Максим Лагно
Эксплора 3. Открытие

Часть Вторая. Двойное назначение

Вопрос о том, что проект «Эксплора» обходится человечеству слишком дорого разбивается о встречный вопрос: «А что сделал ты для спасения человечества, чтобы говорить за всех нас?» Ничего не сделал? Тогда бегом в ближайший офис проекта, где снимут копию твоего сознания. Кстати, сократи нам расходы – не бери деньги за свою копию.

Лев Кушицкий,

финансовый координатор проекта «Эксплора»

1

Прорабатывая варианты модели экономических отношений в колониях, специалисты «Эксплоры» использовали все знания человечества в этой области.

Были изучены все системы: от анархического капитализма двадцатого века, до экологического сепаратизма середины двадцать первого. Рассматривались даже феодализм и индустриальное неорабство Европы девятнадцатого столетия и Китая первой половины двадцать первого.

После долгих споров были отвергнуты все сложные экономические механики. В том числе идея одного экологического активиста, который призвал «не загаживать природу далёких планет», и предложил, чтобы колонисты ограничились исключительно каменными и деревянными орудиями труда и жили в гармонии с природой.

В итоге была принята модель экономики, которая состояла из двух основных положений. Во-первых, экономика должна быть плановой с глубочайшим разделением труда. Во-вторых, она должна поощрять конкуренцию среди производителей одинаковой продукции.

Планирование возлагалось на социальный УИИ Центрального Правительства, а конкуренция уходила на откуп самим колонистам.

Тестовые симуляции на марсианских NPC показали неожиданно положительные результаты. Колонисты выполняли план производства «50 000 часов», который выдавало Центральное Правительство. При этом они старались обойти в выполнении этого плана конкурентов в важных областях или монополизировали производство в менее важных направлениях производства.

Каждые пятьдесят тысяч часов ЦП завершало план и раздавало награды тем, кто отличился. Потом собирало налоги в виде ресурсов или общественно полезных работ для тех, кто не выстоял в конкурентной борьбе. На эти средства строились дороги, общественные здания и новые вышки BATS.

После анализа результатов и серии референдумов ЦП формировало новый план «50 000 часов». В этот период все колонисты выдвигали свои предложения о дальнейшем развитии колонии или голосовали за то предложение, которое их устраивало.

Правда, случился один сбой, когда несколько баз NPC объединились, чтобы разрушить базы конкурентов, те имели больше всего голосов и продвигали выгодные им экономические проекты.

По сути – произошла корпоративная война.

Именно из-за неё в Колониальную Конституцию был введён специальный раздел «О правилах конкуренции экономических субъектов в колониях».

В экономической модели предусмотрен и тот момент, когда Центральное Правительство по причине форс-мажора переставало существовать. Было проведено два исследования сюжета, когда марсиане теряли ЦП. В первом варианте из-за планетного катаклизма, во втором из-за «вируса» в системе.

В варианте «Катаклизм» неписи упразднили все свои альянсы, заморозив экономические отношения, отменив деньги и частную собственность. Потом всем миром принялись отстраивать сервера ЦП. Наступило что-то вроде военного коммунизма с распределением благ (инструменты, УниКомы и оргмат) и контролем над ресурсами.

Этот вариант породил два подварианта. На короткой дистанции военный коммунизм показал себя идеально. Сервера были отстроены и экономические отношения вернулись в прежнее русло планового капитализма, хотя система распределения благ осталась.

Во втором подварианте устроители эксперимента не позволили неписям возродить ЦП, саботируя строительство. Военный коммунизм этого варианта привёл к тому, что появились «элиты», которые контролировали доступ к ресурсам и производству. Они же составляли армию, подавляя любые бунты и попытки остальных неписей вразумить тиранов. Не самое приятное развитие событий. Для краха коммунизма понадобилось много времени и, как это было в истории Земли, влияние извне (саботаж строительства).

В варианте «Вирус» колонисты наоборот пришли к большей раздробленности и обособленности. Экономика перестала быть плановой, сделалась непредсказуемой. Появились кризисы перепроизводства, когда одни базы, например, клепали так много пони-роверов, что их некому было покупать. Вдобавок в самом обществе возникли «радикальные общины», то есть NPC, которые в момент катастрофы оказались в менее выгодном географическом положении.

