М. Д. Сан
Воля Провидения
– Им есть на что напиваться каждый день, – твердо сказала она.
– Ты права. Я обдумаю, как правильно представить дело, и завтра же пойду к вождю.
Весь следующий день старик провел в доме. Он обдумывал, что сказать, как сказать и на какие условия согласиться. Он корил себя за нерешительность и все откладывал разговор с вождем, пока не стемнело.
В селении же новость о том, что старик пойдет к вождю с жалобой, распространялась как пожар. К вечеру все должники знали об этом. Они собрали десяток людей, готовых действовать.
Кэил стоял на втором этаже большого дома. Ветер врывался в разбитые окна. Сильный дождь заглушал шаги убийц. Они приближались.
Старик и его жена грелись у еле тлеющего камина.
Кэил оторвал доску, латавшую пол второго этажа. Вода засочилась вниз в комнату. Старик взял молоток и пошел наверх. Он поднялся на второй этаж и увидел фигуру в темном балахоне. Молоток выпал из его дрожащей руки.
– Твои убийцы уже окружили дом, – тихо произнес Кэил, указывая пальцем в разбитое окно. – Через мгновенье они ворвутся внутрь.
Старик с трудом подошел ближе и взглянул вниз. Люди стояли у двери.
– Помоги мне! – взмолился он.
– Они такие же заложники обстоятельств, как и ты, – ответил Кэил. – Мне жаль тебя, старик, но я ощущаю и их отчаяние. Поэтому не могу вмешаться.
Кэил протянул старику свой арбалет:
– Все, что я могу дать тебе, это надежду. Твоя жизнь не принадлежит мне, но я одолжу твою смерть, – он ушел в темный угол. – Вместе мы принесем возмездие тем, кто сделал мир таким несправедливым.
Внизу раздался удар. Дверь вылетела, и убийцы ворвались в дом. Жена старика успела только вскрикнуть.
Старик спустился по лестнице. Убийцы замерли, увидев у него в руках арбалет.
– Проклятый старик, – процедил главарь. – Сколько крови ты выпил из нас! Сколько страданий ты принес всем в селении! Ты, как чума, слонялся между домами, медленно отравляя нашу жизнь!
Он заревел и бросился на старика. Болт пронзил ногу главаря, но остальных это не остановило. Мгновение – и тень сборщика возникла за плечом Кэила.
Мужчины разворотили камин, высыпав угли на скудные пожитки стариков. Дом нехотя загорелся. Отсыревшие балки брезгливо шипели, но огонь настоял на своем, и старый дом продолжил гореть.
В окне второго этажа тень сборщика прицелилась из арбалета. Тяжелый болт пробил грудь ковылявшего от пожарища главаря. Он рухнул, протягивая руку к подельникам. Но они уже убегали, бросив его умирать возле полыхающего памятника своим грехам.
– Остался последний, – прошипела Асфи.
* * *
Серый рассвет осветил улицы крепости. Двое охранников стояли у входа в дом генерала. Они доблестно сражались со сном, но силы были неравны.
Генерал вставал рано, еще до первых лучей солнца. Он сидел за столом и что-то писал. Кэил медленно вошел в комнату. Генерал перевел на него взгляд, отложил перо в сторону и указал открытой ладонью, приглашая гостя сесть.
– Кто ты и зачем здесь? – спросил он.
– В войне, которую ведет твой вождь, вам не победить.
– Мне нужно убедиться, что ты действительно пришел от наших врагов, чтобы договориться со мной, и тогда я отрублю тебе голову, – генерал посмотрел Кэилу в глаза.
– Я не враг ни тебе, ни твоему народу, скорее наоборот. Я знаю, что советники вождя продают твой народ морским разбойникам.
– Знать такое ты можешь, только если ты в сговоре с ними. И, пожалуй, ты меня в этом уже убедил, – генерал потянулся к мечу.
– У вас нет будущего среди этих скал. Твой народ будет умирать медленной и мучительной смертью, в страхе преодолеть свое прошлое. Ты сам знаешь, что вам надо идти на восток, но твой вождь не видит этого. Он слишком доверчив и слаб.
