Максим Алексеевич Шардаков
Аркадий Хренов. Прорываясь к Победе

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

О нём мне ещё в далёком детстве рассказывал дед Пётр – товарищ по оружию Героя Советского Союза генерал-полковника инженерных войск Аркадия Фёдоровича Хренова. «Запомни, – говорил он, указывая на сухощавого человека небольшого роста, с умными спокойными глазами, в которых где-то глубоко скрывалась лукавая хитринка. – Этот генерал очень много сделал для Победы. Особенно тогда, в сорок первом, когда многие в ней уже разуверились». А вскоре мне посчастливилось лично познакомиться с Аркадием Фёдоровичем, и в памяти о встрече навсегда осталась мальчишеская радость от подаренных внуку боевого друга полевых генеральских погон и ленточек от матросской бескозырки.

Биография нашего знаменитого земляка Аркадия Фёдоровича Хренова поистине уникальна. Один из первых Героев Советского Союза в Прикамье, удостоенный высокого звания за организацию прорыва самой мощной в мире оборонительной линии Маннергейма. За двадцать лет своей военной службы он из необстрелянного красноармейца в потрёпанной, не по росту шинели превратился в видного военачальника страны Советов, поднявшегося на самую высшую ступень в иерархии инженерных войск РККА.

Удивительно, но факт – Аркадий Хренов был инженером-самоучкой, который не получил не то что высшего, но и полноценного среднего специального образования! Перед тем, как пойти добровольцем в Красную Армию, он закончил всего лишь двухклассное училище и ремесленную школу с дипломом подмастерья. Всю жизнь он учился самостоятельно – в боях, в редкие минуты отдыха, часто – за счёт сна и обеда, а порой «платил» за науку кровью, не раз бывая на волосок от смерти. Во время Гражданской войны он собирал в брошенных домах сбежавших «буржуев» техническую литературу, касающуюся как военно-

инженерного дела, так и технических наук вообще. И возил эту библиотеку с собой, во время схваток с белогвардейцами оберегая её пуще собственной жизни. И ничуть не удивительно, что очень скоро Хренов стал, пожалуй, самым крупным в СССР специалистом по постройке мостов, опубликовав ряд весьма серьёзных работ по мостостроению.

Когда командование предложило ему поступить в Военно-инженерную академию, причем в виду его исключительных знаний – с зачислением туда без экзаменов, он категорически отказался, справедливо считая, что любую техническую и специальную дисциплину он знает не хуже выпускника академии. И это не из хвастовства! Аркадий Фёдорович справедливо считал, что для пользы дела будет гораздо выгоднее, если академический курс пройдёт менее подготовленный инженер-командир. Однако такая строптивость в армии не поощрялась, эта черта характера не раз ещё выйдет Хренову боком, мешая продвижению по службе и лишая генерала заслуженных наград.

Родился Аркадий Фёдорович в Очёре в семье заводского мастерового, столяра-краснодеревщика Фёдора Васильевича Хренова в 1900 году. Ровесник века – так он себя сам называл и под таким же названием задумывал свою вторую книгу, рассказывающую о бурных событиях XX столетия. Красноармеец прославленной блюхеровской дивизии в Гражданскую, главный разрушитель неприступной «линии Маннергейма» в белофинскую, начальник инженерных войск ряда фронтов в Великую Отечественную. Ему, поверьте, было, что поведать потомкам.

Военная судьба носила его гораздо более дальними маршрутами, чем киношного товарища Сухова – от берегов Амура до снегов Карелии. Жизнь сводила его с самыми известными людьми: Блюхером и Дыбенко, Тухачевским и Фабрициусом, Жуковым и Толбухиным, Петровым и Шапошниковым, Ворошиловым и Тимошенко. Семён Михайлович Буденный с присущей маршалу грубоватой лаской вне строя звал его Хреныч. Его ценили «главный диверсант СССР» полковник Илья Старинов и писатель-разведчик Герой Советского Союза Владимир Карпов. Комкор Николай Петин и генерал Дмитрий Карбышев – признанные гении фортификации – считали Хренова своим преемником. Аркадий Фёдорович дружил с маршалом Кириллом Афанасьевичем Мерецковым и генералом армии Иваном Ефимовичем Петровым. Поэт Константин Симонов использовал некоторые черты характера нашего земляка для создания образа одного из героев трилогии «Живые и мёртвые».

