Максим Горький
Проводник

– Заяц, – сказал наш путеводитель и вздохнул: – Эх…

Я не заметил зайца. Тропа, – если только она была, – удивляла меня своим капризным характером – иногда, там, где ей следовало бы лежать прямо, она огибала кольцом отдельные группы деревьев, там же, где пред нею деревья стояли плотной стеною и у корней их густо росли кусты черники, она с прямолинейностью, которая казалась мне излишней, лезла сквозь стволы сосен и, невидимая, врезалась в заросли.

– Сейчас должен быть овраг, – предупредил Петр очень тихо.

Версты через две я спросил его:

– Где же овраг?

– Видно, в сторону отошел, – сказал старик и, посмотрев в небо, прибавил:

– Заяц этот…

Доктор Полканов осведомился:

– Мы не заплутались?

– Зачем? – спросил путеводитель.

Но когда начало темнеть, а мы почувствовали себя достаточно усталыми, нам стало ясно: заплутались. Доктор снова вежливо намекнул об этом старику и получил уверенный ответ:

– Я же тут сорок раз ходил. Через версту времени будет просека, ею выйдем на пожог, обойдем его боком и опять в лес, а там и Муром будет видно.

Говоря, он спокойно отмеривал посохом сажени и, не останавливаясь, шагал, отступал пред какими-то невидимыми мне препятствиями и не очень считался с преградами видимыми. Назначенная им «верста времени» растянулась на добрый час пути, просека и пожог тоже, должно быть, «отошли в сторону», не желая показаться нам. Но вот мы вышли на небольшую поляну, серебряная луна висела над нею, освещая кучу обгоревших бревен и среди них – черную обломанную трубу полуразрушенной печи; это было похоже на тщательно и трудолюбиво сделанный рисунок бесталанного художника.

– Я тут бывал, – объявил нам проводник, оглядываясь. – Это – сторожка, лесник жил в ней. Пьяница.

Доктор невесело, но твердо сказал:

– Заблудились.

– Немножко похоже, – осторожно полусогласился старик, сняв картуз, глядя на луну. – Заяц дорогу перебил нам, – пожаловался он. – Круто влево подались мы. Днем – трудно соображать; ночью – звезда пути указует, а днем небо пустое.