Николай Леонов
Подпольный олигарх

ГЛАВА 5

Еще вечером в гостиничном номере Гуров обдумал планы на предстоящий день. Чтобы иметь полную информацию о происходящем в области, досконально знать обстановку, первым делом он решил заехать в областное УВД. Там он рассчитывал узнать подробности ЧП на прииске Синяжский. В Кузоево Гуров решил съездить один, без Стаса, который останется в архиве управления, чтобы поднять материалы по хищениям золота, выявленным за последние год-два. А еще Крячко предстояло поискать в картотеке того типа в бежевом костюме. Если же там «бежевого» найти не удастся, Стас должен будет по памяти составить фоторобот и отправить его генералу Орлову.

Визит к областному милицейскому руководству, как Гуров и ожидал, не прибавил ему ни оптимизма, ни энтузиазма. Замначальника, полковник средних лет с бегающими глазами и странной привычкой время от времени их плотно зажмуривать, известил Гурова простуженным, несмотря на летнюю пору, голосом о том, что «сам» уже неделя как в отпуске, а он, исполняющий обязанности начальника Миляев, товарищу из Москвы едва ли чем может помочь.

Тем более что по мнению компетентных – это слово полковник произносил с особым нажимом – сотрудников, которые занимались происшествием на прииске, дело явно не стоит того пристального внимания, которое ему уделено в столичных инстанциях. Но коль уж заурядная бытовуха так заинтриговала светил сыска, он, в недавнем прошлом следователь по особо важным делам, готов поддержать, так сказать, трудовой порыв своего коллеги из Главного управления.

– С хищениями драгметалла ситуация, конечно, непростая, – важно выпятив нижнюю губу, повествовал полковник. – Есть факты незаконной добычи. Случаются и хищения в довольно крупных масштабах. Вот, ознакомьтесь. – Миляев достал из ящика стола скоросшиватель, переполненный бумагами. – Здесь самая полная информация по этому вопросу. Специально держу для различных инспекций и проверяющих. Край у нас золотодобывающий, поэтому здесь упомянуты все эпизоды, связанные с драгметаллом.

Гуров из вежливости полистал непрофессионально набранные на компьютере распечатки дежурных информашек, судя по всему, предназначенные лишь для того, чтобы в наиболее выгодном свете показать активную работу областного управления и районных отделов по выявлению преступного элемента, покушающегося на государственное достояние.

Просматривая по диагонали сообщения с мест, Гуров ловил в ряби строчек перлы провинциальной милицейской словесности: «…У задержанного гражданина Фыфина обнаружен золотой песок, в количестве сто грамм, который не мог объяснить его происхождения»; «…гражданка Бескашина пояснила, что золотой самородок весом двадцать грамм ей подарил неизвестный гражданин за предоставленный ему ночлег, интимные и иные бытовые услуги». Не произвели на Гурова особого впечатления и доклады о выявлении фактов скупки золота. Некие отец и сын Шмалины намыли пятьдесят граммов золота, которое обменяли на пять поллитровок водки у гражданина Сычева…

– Скажите, – закончив листать «досье», Гуров положил его на стол, – а дела всех этих Фыфиных, Шмалиных, Сычовых и прочих были доведены до суда?

– Ну… – Полковник почему-то напрягся. – Практически все. Только, понимаете, суды у нас сейчас очень уж гуманные. Иной раз вся наша работа сводится на нет этим гуманизмом. То, понимаете ли, нет достаточных оснований для вынесения серьезного приговора, то нет доказанности вины…

– Здесь у вас информация о задержаниях людей с не очень значительными порциями драгметалла. – Миляев при этих словах вновь насторожился. – А вот более крупные хищения, где фигурируют килограммы и тонны, у вас имели место быть?

– Пресекаем! – сурово, со сталью в голосе отчеканил полковник. – Прежде всего, у нас хорошо поставлена профилактика данного вида правонарушений. За последние три-четыре года ни одного крупного хищения.

Полковник чувствовал, как по его спине текут крупные капли пота. Он с нетерпением дожидался того счастливого мгновения, когда этот московский гость наконец кончит задавать свои коварные вопросы.