– Ты поможешь мне убедить вождя идти на восток?
– Твой вождь ищет смерть у стены. Смерть, которую обманул его прадед. Он пойдет туда и погибнет.
– Я последую за ним, как мой отец, дед и прадед следовали за своим вождями! – выпалил генерал фразу, которую годами носил близко к сердцу.
– Знаю, – Кэил поднял руку в знак примирения. – Но как только вы уйдете, разбойники нападут на ваше поселение.
– Им даже нападать не придется. Эти змеи, клубящиеся возле вождя, сами откроют ворота! – генерал ударил кулаком по столу. – Я долго думал над его решением и, главное, над тем, что мне делать теперь. Могу сидеть здесь и ждать, пока разбойники ворвутся в мой дом и убьют меня, и я погибну предателем вождя и всего своего рода. Либо я пойду в заведомо провальный поход, где погибну. Но я умру, сражаясь за свой народ и своего вождя. Это не вопрос выживания, это вопрос чести для меня и моего рода. Здесь выбор очевиден.
– Следуй своей судьбе, – кивнул Кэил, – а я помогу твоему народу.
Генерал недоверчиво усмехнулся, но лицо его внезапно изменилось, когда за спиной у Кэила возникли четыре тени.
* * *
Генерал потребовал аудиенции у вождя, и на следующий день они отправились на войну. Вождь хотел повторить подвиг своего деда и отвоевать плодородные земли империи. Но этому не суждено было случиться.
Они добрались до имперской стены и ночью атаковали заставу. На каждого воина юга приходилось по три имперца. Битва была короткой. Их отбросили обратно за пределы стены. Вождь рвался в бой, но генерал удерживал его. В глазах вождя отражалась вся трагедия его никчемной жизни: героической смертью он пытался оправдать свою бесплодную жизнь в тени великих предков, но ему не удалось даже это.
– На крепость напали! – генерал тряхнул вождя за плечи.
Вождь и генерал с остатками армии бросились назад к крепости. Ворота были открыты, а отряд стражи – зарезан. Внутри было тихо. Разбойники снимали доспехи с павших солдат, а жители крепости – то, что оставалось после разбойников. Тела сбрасывали на телегу. Жители крепости и разбойники слаженно работали.
Последний отряд во главе с генералом и вождем ворвался в крепость. Завязалась драка.
– Сражайтесь! – кричал растерянный вождь своим подданным. Но они только разбегались.
Годы голода, болезней и надвигающаяся зима лишили людей всякой преданности. Они прятались по домам в ожидании победителя.
Генерал бился плечом к плечу со своим вождем. Разгоряченное сердце не давало отчаянию захватить его разум, но в душе он понимал, что бой проигран. Копье выскочило из толпы и ударило вождя в грудь – он обмяк. Генерал подхватил его.
Он встал над своим вождем и отбивал яростные атаки врагов. Внезапно страх захлестнул его – он будто тонул. Враги нападали со всех сторон, а его воины падали замертво.
Генерал посмотрел вокруг себя, и последняя надежда угасла. Века верности его рода вождям этих земель не давали бросить оружие. Он заколол одного врага, за ним другого. Один из жителей крепости вонзил нож ему в спину. Генерал резко обернулся и увидел знакомое лицо – ремесленника или мясника, он не мог вспомнить.
Генерал упал рядом с вождем. Это было странное чувство облегчения, в которое вмешались боль, отчаяние и печаль. Он повернул голову – его вождь был мертв. Еще секунда – и копье прервало его собственную жизнь.
Тень генерала появилась у Кэила за правым плечом.
Он вошел во дворец и направился к тронному залу. Тени шагали следом. Кэил чувствовал в себе силу. Он играючи распахнул большие деревянные двери тронного зала.
На престоле сидел предводитель разбойников, а подле него – советники вождя. Стража накинулась на Кэила. Безымянные тени – Нож и Топор – быстро расправились с ними. Главарь разбойников схватил боевой топор и поднялся с трона, но арбалетный болт пронзил его грудь и усадил обратно.
