом, оставшись в Атырау и найдя себе съемную квартиру. С Зарой они виделись только по праздникам и почти не общались, но Шинар была дочерью Серика и Марьям, и, видимо они решили за дочь, кого она могла бы к себе принять.
– Мы Шинарке скажем, она тебе работу там найдет, – продолжила Марьям.
– А пока работу не найдешь, мы будем отправлять деньги на аренду квартиры и еду, – сказала мама.
Зара молчала. Она думала спросить, почему ей нельзя остаться в доме родителей и устроиться на работу в фирму мамы, как и было задумано до замужества, но не стала оспаривать решения родителей. В какой-то степени она почувствовала облегчение от того, что ее не будут силой возвращать к мужу.
– Подними голову, когда с тобой говорят, – внезапно рявкнул на нее отец, отчего Зара вздрогнула и моментально подняла глаза, посмотрев на маму и тетю. На папу смотреть она не решилась.
– В Атырау тебе будет лучше, – оставляя в стороне выкрик отца, продолжила мама. – Придешь в себя, после всего, что произошло. Да и там никто пальцем тыкать не будет, за кем ты была замужем, а за кем нет.
– Да, – сказала Марьям. – Это да, – и встала, давая знак мужу, чтобы последовал ее примеру. – Ладно, утро вечера мудренее. Завтра с утра позвоню Шинарке, будем всё улаживать…
– Спасибо вам большое, – мама Зары тоже поднялась, за ней отец и сама Зара.
Родители несколько раз поблагодарили Серика с Марьям, Зара тоже выдавила из себя «спасибо». Их проводили до забора, и они уехали.
Глава 7.
В дороге.
Через пару дней к ним приехала Сауле, для подписания заявления о разводе, и чтобы забрать копию удостоверения личности Зары. Как она сообщила, развод должен быть оформлен через месяц. К этому сроку Зара получит свидетельство и будет вольна делать со своей жизнью что захочет. О свободе воли девушка бы поспорила – с детства она не знала и не понимала этого особенного состояния, когда ты можешь сам решать, что тебе делать – но, естественно, ничего не сказала.
До получения свидетельства, Зара жила в доме родителей и готовилась к переезду в новый город. Как Шинар отнеслась к новой соседке по квартире, она не знала – надеялась только, что сестру сильно не заставляли.
Жизнь с родителями не сильно отличалась от той, из которой ее выгнали. Теперь только спала она одна и окружали ее родные люди, а не чужие. Отец правда с ней почти не разговаривал, как и мать; на улицу Зара редко выходила, из-за чего, можно сказать, продолжила свой затворнический образ жизни. Уборка, готовка, возвращение к сериалам – этим она заполняла свои дни.
Месяц пролетел быстро и в обещанный срок по почте им пришло свидетельство о разводе. К тому моменту вещи Зары были готовы, как и документы, а также готова была Шинар. Как сказала Марьям, ее дочь нашла для Зары работу горничной, в одном из отелей города, где сама была трудоустроена. Сестра хотела устроить ее туда официанткой, но требовался английский язык – его Зара так и не выучила.
В Атырау ее отправляли на поезде. Выезжала она рано утром в пятницу, и вечером в воскресенье должна была прибыть на место. Мама в дорогу купила и порезала ей курицу гриль, фрукты, соки, йогурты и нажарила баурсаки. Впервые Заре предстояло ехать поездом одной, и она сильно переживала.
В день отъезда она попрощалась с отцом еще в доме – ему нужно было ехать на работу, поэтому отвезти на вокзал он ее не мог. Это было неловкое и быстрое прощание, а после, их с матерью из дома забрали Марьям с сыном – он был за рулем. Большую дорожную сумку и рюкзак спрятали в багажник, а пластиковый пакет с едой Зара держала всю дорогу до вокзала на коленях. Прижимая его к себе и смотря в окно, она чувствовала тошноту. Боясь, что ее стошнит на пакет с едой, девушка мысленно молила брата ехать быстрее. К счастью, город их не был большим, поэтому до вокзала доехали они быстро.
Всю дорогу мама с Марьям разговаривали о Шинар и ее жизни в Атырау. Зара вслушивалась в каждое слово, чтобы чуть больше узнать о сестре. После ее отъезда в Атырау, Зара почти ничего о ней не слышала.