О встречах с Хреновым на фронте помнил Леонид Ильич Брежнев, несмотря на то, что, как утверждают злые языки, под конец жизни о многом начал забывать. Ну и, наконец, Аркадия Фёдоровича уважал сам Сталин. Порой непредсказуемый в своём гневе, вождь прощал Хренову вольнодумские выходки, ценя в нём как профессионала своего дела, так и бесстрашного, преданного Отчизне коммуниста, на которого можно положиться в трудную минуту. Иосиф Виссарионович разбирался в людях…

Изучая биографию генерала Хренова, иногда поражаешься: а возможно ли было всё это? Неужели он столько пережил? Да и на удивительные встречи с самыми передовыми людьми своего времени Аркадию Фёдоровичу как-то исключительно и неправдоподобно везло…

Но ничего удивительного нет. Вспомните отличные стихи поэта-фронтовика Евгения Долматовского:

Читатель подумает: нет ли обмана?

Поверить ли этому доброму чуду?

Как будто нарочно, как пишут в романах,

Встречаются эти ребята повсюду.

Я тоже смущён совпаденьем немного.

Но в нём ни фантазии нету, ни вздора.

Ходите не с краю, а главной дорогой –

И встретите всех, кто вам близок и дорог!

Аркадий Фёдорович никогда не сворачивал с главной дороги, как в прямом, так и в переносном смысле. Более того – все главные дороги, по которым шествовала история нашей Родины, соединены мостами, построенными Аркадием Фёдоровичем Хреновым.

А начиналось всё на заре XX века в Очёре, маленьком заводском посёлке, окруженном зеленью густых лесов и водной гладью живописного пруда.

МОСТ ПЕРВЫЙ. ОЧЁРСКИЙ

– Семья у Хреновых была большая – четыре сына и четыре дочери, – рассказывает старший научный сотрудник Очёрского краеведческого музея Николай Бесстрашников. – Отец, Фёдор Васильевич, больше 60 лет проработал на Очёрском заводе. Мать, Мария Николаевна, была домохозяйкой, но и ей, женщине трудолюбивой и талантливой, чтобы прокормить семью, приходилось заниматься надомной работой. Семья была дружной, работящей, славилась музыкальными талантами.

«Зимними вечерами мать, бывало, возьмёт в руки гитару и, казалось бы, ни с того ни с сего запоет. Глядь – вокруг неё собирается вся семья, и один, другой начинают подпевать. Стройный семейный хор звучал так, что редкие прохожие на улице останавливались послушать: «Душевно поют Хреновы!» А бывало и так, что отец достанет флейту, кивнёт нам: «А ну-ка, сыновья!» Младший – Лёня, сам от стола два вершка – тянется за гармонью-двухрядкой, Сережа, наш лучший музыкант, берёт гитару или мандолину, я – балалайку, и начинается репетиция. Разучивали мелодии на слух, нот никто не знал. А в воскресенье устраивали домашние концерты. В такие минуты забывались все житейские трудности, на душе становилось хорошо и покойно, крепло чувство семейной слитности и взаимной приязни», – вспоминал Аркадий Фёдорович.

Природные музыкальные способности едва не сыграли с Хреновым злую шутку во время Гражданской войны. Как и все комсомольцы, Аркадий отчаянно рвался в бой. Однако кто-то из земляков-очёрцев проговорился, что Хренов из музыкальной семьи, и работники политотдела 30-й стрелковой дивизии быстро взяли талантливого парня в оборот, доверив ему создание струнного оркестра. Хренов понимал, что и это дело очень нужное для Красной Армии, но всё равно им тяготился. «Руки тосковали по работе с деревом и металлом, а ум – по техническим задачам», – говорил Аркадий Фёдорович.

В Красной Армии служили все три его брата. Двое из них отдали свои жизни за народное счастье. Старший – Сергей – сложил голову в бою под Псковом, а самый младший – Леонид – в борьбе с антоновскими бандами на Тамбовщине. Совсем ещё юный, гайдаровского возраста парнишка, не бросил пулемёт, сдерживая атаки разъяренных мятежников, и погиб как герой.

– Восьми лет от роду Аркадий пошёл в Очёрское двухклассное училище, потом занимался в школе ремесленных учеников, – продолжает рассказ Николай Бесстрашников. – В 1916 году Хре

нов окончил ремесленную школу с дипломом подмастерья и стал работать помощником мастера в столярном цехе Верхнетуринского завода.