Тощий советник сорвался с места и бросился наутек. Толстый упал на колени и начал заклинать Кэила, что послужит ему верой и правдой.
В убегающего вонзился болт, а распластавшегося в ногах у Кэила толстяка прикончил генерал.
Нож отрезал голову предводителя разбойников. Генерал насадил ее на копье. Кэил и пять теней вышли из дворца – человек в черном балахоне, окруженный темно-серой дымкой, и пять теней у него за спиной.
Люди мародерствовали над трупами вождя и его воинов. Генерал поднял голову главаря разбойников, насаженную на копье, и все замерли. Голос Кэила нарушил тишину:
– Посмотрите на себя. Вы воюете друг с другом, хотя ваши истинные враги далеко отсюда. За что вы сражаетесь? За эти мертвые скалы? В то время как за стеной на север отсюда расстилаются плодородные долины империи, на которых хватило бы места всем вам. Разве были вы рождены, чтобы грабить и убивать? Но вот вы грабите и убиваете, потому что власть имущие создали такие условия. Оставленные на растерзание нищете и голоду, как могли вы избежать зла? У вас не было выбора. Зато он был у ваших правителей, у них были средства, была свобода, и они по собственной воле решили быть тиранами и узурпаторами!
Люди оставляли свои дела и собирались вокруг Кэила, внимательно слушая его речи.
– Они могли все изменить! Разве они не видели? Разве не знали? Видели и знали! Но предпочли закрыть глаза на все те невзгоды и лишения, в которых вы барахтались, пытаясь выжить, пока несправедливо обогащенные нежились в своих дворцах. Все мы слишком долго терпели, и правители успели забыть, что голод – последнее преступление тирании и первый вдох восстания. Пришло время напомнить им об этом. Пришло время перерезать проклятую пуповину наследственности. Мы долго сидели в капкане лжи, веря пустым обещаниям никчемных потомков некогда великих вождей. Они давно забыли, что нас миллионы. В глазах каждого из вас я вижу страх. Страх перед их верными псами, готовыми по малейшей команде разорвать нас, дабы сохранить свое место на подстилке у ног господ. Их преступная власть зиждется на жестокой армии. Но они забыли, что нас миллионы! Мы напомним им о справедливости, про которую они так давно забыли! Мы напомним им о добродетели, которую они втоптали в грязь! Мы объединим весь наш страх, страх каждого сердца, и извергнем его на них таким потоком, что их захлестнет и смоет с лица земли! Мы будем яростны! С той яростью, с которой мы выжигаем зло в собственной душе, мы будем преследовать зло в каждом вокруг! Если наш сегодняшний брат завтра преступит против справедливости, то наша обязанность – избавить его от этого горя. Мы разорвем пуповину наследственности – не только власти, но и имущества. Разве дети не рождены чистыми и невиновными в грехах своих отцов? Разве не в том справедливость, чтобы дать всем равные права и возможности при рождении? Так почему один невинный ребенок рождается в шелках, а другой, такой же невинный, – в грязи? Почему у миллионов наших детей забирают право быть добродетельными с самого первого вдоха? Мы восстановим справедливость. Но знайте, что они не отдадут нам нашу свободу легко. Они давно забыли о том, что мы люди. Нам придется взять свое силой! И мы будем яростны!
Люди одобрительно кричали и вскидывали руки вверх. Некоторые более сдержанно кивали, но все внимательно слушали. Как и сам Кэил. Его губы произносили слова, но он сам не знал, что говорит. Будто волна захлестнула и несла его, а он просто отдался стихии и дал ей выход.
Кто бы ни говорил через него, но Кэил поверил в те слова, которые произнес. Он насмотрелся на боль и страдания этого мира. На ту несправедливость, которой заполнен этот мир. И в сердце своем верил в Новый мир, который собирался создать.
Он вышел из крепости. Люди следовали за ним, взяв только самое необходимое. И мужчины, и женщины, и даже дети вереницами шли за ним. Кэил двигался по берегу, уходя на восток. Его вела интуиция, которая никогда еще не проявляла себя столь явно. Он не просто чувствовал, как стоит поступить, он точно осознавал, куда он идет.
