М. Д. Сан
Воля Провидения
Но если Норелет права, значит, он поступил неправильно, и нынешние его страдания – свидетельство того, что он поступает против воли Провидения. Получается, эта вина – его вина, за которую он так крепко держался, – бессмысленна.
Анкс с трудом разжал дрожащие пальцы, и посох выскользнул на мокрый снег.
Холод исчез, и ветер утих. Теплая пустыня души вновь стала прежней.
Анкс вернулся в проявленный мир и поспешил найти Кэила. Он выхватил его из окружения яростных и увлек в сторону.
– Кэил! Я знаю! Я знаю, как избавиться от холода в мире душ!
– Как?
– Твое прошлое! Ты должен отбросить свое прошлое и забыть его… – затараторил Анкс.
– Это она тебе сказала? – прервал его Кэил.
– Она помогла мне понять это.
– Ясно. Можешь передать ей, что это пустой разговор. Я никогда не откажусь от единственного, что у меня осталось. Мои воспоминания делают меня мной. Они последний источник света в этой проклятой холодной тьме.
– Ты можешь все изменить, если отпустишь свою боль.
– Боль?! Все, кроме моих воспоминаний, – это боль и страдания. Единственное, что поддерживает во мне жизнь, – это желание вернуть прошлое, которое у меня украли. Если вы хотите использовать меня в своей войне, придется смириться с этим.
– Кто «вы», Кэил? Я хочу помочь тебе. Мне нет дела до этой войны с богами, которых я даже никогда не видел. Я просто не хочу, чтобы люди страдали.
– Тогда не пытайся отнять у меня мое прошлое. Я знаю, что должен сделать и, главное, ради чего. Все теперешние страдания – ничто по сравнению со счастьем, которое ждет меня, когда я вернусь домой. Рядом с Эноэль я уже испытывал истинное, подлинное счастье. Я знаю, ради чего сражаюсь и за что готов умереть. А если ты ни к чему не привязан, то за что ты сражаешься?
Кэил удалился. Анкс остался стоять, не зная, что ответить самому себе.
Вскоре они уже двигались дальше по каменистому плато. Горы приближались, а неразрешенные вопросы остались позади.
В полудне хода от гор на обочине у тракта лежал аргор с перерезанным горлом. Он выглядел как нечто среднее между горвиром и человеком: все еще очень широкий, но с более человеческими пропорциями рук и ног.
Над трупом склонилась тень с ножом в руке.
Проходя мимо, Анкс заглянул в пустые черные глазницы, безразлично таращившиеся на него в ответ. В руке тени пульсировал жидкий черный сгусток, от которого тянулась тонкая нить к Кэилу. Анкс посмотрел на Кэила, ожидая объяснения, но тот прошел мимо.
Уже стемнело, когда они приблизились к самому подножию горы. В тело скалы врезались массивные металлические ворота, покрытые золотой дымкой.
Красс нарисовал план города аргоров на земле.
– Эти ворота сходятся, как пальцы, – рассказывал Красс, соединив огромные кисти так, что пальцы проскользнули друг возле друга и сомкнулись решеткой. – Они не станут защищать их снаружи и дадут нам вскрыть эту железяку, но как только мы проникнем внутрь, нас сразу встретят. За воротами у них есть небольшая платформа для стражи. Дальше – хуже. Город аргоров находится на большом столпе и окружен пропастью. От внешних ворот в город ведет один широкий мост. Еще есть тоннель, который соединяет тронный зал аргоров с нашей, западной, частью гор. Они будут отступать туда, но когда мы покидали нашу гору, то заблокировали тоннель со своей стороны. Загоним их внутрь и перебьем. Все, что внутри города, ваше, Мельгор – мой.
Горвиры разложили осадные машины и разожгли печи, из которых повалил густой дым. Анкс провел рукой, и мелкие серые хлопья облепили руку.
– Нам нужна твоя помощь, – прогудел Красс, обращаясь к Кэилу. – Их фокусы не дают нам добраться до металла.
Кэил подошел к воротам, поднес руку и провел ладонью вдоль золотой дымки. Затем с усилием вонзил пальцы внутрь. Его рука слегка задрожала. Он надавил сильнее, и черная жидкость от его пальцев проникла вглубь, растворяя золотую дымку аргоров.
