М. Ф. Видясова
Ливия. Куда идёт страна 140 племён?

© Фонд Ибн Сины, 2019

© ООО «Садра», 2019

© ИСАА МГУ, 2019

© М. Ф. Видясова, 2019

Введение

«Цивилизация – это прежде всего воля к сосуществованию. Дичают по мере того, как перестают считаться друг с другом. Одичание – процесс разобщения. И действительно, периоды варварства, все до единого, – это время распада, кишение крохотных группировок, разъединенных и враждующих».

Испанский философ XX века Хосе Ортега-и-Грассет^[1]

Ливия – одна из стран, в которых «арабская весна» обернулась мрачной стороной, что, однако, не стоит целиком списывать на вмешательство Запада, поскольку оно накладывалось на внутренние причины кризиса, сравнимого по своей остроте с сирийским. Среди них и архаизм социальной структуры страны, и последствия 42-летнего правления Муаммара Каддафи – создателя «третьей мировой теории» и основанной на ней политической системы Великой Социалистической Народной Ливийской Арабской Джамахирии, якобы покоившейся на прямом народовластии. Ливия – страна, крупная по территории, 16-я в мире по площади (1759,5 тыс. кв. км), и самая малонаселенная на севере Африки. Согласно демографической переписи 1954 г., в Ливии насчитывалось чуть больше 1 млн жителей против 3,8 млн в Тунисе (1956 г.), который занимает 164,15 тыс. кв. км, наименьшую часть территории данного региона. В дальнейшем население Ливии росло высокими темпами (3,4 % ежегодно)^[2], но к 2010 г. не достигло 6,5 млн человек^[3] (против более 10 млн в Тунисе и 84,1 млн в Египте). В 2012 г. оно составило 5,613 млн, в конце 2017 г. – 6,375 млн (оценки). Такая демографическая кривая последних лет – следствие гражданской войны, которая вызвала, помимо всего прочего, турбулентные миграционные процессы.

Политическим аспектам истории Ливии посвящены труды А.З. Егорина, Г.В. Мироновой, А.Б. Подцероба, Н.И. Прошина, Н.Г. Романовой, А.В. Рясова, экономическим – В.Ю. Кукушкина и Г.И. Смирновой. Развитие ее литературы отражено в трудах А.Ф. Асадуллина. Естественно, что мы на них опирались, как и на многочисленные публикации зарубежных авторов, в том числе англичанина Эдварда Эвана Эванса-Притчарда – одного из основоположников научной дисциплины «политическая антропология» и блестящего знатока истории Ливии. Его классическую работу о религиозном братстве сенуситов дополняет интересными деталями опубликованная в Лондоне монография датчанки Саскии ван Генугтен; книги Джона Л. Райта и Марио Жоакима Азеведо, работающего в США эмигранта из Мозамбика, освещают ливийско-чадский конфликт 1970–1980 гг. Что же касается гражданской войны в Ливии, к которой приковано постоянное внимание мировых средств массовой информации, то эта литература безбрежна. И порой задача состоит не в том, чтобы найти информацию, а в том, чтобы отбросить ее несолидные источники.

Страницы истории: от древности до Нового времени

В любом справочнике вы прочтете, что Ливия, внешние границы которой, как и само название, возникли в ходе колониального раздела Африки, четко делится на три историко-географические области: Киренаика, Триполитания и Феццан (или Феззан) – и что ее население, в том числе городское, сохранило племенную структуру, уходящую корнями в XI век. Не всегда объясняется, правда, почему именно в этот век.

Дело же в том, что около 1050 г. на широком географическом пространстве, от Западной Сахары до Центральной Азии, наблюдался всплеск кочевых миграций, возможно, связанных с колебаниями мирового климата и расширением пояса аридных земель. Как раз в это время племена номадов, образовавших родственные друг другу военно-политические союзы бану-хиляль и бану-сулейм, переселились из Неджда (Северная Аравия) в район Верхнего Египта и затем двинулись на запад с целью поиска новых пастбищ.

Однако эти пришлые бедуины, чей героический эпос воспевает их миграцию на запад (тагриба), не создали свою державу, подобную империи Великих Сельджуков, а сыграли роль разрушителей больших и малых государств. Так, под ударом их оружия пал эмират Зиридов со столицей в Кайруане (решающая битва состоялась в 1052 г.)^[4]. Ранее жертвами опустошительного нашествия бану-хиляль и бану-сулейм стали и Триполитания, входившая в эмират Зиридов, и Киренаика, издревле тяготевшая к Египту. Многие города и селения обеих областей либо исчезли, либо захирели, а земледелие пришло в упадок.

