Максим Горький
Дети солнца
Протасов. Славно, Лена!
Елена. Вы знаете, порой мне грезится такое полотно: среди безграничного моря – идет корабль; его жадно обнимают зеленые, гневные волны; а на носу его и у бортов стоят какие-то крепкие, мощные люди… Просто – стоят люди, – все такие открытые, бодрые лица, – и, гордо улыбаясь, смотрят далеко вперед, готовые спокойно погибнуть по пути к своей цели… Вот и вся картина!
Вагин. Это интересно… да…
Протасов. Подожди…
Елена. Пусть эти люди идут под знойным солнцем по желтому песку пустыни…
Лиза (невольно, негромко.) Он – красный…
Елена. Все равно! Нужно только, чтоб это были особенные люди, мужественные и гордые, непоколебимые в своих желаниях и – простые, как просто все великое… Такая картина может вызвать у меня чувство гордости за людей, за художника, который создал их… и она напомнит мне о тех великих людях, которые помогли нам уйти так далеко от животных и все дальше уводят к человеку!
Вагин. Да, это я понимаю… Это – интересно… красиво! (К террасе подходит Яков Трошин и, незамечаемый, стоит, открыв рот.) Я попробую это, черт возьми!
Протасов. Конечно, Дмитрий!.. Пиши! Лена, ты молодец! Это… что-то новое у тебя… а, Лена?
Елена. Как ты можешь знать, новое это или старое?
Трошин. М-милостивые государи! (Все обращаются к нему.) Я долго ждал, когда вы кончите ваш интересный разговор… но принужден помешать вам… очень просто!
Чепурной. Вам чего?
Трошин. Узнаю малоросса… очень просто! Потому – сам был в Малороссии и играю на флейте…
Чепурной. Что ж вам нужно?
Трошин. Позвольте! Все по порядку… Представляюсь – подпоручик Яков Трошин, бывший помощник начальника станции Лог… тот самый Яков Трошин, у которого поезд жену и ребенка раздавил… Ребенки у меня и еще есть, а жены – нет… да-а! С кем имею честь?
Протасов. Как интересно говорят пьяные…
Лиза (укоризненно.) Павел! Что ты…
Елена. Вам что угодно?
Трошин (кланяясь.) Сударыня – извините! (Показывает ногу в туфле.) Сан-сапогэ… ибо счастье – превратно… Сударыня! Скажите, где проживает слесарь Егор… Егор – а фамилию я позабыл… а может быть, у него и нет фамилии… и даже, может, он – в нощи видение мне было?
Елена. Это – там… во флигеле, нижний этаж…
Трошин. Р-ремерси! Искал его целый день… утомлен и едва стою на ногах… За угол? Бон войяж! Он только вчера имел счастье познакомиться со мной… и вот я иду к нему… это надо оценить! За угол? Очень просто! До приятного свидания!..
Протасов. Вот комик! Сан-сапогэ, а?
Лиза. Тише, Павел…
Трошин (идет, пошатываясь, и бормочет.) Ага! Вы думали – он ничтожество? Нет, это Яков Трошин… он знает, что такое приличия… очень просто! Яков Трошин! (Скрывается.)
Протасов. Какой забавный, а? Лена?
Лиза. А какое место в твоей картине, Лена, будут занимать вот эти люди?
Елена. Их там не будет, Лиза…
Протасов. Они, как водоросли и раковины, присосутся ко дну корабля…
Вагин. И будут затруднять его движение…
Лиза. Их участь – гибель, Елена? Без помощи, одни, эти люди должны погибнуть?
Елена. Они уже погибли, Лиза…
Вагин. Мы тоже – одни в темном хаосе жизни…
Протасов. Эти люди, мой друг, – мертвые клетки в организме…
Лиза. Как вы все жестоки! Я не могу слушать вас… как вы слепы и жестоки… (Идет в сад, Чепурной медленно поднимается и идет за ней.)
Протасов (негромко.) Знаешь, Лена, при ней совсем невозможно ни о чем говорить… Она все сводит к одному, в свой больной, темный угол…
Елена. Да… трудно с ней… Она живет страхом пред жизнью…
Вагин. Елена Николаевна! На носу корабля будет стоять кто-то один… У него лицо человека, схоронившего на берегу, сзади себя, все свои надежды… но глаза его горят огнем великого упорства… и он едет, чтобы создать новые… одинокий среди одиноких…
Протасов. Не нужно бури, господа! Или – нет! – пусть будет буря, но впереди, на пути корабля, горит солнце! Ты назови свою картину «К солнцу!», источнику жизни!