– Дело в том, – к его огорчению, Гуров никак не хотел униматься, – что, по полученной нами информации, ЧП на Синяжском напрямую связано с хищениями золота в особо крупных размерах.

– А-а, вы имеете в виду анонимное письмо… – Миляев нервно потер кончик носа. – Кстати, у вас с собой его распечатки нет?

– Нет, не располагаю, – сокрушенно уведомил его Гуров. – Я видел-то его лишь издалека, на столе начальника управления.

– Да?! – Полковник был чрезвычайно озадачен услышанным. – Видимо, факты изложены в нем весьма серьезные… Но я вам ничего не могу сказать относительно взаимосвязи попытки убийства с хищениями. Мы такими данными не располагаем. К тому же, согласитесь, это письмо могло быть запущено и для того, чтобы пустить следствие по ложному пути.

– Не исключено, – согласился Гуров, чем несказанно порадовал полковника, подозревавшего, что его гость знает куда больше, чем старается показать. – А вам, наверное, часто приходилось демонстрировать проверяющим вот эти материалы? Небось заездили?

– Ой, и не говорите! – Миляев махнул рукой. – Почитай, каждый месяц кто-нибудь да наведывается. Хотя, вообще, надо сказать, в основном-то едут сюда, чтобы поохотиться, порыбачить, в настоящей сибирской баньке попариться. Это и понятно – у нас ведь тут охота с рыбалкой отменнейшие! – В голосе полковника вдруг появились ярмарочно-зазывальные интонации. – Тут можно отдохнуть намного лучше, чем в какой-нибудь Пицунде! – азартно тряхнул он крепко стиснутым кулаком.

У Миляева вдруг появилась надежда, что и этот заезжий дока тоже ничем не отличается от многих столичных штучек, которые и впрямь наезжают сюда не столько для выполнения служебных дел, сколько для оплаченной казной развлекухи. Сколько их тут перебывало! Одни катили на джипах в сопровождении егерей за медведем и копытным зверем, другие спешили на таежные озера, а кто-то предпочитал париться в баньке в компании развеселых хохотушек. Но всего лишь мгновение спустя Миляев понял, что его надежды напрасны: этот человек на развлекуху не поведется. Этот настроен только лишь копать, копать, копать… И кто знает, сколь неприятные факты он сумеет обнаружить… А какие громы и молнии могут разразиться по итогам его расследования?!

Поэтому, стоило лишь Гурову сказать о своем намерении съездить в Кузоево и на Синяжский, ему тут же была предложена служебная «Волга». Обрадованный, что наконец отделался от москвича, полковник объявил: столичный гость может использовать машину, как посчитает нужным, на все время своей командировки.

Проводив Гурова, полковник долго перебирал в памяти всю ниточку их разговора – не сболтнул ли чего лишнего? Все как будто прошло достаточно гладко. И тем не менее Миляева не оставляло чувство, что он где-то все же прокололся.

И это в определенной мере было действительно так. Гуров неспроста затронул тему обилия проверяющих. Когда он листал «досье», ему сразу же бросилось в глаза, что все подшитые в скоросшивателе информашки были впопыхах сработаны на принтере совсем недавно, возможно, всего за час до его прихода. Во всяком случае, чистейшие, без каких-либо пометок листы его никак не убеждали в том, что это «досье», кроме него, смотрел еще хоть один человек.

Глядя в окно «Волги», мчащейся по обветшалому асфальтированному полотну, Гуров не менее тщательно, чем его недавний собеседник, анализировал ход беседы. В том, что полковник Миляев довольно нервно отреагировал на его появление, он убедился с первой же минуты разговора. И вообще, в словах Миляева, его взгляде, даже жестикуляции чувствовалась фальшь. А то, как он пытался убедить Гурова в малозначимости происшествия на Синяжском, и вовсе выглядело весьма неуклюже и наивно.

Гуров понимал, что о прибытии московских оперов местный криминалитет уже осведомлен. Следовательно, вполне обоснованным было бы ожидать каких-то конкретных шагов с их стороны. Но каких? Вероятнее всего, они уже знают и о его сегодняшней поездке в кузоевскую больницу, к приисковику Виктору Упорину. И тут даже не надо быть провидцем, чтобы догадаться – разговора они постараются не допустить.

