Максим Бахарев
Подсолнухи. ПоZVони мне
© Максим Бахарев, 2023
© Издательство BookBox, 2023
* * *
Позывные, имена, истории, разговоры и тому подобное, а также некоторые моменты повести, связанные с военнослужащими разных должностей и званий, о которых рассказано в этой повести о происходящем на СВО, несут чисто художественный характер, где возможны фантазии автора и вымысел к дополнению к реальным событиям.
Максим Бахарев
Все стихотворения в повести принадлежат М. Бахареву.
Пролог
Вещий сон
Странное дело эта война –
Здесь могут убить, покалечить тебя,
И здесь выживает не каждый,
Кто верит на все сто в себя.
Война не имеет правил,
Не знает законов она.
Смертельные рваные раны:
Что святость, что пошлость равна.
Странное дело эта война –
Не бесом ударит в ребро седина.
В железные косы вплетается нить,
На чаше весов – желание жить.
Не каждый, кто верит, останется здесь –
На поле сраженья, где орудует смерть.
Сплетение ада и рая в узор,
В упряжке у беса – честь и позор.
На крыльях архангела-демона – вязь,
Под гжель расписная кровавая грязь.
Не хохот, а ржание с треском зубов,
Светильник без масла из тлеющих снов.
Странное дело эта война –
Нагая невеста без жениха.
Не каждый, кто выживет здесь,
Останется в трезвом своём уме…
«Не останавливайся, беги!..»
Лесополоса была длиной метров восемьсот, шириной не больше десяти метров. Голос прозвучал откуда-то сверху. Затем повторился внутри грудины, в области сердца. Третья команда – а это была команда – с интонацией надорванного крика, обрывающегося на последней гласной, переходящей на утробный хрипящий вой.
«Беги солдат, не оглядывайся!»
Он сорвался с места, не обращая внимания на излишек веса, добавленный дополнительным снаряжением: бронежилетом, подсумком с шестью магазинами, автоматом с двумя пристёгнутыми, совмещёнными и примотанными друг к другу изолентой рожками, противогазом, каской на голове, надетой поверх кепки, пистолетом Макарова, закреплённым на брючном ремне рядом с сапёрной лопаткой; аптечка, штык-нож, сумка для пустых магазинов и разгрузка с четырьмя эфками были прикреплены к бронику. Первые шаги были сделаны по лиственному компосту, поэтому старт получился максимально резвым, а дальше началось поле: рыхлый чернозём, верхний слой которого образовал плотную топкую грязь глубиной пятнадцать-двадцать сантиметров. Бежать по такой почве было невозможно, берцы засасывало по верхние стяжки шнуровок, и воин перешёл на шаг.
«Беги. Беги. Беги!»
Голос менял тональность и частоту, меняя мужской крик на женский, но всё так же настойчиво, громко и остервенело.
Он вдруг почувствовал твёрдую поверхность, лёгкость в ногах и сорвался в спурт. Успел сделать около десяти шагов и в том месте, где увяз минутой назад в грязи, услышал разрыв снаряда.
Естественное желание обернуться и посмотреть прервал дикий, ещё более звонкий и оглушающий вопль:
«Беги! Не останавливайся!»
Он укротил порыв оглянуться. Чувствуя, как лёгкие обожгло кислородом, переполняя свой ресурс, отхаркался кровяной массой вперемешку со слюной и желчью и рванул вперёд. Перед глазами вычерчивалась достижимая цель – добраться до соседней лесополосы. Участок поля, который пересекал бегущий офицер, был протяжённостью чуть менее километра. Именно там, впереди, ширина лесопосадки была в разы больше, чем там, откуда он начал движение.
Снова раздался взрыв, затем ещё один, осколки просвистели рядом с ногой и правым ухом, но боец не остановился, слыша, как голос продолжал командовать:
«Беги. Беги. Беги…»
Вот она – сухая опушка перед лесополосой, несколько шагов – и попытка удалась. Два разрыва одновременно грохнули о землю перед офицером. Ударная волна сбила с ног.
«Макс, очнись, проснись!»
Офицер открыл глаза. Супруга разбудила мужа, бившегося в простынях и изрядно пропотевшего, заглянула в его глаза и в зрачках увидела остатки сна: взрывы, поле, лесополоса…
Часть 1
Послевкусие
Так по-разному у нас с тобойначинается ночь,
Так по-разному проходит ночь до утра.
Ты укроешь одеялом нашу дочь
И ляжешь спать в постель, но без меня.
Я заброшу автомат на правое плечо,
В три глотка, не обжигаясь кипятком, выпью чай,
Передам по рации своим постам:
«Всё спокойно, смену принял, братцы, отдыхай».
