Маир Арлатов
Служба по Восстановлению Памяти Книга вторая
− Сообщить Бохраду?
− Пока рано. Посмотрим, как будут развиваться события.
Когда леди выговорилась и собралась уходить, ее окружили три здоровенных типа с весьма сердитыми выражениями лиц. Без лишних церемоний они скрутили дамочке руки за спину и повели к фургону. Та начала было возмущаться, но ей быстро заткнули рот. Все происходило так быстро, что редкие посетители кладбища ни о чем не заподозрили.
− Все, теперь сообщай Бохраду, − велел Шарух.
Эрни связался с шефом и вкратце изложил ситуацию.
− Эрни, я наверно знаю эту леди, − после некоторого задумчивого молчания сказал Бохрад. – Свяжись с МВ, если это та, о ком я думаю, если это Аннит Ларк, уговори его отдать ее тебе.
− Постараюсь. Если получится, сообщу, − заверил Эрни и обратился к другу: − Шарух, Бохрад считает, что это какая−то Аннит и попросил меня уговорить МВ отдать ее нам. Я бегу в офис, там его визитка. А ты можешь вернуться к себе. Будут результаты, все узнаешь у Бохрада.
− Да, пожалуй, нам пока больше делать нечего.
Эрни поспешил в офис СпоВП. Медлить было нельзя. Леди, о которой почему−то беспокоился Бохрад, можно сказать не повезло, оказаться в руках МВ. Из нее «добрые молодцы» в два счета душу вытрясут. А с другой стороны это могла оказаться и не Аннит Ларк. Спасать надо человека, даже если он убийца, жаждавший мести. Узнать хотя бы, чем насолил ей Бохрад.
В офис он влетел точно ураган и тут же принялся рыться в ящиках стола.
− Вот она! – обрадовано воскликнул Эрни, когда под руку попался маленький кусочек пластика с номером телефона для связи. Немедля ни секунды, он поднял трубку телефона.
− Внимательно слушаю, − послышался знакомый голос.
− Мистер Вульф, − серьезным тоном начал Эрни, − вас беспокоит сотрудник СпоВП Эрни Клайнерс.
Эрни показалось, что он почувствовал, как его невидимый собеседник усмехнулся.
− И по какому поводу ты мне звонишь, Эрни Клайнерс?
− Скажите, пожалуйста, ту особу, что вы взяли на кладбище, зовут Аннит Ларк?
Повисло задумчивое молчание.
− Да, − голос МВ был удивленным. – Красотка ничего не скрывает и колется по полной. Даже пугать не пришлось. А почему она тебя интересует?
− Мистер Вульф, могли бы вы отдать ее нам по личной просьбе… Бохрада Гродского?
− Кого?! Подожди минутку…
На том конце послышалось шуршание, хлопанье дверей.
− Алло, ты еще на связи?
− Да, я здесь.
− Повтори, что ты только что сказал? По личной просьбе кого?
− Бохрада, нашего шефа.
− У вас был сеанс связи с того света? – МВ издал что−то похожее на нервный смешок.
− Он жив, но дамочка не должна это узнать.
− Что?! – МВ расхохотался. – Вы всех надули? Не верю!
− Но это так. Нам надо было найти несостоявшегося убийцу. Вы отдадите ее нам?
− Ну ты меня обрадовал, Эрни. Так все реально обставить… Отдам ее со всеми потрохами, даже со стулом, на котором она сидит. Кстати, код связи Бохрада не изменился?
− Нет, все тот же.
− Ладно, ждите посылку через полчаса в своем офисе. Ну, это же надо… Я повелся, как ребенок. Все, до встречи!
Опуская трубку, Эрни облегченно вздохнул. Он радовался успеху и знал МВ сдержит слово. Пока ждал появления гостей, приготовил графин с водой, заранее наполнив два стакана. Он хотел сам допросить леди, но немного поразмыслив, решил связаться с Бохрадом.
− Бохрад, все отлично! Это Аннит Ларк и ее везут ко мне. С минуту на минуту должны прибыть. Сам будешь допрашивать или мне начать?
− Эрни, послушай, никаких допросов, хорошо? Убеди ее, что я мертв и отпусти. Пусть идет на все четыре стороны.
− Уверен? – просьба Бохрада показалась ему очень странной.
− Да. Я все равно знаю, в чем заключается ее ненависть ко мне. Она не успокоится, пока не убедиться, что я мертв. И я не хочу ее видеть.