Из разговора вышло, что Шинар работает официанткой в небольшом отеле. Зарабатывала она там хорошие деньги и могла часть отправлять родителям, поэтому они перестали уговаривать ее вернуться домой. Квартиру она снимала с еще одной девушкой. Заре было интересно, где она будет спать, в отдельной комнате или с сестрой. Надеялась только, что не с соседкой. Больше ничего интересного для себя она не узнала.
Марьям с сыном проводили Зару с ее мамой до поезда. Когда он приехал, прощаться времени особо не было, так как поезд был проходящий и на их станции долго не задерживался. С тетей и братом Зара попрощалась при входе, а мама проводила ее до ее места. Это был плацкарт и девушке досталось место внизу. Соседей еще не было, и они смогли спокойно спрятать сумки под сиденья и занять место на столе пакетом с едой. Мама долго не задерживалась: проверила только, что всё на месте, расцеловала дочь и вышла, напоследок велев ей написать сообщение в субботу и уже по прибытию в Атырау.
Оставшись одна Зара села у окна и через время увидела своих провожающих. Они помахали ей и остались ждать отправки поезда. Она смотрела как тетя с мамой разговаривают, а брат, отойдя в сторонку, курит. С тех пор как ее украли и жизнь приняла новые обороты, у нее появилась дурная привычка обдирать кожу вокруг ногтей. Ногти ее выглядели ужасно и за то время, пока поезд не тронулся, она ободрала ее себе до крови. Остановилась Зара только когда поняла, что к ней обращаются.
– Извините, девушка. Не могли бы с вами поменяться местами? – обращалась к ней женщина, с ней была девочка лет десяти. – Нам с дочкой попалось место наверху и не очень удобно будет за ребенком оттуда следить, а ее туда не отправлю…
– Да, конечно, – Зара сразу же встала. Вещи доставать ей не пришлось, женщина поместила весь багаж под своим сидением и обещала девушке, что с ее сумками ничего не случится. Поэтому она только постелила еле как постель на верхней полке, пока поезд не тронулся, но забираться наверх не стала: мама с тетей всё так же стояли у поезда, и ей не хотелось, чтобы они узнали о смене места. Сказав женщине с ребенком, что она только помахает маме и как только поезд отъедет, заберется наверх, вновь села у окна возле своего пакета. Женщине было всё равно.
Вскоре они тронулись в дорогу. Зара помахала родным и когда перрон исчез с поля зрения, забралась наверх, оставив пакет с едой у окна. Лежа и смотря в потолок ей вспомнилось, как она, маленькая, ехала в Алматы с родителями. Тогда она тоже спала на верхней полке, но места было так много, отчего чувствовала она себя там свободно. Сейчас же возникало ощущение, будто лежишь в гробу. Пошевелиться или приподняться особо возможности не было, поэтому Зара включила музыку, одев наушники, и лежала, потянувшись ближе к окну, откуда дул приятный утренний ветерок.
Через пару минут, когда девушка уже почти уснула, к ней обратилась ее соседка, потеребив ее за руку, и на этот раз предложив шоколад – они с дочерью ели завтрак. Зара отказалась, но почувствовала, что и сама голодна.
– Ты спускайся если что, спокойно садись и ешь, – сказала ей женщина, возвращаясь к столу. – Не стесняйся.
– Да, я чуть позже спущусь, – Заре было неудобно от того, что придется садиться на чужое место, чтобы поесть, но, ей предстояло почти три дня ехать с ними обок, поэтому, когда мать собрала остатки еды в пакет и они с дочерью ушли в туалет, она спустилась и съела баурсаки с курицей и фруктовый йогурт.
Девушка старалась есть очень быстро, чтобы успеть до прихода соседок, но не успела.
– Ешь-ешь спокойно, – сразу же сказала ей женщина, вернувшись, видимо заметив замешательство девушки. Говорила она громко, но всё равно еле заглушила шум поезда и гул голосов других пассажиров – почти все завтракали. – Тебя как зовут? – спросила она, сев напротив Зары и взяв вязание. Ее дочка села на свое место, на другой конец, и погрузилась в телефон.
– Зара.
– А меня зови Коркем, – представилась женщина. – Куда едешь? Не в Атырау случайно?
– Да, туда.
– Ты сама оттуда?
– Нет, там сестра моя живет.
– А-а, ясно. А мы оттуда. Вот приехали только в гости к женгешке8 моей.
Зара ничего на это не ответила, но кивнула и улыбнулась, чтобы не обидеть Коркем. Допив сок и спрятав всё в пакет, она встала и собралась забираться наверх. Соседка последовала ее примеру и тоже встала, чтобы открыть шире окно, только оно и так было небольшим и ветерок почти не ощущался.