Они скучковались в банды, которые начали отбирать то, что им нужно у тех, у кого это было. Но дальнейшее развитие этой модели показало, что богатые NPC-колонисты дали отпор бандитам, зачистив от них всю локацию.

В итоге сложилось что-то вроде олигархической демократии, которая существовала на Земле половину двадцать первого века. Когда крупные кланы богачей были заинтересованы в стабильности и законности, которая закрепляла их статус. Восстановление ЦП было остановлено олигархами.

В таком виде общество марсианских NPC просуществовало более трёх лет, не меняясь в какую-либо сторону. На этой стадии эксперимент прервали, потому что многие NPC задумались о своём месте во Вселенной. Возникли какие-то дикие религиозные культы с непонятными целями и правилами. А потом самые прогрессивные колонисты приступили к строительству космодрома, чтобы долететь до Земли.

Всё это Роман узнал на лекциях. Оттуда же и узнал, что эта модель экономики была принята на Локусе и на ещё пяти планетах. На остальных решили применить те подварианты, которые сложились в ходе эксперимента. Просто ради разнообразия, и чтобы не складывать все яйца в одну корзину.

По итогам эксперимента координаторы пришли к выводу, что бесперебойная работа этой экономической модели позволит освоить одну планету земного типа за 1 375 320 часов или 157 земных лет. При условии, что население планеты будет доведено минимум до полутора миллионов колонистов.

На вопрос экологического активиста: «Но зачем портить планету индустрией ради бессмысленного существования синтезанов?» никто не отвечал.

2

***

После взлёта Роман сказал Панде:

– Я сам буду пилотировать. Только открой мне доступ к вычислительному ядру.

Панда не стала сопротивляться и выползла с кресла. Но Роман и не подумал занять её место. Получив доступ, он продолжил работать магнитно-силовым ключом, ремонтируя Робота Мистера.

Он уже демонтировал с Робота Мистера распылители полиэфирной стали, починил манипуляторы и вставил в них энергетические винтовки, найденные в оружейном шкафу ион-джета. Коробки с патронами стройбот самостоятельно расфасовал по отсекам корпуса.

На удивлённый взгляд Панды ответил:

– Мне не надо сидеть в пилотском кресле.

– Ты… ты управляешь без шлема и подключения коннекторов?

– Угу. Вообще-то я могу управлять сразу стаей таких птичек или беспилотников.

– Значит, слух, что Рамирес способен разогнать атрибуты до невиданных значений – это правда?

– Невиданных значений достигают лишь те, у кого до буста была высокая целостность бинарного массива. Это одна из причин, почему Рамирес охотится за капсулами с колонистами. Он ловит их, выбирает самых целых и оснащает рабским феномом. Потом даёт буст.

– А потом?

Роман пожал плечами:

– Не знаю. Я же был его рабом, а не другом. Но ходит слух, что он собирает из них отряд имбовых солдат и инженеров, которые должны помочь ему завоевать свободные альянсы.

– Неужели люди соглашаются быть безвольными исполнителями его воли?

– Вот именно поэтому Рамирес ещё и не завоевал весь Локус. Высокая целостность – редкая вещь. И тем более не все соглашаются быть исполнителями его воли. Не думаю, что отряд имбовых воинов многочисленный.

– Что вообще этому Рамиресу надо, – зло сказала Панда. – Всех достал.

– Что ему надо – знает только он и его близкие друзья, типа Монтаны Френч и некоторые комиссары. Я понял, что власть на Локусе для него не цель, а средство. Чего не скажешь о Поле Лекомпе и его коллегах. Для них власть – это смысл жизни. Поэтому они так цепляются за свои законы и Центральное Правительство. Без ЦП – они никто.

Панда насмешливо сказала:

– Рабский феном тебе отключили, а вот рабское сознание ещё нет. Всё ещё защищаешь хозяина.

– Я провёл с Рамиресом много времени. Он не так туп, как вам рассказывают.

– Мне пора начать ревновать?

Роман обнял её и прижал к себе:

– Спасибо, что вытащила меня.

– А ты упирался!

– Я и сейчас уверен, что вы все недооцениваете Рамиреса. Он самый большой ум на планете…

Панда ущипнула Романа за щёку:

– Даже обнимая меня, ты не затыкаешься и говоришь о нём!

Руки Романа скользнули по золотому бодисьюту Панды, нащупывая застёжки, но она остановила:

– Не сейчас.