Он проходил селение за селением, собирая армию Нового мира. Люди следовали за ним. Через несколько дней в разных селениях молва начала опережать Кэила. Люди слушали его и разъезжались по всему юго-восточному берегу, проповедуя приход Нового мира. Он приходил в новые селения, и там уже знали, о чем он будет говорить, и уже были готовы следовать за ним.
Местные правители были недовольны и отправляли не один отряд наемников, чтобы расправиться с новым мессией. Но все они умирали от рук теней, которые без устали охраняли своего хозяина.
Глава 9. Столица
Анкс ехал по тракту на юг с людьми, которым все меньше доверял.
Вдали уже виднелась столица. Она доверху оплела одинокую гору и возвышалась, будто гигантская башня, над раскинувшимися до самого горизонта полями. Издалека здания сливались, и казалось, будто это огромная вытянутая пирамида, от одного вида которой у Анкса перехватывало дух.
У подножия столицы протекала широкая полноводная река. Холодные лучи недавно проснувшегося солнца скользили по голубой глади воды и отражались от белого камня городских стен.
С юго-восточной стороны столицы река расширялась в гавань, в которой стояли величественные парусные корабли, подобных которым Анкс никогда не видел.
На южных склонах и в долине у реки колосились желтые поля, мелькали крыши крестьянских деревушек. Ближе к стенам города виднелись белые шатры. Возле шатров маялись от безделия сотни легионеров.
Анкс вопрошающе посмотрел на Мила.
– После того, как культ распространился с востока на север и юг, император призвал армию к столице, – пояснил тот.
Они миновали военный лагерь и приблизились к массивным стенам. Ярусы столицы стали обретать четкие формы. Перед глазами Анкса возникали целые кварталы, расположенные на исполинских белых ступенях, поднимающихся к небесам. Анкс невольно замер и стал медленно взбираться взглядом по этой гигантской лестнице. На самой вершине, будто игрушечный, сверкал до блеска отполированный белый дворец императора.
– Не зевай, а то потеряешься, – подтолкнул его Мил.
У арки городских ворот охраны не было. Анкс подивился такой беспечности, въехал в город и сразу же почувствовал гнусный запах отходов.
Улица от ворот поднималась круто вверх, слева и справа тесно лепились хижины, собранные изо всякого хлама. Земля под ними, размокшая, разбухшая и перемешанная с отходами, была похожа на черное болото.
* * *
– Это ярус нищих, – заметил Мил реакцию Анкса. – Сюда сбрасывают отходы с верхних ярусов.
Толстая женщина с ребенком на руках стирала обноски в грязной сточной канаве, тощий мужчина лежал под стеной лачуги. Анкс почувствовал отвращение, смешанное с сочувствием:
– Разве можно так жить? – непонимающе спросил он Мила.
– Большинство родились здесь, – пожал плечами Мил. – Перемещаться между ярусами практически невозможно. Если родился на низшем ярусе, то подняться выше нельзя, как и с верхнего нельзя опуститься вниз, по крайней мере, я не слышал о подобном. И из-за стены прийти и жить здесь тоже не получится. Даже нищие до смерти защищают свой ярус от внешних пришельцев. Это прозвучит странно, но они гордятся тем, что живут в столице. Даже несмотря на то, как они здесь живут.
– Почему они не уйдут за стену? Там же много земли, – недоумевал Анкс. – Можно работать в поле и жить по-человечески.
– Это дело привычки, наверное, – ответил Мил. – Они ничего не умеют, рождаются у таких же родителей, никакого образования или воспитания у них нет. Еда и вода буквально падают с неба. Стена защищает их от чрезмерного холода и ветра. Их устраивает то, как они живут, я полагаю.
– Потому что они не знают ничего лучше, – вмешался Кан. – Это не случайно, что они смотрят на жизнь снизу вверх, а не наоборот.
Мил кивнул.