– В Кузоеве когда будем? – повернулся он к молодцеватому, рослому милицейскому сержанту, по-простецки назвавшемуся Валеркой.

– Часа через два, – не задумываясь, ответил тот.

– Если можно, давай поднажмем. Иначе можем опоздать.

Сержант, оказавшийся неплохим, можно даже сказать, отличным водителем, прибавил ходу, и «Волга» помчалась на предельной скорости, какую только позволяла дорога. Деревья, плотно стиснувшие дорогу с обеих сторон, замелькали быстрее, кое-где сливаясь в однообразную зеленую живую стену. Более чем через час пути лес начал несколько редеть, а дорога запетляла по склонам косогоров, то взбегая на вершину плосковерхих сопок, то ныряя на дно широких распадков.

ГЛАВА 6

Незадолго до обеда, обходя немноголюдную территорию двора районной больницы, Семен Стругин, двухметрового роста промысловик и по совместительству деревенский бондарь, заметил в больничных воротах улыбающегося парня с белым халатом, переброшенным через плечо, и небольшим коричневым саквояжем в руке. От охотника не укрылось то пристальное любопытство, с каким этот улыбчивый тип осмотрел окна хирургического отделения, задержав свой взгляд на окне палаты, где лежал Виктор.

Как бы ненароком, бок о бок разминувшись с неизвестным – а тех, кто эти дни приходил навещать родственников, Семен уже узнавал в лицо, – он, изображая из себя малограмотного простофилю, просительно окликнул:

– Здоров будь, паря! А огоньку-то у тебя, поди, сыщется? А то спички, видишь, вышли, как на грех.

– Пожалуйста! – Дружелюбно улыбнувшись, парень достал из кармана зажигалку. – Прикуривайте.

– Ох, спасибочки, удружил, благодарствую, – пустив дым, удовлетворенно крякнул Семен. – А ты что, тоже из докторов будешь?

– Почти, – не сбавляя ослепительного накала улыбки, кивнул неизвестный. – Я еще только учусь, буду здесь проходить практику.

– И по какой же части лекарем-то станешь, когда всему научишься, – по нутряным болезням или еще каким?

– Все понемножку. – Все так же улыбаясь, практикант скрылся в вестибюле больничного корпуса.

Стругин, быстро подобрав крохотный камешек, звонко цокнул им в одно из окон второго этажа. Створка тут же распахнулась, и оттуда выглянул его напарник, широкоплечий мужик с рыжеватой шкиперской бородкой.

– Игнат, тут в больницу какой-то парнишка зашел, – негромкой скороговоркой сообщил Семен. – Практикантом назвался. Чую, не с добром он тут. Ты его к Витьке-то не допускай, а я пока что добегу до Шаньгина, он тут рядышком живет. Наплети чего-нибудь, а я – мигом!

Минут через пять Игнат услышал звук осторожных шагов и поскрипывание ступенек лестницы. В лестничном проеме появился незнакомый врач в белом халате, в белом же колпаке и марлевой маске, закрывающей лицо. В руках, обтянутых хирургическими перчатками, неизвестный нес эмалированную кювету с какими-то флаконами и шприцами, накрытую марлевой салфеткой.

– Доктор! Доктор! Слава тебе господи! – дурашливо запричитал Игнат, загородив ему дорогу. – Ну, наконец-то, хоть один из врачей появился. А то, кого ни спроси, все в разъездах. И куда им ездить, спрашивается? А мне врача надобно позарез. Ага! Брюхом маюсь уже третьи сутки. Льет из меня – как из крана хлещет. Вот, поверите ли, уже все перепробовал – ничего не помогает. И отвары всякие, и пилюли… Прямо хоть ложись да помирай. Может, вы что-нибудь присоветуете? А, доктор?!

– Вам нужно к инфекционисту. Возможно, у вас дизентерия, – недовольно нахмурился неизвестный, намереваясь идти дальше.

Но не тут-то было.

– Доктор! – слезно простонал Игнат. – Может, каких лекарств подскажете? А то где это я сейчас найду… Как его? Ин-фин-циста. Ну что вам, жалко, что ли? Вы вот брюхо пощупайте. Там, поди, уже все кишки узлами-то позавязались!