Вагин. Да, к источнику жизни!.. Там, вдали, среди туч, яркое, как солнце, лицо женщины…
Протасов. Ну, зачем – женщина? Но пускай среди этих людей на корабле будут Лавуазье, Дарвин… Однако я заговорился… мне нужно уйти… (Быстро идет в комнаты.)
Вагин (искренно.) С каждым днем вы, родная моя, все более властно и крепко привлекаете меня к себе… Я молиться готов на вас.
Протасов (из комнат.) Дмитрий! На минуту…
Елена. Не сотвори себе кумира, ни всякого подобия его…
Вагин. Я напишу эту картину, вы увидите! И она будет петь своими красками величественный гимн свободе, красоте…
Протасов. Дмитрий!..
Елена. Идите, мой друг!
(Вагин уходит. Елена задумчиво прохаживается по террасе. Из сада доносится голос Чепурного.)
Чепурной (спокойно.) Да это же не может быть иначе… Говорит – человек, а поступки делает – все еще животное…
Лиза (тоскливо.) Но когда же, когда…
(Их не слышно.)
Мелания (идет по двору.) Ах, Елена Николаевна! Вы дома?
Елена (сухо.) Вас это удивляет?
Мелания. Нет, почему же? Здравствуйте…
Елена. Извините меня, но раньше, чем подать вам руку.
Мелания. Что-о?
Елена. Я должна спросить вас… будемте говорить правдиво и просто! Вы предлагали нашей горничной…
Мелания (быстро.) Ах… какая мерзавка! Продала…
Елена (не вдруг.) Значит – правда? Мелания Николаевна… Вы понимаете, как это… как нужно назвать ваш поступок?
Мелания (искренно, горячо.) Да… да, понимаю! Просто – так уж просто! Все равно… слушайте!.. Вы женщина, вы – любите, может быть, вы поймете…
Елена. Тише… в саду ваш брат!
Мелания. Что мне? Вот… слушайте: я люблю Павла Федоровича… вот! Я его так люблю… готова в кухарки, в горничные к нему идти… Вы – тоже, я вижу! – вы ведь художника любите… вам Павел Федорович не нужен… Хотите, – на колени встану? Отдайте мне его! Ноги буду целовать ваши…
Елена (поражена.) Что вы говорите? Что вы?
М елания. Все равно! У меня – деньги… я ему выстрою лабораторию… дворец выстрою! Буду ему служить, чтобы ветер не касался его… буду сидеть у дверей дни и ночи… вот! Зачем он вам? А я его – как угодника божия, люблю…
Елена. Успокойтесь… подождите! Я, должно быть, неверно понимаю вас…
Мелания. Барыня! Вы – умная, вы – благородная, чистая… А у меня жизнь была тяжелая, противная… и людей я видела только гнусных… а – он! Он-то! Дитя такое… такой – возвышенный! Да ведь я около него – царицей буду… ему – служанка, а для всех – царица! И душа моя… душа моя вздохнет! Чистого человека хочу я!
Елена (взволнованно.) Мне трудно вас понять… нам нужно много говорить… Боже мой… какая вы несчастная, должно быть.
Мелания. Да! О, да! вы можете понять, должны понять! Я оттого вот так и говорю вам – сразу все, я знаю, вы поймете. И не обманете меня: может, я тоже человеком буду, коли не обманете!
Елена. Мне незачем обманывать вас… Я чувствую больное сердце ваше… Пойдемте ко мне… пойдемте!
Мелания. Как вы говорите… неужели и вы тоже хороший человек?
Елена (берет ее за руку.) Поверьте мне… поверьте, что если люди будут искренни, они поймут друг друга!
Мелания (идет за ней.) Верю я вам или нет, не знаю. Слова ваши понятны, а чувства – не могу я понять… Хорошая вы или нет? Вот… Боюсь я верить в хорошее… не видела я его… и сама – дурной, темный человек… морем слез омыла я душу мою… Но все еще – темная…
(Уходят. Роман выглядывает из-за угла с топором в руке. Из сада идут Лиза и Чепурной. Антоновна – из комнат.)
Антоновна. Ишь… разбежались все… мечутся, как полоумные… Лизонька, ты чего все бродишь? Тебе сидеть надо…
Лиза. Отстань, няня…
Антоновна. Нечего сердиться… Какие у тебя силы? (Идет в комнаты, ворчит.)