В этот момент из трубы, идущей со второго яруса, вывалились отходы пищи. Люди нехотя сползлись и начали перебирать их, поедая то, что приходилось по вкусу. На оставшееся сползлись калеки и старики. Мужчина без левой руки выхватил из кучи недоеденное яблоко, и тучная женщина, которая уже отходила, развернулась и впилась в яблоко своей распухшей рукой. Калека не отпускал, и женщина пнула его так, что тот распластался в грязи.
Анкс с друзьями поднялись выше по дороге. Ворота на второй ярус уже охранялись, но стражники расступились при виде Кана.
– Это ярус ремесленников, – объявил Мил.
Вокруг было значительно чище. Семьи жили в маленьких домах-мастерских. Мужчины работали, женщины нянчились с детьми, готовили и стирали.
Отсюда, с широкого уступа, легко можно было увидеть все, что происходит на нижнем ярусе. Все ненужное сбрасывали прямиком туда. Анкс поднял голову и заметил, что трубы с помоями и отходами идут со всех ярусов на первый.
Еще выше, за воротами с охраной, расположился ярус торговцев. Здесь все было вычищено, кругом сновала прислуга. Весь ярус заполняли добротные двухэтажные дома из дерева, украшенные резьбой и росписью. Постоялые дворы, таверны и пивные – галдящие заведения на любой вкус. Черный дым валил из труб, а запах сытных блюд – из дверей и окон. Анкс облизнулся и сглотнул заполнившую голодный рот слюну.
Зажиточные купцы торговали и разговаривали друг с другом, сидя за ломящимися столами с едой и вином. Чуть поодаль начинались высокие дома, из которых выглядывали полуголые девицы.
– Что это за дома? – заинтересовался Джуг.
– Это прекрасные дома отпущения душевных тревог, – засмеялся Алроуз.
– Бордели и кабаки, – добавила Бэт. – Но он прав, – она улыбнулась, – тут ты будешь оставлять большую часть денег, заработанных кровью.
– Это ярус торговцев, – сообщил Мил. – Они содержат такие заведения, дают ссуды ремесленникам и торгуют товарами по всей империи. Сейчас, когда из-за деятельности культа территории империи пустеют и торговать нечем и не с кем, они все сидят здесь, пытаются обмануть друг друга и перепродать ненужные вещи втридорога.
– Это своего рода искусство, – улыбнулась Нилли. – По крайней мере, они так думают.
– Похоже на то, – согласился Мил. – Они получают удовольствие от того, что продают дороже, чем купили. Думаю, некоторые люди будут заниматься этим всегда, даже если пропадет всякая целесообразность.
– Даже самые зажиточные и богатые купцы продолжают драться за каждую копейку, – согласился Кан. – Это образ жизни. Накопление богатства дает им чувство защищенности.
– Я тебе покажу злачные места, – Алроуз толкнул Джуга локтем в бок. – Вижу, ты сразу понял, зачем нужна столица.
Джуг заулыбался, разглядывая большие, богато украшенные дома, привлекающие взгляд всех проезжающих мимо.
Они поднялись еще на ярус выше. Здесь располагались огромные каменные сооружения, похожие на маленькие крепости, со своими дворами, конюшнями, бараками и домами.
– Это ярус гильдий, – объявил Мил.
Анкс и Джуг остановились, рассматривая каменные здания, но их быстро завели за ограду. Они оставили лошадей у привязи и прошли через большой внутренний двор, в котором упражнялись несколько человек с оружием.
– А на других ярусах что? – поинтересовался Анкс.
– Выше – ярус правителей, – ответил Мил. – Там генералы, наместники и всякая знать, так или иначе приближенная к императору. А еще выше – дворец императора.
– Но между ними так много места… – удивился Анкс.
– Много, – кивнул Мил. – Император редко покидает дворец. У него там огромная территория для прогулок и бог знает для чего еще.
Их пригласили в большую столовую. Алроуз увидел знакомых и ушел за их стол. Бэт и Нилли тоже ушли. Анкс и Джуг несмело примостились у края общего стола. Подавальщица принесла большие деревянные миски с густой мясной похлебкой. Джуг, не поднимая головы, налегал на горячую вкусную еду, какой они не ели уже очень давно. Анкс ел, ему нравилось, но он не переставал думать о том, что увидел ранее.