Неизвестный нервно дернулся, пытаясь обойти настырного «пациента». Но тот оказался прилипчив как репей.

– Креста на тебе нет! – с укором всхлипнул Игнат. – Тебе, поди, без разницы – помру я или не помру. А я жить еще хочу! Ну, помилосердствуй, что ли!

По глазам неизвестного было видно, что он уже закипает и вот-вот взорвется, как перегретый паровой котел.

– Хорошо, хорошо! – зло бросил он. – Сейчас укол больному сделаю и займусь вами.

– Вот спасибо, вот спасибо, дай вам… – затараторил Игнат, вцепившись в рукав халата. – А вот еще, еще скажите!.. С чего бы это у меня так смердят ноги? Ну, никакого спасенья нет. С промысла только приду, разуюсь – вся семья на улицу выскакивает! Я уж и в самогоне их отмачивал… Первачок хороший такой, крепкий! И дегтем мазал, и скипидаром – нет! Все одно смердят, никакого толку. Прямо хоть возьми да поотрубай ноги эти окаянные. И еще вот, доктор…

– Да отстань же ты от меня, в конце концов! – заскрежетал зубами неизвестный, выдергивая рукав. – Ну посмотрю я тебя, посмотрю! И живот твой пощупаем, и портянки понюхаем… Все проверим, все!

– Ваши документы, гражданин! – пружинисто взбежав по лестнице, потребовал участковый Шаньгин. – С места прошу не двигаться.

Мягко, по-кошачьи отступив на шаг от Игната, неизвестный неожиданно швырнул кювету в лицо участковому, от которой тот едва увернулся. С отрывистым выкриком «доктор» резко выбросил вверх ногу и твердым, как камень, каблуком ударил Игната в лицо, опрокинув того навзничь. Затем одним стремительным прыжком он подскочил к окну и с ходу впечатался плечом в раму.

Сопровождаемый треском дерева и звоном битого стекла, «доктор» вылетел наружу. Однако едва он, шлепнувшись на лужайку и пару раз перекувырнувшись на траве, попытался вскочить, как его остановил строгий окрик Семена:

– Не двигаться – стреляю без предупреждения!

«Доктор» поднял голову и увидел угрюмо-черный глазок ствола охотничьего карабина, нацеленный ему в голову. Но не только это остудило его пыл – всего в паре шагов, обнажив острые клыки, стояли готовые к броску две крупные лайки.

Когда Шаньгин защелкнул наручники на запястьях «доктора», Семен сорвал с лица неизвестного марлевую маску и добродушно усмехнулся:

– Что, паря, думал старых дураков на мякине провести. А ты, как я погляжу, и впрямь бесценный спец. Ишь как за тобой клиенты гоняются, аж в окно пришлось от них сигать!

– Ну все, пошли в отделение, – по-будничному, почти дружелюбно, скомандовал Шаньгин.

– Э-э! А ну-ка, погодь! – Из дверей больницы, с недобрым огоньком в глазах, вернее, в одном правом, поскольку левый полностью заплыл, решительным шагом к ним приблизился Игнат.

– Игнат, ты чего это затеял?! – встревожился Шаньгин, пытаясь заступить ему дорогу.

– Да ничего, ничего, Акимыч, не боись! Все под контролем. Я же его как человека попросил помочь от поноса. А он! Ногой по морде. Нет, насчет такого лечения мы не уговаривались!

Коротко размахнувшись тяжелым и крепким, как булыжник, кулаком, Игнат сокрушительно заехал «доктору» в скулу. Тот, даже не охнув, покатился по земле.

– Так твою грыжу! – всплеснул руками Шаньгин. – Да ты же убил его, остолоп! Чего доброго, самого привлекут.

– Куда там! Оклемается, – отмахнулся Игнат. – Я же с умом бил – чай, в кузне рука тренирована. А то, получается, я – с битой мордой, а он – как пасхальное яичко. Непорядок!