Чепурной. Старуха-хлопотуха… любит она вас…
Лиза. Это так… просто привычка ухаживать… Она больше тридцати лет живет у нас… Ужасно тупая и упрямая… Странно… С той поры, как я помню себя, у нас в доме всегда звучала музыка и сверкали лучшие мысли мира… а вот она не стала добрее или умнее от этого…
(Протасов и Вагин выходят из комнат.)
Протасов (Вагину.) Понимаешь, когда волокно химически обработанного дерева можно будет прясть – тогда мы с тобой будем носить дубовые жилеты, березовые сюртуки…
Вагин. Брось ты свои деревянные фантазии… Скучно!
Протасов. Эх ты… ты сам скучный!..
Чепурной. Это зонтик сестры моей… Коллега!.. Вчера Маланья спросила меня, в каком сродстве стоят гипотеза с молекулой? Так я ей сказал, что молекула гипотезе приходится внучкой.
Протасов (смеясь.) Ну, зачем вы? Она так наивно… и горячо интересуется всем…
Чепурной. Наивно? Мм… А монера с монадой – подкидыши в науке… неверно? Перепутал я генеалогию, значит!
Лиза. Вот видите: даже на ваших отношениях к сестре видно, как пренебрежительно и злобно относятся люди друг к другу…
Чепурной. Э, какая там злоба!
Лиза (нервно.) Нет, я говорю вам – на земле все больше скопляется ненависти, на земле растет жестокость
Протасов. Лиза! Ты снова распускаешь черные крылья?..
Лиза. Молчи, Павел! Ты ничего не видишь, ты смотришь в микроскоп…
Чепурной. А вы – в телескоп? Не надо бы, знаете… лучше своими очами…
Лиза (тревожно, болезненно.) Вы все – слепые! Откройте глаза; то, чем живете вы, ваши мысли, ваши чувства, они – как цветы в лесу, полном сумрака и гниения… полном ужаса… Вас мало, вы незаметны на земле…
Вагин (сухо.) Кого ж вы на ней видите?
Лиза. На земле заметны миллионы, а не сотни… и среди миллионов растет ненависть. Вы, опьяненные красивыми словами и мыслями, не видите этого, а я – видела, как вырвалась на улицу ненависть и люди, дикие, озлобленные, с наслаждением истребляли друг друга… Однажды их злоба обрушится на вас…
Протасов. Все это оттого так страшно, Лиза, что вот, видимо, собирается гроза, стало душно, и твои нервы…
Лиза (умоляя.) Не говори мне о моей болезни!
Протасов. Ну, ты подумай, кому, за что ненавидеть меня? Или его?
Лиза. Кому? Всем людям, от которых вы ушли так далеко…
Вагин (раздраженно.) Черт их побери! Не идти же назад ради них!
Лиза. За что? За отчуждение от них, за невнимание к их тяжелой, нечеловеческой жизни! За то, что вы сыты и хорошо одеты… Ненависть – слепа, но вы ярки, вас она увидит!
Вагин. Вам идет роль Кассандры…
Протасов (возбуждаясь.) Подожди, Дмитрий! Ты неправа! Мы делаем большое и важное дело: он обогащает жизнь красотой, я – исследую ее тайны… И люди, о которых ты говоришь, со временем поймут и оценят нашу работу…
Вагин. Оценят или нет, мне все равно!
Протасов. Не надо смотреть на них так мрачно: они лучше, чем тебе кажется; они разумнее…
Лиза. Ты ничего не знаешь, Павел…
Протасов. Нет, я знаю, я вижу! (В начале его речи на террасу выходят Елена и Мелания, обе взволнованные.) Я вижу, как растет и развивается жизнь, как она, уступая упорным исканиям мысли моей, раскрывает предо мною свои глубокие, свои чудесные тайны. Я вижу себя владыкой многого; я знаю, человек будет владыкой всего! Все, что растет, становится сложнее; люди все повышают своп требования к жизни и к самим себе… Когда-то под лучом солнца вспыхнул к жизни ничтожный и бесформенный кусок белка, размножился, сложился в орла и льва и человека; наступит время, из нас, людей, из всех людей, возникнет к жизни величественный, стройный организм – человечество! Человечество, господа! Тогда у всех клеток его будет прошлое, полное великих завоеваний мысли, – наша работа! Настоящее – свободный, дружный труд для наслаждения трудом, и будущее – я его чувствую, я его вижу – оно прекрасно. Человечество растет и зреет. Вот жизнь, вот смысл ее!