− Она не твоя бывшая случайно?
− Нет. Она сестра одного очень дорогого мне человека, но не будем об этом. Ты сделаешь, как я прошу?
− Хорошо. Когда люди МВ уедут, я ее отпущу.
Вскоре после разговора с шефом в офис позвонил охранник и сообщил о подозрительных визитерах. Эрни попросил впустить их. Через несколько минут в коридоре послышались шаги и голоса. Эрни поспешил открыть двери. Двое парней вкатили в кабинет массивный крутящийся стул, на котором сидел человек, замотанный в темное покрывало. То, что это человек, кроме Эрни, никто бы и не догадался.
− Подарок шефу, можешь не расписываться, − обращаясь к Эрни, весело произнес один из парней.
− Прошу передать нашу благодарность.
− Будь с ней осторожнее. Эта стерва с норовом, кусается.
− А это ее вещи, − второй поставил на стол красную дамскую сумочку.
Подкатив стул ближе к столу, парни ушли.
Эрни выглянул в окно и дождался, когда люди МВ спустятся к автомобилю и уедут. Лишь после этого решил уделить внимание пленнице.
Это была девушка от силы лет двадцати с ярко−рыжими с медным отливом короткими волосами. Она была красивая и, судя по целостности кожных покровов лица, не пострадала от наемников. Она пребывала без сознания.
Эрни поставил стул напротив нее и сел, осторожно дотронувшись до ее руки.
− Эй, очнись.
Несколько минут ему пришлось потратить, чтобы привести ее в чувство. Наконец, девушка мотнула головой, и глазами полными ярости посмотрела на Эрни.
− Ты еще кто такой?
− Это неважно. Аннит Ларк, ты должна мне рассказать, за что убила Бохрада, и тогда я тебя отпущу.
− Так я и поверила! – фыркнула она. – И я уже все рассказала.
− Повтори еще раз.
− Да, пошел ты!
Пленница начала дергаться, пытаясь освободиться. Потом немного поостыла.
Эрни заметил, как взгляд девушки задержался на графине с водой. И вкрадчиво поинтересовался:
− Пить хочешь?
− Хочу, − буркнула девушка, опуская глаза.
− Я тебя напою, если будешь хорошо вести себя. Договорились?
− Ладно, кусаться и пинаться не буду.
Эрни взял стакан с водой и поднес к ее губам. Девушка пила жадно, захлебываясь. Возвращая на стол пустой стакан, Эрни обратился к ней:
− Полегчало? Разговор продолжим или будешь молчать?
− Что такой добренький – да? Думаешь, водой напоил, и я сейчас душу наизнанку выверну? А вот не дождешься! Давай, покажи свою мужскую силу, избей меня. Даже после этого я ничего говорить не буду!
Эрни терпеливо выслушал ее гневную тираду. Когда она замолчала, спокойно сказал:
− Вода, которую ты выпила, была с наномехами – убийцами. У тебя есть пятнадцать минут, чтобы заслужить вот этот стакан с водой, в котором находится средство, способное их уничтожить. Очень скоро ты перестанешь чувствовать ноги и руки, потом появиться боль в голове, шум в ушах, а когда бешено заколотится сердце – будет уже поздно. Это не те наномехи, что ты подсунула Бохраду. Они распространяются по всему организму и размножаются с катастрофической скоростью, мешая движению крови. Тебя ждет мучительная смерть.
Девушка слушала, открыв рот и совершенно не моргая. Она верила каждому слову Эрни.
− Ты же говорил, что отпустишь меня, а теперь хочешь убить?
− Но ведь я же сказал отпущу, если все мне расскажешь. Ты сама отказалась сотрудничать, а мне нужна информация. Подумай: свобода или смерть? Выбор за тобой.
− А если свобода? Что и в полицию не сдашь?
− Не сдам.
Девушка была растеряна и подавлена, ее глаза уже не метали искры гнева, в них появилось отчаяние и страх. Она верила, что ее ожидает смерть, а именно на ее внушаемость Эрни и рассчитывал.
− Я уже ног не чувствую… − всхлипывая, тихо проговорила она.
− Не хочу тебя торопить, но время идет.