Одновременно начался процесс интенсивной арабизации местного берберского населения, которой не поддались только племена, населяющие Джебель Нефуса, или Нафуса (горный район на северо-западе страны, граничащий с Тунисом, – очаг ибадизма, религиозного учения, возникшего в VIII веке)^[5], и живущие южнее оазиса Гадамес кочевники-туареги. Особую этническую группу представляют собой темнокожие кочевники тубу, традиционную зону расселения которых перерезали границы между Чадом, Нигером и Ливией.

Целесообразно обратиться к вопросу о том, что представляли собой провинции современной Ливии в древности. С незапамятных времен ее населяли древние ливийские племена, которых египтяне называли лебу или ребу, а берберами (производное от латинского «варвары») назвали арабы, вторгшиеся в Магриб в VII веке.

Триполитания до III века н. э. называлась Сиртикой. Однако и ныне это название применяется к ее прибрежной полосе. Древнейшие города Триполитании были основаны финикийцами: Лабдах (позже Лептис-Магна) около 1100 г. до н. э., Эя в VII веке до н. э. и Сабрата около 500 г. до н. э. Города эти вошли в состав могущественной Карфагенской державы, основанной в 814 г. до н. э.

История Феццана связана с таинственным царством гарамантов. Полагают, что оно возникло в эпоху миграций «народов моря», т. е. после Троянской войны, и что эти народы смешались с автохтонным населением. Впрочем, никакого заметного вклада Гарамантида в мировую цивилизацию не привнесла; известно лишь то, что гараманты, которых не следует полностью отождествлять с предками населения современного Феццана, доставляли в Рим африканских цирковых животных, а перевозили их на телегах, запряженных волами. Сахара тогда еще была проходима для такого вида гужевого транспорта.

Не исключено, что и Киренаика испытала нашествие «народов моря», однако она обязана своим названием греческому полису Кирена, основанному в 631 г. до н. э. выходцами с Крита. Ныне это маленький город, где сохранились развалины храма Аполлона.

Бытовала легенда, которая гласит, что в VI веке до н. э. между Карфагеном и Киреной кипели войны и что для определения границы между обоими государствами два грека и два брата-финикийца Филены выбежали навстречу друг другу. Филены бежали резвее, чем греки, при встрече последние обвинили братьев в том, что они стартовали раньше условленного срока. Чтобы уладить спор, братья разрешили закопать себя живыми в землю^[6]. Впоследствии это – приметное для мореплавателей место на побережье Большого Сирта, возможно, возле современного г. Сирт – граница, отмеченная двумя алтарями, Филеновыми жертвенниками. В правдивости мифа можно усомниться. Ведь расстояние от Карфагена до Сирта намного больше марафонской дистанции^[7]. Вместе с тем у финикийцев и карфагенян было принято приносить в жертву богу Молоху детей, обычно первенцев. Так не были ли несчастные Филены близнецами, принесенными в жертву их родителями? Одно несомненно: древние греки и финикийцы поделили между собой Средиземное море: первые создавали свои колонии на восток от бесследно исчезнувших Филеновых жертвенников, вторые – на запад.

Ливию окутывает еще одна легенда, в которой переплелись греческие и семитские мифы: одной из жен бога морских пучин Посейдона была Ливия, то ли нимфа, то ли дочь царя египетского Эпафа и мать Бела, известного также как Баал, Ваал (он же Молох или Вельзевул). «И устроили высоты Ваалу, чтобы сожигать сыновей своих огнем…»^[8]. Разумеется, это далеко не единственная версия мифа о рождении Ваала и его месте в пантеоне языческих божеств. На наш взгляд, она интересна тем, что связывает «царевну» Ливию с Египтом и таким образом отражает какие-то исторические реалии.

После Пунических войн и падения Карфагена (146 г. до н. э.) Триполитания становится частью Римской республики, затем Римской империи. Расцвет Лептис-Магны пришелся на первые три века н. э., особенно на время правления уроженца этого города, императора Септимия Севера (193–214 гг.), при котором здесь появилось много новых строений. Последнее относится и к Сабрате. Оба города, как и Эя, экспортировали продукты местного производства и слоновую кость из Черной Африки, хотя низкорослые североафриканские слоны, составлявшие «танковый корпус» армии Ганнибала, возможно, еще не совсем вымерли (их изображения встречаются на позднеантичных мозаиках из Туниса и Ливии).