– Глаза! – заревел Красс.
Поток яростного света вырвался по всей ширине ворот, пытаясь прожечь Кэила насквозь.
Горвиры направили меха печей в сторону ворот, и клубы дыма навалились на стену света. Серые хлопья облепили волшебный металл, погасив яркие лучи.
Кэил как ни в чем не бывало продолжал разгонять золотую дымку с поверхности ворот.
Потребовалось некоторое время, но горвиры все-таки вскрыли ворота.
Первый отряд нападавших бросился внутрь. Их встретил залп позолоченных болтов, которые, попадая в цель, вспыхивали и плавились. Воздух быстро наполнился первыми криками и запахом горелой плоти.
Кэил поднял сжатую в кулак руку и направил указательный палец в сторону ворот. Из-под земли вырвались тени всадников южан под предводительством генерала. Черной волной они нахлынули на защитников за распахнутыми воротами. Раздались крики аргоров и лязг металла. Люди, яростные и горвиры бросились внутрь.
Защитники внешних ворот пали.
Перед Анксом открылся вид на город. Он сиял мягким золотым светом посреди зияющей черной пропасти, и казалось, будто он парит в воздухе. Дома располагались амфитеатром, на вершине которого всеми цветами радуги переливался дворец.
Луч света, проходивший через отверстие в куполе горы, падал прямиком на дворец, откуда по системе зеркал распространялся дальше по городу. Свет отражался от покрывавшей все здания позолоты и заставлял весь город светиться.
В конце каменного моста, разделявшего армию Кэила и защитников, возвышались крепостные ворота. На стенах уже ждали арбалетчики. Меж ними стоял аргор в золотой броне и с палицей, на конце которой сверкал цельный белый камень.
– Мельгор, – раздался утробный рык Красса.
Горвиры выкатили передвижной щит-стену на мост. Они установили два больших столба и соединили их со щитом металлическими тросами.
Красс и все его сородичи уперлись в щит, и он нехотя, со скрипом, покатился вперед. Раздались тяжелые удары болтов, бьющихся о щит. Раскаленные золотые искры россыпью разлетались вокруг, но не доставали до противника.
Горвиры добрались до цели, раздвинули щит-стену и начали таранить ворота.
Как только створки поддались, они повернули рычаги, и вдоль натянутых тросов по обе стороны моста поехали металлические пластины, закрывавшие мост от выстрелов со стен. Армия Кэила ринулась в образовавшийся тоннель.
Завязалась кровавая битва.
Аргоры держали строй. Ряд со щитами и копьями по команде отбрасывал навалившихся людей и яростных, пригибался, давая арбалетчикам выстрелить, и вновь поднимался, пока те перезаряжались.
Защитники были тяжело вооружены, укреплены магией золота и уверенностью в собственном превосходстве, но люди противопоставляли им свою кровавую магию, буквально забрасывая малочисленных аргоров бесконечными волнами плоти.
Анкс отчетливо видел, как из умерших вырываются сизые души и исполинский скелет затягивает их внутрь Кэила. Смерть по обе стороны баррикад делала Пожирателя душ могущественнее.
Один из аргоров воспользовался моментом и напал на Анкса. Его топор взлетел в воздух. Анкс успел прикрыться металлической рукой. Топор взвизгнул и отскочил. Анкс нырнул под левую руку аргора и полоснул когтями по шлему. На шлеме остались белые отпечатки, будто в месте удара он раскалился добела. Аргор сорвал шлем, закричал и, барахтаясь, упал на землю. Плоть вокруг раны превращалась в белый пепел и, отслаиваясь, медленно поднималась в воздух.
Прогудел горн, и аргоры врассыпную бросились к воротам дворца.
Перед воротами стояла шеренга аргоров с большими круглыми щитами из до блеска отполированного золота. Они держали щиты ребром, пропуская убегавших с поля боя собратьев. Когда первые люди и яростные появились перед ними, они по команде сомкнули щиты.
На стене зашумели механизмы. Яркий луч вырвался от дворца и, прыгая по системе зеркал, приземлился на щиты аргоров. Стена света ударила по нападавшим. Все, кто бежал в первых рядах, вмиг ослепли.