− Хорошо, хорошо, я все расскажу, − и вдруг со стоном сгибаясь, добавила: − Голова раскалывается… Этот чертов сукин сын дружил с моим братом и научил его ездить на воздушном моноцикле. Представь только, как мы радовались каждому его появлению у нас в гостях. Моя мать даже сыном стала его называть. А этот гад однажды потащил его в горы с трамплинов прыгать. Потом нам сказали, что это был несчастный случай, но я им не верю! Это все чертов ублюдок виноват. Знал ведь, что Рамир еще плохо управляет моноциклом. Так нет, понесло его на гигантский трамплин… − девушка уже не сдерживала слез. Во время рассказа она отвернулась от слушателя и смотрела в окно. – Мать с похорон и года не прожила, все себя винила: зачем отпустила его? Тогда я и поклялась отомстить ему. Долго думала. А тут наткнулась на продавца наномехов, тогда и придумала план. Осталось только ублюдка этого найти. А тут пару лет назад в столице случайно оказалась и в бар зашла. Вижу, сидит с барменом разговаривает. Глазам не поверила. Подошла. Точно он! Увидел меня и улыбается, мразь! Решила подыграть. Давно, мол, не виделись, как дела и прочее. Он заказал мне коктейль. Я дождалась, когда он отвлечется, и сунула в его напиток наномехов. А потом следила за его передвижениями, так и вычислила, где живет и чем занимается. Я наслаждалась своей местью. Его жизнь была в моих руках и двадцатого июля в день смерти брата, я послала сигнал. Я нисколько не жалею о содеянном. И никогда раскаиваться не буду! Это моя кровная месть! Я все рассказала, надеюсь, ты доволен?
Закончив рассказ, она с ненавистью в больших темно−карих глазах посмотрела на слушателя.
− Ты отомстила и, что чувствуешь?
− Я счастлива, что этот гад сдох! Так ты отпускаешь меня?
− Я сделаю, как договорились.
Эрни подошел и снял пластиковые наручники.
− Я их не чувствую… поднять не могу, − Аннит с ужасом взглянула на стакан с водой, понимая, что не сможет его взять. – Ты обещал мне антидот… Я же скоро загнусь!
− Не психуй, раз сказал, значит дам.
Эрни пришлось самому напоить девушку.
− И сколько мне ждать?
− Пять минут. По прошествии этого времени я выведу тебя из здания и надеюсь, ты будешь вести себя прилично. Потом у тебя будет двадцать четыре часа, чтобы покинуть город, иначе за твою свободу я гарантии не дам.
− Понятно, не тупая.
Девушка терпеливо выждала нужное время и очень обрадовалась, когда смогла контролировать свои руки и ноги. Затем не совсем уверенно встала на ноги. Эрни протянул ей сумочку, и вместе они вышли из офиса. Так же молча спустились на первый этаж и, миновав скучающего в одиночестве охранника, вышли на крыльцо.
− Ну… я пошла, − неуверенно проговорила Аннит.
− У тебя двадцать четыре часа, − бесстрастно напомнил Эрни.
Девушка спустилась на две ступеньки, надела на голову платок, который все это время висел на шее и, оглянувшись, спросила:
− Почему ты меня отпускаешь?
− В память об убитом тобой человеке.
− И кем же он был для тебя? – девушка презрительно усмехнулась.
− Другом.
Больше ни о чем не спрашивая, Аннит зашагала прочь. Эрни смотрел ей вслед, пока высокие кусты не скрыли за собой ее силуэт. После разговора с ней в его душе остался неприятный осадок. Вскоре Эрни поймал себя на мысли, что не помнит черты ее лица, лишь ощущение лютой, всепоглощающей ненависти, выкрашенной в цвет крови.
От неприятных размышлений его отвлек подбегающий к крыльцу Шарух.
− Ты отпустил ее?
− Да.
− И ничего не узнал?
− Узнал все, но Бохраду незачем об этом знать.
− Разумеется! Ты мне расскажешь?
− Пройдем в офис. Заодно поможешь мне все траурное выбросить.
− Есть, шеф!
Дело о несостоявшемся убийце было закрыто, и это обстоятельство радовало всех участников, организовавших такое убедительное представление. Вечером этого же дня, когда Эрни, сидя в кровати, вдохновенно писал очередную главу своих мемуаров, Шаруху вздумалось пообщаться с ним.
− Эрни, ты не представляешь, что произошло со мной за ужином, − возбужденно заговорил он.
− Не представляю и что же?
Эрни обратил внимание, что голограмма абонента выглядит обеспокоенно.
− Эрни, ты про арбуз, которым меня кормил Бохраду не рассказывал?
− Нет, только про опарышей.