– Почему? Лететь долго. Самое время вспомнить прошлое.

– У меня голова болит.

– Нет слов…

– Я серьёзно. После драк и применения комбо, я ощущаю себя настоящим человеком. Старым и больным человеком.

– Хм. Впервые вижу локусянскую пенсионерку.

Но Панда оставалась серьёзной:

– Драка с Фландрией – последний бой в моей жизни. Оболочка так ослабла, что у меня не будут повышаться атрибуты.

– Перерождение?

– Я истощила бинарный массив. Это моё последнее тело, Рома.

– И в последнем теле можно жить долгой и полноценной жизнью.

Панда сокрушённо постучала по своей груди:

– Из-за мутантского фенома, тело такое слабое, что я даже бота Джо Венцеля не смогу пнуть.

Роман прижал Панду к себе:

– Теперь я с тобой. Я буду пинать всех за тебя.

– Мне бы сейчас отдохнуть.

Роман кивнул. Панда отошла к креслам и легла. Прежде чем она погрузилась в сон, Роман спросил:

– Ты знаешь стройбота Бендера?

– Кого?

– Чемпиона Арены двадцать седьмого года, – пояснил Роман, вспоминая экшен-фигурку из магазина.

– Угу. Знала такого. У этого стройбота было какое-то навороченное вычислительное ядро от еврейского альянса. Они загрузили в него личность NPC из Адам Онлайн. А на корпусе установили проект-панно, которое проецировало его голографический аватар.

– Зачем?

– Для прикола. Для бойцовского имиджа. Работать стройбот Бендер уже не мог, а вот шутить, драться и лапать женщин мог. На манипуляторах у него были мягкие насадки в виде человеческих рук…

– Так, так.

– Ещё он знал кучу шуток и песен. Всегда возил с собой бутылки пива и виски. С ним было веселее, чем с некоторыми колонистами.

– Мне начать ревновать?

– Поздно. Он погиб на чемпионате двадцать девятого года. Его растворил кислотой миди-жук.

– У тебя что-то было с этим… Бендером?

Панда с изумлением посмотрела на Романа:

– В каком смысле?

– Да ладно, я это так. Не обращай внимания. Вспомнил одну фигурку из магазина.

– Нет, тебе точно нужно было сваливать из рабства. Своим бустом Рамирес тебе весь мозг вынес. А ты и так был не сильно умный в отношениях.

***

Когда ион-джет начал проходить над бурными водами залива Верховена, в интерфейсе Романа вспыхнула иконка доступа к BATS. Они покинули Долину Смерти!

Роман опустился перед трупом Владимира и положил руки на его лоб. Он сам не знал, правда ли это, но кроме того, что он чувствовал работу материи окружающего мира, он ощущал наличие действующего бинарного массива в телах синтезанов. Когда он нёс Владимира на руках – это ощущение было отчётливым. Теперь же тело отозвалось пустотой. Только было слышно, как распадаются связи оргмата и из них испаряется вода.

– Отлично, он уже ушёл на перерождение, коллега, – обратился Роман к Роботу Мистеру, – Увидим его на базе.

Тут раздался голос Панды:

– Ты теперь не только с роботами разговариваешь, но и с трупами?

– Долго объяснять, – усмехнулся Роман, – но да. И в этих беседах есть смысл.

– Нет, лучше не объясняй, – согласилась Панда.

Она встала с кресел и подошла к Роману. Он развернул на проект-панно карту.

– При самых благоприятных условиях полёта до Кипарисовых гор, где расположены базы нашего альянса, лететь чуть менее суток, – сказал Роман. – Особенно долго придётся облетать аномальный фронт над пустыней Авлид.

– Под «благоприятными» ты подразумеваешь, что воздушные аномалии будут попадаться чуть реже, чем каждые десять километров?

– Нужно решить, не сделать ли нам крюк, чтобы облететь базы альянса Астрозоологи? Ведь они дружат с Рамиресом. Вполне могут помочь союзнику и вылететь на перехват.

– Это лишний час полёта, – возразила Панда.

– Зато целее будем, коллега. Особенно ты. Ты же теперь беззащитна.

– Ох, я старалась забыть об этом.

Роман покрутил карту:

– Есть ещё причина, почему я хочу сделать крюк. Комиссары наверняка преследуют нас прямо сейчас. Они знают, куда мы летим. Мы рискуем попасть на их радары, ведь аномалии не всё время блокируют сигналы. Используя «окна» в аномалиях комиссары могут наладить дальнюю связь и предупредить союзников о нашем приближении.