Лиза (тоскливо.) Я бы хотела веровать так, о, я бы хотела! (Выхватывает из кармана книжку и быстро пишет что-то в ней. Мелания смотрит на Павла почти молитвенно, это выходит немного смешно. Лицо Елены, сначала суровое, проясняется грустной улыбкой. Вагин слушает оживленно. Чепурной низко наклонился над столом, и лица его не видно.)
Вагин. Люблю видеть тебя поэтом.
Протасов. Страх смерти – вот что мешает людям быть смелыми, красивыми, свободными людьми! Он висит над ними черной тучей, покрывает землю тенями, из него рождаются призраки. Он заставляет их сбиваться в сторону с прямого пути к свободе, с широкой дороги опыта. Он побуждает их создавать поспешные уродливые догадки о смысле бытия, он пугает разум, и тогда мысль создает заблуждения! Но мы, мы, люди, дети солнца, светлого источника жизни, рожденные солнцем, мы победим темный страх смерти! Мы – дети солнца! Это оно горит в нашей крови, это оно рождает гордые, огненные мысли, освещая мрак наших недоумений, оно – океан энергии, красоты и опьяняющей душу радости!
Лиза (вскакивая.) Павел, это хорошо! Дети солнца… Ведь и я?.. Ведь и я? Скорее, Павел, да? И я тоже?
Протасов. Да, да! И ты… все люди! Ну, да, конечно!
Лиза. Да? О, это хорошо… Я не могу сказать… как это хорошо! Дети солнца… да? Но – у меня расколота душа, разорвана душа… вот, послушайте! (Читает, сначала с закрытыми глазами.)
Орел поднимается в небо,
Сверкая могучим крылом…
И мне бы хотелось, и мне бы
Туда, в небеса, за орлом!
Хочу! Но бесплодны усилья!
Я – дочь этой грустной земли,
И долго души моей крылья
Влачились в грязи и пыли…
Люблю ваши дерзкие споры
И яркие ваши мечты,
Но – знаю я темные норы,
Живут в них слепые кроты;
Красивые мысли им чужды,
И солнцу душа их не рада,
Гнетут их тяжелые нужды,
Любви и вниманья им надо!
Они между мною и вами
Стоят молчаливой стеною…
Скажите – какими словами
Могу я увлечь их за мною?
(Все несколько секунд смотрят на нее молча. Вагину ее возбуждение не нравится.)
Протасов. Лиза! Как это ты?.. Разве ты пишешь стихи?
Елена. Вы хорошо сказали, Лиза! Я понимаю вас…
Вагин. Позвольте, господа! Елизавета Федоровна, я знаю другие стихи, они могли бы служить ответом вам…
Лиза. Скажите!
Вагин.
Как искры в туче дыма черной,
Средь этой жизни мы – одни.
Но мы в ней – будущего зерна!
Мы в ней – грядущего огни!
Мы дружно служим в светлом храме
Свободы, правды, красоты —
Затем, чтоб гордыми орлами
Слепые выросли кроты…
Протасов. Браво, Дмитрий! Чудесно, брат!
Мелания (в восторге.) Господи! Как хорошо… Елена Николаевна, ведь я понимаю ее… понимаю! (Плачет.)
Елена. Успокойтесь… не надо!
Лиза (грустно.) Вот вы ликуете… а мне – жалко, мне грустно видеть, что так много хороших мыслей, вспыхнув, исчезают, как искры в ночной тьме, не освещая людям дороги! Мне это грустно…
Мелания (целует руку Протасова.) Ясный вы мой… спасибо!
Протасов (смущен.) Что вы? Зачем вы? У меня руки могут быть нечистыми…
Мелания. Не могут…
Лиза. Борис Николаевич, что с вами?
Чепурной. А ничего… слушаю!
Лиза. Ведь я хорошо сказала?
Чепурной. С вами – правда…
Лиза. Со мной, да?
Мелания (Елене.) Я уйду… родная вы моя!.. (Идет в комнаты, Елена за ней.)
Чепурной. А с ним – красота…
Вагин. А что лучше?
Чепурной. Да… красота лучше… а правда – нужнее людям…
Лиза. А вам? Вам что нужнее?
Чепурной. Да… я не знаю… Пожалуй, взял бы и того и другого… только в меру…
Елена (выходит.) Павел, тебя зовет Мелания Николаевна…
Протасов. Лена, ну зачем она мне руку поцеловала? Как это глупо и неприятно!
Елена (усмехаясь.) Надо терпеть…
Протасов (уходя.) Губы – жирные… Что ей надо? (Идет в комнаты. За углом террасы истерический крик Авдотьи.)