Не вышел из употребления и финикийский (пунический) язык. Так, Апулей (ок.125 г. – после 170 г.), женившийся на богатой вдове из города Эя, нелестно характеризуя своего пасынка Сциния Пудента, пишет, что этот именитый юноша – невежда, предающийся безделью и пьянству. «Разговаривает он все время только по-пунийски и едва-едва помнит до сих пор несколько греческих слов, которым когда-то его выучила мать. По-латыни же он и не хочет и не может разговаривать»^[9].

В ходе распада Римской империи на Западную и Восточную (конец III века) Триполитания отошла к первой из них. В 439–534 гг. она являлась частью Вандало-Аланского королевства со столицей в Карфагене. Печально прославившиеся разорением Рима в 455 г., вандалы не разрушали города в своих новых пределах, однако Эя и Сабрата давно страдали от набегов кочевников, а Лептис-Магну, покинутую жителями, уже засыпал песок. Ситуация здесь не улучшилась после падения Вандало-Аланского королевства и частичного перехода Северной Африки под длань Константинополя. К моменту арабского завоевания в Лептис-Магне ютился только небольшой византийский гарнизон.

Развалины античных Лептис-Магны и Сабраты (современная Сабрата находится в стороне от них) неплохо сохранились, а отдельные памятники Эи можно увидеть среди жилой или административной застройки Триполи, возникшего на месте этого древнего города.

Киренаика в 525 г. до н. э. была завоевана персами и вошла в державу Ахеменидов. Со времен преемников Александра Македонского эта область – часть эллинистического Египта, затем она стала провинцией Римской империи, потом Византии. В Средневековье входила в состав Египта. Однако ее история тех эпох – сплошное белое пятно.

Киренаику арабы именуют Баркой. Это – название и засушливого плато, и возникшего на нем города. Измеряя дорогу от столицы Египта в Магриб^[10], географ Ибн Хордадбех (IX век) писал: «Этот город [Барка] расположен в пустыне – красной, как еще не созревший хороший финик. Вокруг него горы…»^[11]. Кроме Барки, Ибн Хордадбех и другие раннесредневековые арабские географы упоминали стоянку Сулук, г. Адждабийа с крепостью и соборной мечетью (значит, большой город), у которого дорога разветвлялась, город Сурт (или Сирт) на берегу моря, стоянку Таварга, город Тараблус (Триполи) и стоянку Сабра (Сабрата). Речь идет о населенных пунктах, ныне существующих под теми же названиями.

На месте же Бенгази находился античный полис Эспериды, переименованный Птолемеем III в Беренике. Его современное название, предположительно, происходит от имени «святого» Сиди бен Гази^[12], похороненного в этом городе, который в начале XIX века насчитывал около 5 тыс. жителей и был в основном глинобитным, каким и оставался до конца того столетия. К 1911 г. он насчитывал 16,5 тыс. жителей, среди которых было много выходцев из Туниса и Марокко, в том числе иудеев, селившихся здесь как торговцы и ремесленники. Встречались также итальянцы.

Османское завоевание

В отношении Киренаики оно свершилось в 1521 г., Триполитании в 1551 г., Феццана – приблизительно в конце XVI века. До этого Триполи был захвачен испанцами (1510 г.), которые передали его рыцарям Мальтийского ордена (1530 г.); местные жители этого города, число которых резко сократилось, обратились в 1531 г. за помощью к османскому султану Сулейману Великолепному. Но лишь 14 августа 1551 г. турецкий флот овладел Триполи, после чего госпитальеры неоднократно пытались вернуть его себе, захватывая соседние населенные пункты и провоцируя мятежи племен.

Со временем в Триполитании возникло автономное государство династии Караманли (1711–1835 гг.), основанное янычаром Ахмедом Караманли. Они посылали в Барку наместника: обычно это был сын того правителя, которому удалось захватить власть. За нее шла постоянная борьба, заурядным делом были отцеубийство или братоубийство, интриги с целью получить поддержку шейхов племен и султанский фирман^[13]. В отличие от Туниса, где с 1705 г. правила династия Хусейнидов и к XIX веку сложилось относительно стабильное централизованное государство, эта тенденция здесь не пробила пробила себе дорогу, зато процветали пиратство и каперство.

Дабы его пресечь, европейские державы прибегали к выплате (правда, нерегулярной) «дани» представителям династии Караманли. От этого не уклонялись и США, чьи интересы на Средиземном море, в общем-то, ограничивались Гибралтаром^[14]. Тем не менее они повели войну с Юсуфом-пашой Караманли^[15] после того, как он сразу после инаугурации президента Томаса Джефферсона (избран 4 марта 1801 г.) потребовал уплаты 225 тыс. долларов и, получив отказ, срубил флагшток перед консульством США; затем триполитанские корсары захватили несколько американских судов. В декабре 1801 г. с разрешения Конгресса США Джефферсон направил группу фрегатов в Средиземное море, что вылилось в обстрелы Триполи с американских кораблей, новые захваты их корсарами и появление сотен новых заложников-американцев, которых иногда уводили в Алжир. Хотя после взятия американцами города Дерна (Дарна) на побережье Барки^[16] ими был подписан 4 июня 1805 г. мирный договор с Юсуфом-пашой Караманли^[17], эта в общем бесславная для США война^[18] возобновилась 3 марта 1815 г.