Но уже летом 1917 года Аркадий вернулся в Очёр, где принял деятельное участие в создании Союза рабочей молодёжи и был избран его секретарём. Учился и преподавал в Очёрском среднем техническом училище. После Октябрьской революции занимался культурно-просветительской работой в Очёре, Верещагино, Павловске, по деревням Оханского уезда. Летом 1918 года приступил к занятиям на курсах командиров взводов во Всеобуче.

Шла гражданская война. В сентябре в Очёре расквартировался Верхнеуральский полк 4-й Уральской дивизии (с ноября 1918 года – 30-я дивизия. – прим. авт.). Хренов немедленно записался добровольцем в Красную Армию. Запись проходила без особых формальностей: приказали к восьми часам быть в школе, взять кружку, ложку, смену белья, продуктов на сутки. На следующее утро очёрцы пешком двинулись в Дебёсы, где располагался штаб дивизии. Новобранцев принял сам начдив Блюхер.

Вот как эта знаменательная встреча отразилась в памяти Аркадия Фёдоровича:

«Погода была хорошей, и к обеду мы уже входили в помещение дебёсской школы. Очутившись в пустой классной комнате, мы улеглись прямо на полу, с удовольствием вытянув изрядно натруженные ноги. Над головами пополз едкий махорочный дым, послышались первые, не очень бодрые шутки. Не сразу мы заметили, что дверь в комнату отворилась, и на пороге появился подобранный, коренастый человек с коротко подстриженными усами. По тому, что была на нём чёрная кожаная фуражка с красной звездой и такая же куртка, подпоясанная ремнём с саблей, ребята догадались, что перед нами кто-то из старшего начальства. Разговоры затихли, цигарки были спрятаны в рукава. А командир, довольно молодой с виду, минуту внимательно разглядывал нас, потом негромко произнес:

– Здравствуйте, товарищи красноармейцы!

– Здравств… – нестройным хором отозвались мы.

– Я начальник дивизии, Блюхер Василий Константинович, – продолжал он. – Пришел познакомиться с вами. Сидите, сидите, отдыхайте, – сделал он движение рукой, заметив, что мы начали подниматься.

Мы с интересом разглядывали начдива. Имя его было нам известно. Он только что завершил героический рейд по Уралу, выводя из окруженного Оренбурга партизанские войска – те самые, что и составили нынешнюю дивизию. Молва о боевых делах начдива Блюхера разнеслась по всем уральским городам и поселкам.

Сначала Василий Константинович рассказал о себе. Мы услышали, что он не кадровый военный специалист, а простой рабочий, что окончил всего два класса школы, а дальше учился самостоятельно. Много читал. Продолжает учиться и сейчас.

«Учитесь и вы, – призвал нас начдив, – Тогда сможете принести больше пользы Красной Армии, стать командирами, которые ей очень нужны».

А в заключение сообщил, что нас, несовершеннолетних, как бы мы ни просились на передовую, в бои посылать не будут: нас решено беречь и готовить для будущих революционных битв, которые окончатся ещё не скоро».

Но повоевать Аркадию и его землякам всё же пришлось. Перед тем, как попасть в оркестр, Хренов успел послужить телефонистом. Да и будучи музыкантом, ему не раз приходилось откладывать в сторону балалайку и брать в руки винтовку. А после кровопролитных боёв с колчаковцами снова браться за инструмент, чтобы играть «Интернационал» или «Мы жертвою пали в борьбе роковой» на торжественных похоронах красных бойцов…

Летом 1919 года Хренов добился перевода в военно-техническую партию, которая проводила инженерное обеспечение частей 3-й армии Восточного фронта. Аркадий Фёдорович был назначен помощником командира сапёрной роты. С военно-дорожным батальоном 3-й армии Хренов исколесил всё Прикамье: восстанавливал всё, что было сожжено и взорвано отступавшими колчаковцами; отстраивал Камский мост, железную дорогу Тюмень-Ишим, угольные шахты Кизеловского бассейна, налаживал систему водоснабжения в рабочих посёлках, строил лесопильные заводы, закладывал фундамент Широковской ГЭС, первой на Урале, возводимой по плану ГОЭЛРО. В июне 1920 года батальон перебросили на Западный фронт против Польши. Здесь до самого конца войны Хренов строил дороги для переброски войск и наводил мосты через Западную Двину.

С тех пор вся его жизнь была накрепко связана с инженерными войсками.