Панда пожала плечами:

– Ты управляешь этим ион-джетом, даже не глядя на приборы и не прикасаясь к штурвалу. Будет, как ты решишь. Я не хочу ничего решать.

– Но если сделать крюк на запад, – продолжал рассуждать Роман, – мы пролетим над зелёными зонами, где много патрулей свободных альянсов.

– Не рассчитывай на их помощь, – покачала головой Панда. – Свободные альянсы больше не на нашей стороне. Мы в минусах из-за них.

Роман принял решение. Корпус ион-джета накренился, забирая на восток, подальше от Астрозоологов, поближе к альянсу Сталкеры. Скорректировав курс, он врубил все сенсоры ион-джета на максимум, чтобы определить перемещения воздушных аномалий.

Проделав всё это, обратился к Панде:

– Почему свободные заминусили нас? Лидеры подозревают, что инструкции попали к Рамиресу по моей вине?

Панда засмеялась:

– Если бы подозревали, нашу базу давно сожгли бы фьюжн-пушками. Лидеры просто считают тебя и Жанну пропавшими для общества. Ведь вы стали рабами. Они таких всегда минусят для профилактики. Ну а Джингов тоже минусят, как бывших рабов.

Теперь Роман не сомневался, что рабофобия имела основания.

– Кстати, что нового в свободном мире? Как там Поль Лекомп? У меня есть для него новости о его близком помощнике, Бенни Шостакове.

– На выборах Поль Лекомп победил в голосовании и стал лидером Западного Моря.

– Вот это буст! Чем же он так привлёк избирателей?

– Обещаниями, что покончит с Рамиресом, а потом выгонит демонов из столицы.

– Типичный политик: наобещал невозможное ради победы на выборах. Теперь, как и все политики, он должен начать победоносную войну?

– Угу.

– Вот в такие моменты я вспоминаю мнение Рамиреса о свободных альянсах. Ведь он полностью прав насчёт них.

Панда подошла к Роману, прильнула к нему, опустив голову на его грудь:

– Я не хочу ничего слышать ни про гениальность Рамиреса, ни про политику. Я хочу только одного, чтобы меня и тебя оставили в покое. Я хочу просто жить с тобой и любить тебя. Заниматься простыми делами колониста. Хочу сидеть в тишине возле бассейна с донаторами, а не носиться по планете, решая мировые проблемы.

– Милая, пока есть Рамиресы и жадные до власти Поли Лекомпы, нас не оставят в покое. Мы всё время будем пушечным мясом их войн.

– Мы можем сбежать от них на второй материк.

– Но когда-нибудь, после Великой Войны жабы и гадюки, победительница приползёт и туда, чтобы установить свою власть.

– Мне всё это не нравится.

– Мы не можем закрыть глаза и сделать вид, что в мире есть только ты и я. Есть и другие. А некоторые из них – ещё и сволочи.

– Не хочу других! Ничего не хочу…

– Но пока что здесь действительно только ты и я. Давай будем ценить это время.

Панда кивнула:

– Только убери своего стройбота. Не хочу, чтобы он того… смотрел.

Роман отогнал Робота Мистера в каюту, потом решительно начал стягивать с Панды золотой бодисьют:

– А у тебя действительно было что-то со стройботом Бендером?

– Тебя это смущает?

– Нет. Ты же знаешь, что я и сам люблю с ними поговорить.

***

Роман не хвастался, когда говорил, что способен управлять стаей ион-джетов. Ведь любой из них проще, чем стройбот, который занят сложными действиями на строительстве.

Ион-джет, на котором летели Роман и Панда назывался HawkLoc/5, или, как прозвали его пилоты – «слэшфайв». Он производился на базе Клифхэнгер в Западном Море. Слешфайв – десантный ион-джет, оснащённый экономичным и мощным двигателем от МЗЛ, вооружением от Вестарм и вычислительным ядром от Земли Обетованной. Каждый производитель поставлял только качественные детали, поэтому слешфайвы отличались надёжностью, чего нельзя сказать о большинстве локусянской техники.