Такие разные у нас с тобою сны –
Сюжеты мирных снов отличны от войны.
В твоих картинках – будни, встречи, переживанья, разговоры.
А у меня здесь вперемешку – где размыта
грань от жизни к смерти перехода.
Такие разные у нас с тобою сны.
В моих сюжетах – только слезы, кровь и боль,
Но всё же есть в них судьбы связующие нити,
Где мы с тобою не разлучались вновь и вновь.
Ты перекинешь сумку за плечо,
В кафе закажешь, как привыкла, капучино,
В машину сядешь, проверяя новый смс,
И улыбнёшься зеркалу, не позволяя вешать нос.
Такие разные у нас с тобою дни,
Такие разные у нас с тобою сны
И так по-разному у нас с тобой проходит ночь:
Я завернусь в мешок, а ты укроешь одеялом нашу дочь.
Глава 1
Фирменный поезд Ростов-на-Дону – Москва. Лето 2023 г.
До последнего дня Макс, ИКС7, сомневался, как возвращаться домой после окончания СВО – в форме или в гражданке.
Когда получал летний комплект уставки, не скрывая своего сомнения, откровенно разговаривал со старшиной-каптёром:
– Я не совсем понимаю, – говорил негромко Макс, со стороны это могло показаться бормотанием под нос, – для чего мне выряжаться в новый «камок»?
– Это ты зря, – парировал прапорщик. Будучи на десяток лет моложе комвзвода, он успел заслужить репутацию разборчивого и мудрого человека. – Во-первых, ленточку придётся пересекать по форме, а во-вторых – это моё сугубо личное мнение – все, кто оттарабанил свой срок честно, имеют право, нет не имеют, а должны возвращаться домой в форме. – Каптёр по кличке Шеврон сделал несколько пассов руками, словно отгоняя от себя мух, и добавил: – Люди должны видеть своих героев.
– Тоже мне, герои… Это моё субъективное мнение. Ничего сверхдоблестного я не совершал.
– Ага, мне не рассказывай только, где ты побывал и чего творил… в хорошем смысле этого слова. Лучше вон, – прапорщик указал большим пальцем себе за спину, – на ленте пропускникам ври, вот уж кто должен сомневаться в своём героизме, хотя, наверное, на войне каждый человек заслуживает уважения по-своему.
– Ладно, старшина, как говорят: дают – бери…
– Вот и я о том же.
– В поезде всё равно переоденусь в гражданское, – упрямо заключил Макс.
И действительно, на перрон Ростовского вокзала ИКС7 вышел в форме, ожидая, когда подгонят состав. Макс был стандартного среднего сложения – с неплохой фигурой и брутальной внешностью. Машинально достал из кармана пачку сигарет, вынул смертельную палочку, заложил в зубы, щёлкнув зажигалкой, глубоко затянулся. Выпуская дым, отсканировал окружающее пространство и, не заметив ничего интересного или подозрительного, присел на вещмешок. Поезд подошёл через пять минут после того, как Макс докурил сигарету.
Показав билеты проводнице, ИКС7 прошёл в вагон, без труда отыскав своё место. Расположился на нижней полке и, не переодеваясь, прилёг слегка подремать.
В положенное время состав тронулся в сторону Москвы, выдернув дембеля из дрёмы. Время отправления совпало со временем, указанным в билете – 19:15. Макс поднялся с места и направился к проводнице с просьбой указать место для курения.
– Добрый вечер, – вежливо поздоровался Макс.
Средних лет женщина в униформе РЖД повернулась на приветствие и состроила угрожающе-вопросительную гримасу. Она прошлась взглядом сверху вниз по мужчине, затем демонстративно развернулась к военному спиной.
– Ещё один, – довольно громко обронила проводница.
– Простите, что вы сказали?
– Какой у вас вопрос, мужчина? – проводница продолжала стоять спиной к Максу в дверном проеме своей коморки.
Голос был хриплый и басовитый.
– Подскажите, пожалуйста, где возможно сделать перекур?
– Нигде невозможно. У нас фирменный поезд, курение во время движения запрещено. Федеральный закон.
Макс выдержал небольшую паузу, осматривая крепкую спину вожатой вагона, женщина же стояла, не меняя положения.
– Простите, – вежливо продолжил ИКС7, – что, совсем нет никаких вариантов, чтобы удалить никотиновую жажду?
– По расписанию – там на двери висит, можете ознакомиться – будет остановка в 21:20, на семь минут. Выйдете на перрон и в отведённом месте покурите, – на одной ноте, значительно громче, чем предыдущую фразу, произнесла проводница.
