Максим Горький
Русский царь

…В Царском Селе принимают не очень ласково, но оригинально.

Как только я вошёл, меня окружила толпа жандармов, и руки их тотчас же с настойчивой пытливостью начали путешествовать по пустыням моих карманов.

– Господа! – любезно сказал я им, – я знал, куда иду, и не взял с собой ни копейки!..

Но они не обратили на эти слова ни малейшего внимания, продолжая ощупывать моё платье, обувь, волосы, заглядывая мне в рот и всюду, куда может достигнуть глаз человеческий. Приёмная, в которой происходило это исследование, была убрана просто, но со вкусом: у каждого окна стоял пулемёт, дулом на улицу, перед дверью – скорострельная пушка, у стен – стойки с ружьями. Обыскивали артистически, видно было, что люди занимаются делом не только знакомым, но и любимым. Я вертелся в их руках, как мяч. Наконец, один из них отступил от меня шага на три в сторону, окинул мою фигуру взглядом и скомандовал мне:

– Раздевайтесь!

– То есть – как? – спросил я.

– Совершенно! – категорически заявил он.

– Благодарю вас! – сказал я. – Если вы хотите меня мыть – это лишнее, я брал сегодня ванну…

– Без шуток! – повторил он, прицеливаясь мне в голову из револьвера. Это нисколько не удивило его товарищей, напротив, – они тотчас же бросились на меня и в один миг сняли с моего тела платье, точно кожу с апельсина. Начальник их снова молча и тщательно осмотрел моё тело и, когда, наконец, все убедились, что со мной нет бомбы и я обладаю шеей, вполне удобной для того, чтобы повесить меня, – сказали мне:

– Идите!

– А… одеться – можно?..

– Не нужно!

– Но, позвольте…

– Не рассуждать! Марш!

Двое из них, обнажив сабли, встали у меня с боков, третий пошёл сзади, держа револьвер на уровне моего затылка. И мы молча пошли по залам дворца.