− Значит, ты тут не причем. А то я тоже захотел воспылать к кому−нибудь жаждой мести.
− Да, что стряслось? Ты расскажешь мне, наконец?
− Я просто все еще в шоке… Представь, сидим оба за столом, болтаем о пустяках. Я уже наелся и собрался уйти, но стул сдвинуть не могу. Еще тапочки, словно приросли к полу. Пока я пытался понять, что произошло, Бохрад подходит сзади и приматывает меня веревкой к стулу. Я, конечно, пытался сопротивляться, но все произошло так быстро, что я ничего не смог сделать.
− Бохрад, − говорю ему, − ты что делаешь?
− Собираюсь развлечься, − отвечает.
Мне, честно, стало не по себе, даже страшно.
− Бохрад, жертва из нас ты.
На что он, посмеиваясь, отвечает:
− Конечно, конечно, но судя по тому положению, в котором ты сейчас находишься, твои слова звучат неубедительно.
Я, конечно, попросил отпустить меня, обещал забыть об этом, но куда там. Чувствую, что одним сидением в связанном виде мне не отделаться. И точно! Бохрад усаживается сбоку, берет тарелку, ломает в нее маленькими кусочками хлеб, обильно посыпает его черным и красным перцем. Я особо подчеркиваю – обильно, значит очень много. Затем заливает все это маслом – он под столом специально бутылку прятал, мерзавец! Все это тщательно перемешивает. Берет вилку, насаживает на нее кусочек хлеба и протягивает мне. Я отворачиваюсь, категорически заявляя:
− Я это есть не буду!
Он ухмыляется и отправляет этот кусочек… себе в рот! Я в шоке наблюдаю, как он его, не морщась, пережевывает и глотает. Такое было впечатление, что перец ему нипочем.
− А теперь твоя очередь, − он подцепляет следующий кусочек и встает. – Рот откроешь или помочь?
Я мотаю головой, всячески стараюсь уйти от его угощения. Тогда он зажимает мне нос и терпеливо дожидается, когда я вынужден буду открыть рот, чтобы дышать. В общем, он засунул мне в рот хлеб с перцем и закрыл его, предупредив:
− Будешь выплевывать, я тебя всю ночь кормить этим буду.
Превозмогая весь ужас предстоящих мне мучений, я принимаюсь жевать.
Шарух замолчал, воспоминания давались ему нелегко.
− Это ужасно… − посочувствовал Эрни. – Как ты это пережил?
− Знаешь, когда я начал есть, думал, расплачусь, до чего унизительным мне все это показалось. Каждую секунду ждал я, когда во рту появится нестерпимое жжение. А оно все не появлялось, хотя вкус перца я все же чувствовал. Я проглотил этот злосчастный кусочек и, недоумевая, посмотрел на Бохрада. А тот улыбнулся, похвалил меня за примерное поведение и, сев за стол, нацепил на вилку следующий кусочек хлеба. В общем, скормил он мне свое угощение. Эрни, я не переживу такого позора. Так унизить палача! Знаешь безболезненный способ совершить самоубийство?
− Шарух, ты серьезно?
− Шучу! − Шарух рассмеялся. – Но от пережитого меня все еще трясет. Он потом начнет мне всяких насекомых в еду подкладывать… Эрни, мне с ним еще две недели жить! Я в ужасе!
− Это ты мне говоришь, а сам наверно уже придумал, как отомстить ему за унижения?
− О… у меня вся ночь впереди. Он еще не раз пожалеет о содеянном. Минутку, ко мне стучат. Чего ему еще надо?
Шарух не стал отключать браслет, и Эрни хорошо все слышал. Шарух подошел к двери и отодвинул засов.
− Ты чего теперь всегда от меня запираться будешь? – поинтересовался Бохрад.
− А ты, смотрю, осмелел… Зачем пришел?
− Вот тапочки принес. Клей в столовой убрал, больше не прилипнешь.
− Бохрад, ты так не наглей. Я ведь и разозлиться могу. С тебя еще за побег причитается.
− Сочтемся, приятель, не переживай. Можешь не запираться, Музей не подожгу и ночью пугать не буду, честное слово.
− Проваливай уже!
− Спокойной ночи!
Шарух, облегченно вздохнув, вернулся на свою кровать.
− Эрни, ты здесь?
− Да, я все слышал.
− Я не знаю, что я ему завтра устрою! Ох, познает он райское наслаждение через адовы муки! Ох, попляшет он у меня! Точно! Заставлю его ходить по углям! А что? Будет весело. Эрни, приходи, и тебя научу.