ГЛАВА 7

Примерно в это же время «Волга», преодолев затяжной подъем, помчалась по серпантину дороги, врезавшейся в крутой каменистый склон сопки, почти лишенный растительности. Лишь на вершине сопки да внизу, вдоль обширного распадка, зеленела тайга. Желтовато-белесый откос, уходивший вниз от края дороги, метрах в пятидесяти заканчивался отвесным обрывом. Реденькая цепочка бетонных столбиков служила чисто условной страховкой для тех, кто по какой-либо причине мог вылететь за пределы дороги. Гуров смотрел на лесистые сопки, громоздившиеся с другой стороны распадка, на узкое длинное озеро, которое внезапно открылось внизу в прогалах между деревьями…

– До Кузоева километров пять осталось, – деловито сообщил Валерка.

Гуров посмотрел на дорогу и увидел вылетевший из-за поворота тяжеловесный «ЗИЛ». Валерка, насвистывая что-то популярное под шум мотора, на встречную машину даже не обратил внимания. Но Гуров каким-то шестым чувством вдруг ощутил в этом грузовике непонятную угрозу. Возможно, потому, что «ЗИЛ» по мере их сближения как-то нервно стал подбираться к осевой, при этом резко наращивая скорость.

– Сбрось газ! – скомандовал Гуров. – На обочину, живо!

Валерка тут же нажал на педаль тормоза, уводя машину вправо, к самому краю дороги. В долю секунды оба осознали, что еще чуть-чуть – и лобового столкновения им избежать бы не удалось. Но за рулем «ЗИЛа», судя по всему, был опытный водила, который свой хлеб зря не ел. Тяжелый грузовик грамотно вильнул на узком дорожном полотне, сбросив «Волгу» вниз по косогору резким боковым ударом задних колес. Даже самый придирчивый наблюдатель, находясь рядом, едва ли смог бы заподозрить в этом маневре злой умысел, настолько все выглядело некой роковой случайностью.

Валерка, который, к счастью, тоже оказался на высоте положения, успел вывернуть колеса вправо, и «Волга» после секундного страшного крена ринулась по склону вниз, распахивая землю заблокированными усилием тормозных колодок колесами. Всего лишь мгновение отделяло машину от бокового опрокидывания и беспорядочного, неудержимого падения до самого обрыва.

Но теперь на благополучный исход надеяться было трудно. Машина скользила вниз, по сути не имея никакого сцепления с грунтом склона, – мелкие горошины галечника не давали протектору колес с ним соприкоснуться. Любая ложбина на склоне, любой крупный камень, попавший под колесо, означали бы одно – кувырок «Волги», падение в пропасть. Казалось, нет ни малейшего шанса на спасение.

Внезапно чуть левее траектории их скольжения Валерка увидел большой валун, глубоко засевший в склоне у самого края обрыва, рядом с которым воздетыми вверх корнями щетинился комель дерева, некогда выросшего здесь, потом погибшего и опрокинувшегося верхушкой в пропасть. Чуть отпустив педаль тормоза, Валерка попытался сманеврировать, чтобы направить «Волгу» на это препятствие. Машину вновь накренило вправо, но она удержалась и на этот раз. А еще через долю секунды «Волгу» сотряс удар, после чего она замерла в плотном облаке клубящейся пыли. По инерции Гурова бросило вперед. От удара головой потемнело в глазах. Он почувствовал, как по лбу медленно потекла теплая липкая влага.

Валерка сидел за рулем, бледный как полотно, и надсадно кашлял. Из его разбитой губы на подбородок сочилась кровь. Очевидно, он сильно ударился грудью о баранку и был на грани потери сознания.

– Из кабины – быстро!!! – заорал Гуров, резко распахивая дверцу.

Валерка, болезненно морщась, непослушной рукой попытался открыть свою, но это у него не получилось. Рискуя съехать в пропасть, цепляясь руками и носками туфель за осыпавшиеся выбоины, Гуров быстро, как только мог, обполз почти на четвереньках машину сзади и схватился за ручку водительской дверцы. Внезапно он почувствовал, как валун, выбитый из своего ложа, подозрительно вздрогнул. Вздрогнула и «Волга» и даже как будто на какой-то сантиметр подалась вперед. Вниз полетели оторвавшиеся от склона огромные глыбы каменистого грунта. Отчаянным рывком Гуров распахнул дверцу, замок которой при столкновении заклинило, и с большим трудом выволок сержанта из-за руля.