Тем временем горвиры уже тянули печи. Огромные меха натужно выдохнули, и стена серого дыма столкнулась со стеной света. Серые хлопья оседали на щиты аргоров, залепляли их, не давая распространять свет. Защитники втиснулись спинами в закрытые ворота, а армия Кэила нахлынула на них. Горвиры установили осадные лестницы, и вскоре люди и яростные заполонили стену.
Сверху на воротах Мельгор отбивался от теней, людей и яростных, которые разлетались во все стороны от его мощных ударов. Когда нападавшие наваливались на него очередной волной, он ударял белым кристаллом молота об щит, и яркие брызги расплавленного металла обжигали всех вокруг.
Простое оружие и когти не могли пробить закованного в тяжелую броню Мельгора. Вся оборона сосредоточилась вокруг предводителя аргоров.
Анкс помнил, как его белая рука достала аргора даже через его мощную броню, и сейчас он решил повторить подобное с их королем.
Он с ловкостью перепрыгнул через одного из защитников и в прыжке попытался дотянуться до Мельгора. Вышло только чиркнуть его кончиками пальцев по спине, но этого хватило. Мельгор изогнулся и застонал. Горящие белые следы остались на задней пластине его блестящей брони. Аргоры подхватили своего короля и потащили к дворцу.
Красс за шкирку выхватил Анкса из толпы и одной рукой поднял над землей.
– Мельгор мой! – заревел обезумевший горвир.
Небо разразилось громом такой силы, что, казалось, гора задрожала от страха. Большая молния пролетела сквозь отверстие в куполе и ударила в камень перед дворцом. На ее месте появилась человекообразная фигура, сотканная из белого облака и парящая над землей. Вокруг медленно поднимались и вращались осколки камней.
– Поздравляю, смертный, ты привлек внимание бога! – громогласный голос заполнил все вокруг, а на последнем слове небо будто треснуло пополам.
– Темпест, – скривился Красс.
– Займитесь аргорами, – бросил ему Кэил.
Красс повел армию ко дворцу. Все обтекали Темпеста, будто вода камень, не сводя глаз с принявшей человеческий облик стихии. Оборотни Тиры скалились и рычали, они разворачивались к богу вполоборота, выгнув спину.
– Не так быстро!
Темпест метнул молнию, будто копье, в пробегавших людей. Они сгорели на месте. Все вокруг замерли и боялись шевельнуться.
Кэил сделал несколько шагов в сторону Темпеста и, склонив голову, встал на правое колено.
– Нет участи для смертного достойнее, чем пасть от руки бога! Небеса рады, что ты осознал это! – гремел довольный голос Темпеста.
Кэил вытянул левую руку ладонью вверх и наполовину согнул пальцы. Пять теней возникли перед богом и начали кружиться вокруг него.
Темпест самодовольно засмеялся. Кэил сжал пальцы в кулак, и тени набросились на него. Но бог играючи отбивался от них, как от назойливых мух, и хохотал.
– Довольно! – крикнул Темпест и метнул молнию в тень с топором.
Тень разорвало на мелкие ошметки.
Кэил неспеша взвел арбалет. Он хищно улыбался. Арбалет взвизгнул, и сгусток черного вещества пронзил плечо Темпеста.
Бог пытался отодрать жидкую тьму, медленно расползавшуюся по его плечу, но не мог. Анкс только сейчас заметил, что в животе бога пульсирует твердая сизая сфера. Вокруг нее возник ядовито-желтый свет. Темпест молнией вылетел обратно за пределы горы под непрекращающиеся раскаты грома.
Кэил поднялся с колена, повернулся и с довольной улыбкой посмотрел на Анкса и Красса.
– Дело сделано.
Люди и яростные издавали довольные возгласы.
Они ворвались в пустой тронный зал. Посреди стояла наковальня – большой белый кристалл. Его окружали небольшие скамейки из белого камня, а за ним располагался скромный каменный трон.
Красс и горвиры ринулись за тронный зал, во внутренний двор. Кэил сел на наковальню верхом и похлопал ее ладонью.
– Отлично, вот и она.
Довольный Кэил осмотрел свою армию, стоявшую вокруг и ждавшую приказа.
– Все остальное ваше, – махнул он рукой. – Берите что пожелаете.
Толпа людей взорвалась довольными возгласами.
– Ты дашь им разграбить город? – вскинул брови Анкс.