− Хорошо, приду, а во сколько?
− Думаю, к десяти с костром управлюсь. Будем на поляне, где ты нас драться учил. Еще картошки напеку…
− А ты уже от стресса отошел? К самоубийству не тянет?
− Скажешь тоже, − Шарух улыбнулся, – я просто не ожидал от него ничего такого. Весь послушный из себя, а сам – волк в овечьей шкуре! Так, я жду тебя завтра? Без тебя не начнем.
− Приду, приду. У тебя все?
− Все, спокойной ночи, Эрни!
− И тебе спокойной ночи, Шарух.
Глава 2 Картофель и апельсины. Везде: куда ни глянь
На следующий день к обеду, все трое сидели у затухающих углей и с удовольствием ели печеную картошку. Испытание по хождению по углям прошло успешно для каждого из них, а для Бохрада неоднократно успешно и потому настроение у всех было отличное. И когда ничто не предвещало каких−нибудь перемен, у Шаруха запиликал браслет.
− Извините, это охранник, − уведомил Шарух и, встав, направился к Музею.
Эрни и Бохрад остались вдвоем.
− Как давно я не ел печеной картошки с солью, − восторженно проговорил Бохрад, − с самого детства.
− А я, вообще, никогда. Оказывается, вкусно. Слышал, ты вчера Шаруха тоже кое−чем накормил.
− Ну да. Это надо было видеть. Столько ужаса в глазах, − Бохрад начал посмеиваться. – Я и не думал, что смогу его впечатлить.
− Он был в шоке. Ты сам такое угощение придумал или подсмотрел где?
− Еще в детстве изобрел. Есть нечего было, кроме хлеба и специй. Я тоже раньше не понимал, как это перец не жжет, а все дело в масле оказалось. Оно обволакивает перец, но, если перемешать плохо, то он чувствуется.
− Поздравляю, ты начал находить в испытаниях положительные моменты. Как тебе сегодняшнее?
− Терпимо. Малость обжегся, но ничего. Больше нервничал.
− А мне по стеклу ходить пришлось. Тоже страха натерпелся. После этого по углям идти как−то легче было.
Послышались шуршащие шаги, и им пришлось отвлечься от разговоров. Вскоре их глазам предстал Шарух со своей спутницей – Илаис.
− У нас гости, − уведомил Шарух и указал на бревно: − Присаживайся.
− Привет всем, − приветствовала девушка, окинув изучающим взглядом присутствующих. Особо задержалась на Бохраде. – Бохрад, так вот, где ты отпуск проводишь.
Шеф и Эрни, скрывая задорные улыбки, поприветствовали ее.
Илаис присела на бревно.
− Будешь? − Эрни протянул ей картофелину.
Девушка взяла и снова с интересом посмотрела на Бохрада.
− Сегодня утром я была на кладбище. Как думаете, что я там обнаружила? Кто−нибудь мне все объяснит?
Шарух сел напротив.
− Пусть Бохрад сам все тебе объяснит.
− Бохрад, я внимательно тебя слушаю. И меня очень интересует, почему на тебе такая странная одежда?
В отличие от остальных шеф был в одежде каторжника. Конечно, эта контрастность не могла не притягивать к себе внимание.
− А это… в ней не жарко.
Возможно, это и было бы правдой, но рубаха Бохрада была мокрой от пота, точно он недавно пробежал марш бросок, так что его ответ вызвал у Илаис откровенное недоверие, которое не замедлило отразиться в синих глазах.
− По тебе не скажешь, − вымолвила она, чувствуя, что шеф не хочет углубляться в детали.
− Мы тут по углям ходили, я перенервничал, − после некоторой паузы, решил признаться шеф. – А на кладбище действительно моя могила.
− Я еще надеялась, что мне померещилось.
− Мы ловили преступника, который хотел меня убить, но все обошлось.
− Убить? А я ничего не знаю? Как это понимать?
− Просто все произошло внезапно, и нам нужна была строгая секретность.
Бохрад посвятил Илаис в подробности состоявшегося дела, и попросил до окончания его отпуска не раскрывать никому, что он на самом деле жив.
− А могила как же?
− Пусть себе будет. Меня ж похоронили, значит, долго буду жить, − развеселился Бохрад. – Приду в офис, все в обморок попадают.
Шарух поворошил угли и извлек несколько готовых картофелин. Илаис пришлось по вкусу угощение.
