Максим Горький
О бойкости

Наиболее шумным писателем из группы бойких у нас является драматург Вишневский. Он именует себя «новатором» в области драматургии. Он находит, что сотоварищи его «переписывают» Толстого, Ибсена, Достоевского, Чехова, Гоголя, Рышкова, и он написал «Оптимистическую трагедию» по форме пьес Леонида Андреева «Царь Голод», «Жизнь человека». Ничтожного Рышкова Вишневский поставил рядом с Толстым и Гоголем, очевидно, для «унижения» классиков. По построению своему Вишневский сроден «почвенникам», а эти последние утверждают, что «писать надо метлой», «жиром» и т. д. Бескультурье «почвенников» мешает им ознакомиться с мотивами, источниками и материалом творчества классиков, которые отлично могли бы научить их, как честно и серьёзно следует работать. Но, не торопясь учиться, «почвенники» спешат учить «начинающих» писателей, причём обучение сводится к захваливанию и посредством захваливания – к порче молодёжи.

Далее: считающий себя «новатором» Вишневский даёт на 27 странице «Оптимистической трагедии» случай с кошельком, в краже которого женщина обвинила матроса, – за что товарищи убили его – не воруй! – а затем нашла кошелёк у себя в кармане, за что матросы убили её – не ошибайся! Случай этот дан в одном из рассказов Ивана Вольнова с той несущественной разницей, что действуют не матросы, а солдаты в «теплушке» на ходу поезда и что женщина – старуха. Для новатора такое совпадение фактов – странно. Вишневский – против реализма, он за «новые формы». Но у него матрос говорит женщине: «Выспаться на тебе хочу», а это как раз реализм, да ещё грубейший и притом – ненужный. Такой же реализм заключён в отвратительной фразе Сиплого: «Революционный сифилитик лучше здорового контрреволюционера». И вся пьеса глубоко реалистична не только по разнузданно грубому языку, но и по смыслу её. Смысл – бесстрашная гибель отряда матросов-революционеров. Да, это – трагедия, хотя «новое» толкование трагедии как литературной формы Вишневским весьма спорно и туманно. При чём здесь «оптимизм»? Ведь погибают не враги! Вообще попытка Вишневского выступить в роли Теофиля Готье едва ли может быть признана удачной. Он хочет быть романтиком, о чём и кричит на протяжении всей пьесы, а также и в стенограмме, приложенной к ней.