– Почему столица устроена таким образом? – спросил он у Мила.
Мил жевал и поднял палец в знак ожидания.
– Это очень обширный вопрос, – ответил вместо него Кан. – Для того, чтобы понять, почему общество устроено именно таким образом, надо знать, как устроен сам человек. Сидящие на средних ярусах довольны, что есть кто-то ниже их; они терпят тиранию тех, кто выше, из страха оказаться ниже. А те, кто на дне, презирают условности жизни тех, кто выше, и думают, что свободны. Но и они боятся потерять свое положение, как, в общем-то, и все остальные.
– Особенно император, – ехидно заулыбался Джуг.
– Да, – не оценил юмора Кан. – Император живет в своем мире – мире, где он получает все вести от своего ближайшего окружения, которое заинтересовано в том, чтобы ничего вокруг никогда не поменялось.
– Но он же видит, что происходит на нижних ярусах? – возмутился Анкс.
– Не суть, что именно он видит, – сказал Кан. – Два человека могут видеть одно и то же, но сделать совершенно противоположные выводы. Люди, находящиеся на верхних ярусах, считают, что они отдают часть своих пожитков беднякам на дне, называют это благотворительностью и чувствуют себя хорошо. Положение всех, кто ниже их, они объясняют естественным ходом вещей: люди на нижних ярусах ленивые, глупые, бездарные. При этом они считают, что всем, кто выше их, просто повезло.
– И как это изменить? – спросил Анкс.
– Образовывая тех, кто на дне общества, начиная с самого низа, – ответил Кан. – Изменить эту структуру можно, только изменив самих людей, а не перетасовывая их по ярусам. При нынешнем положении дел, если свергнуть одного тирана, на его место обязательно придет новый тиран, потому как сама жажда власти – признак тиранической души.
– Так, а что дальше будет с нами? – устало спросил доевший Джуг.
– Дальше вы вступите в гильдию и продолжите упражняться, – пожал плечами Кан.
* * *
…Они вступили в гильдию, прочитав клятву о братстве, равенстве и тому подобном. Им сделали татуировку на запястье левой руки – знак принадлежность к гильдии. И, как они вскоре поняли, только здесь по-настоящему началась их боевая подготовка.
Алроуз, Бэт и Нилли исчезли. Мил сказал, что они разъехались по новым заданиям гильдии. Кан сходил отчитаться лично перед императором, и на следующее утро они с Милом тоже покинули столицу.
Анкс остался один. Раньше он никогда бы не подумал, что одинок, ведь у него есть Джуг. Но за последнее время они заметно отдалились друг от друга.
Джуг упражнялся, спал и ел в гильдии, а остальное время гулял по столице. Денег у него не было, и он никак не мог попасть ни в бордель, ни в любое другое заведение, где требовалось платить. Иногда старшие товарищи проводили его внутрь, а вечером он рассказывал Анксу о своих приключениях с алкоголем и женщинами. Анкс слушал его, кивал и думал о своем, понимая, что пропасть между ними уже стала непреодолимой.
Сам Анкс редко покидал стены гильдии. Иногда он подходил к выходу из гильдии и смотрел вниз, но видел только разные формы несправедливости и страдания. Разница между ярусами была для него несущественной – на ярусах выше грязь первого яруса просто выглядела иначе. Ему становилось противно, и он возвращался назад, за стены гильдии.
Во время занятий он научился проникать в мир душ. Это было похоже на сон, который он легко вспоминал во всех деталях.
Он каждый раз оказывался в ночной пустыне, где на небе близ горизонта горела одинокая яркая звезда. Воздух был прохладным, но песок под ногами излучал тепло. Анкс шел в сторону звезды по песчаным дюнам, окруженный сплошной тьмой. В этом месте время замедлялось. Казалось, он шел несколько дней, а когда просыпался, понимал, что спал не больше часа.
