Максим Горький
Сказка

 
Чтоб крамола передохла,
Делай, братцы, сквозняки!
Р-разобьем повсюду стекла,
И – да будут насморки!
 
 
Зачихают все злодеи
И подохнут от простуд!
А у вам тогда скорее
Мир и радость процветут!
 

Понимающие люди указывали автору, что это безграмотно, но он опроверг:

– Необходимо для стиля, – говорит.

Скромные жители пробовали закрывать окна ставнями, но полиция нашла это недопустимым в интересах всестороннего наблюдения за внутреннею жизнью граждан.

– Что ж? Подождем, потерпим, – соглашались жители, нация, еще древних римлян изумлявшая своим смиренством.

Борька же, приучившись к безобразию, стал чувствовать себя национальным героем, даже во сне кричит:

– Спасай Русь!

Так невозбранно действовал он, окруженный всеобщим вниманием и славословиями. Когда же, наконец, все миролюбивые жители, покоя ради, переселились в глубокую Азию, куда их искони кровь тянула, и когда стало на Руси совершенно тихо, – явился Борьке частный пристав и говорит вполне серьезно:

– В ознаменование заслуг ваших и ради поощрения их в будущем назначаю вас министром народного просвещения…^[6]

Это даже Борьку удивило до немоты – смотрит на пристава и молчит, а потом отозвался:

– Могу!

Тут старшой брат сказал Борьке с гордостию:

– Видишь, болвашка, до чего я тебя довел? Между прочим, назначь-ка ты меня профессором по кафедре истории. Я это дело насквозь знаю!..

– А меня, – просит средний, захлебываясь, – а меня…

И заплакал:

– Ах, почему я не женщина?

Этого желания никто не мог понять.

Оный тоже, конечно, плакал.

– Воистину, говорит, не пропала служба и молитва моя! Поглядела бы покойница Капочка…

Потом средний брат стал издавать газету в трех различных направлениях, и все семейство благополучно устроилось.