− А Аманти где?
− Он нашей компании сторонится, − ответил Шарух. – Будто изобретает что−то.
− Но вы могли бы мне сообщить, а то как−то неправильно. Такие дела за моей спиной происходят, а я не в курсе.
− В следующий раз непременно сообщим, − искренне заверил Бохрад.
Солнце припекало все сильнее. От углей тоже шел жар, и потому сидеть рядом становилось все менее комфортно. Хотелось прохлады. Вскоре решено было покинуть поляну, а Илаис и вовсе надумала уйти. Шарух взялся ее проводить.
Между тем в столовой уже был накрыт обед на троих. Бохрад и Эрни заняли места за столом, с аппетитом накинувшись на еду. Шарух ненадолго задержался. Когда он, наконец, появился, то после фразы: «Приятного всем аппетита!» к еде приступать не спешил. Он долго ее рассматривал, рылся, что−то искал… Потом вздохнув, отложил ложку в сторону и очень пристально посмотрел на Бохрада.
− Что? – насторожился тот, перестав жевать.
− Бохрад, давай договоримся. Я терплю все твои выходки, но ты должен пообещать мне одну вещь: никогда и ничего мне в еду не подкладывать, никаких насекомых и прочее!
− Да я и не подкладывал ничего…
− Нет, ты мне пообещай! – строго потребовал Шарух.
− Хорошо, хорошо, обещаю. Там, правда, ничего постороннего нет.
− Ох, и чего это я тебе не верю… Эрни?
− Нет, он ничего не подложил. Я же врать не умею.
Только после таких заверений Шарух позволил себе успокоиться и приступить к еде. Но ел он с особой осторожностью, продолжая сомневаться.
− Эрни, у тебя планы есть на ближайшие три дня? – поинтересовался он, заканчивая обедать.
− Я тебе зачем−то понадобился?
− Хочу провести эксперимент.
− Нет, погоди, − возразил Эрни. – Если эксперимент надо мной, я категорически против!
− Какой догадливый… − Шарух взглянул на него, хитро прищурившись.
− Я уже выбрал оружие для дуэли, так что ты про свой эксперимент забудь!
− Дуэль? – удивленно спросил Бохрад.
− Эрни, эксперимент к моей просьбе о выборе оружия для дуэли не имеет никакого отношения, поверь.
− Ты обещал, если я не выберу оружие, что−то страшное сотворишь с моим телом, а тут твой эксперимент. На Бохраде экспериментируй.
− На нем само собой, − усмехнулся Шарух. – Хоть поприсутствуй, прошу.
− Хорошо, если Бохрад не против.
− Как я могу возражать? – бесстрастно отозвался Бохрад. – Кто, вообще, у жертвы спрашивает?
− Да, чего его разрешения спрашивать. Так, какое ты оружие выбрал?
− Пистолеты!
− Звучит заманчиво.
− Стрелять будем краской.
− Мне нравится! Бохрад будет секундантом.
− А мне как секунданту, можно узнать по какому поводу дуэль?
− Эрни меня оскорбил, − уведомил Шарух. – По крайней мере, в тот момент я чувствовал себя оскорбленным. И то, что я сейчас ничего такого не чувствую – дуэль не отменяет.
− Он мне перчатку кинул – медицинскую, чтобы все по правилам было, как в старину, − добавил, весело улыбаясь, Эрни.
− Не соскучишься с вами, − сказал Бохрад. – Жаль, что отпуск уже наполовину прошел.
Шарух на это насмешливо ответил:
− А ты не расстраивайся. Еще ведь не познакомился с синдромом заложника. Потом сам будешь ко мне бегать и просить: «Шарух, миленький, сделай что−нибудь эдакое. Я согласен на все твои испытания и эксперименты».
− Что? Правда? – Бохрад вопросительно переглянулся с Эрни.
Эрни кивнул, пояснив:
− Сначала, правда, будет депрессия жуткая, но потом придет Шарух, скажет что−нибудь убедительное, что ты примешь за истину и все – у тебя начнется другая жизнь.
− А без синдрома никак нельзя?
− Наверно можно. Окунуться с головой в работу, например. А мне отвлечься нечем было и захандрил.
− Тогда, Шарух, ты ко мне не приходи, я все сам как−нибудь переживу.
− Я и не напрашиваюсь. Просто интересно посмотреть на тебя в состоянии депрессии.