На сей раз Конгресс санкционировал отправку к берегам Алжира десяти военных кораблей в ответ на то, что ранее, в 1812 г., дей^[19] Омар бен Мухаммед выдворил из страны американского консула, поскольку США, у которых тогда в Средиземном море не было своих судов, прекратили платить возобновленную ими ежегодную дань алжирцам. 3 июля 1815 г. дей капитулировал, американцы вернули ему два захваченных корабля и почти 900 пленников (в том числе, конечно, тунисцев и триполитанцев), а сами забрали пленников-европейцев и американцев, получив также право свободного прохода своих судов. Однако, как только флагманский корабль адмирала Стивена Декейтера отчалил из гавани алжирской столицы, дей порвал бумагу с договором. Дело борьбы с пиратством, корсарством и каперством в Магрибе продолжил весной 1816 г. объединенный англо-голландский флот, потом английский и французский флоты.

Свержение династии Караманли привело к восстановлению прямого управления Триполитанией со стороны Стамбула, откуда 26 мая 1835 г. явилась в гавань Триполи флотилия из 22 судов, на флагманский корабль которой заманили Али-пашу Караманли (сына Юсуфа-паши) и вывезли его, низложенного султанским фирманом, в столицу империи. В сентябре того же года в Триполи был назначен губернатор Мехмет Раиф-паша, которому быстро подчинились город и его предместья. Но пришлось туркам-османам долго подавлять сопротивление племен Джебель Нефуса. Лишь в 1856 г., после гибели в бою их предводителя Гумы бен Халифы, это сопротивление пошло на спад.

В культурном отношении от укрепления связей будущей Ливии с Высокой Портой выиграла главным образом Триполитания, где были проведены реформы в духе турецкого танзимата. Так, в Триполи в 1860 г. заработала типография, с 1866 г. выпускалась газета «Тараблюс аль-аль Гарб» («Западный Триполи»), позже был основан военный колледж, а итальянцам разрешили открыть начальные школы для мальчиков и девочек. Однако эти новшества приветствовались только узкой верхушечной прослойкой местного населения, большинство же отнелось к ним с негодованием. Ответ на вызов пришел из Киренаики, со стороны религиозного братства сенуситов.

Создание братства сенуситов

Инициатор этого создания – Мухаммед ибн Али ас-Сенуси (ок. 1787 – 1859), часто именуемый его адептами «Великим ас-Сенуси» – выходец из Алжира, родился близ г. Мостангем в благородной семье шерифов (потомков Пророка), учился сначала на родине, потом в Фесе, в знаменитой мечети-университете аль-Каравин, где он попал под влияние суфийских братств шазилийа, кадирийа и тиджанийа^[20]; в последнем случае – лично его основателя, алжирца-бербера Ахмеда ат-Тиджани (1781–1815), который с 1789 г. тоже перебрался в Фес.

Около 30 лет от роду «Великий ас-Сенуси» пустился в странствия, которые привели его на юг Алжира, затем по караванному пути через Триполи и Бенгази – в Каир, откуда он вернулся в Мостангем.

В 1829 г. он вторично двинулся на восток, сначала в Мекку, потом в Йемен и обратно в Мекку. Неподалеку от нее, на горе Абу Кубайс^[21], он основал в 1837 г. собственную завию (обитель). Новая завия была основана им на территории Киренаики – аз-Завия аль-Бейда (1843 г.)^[22]. Потом он снова уехал в Хиджаз, а по возвращении в Киренаику стал де-факто ее теократическим правителем, перенес главную обитель братства в маленький, почти необитаемый оазис Джагбуб близ современной границы Ливии с Египтом (1856 г.), где и умер^[23].

Следом братство сенуситов возглавили сыновья его основателя – Мухаммед аль-Махди (1844–1902)^[24] и Мухаммед аш-Шариф (1846–1896). При них центр братства был снова перенесен, на сей раз в оазисы Куфра^[25] (1895 г.), но в Джагбубе остался его богословский университет.