Но и они вырабатывали ресурс или ломались до состояния, «ремонтировать дороже, чем выбросить». Такие юниты списывались и продавались гражданским колонистам с плюсовым рейтингом. Но ограничение рейтинга не предотвращало утечку слешфайвов на чёрный рынок. Ведь из них получались быстрые воздушные пикапы для перевозки небольших по объёму грузов.

Владимир лично купил слэшфайв на базе Форт Верный, которая стала центром контрабандной торговли. Только там бывшие рабы могли приобрести товары, запрещённые для продажи. По слухам Форт Верный принадлежал известному писателю Тимуру Хиджамудинову, хотя на Открытой Карте значился как «заброшка».

После ремонта двигателя нелегальный слэшфайв стал лучше, чем был. Мейронг проапгрейдила электронные компоненты, облегчая навигацию среди воздушных аномалий, увеличивая незаметность для радаров и многое другое.

Этот слэшфайв стал продолжением тела Романа. Через его сенсоры он узнал бы о попытке нащупать их радарами ещё быстрее, чем управляющий ИИ успел бы мигнуть диодом и вывести информацию на проект-панно.

Тем обиднее, что Роман упустил тот момент, когда в аномалиях открылось очередное «окно», через которое хлынули потоки электромагнитных волн. Как воздушные немертины, они набросились на корпус ион-джета, отразились от него и понеслись обратно к тому радару, который их послал.

Но Роман был занят любовью с Пандой, когда до него наконец дошло случившееся. Он поспешно начал одеваться:

– Нас обнаружили!

Одновременно с этим дал ион-джету команду сменить курс. Необходимо вернуться под прикрытие аномалии, может быть это собьёт со следа.

– Блин, полегче! – Из-за резкого крена, голую Панду выбросило из кресел.

– Прости. Держись. Сейчас будет тяжко…

– Я могу умереть от удара об стену, – пробурчала Панда. – Мне вообще без бронированного УниКома ходить нельзя.

Ползая по полу, она пыталась догнать свой золотой бодисьют. Но одежда, как живая, скатываясь по наклонённому полу, ускользая от неё.

На Романа качка не действовала. Он снова стал единым организмом с корпусом ион-джета. Он извлёк из шкафа пилотский УниКом и помог Панде одеться, рассказывая:

– Не знаю, кто это, но источник радиолокации невероятно мощный… Такой… Такой я видел только на фьюжн-пушке.

– Свободные альянсы потихоньку стягивают войска к границе. Может они и фьюжн-пушку подогнали? – предположила Панда. – Хотя Поль Лекомп острожный чувак, он бы не стал так светить радарами.

– Вот и я об этом же, – согласился Роман. – К сожалению, это не Поль Лекомп.

Роман закрыл двери в пилотскую кабину: если их атакуют, то первый удар нанесут именно туда, рассчитывая вырубить пилотов. Затем усадил Панду в кресло, на котором недавно крутил её в разных позах… и застегнул ремень.

– Сейчас будет трясти, – предупредил он.

После его слов ион-джет, совершая сложные манёвры, начал уходить за аномалию.

Приходилось балансировать на той границе между атмосферой Локуса и аномалией, после пересечения которой ион-джет разорвёт от атмосферного электричества или утянет в стратосферу, или бог знает, что ещё произойдёт – аномалии Локуса до сих пор удивляли учёных.

Эти манёвры вынуждали Романа то разгонять ион-джет до максимальной скорости, то полностью останавливать и неподвижно висеть у границы аномалии до тех пор, пока он определит её протяжённость.

Шло время, но неопознанный дирижабль продолжал находить их электромагнитными щупальцами. Окно всё ещё позволяло это. Скорее всего, на перехват уже высланы ион-джеты и беспилотники.

После очередного опасного манёвра ион-джет завис рядом с границей аномалии, которую Роман ощущал всем своим телом, а датчики ион-джета полностью игнорировали. Прошло десять секунд молчания, двадцать… Роман довольно выдохнул – электромагнитные щупальца исчезли.

– Оторвались? – спросила Панда, готовая отстегнуть ремень.

– Кажется, да, коллега…

В этот момент ион-джет так тряхнуло, что даже Роман не удержался. Точнее он не понял, что произошло, поэтому не ожидал удара. В иллюминаторе вместо пасмурного тумана вспыхнул синий свет, как от молнии. Можно было увидеть, как из центра аномалии разбежались электрические волны.