– Мне нет дела до города аргоров, а люди хотят награду здесь и сейчас.
Он посмотрел на недовольного Анкса и закатил глаза.
– Все империи падут, и города будут разрушены, – скороговоркой произнес Кэил и, улыбаясь, похлопал Анкса по плечу.
Он буквально излучал удовлетворение.
– Это… был… бог! – медленно и с восторгом протянул Кэил. – Нет, ну ты только подумай об этом!
– Мельгор жив, и часть аргоров еще жива. Красс ушел за ними. Мы должны помочь ему.
– Бог… – не слушал его Кэил. – Я настолько переполнен силой. Ах! Да мне кажется, что я никогда не чувствовал себя лучше! Я могу перебить их всех! Всех богов! Я же мог прикончить его. Ты понимаешь? Я выстрелил в плечо, а мог бы и в голову, хотя… как таковой головы у него, похоже, нет… Наверное, надо было стрелять в живот – в эту светящуюся сферу, но пробил бы я ее с первого выстрела или нет… Хм-м, интересно попробовать…
– Кэил! – в испуге закричал на него Анкс.
– Ну что… что тебе?
– Красс там! Мы должны помочь ему!
Кэил изобразил измученную гримасу, поднялся и поплелся следом за Анксом.
Внутренний двор представлял собой открытую каменную площадку, которая вела к тоннелю в горе. Несколько аргоров из числа стражи Мельгора загородили проход. Сам король аргоров стоял перед своей стражей, напротив него – Красс, за спиной которого находились последние четыре горвира.
– Ты не за святыней пришел? – спросил Мельгор.
Красс отрицательно покачал косматой головой.
– За моей жизнью?
Красс опять покачал головой.
– Твоя жизнь, как и твоя святыня, мне ни к чему. Но я отниму у тебя и то, и другое.
– Тогда зачем ты здесь?
– Хочу узнать, что чувствуешь, когда убиваешь брата, а затем отца.
Мельгор болезненно улыбнулся.
– Твое невежество так много раз подводило тебя, но ты продолжаешь считать его добродетелью. Посмотри, к чему привело твое безрассудство! Ты оставляешь после себя только смерть и разрушение, и в конце твоя черная одинокая душа останется на горе пепла.
– Высокомерный даже перед лицом смерти, – ухмыльнулся Красс. – Будто и не прошли эти тридцать два года. Ты складно говоришь, брат, как и всегда, но словам лидера, который выбрал «я» вместо «мы», нет веры. Твои дела обесценивают любые твои слова. Ты предатель и трус! Я даже удивлен, что ты не прячешься за спинами своего клана!
– В отличие от тебя, я приму свою судьбу и не стану роптать на нее, – Мельгор перехватил молот в руке. – Я верю, что отец не даст тебе разрушить мир так же, как ты разрушил собственный клан.
Лицо Красса скривила гримаса первобытной злости.
– Не смей говорить о моем клане, предатель! – закричал Красс, задыхаясь и выплевывая слова. – Я вырву твой поганый язык и твое гнилое сердце!
Красс перехватил молот и бросился на Мельгора. Они схлестнулись, но ни один не мог пересилить.
– Как ты мог предать нас, брат?! – голос Красса обрушился, он тяжело дышал и произносил слова на изломе. – Я все время спрашивал себя, как ты можешь жить с тем, что сделал? И думал, что внутри ты страдаешь так же, как и я! Я прошел весь этот путь, чтобы понять… Но в тебе нет даже сожаления…
Мельгор поднялся с колена и выпрямился.
– Сожаление? – он с трудом перевел дух. – Я сделал то, что должен был. Я жалел тебя и твой клан, старался отговорить, но ты не слушал ни меня, ни отца. Мы поступили так, как должны были, иначе стало бы слишком поздно. Я жалею о тебе, как жалеет садовод, отрезая пораженную заразой ветку, чтобы дерево уцелело. Но если уже взял в руки пилу, сожалению нет места. Кто-то должен был это сделать – рок выпал мне. Моя жалость к тебе рассеялась, когда ты отверг прямой запрет отца. Ты сделал свой выбор.
– Запрет? Запрет на что?! Добиться большего, чем тебе позволили с рождения? Мы пытались создать равенство для всех: горвиров, аргоров и людей.