− В таком состоянии я бываю очень раздражительный и злой. Давайте сменим тему.
− Хорошо, − охотно согласился Шарух. – Через час жду вас в своей лаборатории, а пока мне надо придумать, где мы будем отрабатывать навыки в стрельбе.
− А мне можно будет с вами потренироваться? – заинтересованно спросил Бохрад.
− Да, пожалуйста. Кто знает, где достать такие пистолеты?
− Обратись к Аманти, он точно найдет, − посоветовал Эрни.
Час до назначенного времени Бохрад и Эрни проводили в библиотеке за поиском интересных книг и разговорами.
− Эрни, тебе не кажется, что, давая согласие присутствовать на эксперименте, ты наполовину как бы даешь согласие поучаствовать в нем? – спросил Бохрад, уютно расположившись за читальным столиком.
− Чувствую, так и есть.
− Интересно будет взглянуть на его лабораторию.
− Да, там есть на что посмотреть, − Эрни взглянул на браслет. – Бохрад, мы опаздываем! Час уже прошел. Он с тебя за опоздание семь шкур спустит.
− А я только книгу интересную нашел… − Бохрад нехотя закрыл ее и встал.
− Оставь в спальне, перед сном почитаешь. Поможет отвлечься.
Их появление в лаборатории Шарух встретил сердито нахмурившись.
− Вы опоздали на десять минут.
− Шарух, прости, − начал извиняться Эрни, − мы задержались в библиотеке, я совсем заболтал Бохрада и забыл о времени.
− Прошу за мной.
Шарух был в белоснежном халате, точно ученый, а на руках прозрачные резиновые перчатки. Ему не хватало для убедительности лишь очков на носу и трехдневной щетины на лице. Он привел их в небольшую комнатку с двумя широкими креслами и столом со всяким непонятным оборудованием. Эрни заметил на столе колбы и пробирки с разноцветными жидкостями и понял, что испытывать Бохраду придется какое−то вещество с необычным эффектом.
− Это не «смертельная жажда» будет? – поинтересовался он, продолжая осматривать содержимое стола
− Нет, гораздо интереснее.
− Бохрад, садись сюда.
Шарух указал на ближайшее кресло. На нем, разуметься, имелись фиксаторы конечностей. Дождавшись, когда испытуемый выполнить его просьбу, он привязал его руки к подлокотникам кресла. Затем вкрадчиво поинтересовался:
− Уже нервничаешь?
− Я? Нисколько!
− А глазки−то бегают… Пытаешься понять, что это Шарух для тебя приготовил? Понервничай пока, а я пообщаюсь с Эрни, − Шарух повернулся к другу: – Эрни, ты тоже присядь. Чего стоять−то?
Эрни не стал возражать. К сожалению, для себя он не заподозрил в его словах ничего подозрительного, а зря. Едва ему стоило уютно устроиться в мягком кресле, как сработал потайной механизм и на его руках, что опустились на подлокотники, защелкнулись металлические скобы. Эрни с испугу дернулся, но понимая, что сопротивление бесполезно, успокоился, лишь сердито проворчал:
− Эрни, присядь, чего стоять−то… Шарух, я согласие не давал на твои эксперименты, лучше отпусти меня!
Шарух приблизился к нему и, склонившись, пристально посмотрел в глаза.
− Эрни, я просто не хочу, чтобы ты посреди эксперимента ушел. Ты должен это видеть!
− Я бы не ушел, честно. Отпусти, обещаю, досидеть до конца.
− Если ты собираешься досидеть до конца, то какая тебе разница, как сидеть? Тебе разве неудобно?
Эрни пожал плечами.
− Ты приковал меня к креслу без моего согласия – это нарушение моих конституционных прав!
− Согласен. Захочешь подать на меня в суд, помогу составить исковое заявление.
Бохрад, слушая их разговор, не смог сдержать улыбку. Он весело пообещал:
− А я помогу составить заявление в Конвенцию по Защите Прав и Свобод Человека.
− Вот видишь, Эрни, тебе нечего бояться. Все, уже не возмущаешься? Я могу приступать к эксперименту?
− Приступай. Смотри не прикончи Бохрада, он еще должен возместить Аманти стоимость урны с золотой каемочкой.
Лицо Шаруха озарилось довольной улыбкой. Но было в ней что−то затаенно−коварное, что Эрни не понравилось. Даже холодок пробежал по спине.
Шарух направился к столу, часть которого была накрыта темной тканью, пряча с глаз главную цель эксперимента.