Все сенсоры ион-джета закатились в истерике, выбрасывая на проект-панно невообразимые данные. Высотомер уверял, что они поднялись на три миллиона километров, а датчик аномальной активности атмосферы, уверял, что в радиусе его действия нет ни одной аномалии.

После вспышки все показатели вернулись обратно. Только датчик аномалий уверял, что всё чисто. Но Роману не нужны были датчики, чтобы удостовериться – аномалии действительно не было. Он её не ощущал.

Зато ощущал электромагнитные щупальца дирижабля, плотно окутавшие ион-джет. Теперь от них не избавиться.

Панда что-то спрашивала, но Роман не слушал её – их ион-джет кто-то уверенно вызывал по радио. Роман вывел голос на проект-панно.

«Всем привет, – весело сказал Бенни Шостаков. – Как вам первая демонстрация ориктолит-фотонной торпеды? Это наш сюрприз любителям ЦП. Разрушений от неё ноль, только сплошная польза. Она уничтожает аномалии. Теперь от нас никто не скроется».

– Но и вы тоже, – ответил Роман. – Твой «Беншо» прямо сейчас висит на моём радаре, как жирная муха.

«Мы работаем над этим, раб, не всё сразу, – ответил Бенни Шостаков. – Как я понимаю, сдаваться вы не собираетесь? Можно не распинаться, о том, что сопротивление бесполезно, что вам не сбежать? Вероятно, вы уже слышали эту фразу сегодня не один раз».

– Угу.

«Тогда и ладненько. Никуда не улетай, жди».

Бенни отключился. Ещё в середине беседы Роман уловил, что к их слэшфайву приближался какой-то объект. Судя по размерам – беспилотник вроде Небесной Акулы.

На что рассчитывал Бенни, высылая против вооружённого десантно-штурмового ион-джета один беспилотник? Кроме того, у Романа было преимущество в расстоянии. Его он и решил использовать, отдав слэшфайву команду полный вперёд на максимальной скорости.

Вместо этого управляющий ИИ судна выдал на проект-панно сообщение в красной рамке:

– Протокол «Антивор» —

Управление юнитом 000-3445-59-5 (Армия Западного Моря) заблокировано.

Положение юнита зафиксировано и будет сохраняться до снятия блокировки.

Трансляция координат…

Координаты отправлены.

Внимание, если вы не причастны к похищению данного транспортного средства, то дождитесь прибытия официальных представителей Армии Западного Моря или иных уполномоченных лиц.

Идёт поиск армейских маяков…

Маяки не обнаружены. Блокировка не снята.

Идёт поиск армейских маяков…

Маяки не обнаружены. Блокировка не снята.

Идёт поиск…

Сообщение о поиске каких-то маяков повторялось бесконечно. Чего бы Роман ни пробовал сделать, ион-джет отвечал отказом. Он продолжал висеть на месте, сжигая топливо. Всё его мощное вооружение не реагировало.

– Нет слов, – сказал Роман.

– Есть, – вздохнула Панда. – Военная техника свободных альянсов оснащена подобными жучками. При продаже их обычно выковыривают, но никто не знает точно, сколько их и в какую часть устройства они вбиты. Они ведь как пылинки, размером с-чип…

– Понятно. Бенни Шостаков знал управляющие коды и удалённо активировал протокол блокировки? Что же, если мы не хотим попасть в плен, будем прыгать.

Роман достал из шкафа джингпак. Неодобрительно посмотрел на кривые сварные швы и низкое качество материалов. Видимо из тех, что производились на базе альянса Жестокий в его отсутствии.

– Ты с ума сошёл? – ответила Панда. – На такой высоте я насмерть замёрзну.

– Точно, блин.

Роман отложил джетпак и вынул одну энергетическую винтовку из манипулятора стройбота.

– Спрячься в каюте, – приказал он Панде.

Потом подошёл к шлюзу и попробовал ручной замок – тот, конечно, мигнул красным индикатором.

Роман присел, ухватился за выступающие части створки шлюза и напряг все свои оргматовые мышцы. Створка заскрипела, в ней что-то звонко лопнуло и хрустнуло. После чего Роман легко поднял её вверх:

– Замки, ха-ха!

В салон ворвался холодный воздух. Пол мгновенно обледенел. Роман опустил забрало шлема и полез наружу. Сильный ветер пытался сбросить его в клубящуюся глубину, но Роман, цепляясь за едва видимые выступы, вылез на крышу.