– Не люблю я летом ездить в наших поездах, – пожаловалась Коркем, садясь на место и возвращаясь к вязанию. – Двадцать первый век на дворе, могли бы уже убрать эти железяки и новыми заменить.
Мысленно согласившись с соседкой, но никак не прокомментировав вслух, Зара забралась на свою полку и вновь погрузилась в музыку. С приближением обеда в поезде было почти нечем дышать. Лежа наверху, Зара чувствовала себя как в печке, поэтому большую часть полуденных дней поездки, она проводила в одном из проходов между вагонами, далеко от туалета. Правда свое нахождение там ей приходилось время от времени прерывать, как только кто-то приходил и нарушал ее одиночество. Коркем спасалась от жары веером, одолженным ей одной из пассажирок поездка – у нее тоже была дочь, с которой девочка Коркем познакомилась и играла. Зара всё это видела, молча наблюдая за близкими соседями в плацкарте, но ни с кем не разговаривала. Коркем тоже в какой-то момент перестала с ней говорить и больше времени проводила у стола новой знакомой. Для Зары это было на руку – так она могла спокойно есть в одиночестве.
Но, наверное, больше всего она боялась, что батарейка телефона сядет и ей придется бороться за право заряжать его у одной из розеток при туалете. Поэтому ограничив прослушивание музыки, Зара пробовала разгадывать кроссворды из журнала, купленного для нее мамой.
Дорога, как и вынужденное тесное соседство с незнакомыми ей людьми, вымотало ее. Как и, порой, чрезмерная забота Коркем, другим показавшаяся бы невероятным везением – для Зары была утруждением, вынуждавшим краснеть и принимать помощь соседки. Например, как случай в обед воскресенья, когда у Зары кроме фруктов из еды ничего не осталось, Коркем это заметила и купила ей на одной из станций пирожки. Девушку это мучило. Она винила себя за необщительность и холодность, за неумение правильно отблагодарить соседку и, в глубине души, раздражалась, злясь на Коркем за насильственное вторжение в ее одиночество.
Поэтому, когда объявили приближение к вокзалу Атырау, Зара выдохнула с облегчением, хоть и ужасно боялась встречи с сестрой. У нее был номер Шинар и как только поезд начал сбрасывать ход, она написала ей сообщение и получила ответ, что сестра ее уже ждет и одета она в шорты и голубую рубашку.
Выйдя на перрон, Зара почти сразу увидела ее. Стройную, сильно загорелую девушку с короткой стрижкой, похожую на мать. Рядом с ней шла на встречу Заре молодая девушка в очках для зрения в толстой черной оправе, тоже казашка, но, кажется, смешанная. На ней было короткое платье и каблуки и держалась она на них великолепно. Мешали только очки, которые сглаживали ее образ.
Зара тоже пошла к ним навстречу и как только они поравнялись, Шинар обняла ее и поцеловала в щеку.
– Привет! Как дорога? Устала? – она забрала у Зары одну из сумок, большую. Ее примеру последовала и подруга, повесив себе на плечо рюкзак, таким образом оставив девушку только с пакетом в руках. Зара уже хотела возразить, но сестра не дала ей шансов, поведя ее к выходу из перрона, передвигаясь очень быстро.
– Жара уже спала, слава Богу, – продолжила она, получив от Зары короткий ответ, что поездка была не такой плохой. – Но духота еще стоит. И комары сейчас вылезут. Ты мазалась кремом?
– Нет, у меня его нет.
– Что же ты такая не подготовленная приехала? – от вопроса Шинар Заре стало стыдно за доставленные неудобства и она не нашлась, что ответить, но сестра явно ответа от нее не ждала. – Тогда быстрее едем домой, а то тебя покусают.
– У вас в городе комаров нет? – спросила у нее подруга Шинар.
– Нет, у нас только мошки…
– Ах да, где мое воспитание, – сказала сестра, когда Зара замолчала. – Зара, это Рамина, моя соседка по квартире. Вместе жить будем.
– Приятно познакомиться, – Рамина протянула Заре руку, улыбнувшись.
Вокзал не был большим, и они быстро дошли до открытой парковки. Поначалу Зара думала, что они поедут на такси, но Шинар повела их к своему знакомому, как позже выяснилось, охраннику с отеля, где она и Рамина работали. Водителя звали Давлет, он был молодым парнем невысокого роста, но крупным – видно было, что он занимается спортом.