За ежедневными занятиями время летело быстро, и Анкс подсчитал, что они провели в столице уже не меньше года. В последнее время их отправляли на небольшие задания внутри города либо в близлежащие поселения.
Приходили новости о том, что снабжение армии продовольствием недостаточное, так как крестьян все меньше, некому работать и возделывать землю. Император терял тех людей, которые составляли хлеб и соль его империи. По слухам, даже солдаты легионов, отправленные далеко на восток и север, бросали службу и присоединялись к культу.
Император находился в патовой ситуации.
Содержать армию становилось невозможно. Призывая легионы к столице, он получал тысячи голодных, но владеющих оружием людей, которые легко пойдут по дороге разбоя. Страх перед императором сдерживал легионеров, но надвигавшийся голод мог легко пересилить.
Теперь же ему пришлось отправлять легионы подальше от столицы, надеясь, что если они и займутся разбоем, то, по крайней мере, вдали от подконтрольных земель.
Далеко на юге императорские войска встретили сопротивление мародеров. После длительных боев за Золотой город войска смогли прорваться внутрь, после чего вестей от них не было.
На пустующем западе армия встретила сопротивление изуродованных тварей. Легионеры смогли захватить разрушенную цитадель, но разрозненные и многочисленные силы культа, наводнившие все западные леса, продолжали сражаться. Легионеры были окружены и зажаты. Голод и болезни добили остатки сил императора.
Тем временем легионерам удалось закрепиться на севере. Они пропускали служителей культа, которые вереницей следовали на восток по тракту у подножия гор, забирая у них еду и немногочисленные пожитки. Также они не чурались грабить близлежащие деревни. Со временем легион разбился на отдельные отряды, промышляющие разбоем, и уже не подчиняющиеся императору.
Легионы на востоке были наиболее многочисленными. Там еще оставались заселенные деревни, и от них легионы получали снабжение. Они занимали всю территорию от Большой восточной стены, которая тянулась с юго-востока до северо-востока и отделяла империю от восточных болот и пустошей.
Несмотря на жестокое преследование и массовые казни всех неблагонадежных, культ находил способы распространяться и на востоке империи. При свете дня и в присутствии легионеров крестьяне служили императору, но стоило наблюдателям исчезнуть, как целые поселения переходили под влияние культа.
* * *
– Анкс! – Джуг влетел за обеденный стол и схватил его за руку. – Есть задание. Надо спешить.
– Задание? – растерянно переспросил Анкс.
– Да. Пошли быстрее.
Они собрались и вышли из гильдии. Джуг аж припрыгивал от волнения.
– Так что за задание? – спросил Анкс, догоняя его.
– Да там надо кое-что сделать. Это быстро, идем, – промямлил Джуг.
Они спустились на ярус ремесленников. Джуг уверенно маневрировал между лавками и мастерскими. Он остановился рядом с одной из них и замер. Внутри, за верстаком, стоял мужчина лет пятидесяти.
Анкс одернул Джуга за руку.
– Что мы здесь делаем?! – резко спросил Анкс.
Джуг замер, не привыкший к такой решимости со стороны друга.
– Он денег задолжал, – тихо прошептал Джуг. – Надо быстро забрать их и отнести там одному торгашу наверху.
– Хорошо, – с усилием проговорил Анкс, – я повторю: что я здесь делаю?
– Это пара минут, я тебе потом расскажу, просто постой тут, чтобы никто не зашел, пока я поговорю с ним, – переминался с ноги на ногу Джуг.
– Ты и правда так низко пал, что собираешь долги для купцов? – накопившееся за все это время разочарование прорвалось в голосе Анкса.
Джуг сморщил брови и посмотрел на него.
– Короче, – помотал он головой, отгоняя мысли. – Я потом тебе все объясню.
Джуг вбежал в мастерскую и уверенным шагом подошел вплотную к ремесленнику.
– Я от Джараха, – сказал он, бегая глазами. – Я пришел забрать твой долг.
Ремесленник развернулся и окинул взглядом Джуга. Он с силой бросил молоток на пол.
– Чертов разбойник! – закричал мастер. – Я уже сказал, что у меня нет ни гроша!