Авдотья. Врешь, подлец!
Лиза (вздрогнув.) Что такое? Кто это?
Авдотья (выбегает.) Не попал, дьявол, что?
Егор (в руках березовое полено.) Стой, говорю!
Лиза. Боже мой! Спрячьте ее!
Авдотья (вбегая на террасу.) Господа мои! Голубчики… убивает!
Елена. Идите сюда… скорее!
Авдотья (мужу.) Что взял? (Уходит с Еленой в комнаты.)
Чепурной. Э, снова этот пьяница… (Лизе.) Уйдите вы, а?
Лиза. Ради бога… ради бога, остановите его!
Трошин (выходит из-за угла.) Резвов – осторожно!
Чепурной (Егору.) Пошел прочь!
Вагин. Гоните его!
(Из комнат выскакивает Протасов, за ним Мелания.)
Протасов. Егор! Вы снова…
Егор (Чепурному.) Сам пошел к черту! Давайте мне жену!
Протасов. Вы с ума сошли…
Трошин. Жена принадлежит своему мужу, милостивый государь!.. Очень просто!
Егор. Вы ее не спрячете… я войду!
(Роман идет. Сонный. Становится сзади Егора.)
Роман. Егор! Не бунтуй…
Чепурной. Войди!
Лиза. Борис Николаевич, у него полено…
Чепурной. Ничего! Вы уйдите…
Протасов. Уйди, Лиза…
Егор. Давайте ее мне… Чего вы? Ваше это дело?
Мелания. Дворник, зови полицию!
Роман. Егор! Я позову полицию!..
Егор. Барин! Послушайте, ко мне гость пришел…
Трошин. Очень просто!
Егор. Образованный человек, с душой…
Трошин. Совершенно верно!
Егор. А она его мокрой тряпкой по роже!
Трошин. Факт! Но не по роже, Егор, а по лицу…
Протасов. Голубчик! Ну, будьте же человеком…
Егор. Давай ее сюда!
Вагин. Черт! Какое лицо!
Мелания. Дворник! Я тебе говорю – полицию! Держи его… хватай!
Роман. Егор! Я иду, ну тебя…
Егор (идет на террасу.) Ежели вы слов не понимаете…
Лиза. Бегите… он идет! Он убьет!..
Чепурной (идя навстречу Егору, сквозь зубы.) А ну, бей…
Протасов. Лиза, уходи… (Насильно ведет ее в комнату. Мелания за ними.)
Егор. Уйди ты… (Готовит полено.)
Чепурной (смотрит в глаза ему.) А ну…
Егор. Ударю…
Чепурной (Егору, тихо.) Врешь, собака…
Егор. Не лайся…
Чепурной. А ну, бей…
Егор. Бей ты! На! (Бросает полено на землю.)
Чепурной. Прочь… Ну?
Трошин (безнадежно.) Резвов, ретируйся!
Егор (отступая.) Ишь ты… дьявол!
Чепурной (презрительно.) Э, собака…
Трошин (Вагину.) Бон суар, мосье! Но семейный очаг должен быть ненарушим…
Вагин. Уходите вы…
Чепурной (сходит с террасы, идя на Егора.) Ступай… ну? (Егору.) Кабы не было тут женщин, я бы вам обоим…
Трошин (уходя за Егором.) Повинуюсь насилию… очень просто. (Скрывается за углом.)
Чепурной (возвращается на террасу.) Вот зверюга…
Вагин. Однако и личико у вас было. Я залюбовался… такая экспрессия!..
Протасов (выходит.) Прогнали?
Лиза (быстро выходит, Чепурному.) Он – не ударил? Он не тронул вас?
Чепурной. Эге! Это не просто…
(Елена и Мелания идут.)
Протасов. Черт знает что такое… Не буду больше давать ему работу!.. Вот даже руки дрожат… смотри, Лена!
Вагин. А он может убить…
Чепурной (усмехаясь.) А что, коллега, они, вот такие хамы… и они тоже дети солнца?
Лиза (вдруг.) Ты лгал, Павел! Ничего не будет… жизнь полна зверей! Зачем вы говорите о радостях будущего, зачем? Зачем вы обманываете сами себя и других? Вы оставили людей далеко сзади себя… вы одинокие, несчастные, маленькие… неужели вам не понятен ужас этой жизни?.. Ведь вы окружены врагами… повсюду звери!.. Нужно уничтожить жестокость… победить ненависть… Поймите же меня! Поймите! (С ней истерика.)