– Так это же получается почти два часа ждать…
Она не дала ему договорить, ловко развернулась на сто восемьдесят градусов и оказалась на расстоянии вытянутой руки. Глаза встретились на одной высоте, поскольку роста вожатая была такого же, как военный.
– Это не мои трудности, мужчина. Я сейчас выпишу вам штраф. Однако имейте в виду: я могу доложить машинисту. Если будете вести себя подобным образом…
– Каким это подобным образом? – здесь уже Макс перебил вагоновожатую, не дав ей продолжить.
Но женщина не сбилась с мысли и не остановилась, а продолжила говорить, усиливая интонацию:
– Вас заберут в отделение полиции для выяснения обстоятельств, а точнее, за нарушение общественного порядка. С вашим братом – это к разговору о подобном образе – по-другому нельзя. Вы там всё человеческое потеряли как будто, напиваетесь, дебоширите, и вообще, ведёте себя крайне непозволительно.
– Я же просто задал вопрос, не собираясь спорить с вами или скандалить, – попытался Макс снизить градус напряжённости.
– Я, кажется, доступно объяснила: в поезде курение запрещено, здесь кругом датчики задымления. Идите на своё место и ожидайте остановки.
– Ещё один вопрос: какой штраф полагается за нарушение, подзабыл?
– Говоришь, не из таких, а уже готов откупиться штрафом. Нет, мужчина, штраф не поможет, я сниму вас с поезда. Не стоит со мной ругаться.
Макс сделал несколько шагов назад.
– Очень хочется курить, – Макс пожал плечами, развернулся и ушёл вглубь вагона.
«Вот, нужно было бросить курить, – размышлял Макс, сидя на своей полке через минуту после расставания с вагоновожатой. – Теперь заложник своей зависимости. А ведь думал – не привыкну, так, пока война, стресс и нервы, покурю, а закончится всё – и брошу дурацкую привычку…»
До специальной военной операции на Украине Макс не курил. Не собирался начинать и будучи уже мобилизованным по распределению в мотострелковый полк. И по истечении месяца боевого слаживания, проходившего на территории России, вредная привычка не пристала к военному. Макс не начал курить даже в первые недели, когда его батальон забросили в Луганскую область. Однако неожиданно для самого себя к концу месяца нахождения в зоне СВО, пробегав целый день по разным делам на позициях и вернувшись к своему взводу, Макс уселся на лавку, где отдыхали бойцы у костра, на котором кипятился чайник с водой, и попросил у соседа сигарету, чем вызвал немалое удивление сослуживцев, однозначно уверенных в том, что их командир не курит. Закурил. Понравилось. Бросать не стал. Уже позже, значительно позже Макс пообещал себе, высказывая эту мысль кому-то из бойцов, что по возвращении домой с сигаретами будет покончено раз и навсегда.
Погрузившись в свои размышления, Макс не заметил, как к нему подошла проводница и присела напротив.
– Меня зовут Надежда, – полушёпотом произнесла вожатая поезда, вернув военного в действительность.
Макс перевёл взгляд с лица проводницы на бейджик над правым карманом формы, подтверждающий верность её слов.
– Приятно познакомиться.
– В четырнадцатом вагоне, – тональность её голоса была мягкой и вкрадчивой, – располагается вагон-ресторан. Там есть место для курения для посетителей кафе.
– Это же замечательно! – встрепенулся Макс, словно воробей, присыпанный снегом, встряхнулся, чтобы сбросить его с себя.
– Позвонить, забронировать столик?
– Да, непременно, отлично.
– Хорошо, я позвоню в ресторан, только вам нужно будет поужинать, чтобы воспользоваться курилкой, – Надежда поднялась с места, собираясь уходить.
– Конечно, нет проблем, я понимаю.
– К 20:30 приходите в четырнадцатый вагон. На чьё имя заказывать?
– ИКС7, – сорвалось с языка у Макса. – Ай, простите, это привычка осталась такая, меня зовут Максим.
– Это ваш позывной? – с её лица сошла строгость.
– Да, такой позывной был там.
– Почему ИКС7, это марка машины, которая нравится? BMW?
– Почти. Мои инициалы БМВ. Вот и решил взять одну из версий модельного ряда BMW.
Проводница улыбнулась и вышла, оставив военного в растерянности. По его лицу было видно, что улыбки от вожатой он не ожидал.
Поезд стучал колёсами, покачивая плавными движениями вагоны из стороны в сторону. За окном мелькали деревья, линии передач, иногда проскакивали полустанки, деревушки, просёлки. День не торопился отдавать свои права наступающей ночи, и вечер был ещё светел.