– Мужик, – Джуг схватил его за тонкую руку. – Давай без лишнего шума. Верни то, что взял, и разойдемся мирно.
Но хозяин мастерской разошелся так, что дело попахивало дракой:
– Может быть, ты, головорез, знаешь, как решить дело миром? С тех пор как завязалась эта чертова война, налоги взлетели до небес! Когда я брал деньги у этого проклятого торгаша, то не знал, что у меня будут забирать все до последней копейки на «нужды армии», которая защищает меня не пойми от чего.
– Продай что-то из своих вещей и верни долг, – не отступал Джуг.
– Кому продать, пустая твоя голова?! – кричал ремесленник. – Ни у кого денег нет!
– Не кричи! – шикнул на него Джуг.
– Иди ты к черту! – не унимался мужчина. – А лучше к своему купцу, псина!
Джуг с размаху ударил должника кулаком в живот. Тот согнулся пополам и повис на верстаке. Джуг ударил его в бок, и мужик повалился на пол.
Анкс выбежал из мастерской и остановился у обрыва перед нижним ярусом. Все тело его дрожало. Было трудно определиться с чувствами. Он злился на Джуга и при этом боялся того, что произошло. Стоило ли ему вмешаться и заступиться за несчастного? В душе он знал, что стоило, но ему было страшно. Страшно вступить в открытый конфликт и еще страшнее, потому что это был Джуг. Неужели это был Джуг? Он так изменился? Или Анкс никогда не знал настоящего Джуга?
Джуг выскочил из мастерской. Он тоже был напуган, руки его дрожали.
– Анкс, – позвал он дрожащим голосом.
Анкс смотрел в пустоту нижнего яруса, затем медленно перевел испуганные глаза на не менее испуганное лицо Джуга. Ему стало немного легче.
– Что ты сделал? – спросил Анкс, опасаясь худшего.
– Ничего, – покачал головой Джуг. – Ударил его пару раз и пригрозил.
– Зачем ты сделал это?
– Я серьезно вляпался с этим купцом, – Джуг повесил голову. – Я должен ему денег. И, в общем, так отрабатываю.
– Ты избиваешь и грабишь людей, чтобы заработать на вино и проституток?!
Джуг, кажется, увидел презрение в глазах друга, которое тот до сих пор старательно прятал. От дрожи и страха внезапно ничего не осталось. Он посмотрел на Анкса исподлобья, и нос его наморщился.
– Только не вздумай осуждать меня, – прошипел Джуг. – Только не вздумай читать мне нравоучения! Я никогда не ставил тебе в упрек то, что ты закрылся в стенах гильдии и живешь там евнухом. Ты ничего не знаешь о реальном мире. Ты живешь своими фантазиями!
– Зато я могу спокойно спать, не напиваясь, – Анкс поднял голову, отстраняясь от Джуга. – А ты?
– Думаешь, я сволочь? – злобно улыбнулся Джуг. – Ты ничего не знаешь про мир вокруг. Навыдумывал себе не пойми что, а потом под эти фантазии всех ровняет, и оно лезет по швам. Извини, но реальная жизнь – это тебе не сказка. Хочешь посмотреть на реальность – вон она внизу. Видишь? Вон там, где дерьма по горло! Знаешь, как здесь долги собирают с тех, кто не платит? Я тебе расскажу. Приходит банда здоровенных мужиков, выводят должника на улицу и насилуют в задницу на глазах его семьи и людей вокруг! Это и есть реальная жизнь. Либо я выбью из него долг, либо меня оприходуют посреди улицы. Знаешь, зачем мне вино? Чтобы как-то жить со всем этим дерьмом, которое я, в отличие от тебя, вижу на улицах каждый день.
– Если ты смирился с пороками, то они никогда не исчезнут.
– Опять сплошная надменность, – злобно скривился Джуг. – Думаешь, ты лучше других? Бордели для тебя грязные и низкие, да? Так вот, я тебе скажу, кого я вижу в этих девушках: людей, которые просто выживают, как и все мы. Они знают, что такое жизнь, не по рассказам в книжках.