− Итак, начнем, − Шарух аккуратно убрал ткань.
Бохрад и Эрни увидели несколько тарелок, доску для нарезания овощей, на которой лежал только что почищенный большой картофельный клубень и нож. Ничего устрашающего на первый взгляд не было. Участники эксперимента, недоумевая, переглянулись между собой.
− Будешь кормить сырой картошкой? – полюбопытствовал Бохрад.
− А ты имеешь что−то против?
− У некоторых людей аллергия на крахмал, но у меня ее нет, честно. Я съем хоть целую тарелку.
− То есть… − Шарух многозначительно замолчал, с усмешкой посмотрев на испытуемого. − Ты думаешь, что я приготовил тебе легкое испытание?
− О, нет, что ты, − Бохрад поспешил избавиться от желания засмеяться. – Я буду есть, мучаясь и давясь. Мне, правда, будет очень плохо. Потом наверно, несварение начнется…
− А ты ел раньше сырой картофель или нет?
− Ну так… суп себе готовишь и попробуешь кусочек.
Шарух взял со стола клубень, повертел его, отрезал кусочек и положил себе в рот. Прожевав, спросил:
− Хочешь попробовать?
− Хочешь – это в смысле по моему желанию или по твоей настоятельной просьбе?
− Пока по желанию. Да и заметь, я снял кожуру. Если бы я все еще злился на тебя за вчерашнюю проделку, я бы не стал этого делать.
Шарух принялся нарезать картофель на кусочки, складывая их в тарелку.
− Очень признателен. Чувствую, ты все же решил мне его скормить.
− О… ты у меня еще добавки попросишь.
− Ну−ну… − усмехнулся Бохрад.
− То есть не веришь?
− Что−то сомневаюсь.
− Погоди, вот закончу, и сам убедишься, что я не обманываю.
Сложив весь нарезанный кубиками картофель в тарелку, он взял с дальнего края стола пинцет и, подцепив один кубик, опустил его на секунду в другую тарелку и повернулся к испытуемому.
− Тебе нос зажимать придется или как?
− Давай уже сюда свой гостинец, − недовольным тоном произнес Бохрад.
Шарух вложил ему в открытый рот картофельный кубик и остался ждать, когда он прожует его.
− Как на вкус?
− Потрясающе! Вроде знаю вкус картошки, но это что−то невероятное.
Эрни, глядя на шефа, решил, что он лукавит, чтобы угодить Шаруху. Уж слишком он хорошо изобразил восторг.
− Еще будешь?
− Давай.
Затем был третий кубик, четвертый… Бохрад не переставал восхищаться вкусовыми качествами этого овоща. И казалось, готов съесть все, что ему дадут.
− На этом пока все.
− Все? – забеспокоился Бохрад.
Шарух посмотрел на молчаливого невольного свидетеля эксперимента.
− Ему, правда, нравится? – выразил сомнения Эрни.
− Поверь мне, очень! Но это еще начало. Потом он будет думать только о картошке.
− И как долго?
− Три дня минимум.
− Это жестоко.
− Думаешь? Ему же нравится. А картошки у меня много. Я с удовольствием исполню это его желание. Теперь поговорим о тебе.
− Не надо со мной такое же делать, умоляю… − Эрни жалобно посмотрел в его черные глаза, потом перевел взгляд на Бохрада, который нервно ерзал в кресле, пытаясь пододвинуться ближе к картошке.
− Не беспокойся, я не заставлю тебя есть картошку. Ты ведь любишь апельсины?
− И что?
Эрни не спускал с Бохрада глаз. Тот, утомившись, решил взять себя в руки и обратить внимание на то, о чем говорят приятели. Шарух склонился к Эрни и, проникновенно глядя в глаза, произнес:
− Ничего страшного я не предлагаю. Просто, давай установим, действительно ты их любишь или ненавидишь.
− Нравятся они мне, что тут устанавливать?
− Хочешь, докажу, что ты их терпеть не можешь?
Эрни усмехнулся.
− Интересно будет посмотреть, как ты это докажешь.
− Тогда ты должен довериться мне. Согласен?
− Добился−таки своего. Давай, действуй, не отстанешь, ведь.
Из ящика стола Шарух вынул оранжевый апельсин и, украдкой поглядывая на Эрни, начал его чистить. Бохрад не мог спокойно сидеть, когда перед ним на столе стоит тарелка с белыми манящими кубиками.