Тот, пребывая в шоковом состоянии, едва мог двигаться, и Гурову пришлось тащить его прочь от этого места, которое становилось все более опасным. Комья грунта, мелкие и огромные, продолжали сыпаться вниз, сетка трещин ползла по склону все выше и выше.

– Валера, Валера, давай, двигайся хоть как-нибудь! – волоча вверх стонущего сержанта, без конца повторял Гуров.

Когда они были от машины метрах в пяти, где-то посреди между ними и «Волгой» поперек склона широкой дугой пробежала стремительно растущая трещина. Огромный ломоть каменистой земли вместе с деревом, валуном и машиной, как в замедленном кино, стал сползать вбок, вниз… и, словно все-таки решившись, стремительно ухнул в пропасть. Плотная туча желтоватой пыли повисла в воздухе.

Обливаясь потом, Гуров тащил Валерку по склону, который, казалось, никогда не кончится. Сержант немного пришел в себя, старался ему помочь, цеплялся за камни и выбоины все еще непослушными руками. Где-то наверху, на дороге, раздался скрип тормозов и послышались встревоженные голоса…

Спустя полчаса Гуров сидел в кабинете начальника Кузоевского райотдела милиции. Молоденькая медсестра хлопотала подле него, промокая ссадину на лбу тампоном с перекисью водорода. Хозяин кабинета, пожилой лысоватый майор с «трудовой мозолью» живота, распиравшего мундир, озадаченно чесал затылок, слушая рассказ Гурова о том, что случилось.

– Знать бы номер этого мерзавца, мы бы его в момент нашли! – досадливо хлопнув ладонью по колену, вздохнул он.

– Да номер-то его я назову, – кивком поблагодарив медсестру, Гуров пожал плечами. – Это «ЗИЛ» бело-синий, судя по дизайну – одного из последних выпусков, госномер – двести восемьдесят девять. Вот буквенный индекс, к сожалению, не запомнил. Но, мне кажется, преступник обязательно примет меры. Номер поменять – дело не хитрое.

– Ну и память у вас! – восхитился майор. – Запомнить номер машины в минуту смертельного риска – это, знаете ли, не каждому дано. Вот что значит столичный профессионал! А насчет машины не беспокойтесь. Места у нас хоть и глухие, но информация быстро расходится.

Вызвав дежурного, майор распорядился немедленно найти по базе данных владельца «ЗИЛа». Ждать пришлось недолго. Как оказалось, именно с этого утра машина числилась в розыске.

– Хозяин нам часов в девять звонил, просил найти, – сообщил дежурный.

– А кто он? – почувствовав какой-то подвох, поинтересовался Гуров.

– Это Сычев Федор Васильевич, коммерсант. У нас в Кузоеве обосновался лет пять назад, приехал сюда вроде бы из Ростовской области.

– Сычев… Сычев… Сычев… – Гуров напряженно пытался припомнить, где и при каких обстоятельствах он совсем недавно уже слышал эту фамилию. – Стоп! Про некоего Сычева сегодня утром я читал в сводках областного УВД. Занятное совпадение. Уж не тот ли самый?

– Возможно, – кивнул майор. – Если речь идет о незаконных сделках по купле-продаже золота, то это действительно он. За темные делишки его как-то раз задержали. Но возбудить уголовное дело оснований почему-то не нашлось. Отпустили с миром. Говорят, кто-то из области за него словечко замолвил.

– Срочно найдите Сычева и немедленно доставьте его сюда, – потребовал Гуров.

– Да, кстати, одного субъекта буквально час назад задержали на территории больницы, – оживился майор. – Думаю, он вам будет интересен, поскольку под видом медработника пытался проникнуть в палату, где помещен рабочий прииска, по-моему, Упорин, к которому вы приехали.

– Так! – Гуров стиснул пальцы рук. – Значит, нас все же опередили. Но, как я понял, это им ничего не дало.

Когда задержанного доставили в кабинет, Гуров обратил внимание на громадный красно-фиолетовый «фонарь», расплывшийся по его лицу почти от уха до переносицы.

– Как вы смеете меня задерживать?! – с нагловатым высокомерием объявил «доктор», с которого все еще не сняли белый халат. – Требую, чтобы обо мне немедленно сообщили моему адвокату и моему руководителю. Официально заявляю, что происходящее со мной я расцениваю как грубейшее попрание гражданских свобод и вопиющий милицейский произвол.