Вскоре сеть мелких завий сенуситов протянулась от Марокко до Хиджаза, включая оазисы Западной (Ливийской) пустыни в Египте, но везде, по словам Эванса-Притчарда, сенуситы были преимущественно бедуинским братством^[26]. В городских населенных пунктах Киренаики, где находилось большинство их завий, обычно с числом адептов не более 50-100 человек (иногда это были жители одного квартала или улицы), они терпимо относились к представителям других суфийских братств, зачастую молились вместе с ними в одной мечети. Но ревностно оберегали свое влияние в сельской среде^[27].

Стоит отметить двойственность их учения, синтезировавшего суфийские традиции, восходящие к XIII веку, и салафизм (его поздний вариант – ваххабизм), призывавший ориентироваться на образ жизни и веру мусульманской общины времен Пророка. Так, сенуситы не были против поклонения могилам «святых» (нетерпимого для ваххабитов), но ратовали за «тихий зикр», т. е. мистические радения без плясок, пения и выкриков, а также без выступлений впавших в транс факиров (не путать с цирковыми артистами), глотающих битое стекло или вонзающих меч себе в живот.

Роль наставика братства сенуситов с 1902 г. исполнял Ахмед аш-Шариф^[28], племянник Мухаммеда аль-Махди, ас 1918 г. – Мухаммед ибн Мухаммед аль-Махди Идрис ас-Сенуси, более известный как Идрис ас-Сенуси (890-1983), внук «Великого ас-Сенуси» и будущий король.

Итало-турецкая война 1911–1912 гг

Она послужила в известном смысле компенсацией за провал Рима в авантюрной Итало-абиссинской войне 1895–1896 гг. и стала важной вехой как в колониальной политике Италии, так и в образовании страны, которая позже получит название «Ливия». Но ее завоевание итальянцами длилось не два года, а 20 лет, фактически до казни Омара аль-Мухтара (16 сентября 1931 г.), о котором подробнее будет сказано ниже. Вторжение итальянцев в Триполитанию началось в конце сентября 1911 г., а в Киренаику – с 14 октября того года. Рим объявил войну Османской империи под тем предлогом, что обе эти ее провинции находятся близ итальянской территории и что их оккупация защитит интересы и жизнь подданных Его Величества Виктора Эммануила III, ведущих там экономическую деятельность^[29].

Лозаннский мирный договор подвел черту под Итало-турецкой войной. Согласно его секретной статье от 15 октября 1912 г., османский султан, сохраняя свое духовное покровительство над Триполитанией и Киренаикой в качестве халифа, «дарует им автономию» под управлением Италии. Последняя тотчас проигнорировала оговорку насчет духовного покровительства султана и объявила об аннексии обеих провинций. Однако к 1914 г. итальянцы контролировали в Триполитании лишь узкую полосу побережья, в Киренаике – только Бенгази, Дерну и Тобрук с его ближайшими окрестностями. Незадолго до вступления Италии в Первую мировую войну на стороне Антанты (23 мая 1915 г.) они захватили также Сулук и Барку, но проиграли крупную битву с повстанцами при Эль-Кардабии; их коварный союзник Раман ас-Свейхили (ас-Сувейхили) из племени свейхи повернул оружие на 180 градусов и в августе 1915 г. создал свое «правительство» в Мисурате (Мисрате).

Любопытный факт: египтянин Абд ар-Рахман Аззам-паша (1893–1973), врач с лондонским образованием и будущий генеральный секретарь Лиги арабских государств (1945–1953 гг.), стал участником герильи против итальянцев в Киренаике, причем в 1916 г. он вдвоем с бывшим турецким военачальником Нури-беем поддержал попытку сенуситов основать в Триполитании свое владение во главе с Ахмедом аш-Шарифом, который годом раньше вторгся в Египет и был разбит англичанами^[30].

В той ситуации, когда основные войска Италии завязли на ее границе с Австро-Венгрией, появилось трехстороннее соглашение, известное как «Modus vivendi of Acroma». Представители Италии и Англии заключили его 14 апреля 1917 г. в Акроме (Акраме), местечке под Тобруком, с Идрисом ас-Сенуси, который пошел на «предварительные условия умиротворения страны», главными пунктами которых было его обязательство не создавать новых завий сенуситов в Египте, прекратить их нападения на итальянские гарнизоны и выдворить из Киренаики «всех подстрекателей к войне»^[31]. Во исполнение этого соглашения Идрис взял под стражу турецких агентов и постарался изолировать Киренаику от Триполитании, что вызвало возмущение его соотечественников, горевших желанием вести под началом Высокой Порты джихад против держав Антанты – «истинных варваров и слуг Сатаны»^[32].