– Быстро вы, – сказал он, забирая у Шинар сумку и пряча ее в багажник. Рюкзак тоже положили туда. Пакет же, на этот раз уже почти пустой, Зара так и держала в руках.
Рамина села возле водителя, а сестры разместились на задних сидениях. В машине был включен кондиционер, отчего Зара смогла остыть, после душной дороги в поезде и духоте на улице.
– Куда, домой? – спросил Давлет.
– А куда еще? – в шутку спросила Рамина. – Хватит гулять, ловелас. Вези нас домой.
– С тобой я бы и так гулять не пошел, – сказал парень, заведя машину и выезжая с парковки.
– Правильно, – ответ Давлета Рамину не смутил. – Тебе на меня не стать.
– С ними тебе, кстати, предстоит работать, – прервала их Шинар, обратившись к Заре. – Еще наслушаешься.
– А со мной еще и жить, – добавила Рамина, повернувшись к ним и улыбнувшись Шинар.
Зара только улыбалась, не зная, что сказать и чувствуя неловкость. Всю дорогу ее попутчики разговаривали о работе, неизвестных ей людях, бытовых вопросах. Зара же молчала, отзываясь только тогда, когда к ней напрямую обращались с вопросами. Город за окном ничем особенным ее не удивил, а вскоре они приехали к пятиэтажному квартирному дому, уже не новому, но еще крепко державшемуся.
– Во вторник у тебя смена? – выйдя из машины и забрав сумки спросила Шинар у Давлета. Он хотел занести багаж Зары наверх, но девушки отказались, поэтому он вернулся в машину.
– Да, дневная.
– Подвезешь нас?
– Посмотрим.
Рамина рассмеялась и подошла ближе к Шинар, чтобы видеть лицо Давлета из окна.
– Перед Зарой решил повыпендриваться? – сказала она. – Не старайся, мы всю твою подноготную ей сдадим.
– Дура, – ответил он, заведя машину и выезжая. – Ненормальная.
И уехал. Рамину снова это ничуть не смутило.
– Не обращай внимания, – сказала Шинар Заре, снова взяв ее сумку и поведя к подъезду. – Давлет был как-то влюблен в нее, вот она и начала издеваться над ним. И никак не успокоится.
– Пусть знает свое место, – ответила на это Рамина, улыбнувшись.
Квартира находилась на втором этаже – она была трехкомнатная и почти без мебели. С небольшого коридора, где на вешалках, прибитых к стене, висели легкие весенние куртки и джинсовки, а на полу стояла небольшая полка для обуви, прибывшие попадали сразу в гостиную. Там стоял только диван, старый телевизор на небольшом серванте и маленький деревянный шкаф с несколькими выдвижными шкафчиками. Гостиная была соединена с небольшой кухней – оттуда также был выход на балкон – и из нее можно было попасть в две отдельные спальни и ванную комнату, уже закрывающиеся на дверь. В спальне Шинар были только корпешки и большой шкаф для одежды, а у Рамины, вместо шкафа – туалетный столик с зеркалом и стойка для одежды, где были аккуратно развешаны ее вещи.
Спать Заре предстояло в комнате сестры. Там же она сложила вещи, сразу распаковав сумки. Шинар тем временем приготовила ужин: пожарила картошку с курицей и овощами, и, когда все было готово, они поели и выпили по коньяку в честь приезда новой соседки.
Много не пили, так как всем утром нужно было рано вставать на работу, особенно Шинар – она начинала работу в шесть часов утра. Рамина ездила на работу чуть позже, к восьми. Зара в утренние смены, как сказала ей сестра, тоже будет начинать в восемь, поэтому завтра ей предстояло вместе с Раминой ехать в отель. Шинар ей сказала, что пока Зара работать не будет, только учиться, и не должна будет сидеть там полную смену. Обучение бесплатное и длится неделю, после чего, если все пройдет хорошо, с ней заключат договор и она начнет полноценную работу.
Зара не ожидала, что уже так сразу ей придется работать. Она думала, что ей дадут возможность освоиться на новом месте, прийти в себя от перемен. И хоть страх сжимал ей грудь и не давал дышать, с Шинар она спорить не стала: не считала, что имеет на это право. Сестра и так много для нее сделала, а не была обязана. К тому же, Зара уже привыкла, что другие сами за нее решали, как ей жить.