– И кто же ваш… э-э… руководитель? – протирая платочком очки, флегматично поинтересовался майор.

– Я помощник депутата областного собрания Кучапкина Евгения Ардальоновича. Меня зовут Антон Сиповицын. У вас мои документы – загляните. Позвоните по телефону сто семьдесят семь – сто тридцать три, и вам объяснят все, – с прежним апломбом провозгласил задержанный.

– Так что же, если не секрет, вы делали в больнице? Выполняли какой-то из депутатских наказов вашего патрона? – усмехнулся Гуров.

– Нет, – зло процедил Сиповицын. – Я представляю фонд помощи пострадавшим от рук преступников «Защита, милосердие, сострадание». Я заместитель председателя фонда, и моя задача – курировать лечебные учреждения, где проходят лечение те, кто стал жертвой преступников. Мы помогаем в приобретении необходимых лекарств, оказываем психологическую поддержку.

– Смотри-ка! – рассматривая какое-то удостоверение, удивился майор. – И в самом деле – заместитель председателя… Вот, взгляните. – Он протянул Гурову темно-красную «корочку» удостоверения с золотыми буквами на обложке. – Это же надо – и ксиву состряпали…

– Да-а, действительно. – Гуров покачал головой. – Сработано на совесть. Выходит, зря вас задержали. Можно сказать, на святое покусились. А не могли бы вы пояснить, что за препараты несли в палату номер пятнадцать и с какой целью? Хотелось бы знать и то, почему вы оказали более чем активное сопротивление сотруднику милиции, который хотел проверить ваши документы?

– У меня было только самое элементарное, что требуется всем больным, – физраствор в ампулах, сердечные капли, обезболивающие препараты… – с презрительной усмешкой перечислил Сиповицын. – Если из больницы принесли мой саквояж, посмотрите, что в нем, – там все то же. Ничего такого, что могло бы считаться противозаконным, там не было. А людей, совершивших на меня разбойное нападение с использованием огнестрельного оружия и специально обученных собак, я принял за преступников, которые намеревались помешать мне в выполнении моей миссии. Что касается сопротивления сотруднику милиции, то, как вы знаете, милицейскую форму можно купить на любом базаре. Откуда мне было знать, что это действительно милиционер, а не переодетый бандит?

– Не горячитесь, молодой человек, не горячитесь, – все так же флегматично ответил майор. – Сейчас мы позвоним и депутату и насчет фонда определимся – есть ли такой в природе вообще…

– Да уж сделайте одолжение!.. – язвительно раскланялся Сиповицын. – Хочу вас уведомить, что я намерен обратиться в прокуратуру с жалобой на действия ваших сотрудников и неизвестных лиц, по непонятным причинам имеющих оружие. За мой синяк этот деревенский охламон дорого заплатит!

– Ты о себе бы лучше подумал, – с сочувствием в голосе заметил Гуров. – Поговорим без протокола? Ты ведь шел убивать кем-то раненного рабочего прииска Виктора Упорина. Он знает что-то важное, что твои боссы хотели бы сохранить в тайне. Скорее всего, ты собирался сделать ему инъекцию чего-то сильнодействующего, скажем, вызывающего паралич сердечной деятельности. Твоя попытка провалилась, а в вашей среде такие проколы караются сурово. Так что я тебе не завидую.

– Не надо меня пугать! – пренебрежительно хмыкнул Сиповицын. – И вообще, я не понимаю, что за бред вы тут несете, хоть с протоколом, хоть без.

Но, несмотря на его браваду, было заметно, что он действительно чего-то боится. Когда его увели обратно в КПЗ, Гуров тоже засобирался уходить. Ему нужно было наконец повидаться с Виктором Упориным. К тому же хотелось проведать и сержанта Валерку, которого отправили в больницу прямо с места ДТП.

– Ближе к вечеру я сюда еще зайду, – сказал он, направляясь к двери. – Но мне так кажется, что к той поре этого Сиповицына вам уже придется выпустить.

Майор на это ничего не ответил, лишь флегматично развел руками: мол, на все божья воля.