– Тебя никогда не смущало, что по какой-то «случайности» магия оказывается у тех, кто способен разумнее распорядиться ею?
– А кто решает, что разумно, а что нет? – озлобился Красс. – Что отличает тебя от нас, кроме твоей непомерной гордыни и высокомерия?
– Я принимаю мир таким, каков он есть! – отрезал Мельгор. – А не пытаюсь сломать его под себя. Отец предупреждал вас, он наказывал вас, делал все, чтобы вы одумались. Но когда времени уже не осталось, нам пришлось действовать жестко. Еще несколько месяцев – и вашу ересь уже было бы не остановить, ты превратил бы весь мир в это, – Мельгор указал пальцем на свой разрушенный город, где люди разбивали дома, чтобы добыть драгоценные камни, снимали окровавленные доспехи с трупов аргоров и дрались за них. – Есть хорошая причина, почему глупцы не получили силу.
Красс обвел взглядом людей, копошившихся в городе. Лицо его скривилось в отвращении.
– Все равно, я хочу сам выбирать свою судьбу, а не полагаться на чужую волю.
– Ты слышишь себя, Красс?! У тебя было тридцать два года, чтобы обдумать произошедшее и понять свое невежество. Но ты решил направить все свои силы на то, чтобы укусить наказывающую тебя руку, так и не осознав истинных причин всех своих бед. Твоя гордыня погубила твой клан.
Красс взревел и бросился на Мельгора. Он смог пересилить брата, но аргоры пришли на помощь своему королю и оттеснили Красса. Горвиры тоже ввязались в битву и пытались им помешать. Через несколько выпадов Мельгору удалось ранить Красса. Предводитель горвиров упал на камень и выронил молот.
– Новый мир все равно воцарится, со мной или без меня, – прохрипел Красс. – Он будет символом мечты горвиров о справедливости. Все будут равны, не будет ни магии, ни богов.
– Представь сад, где одна кривая и бесплодная яблоня мечтает, чтобы все деревья были не только кривыми и бесплодными, но еще и обязательно яблонями, – вот твой новый мир. Надеюсь, что отец не позволит этому наступить.
– Где был отец, когда твой город пал? Почему не заступился за тебя и твой клан? – Красс криво усмехнулся, стиснув окровавленные зубы.
– Мне это неведомо, брат. В этом разница между нами: я задаюсь вопросом «почему я не понял его замысел?», а ты – «почему он не поступил так, как я ожидал?» А знаешь… ведь отец тогда не смог убить тебя, он сохранял надежду, что ты сможешь исправиться. Но этого так и не произошло. Видимо, гордыня – это то самое зло, которое ослепляет настолько, что ты скорее выберешь гнить в темном подземелье по собственной воле, нежели жить счастливо в чужом мире. Надеюсь, твоя душа найдет покой, брат…
Мельгор замахнулся молотом, но за его спиной возникла тень с ножом. Нож впился в лишенную брони спину аргора. Он изогнулся, от боли задрав голову вверх и обнажив горло. Болт, выпущенный тенью с арбалетом, впился в его горло. Он захрипел и пошатнулся. Тень генерала юга с разгона пробила копьем грудную клетку Мельгора, и он слетел с края пропасти в черную бездну.
– Не-е-ет! – заревел Красс и бросился на край пропасти.
Красс упал на колени перед обрывом, простирая руки вниз. Горвиры, ввязавшиеся в бой с аргорами у входа в тоннель, потеряли одного из своих. Тени Кэила пришли на помощь и оттеснили защитников.
– Меня утомила ваша семейная драма, – весело сообщил Кэил. – Ты нужен мне живым и желательно целым.
Красс заревел и побежал в сторону Кэила, схватил его за шкирку и оторвал от земли. Ни одна мышца на лице Кэила не дрогнула.
– Я сказал тебе, что Мельгор мой!
– Он бы тебя прикончил, – хохотал Кэил. – Ты же хотел что-то почувствовать. Я вижу тебя насквозь, и ты очень даже расчувствовался!
– Не играй со мной, человек, – горвир сжал кулак и сдавил горло Кэила.
– Ладно. Поставь меня на место, – скомандовал Кэил.
Горвир оскалился, зарычал, но отпустил его.
– И подбери сопли. Мы пять лет с тобой шли к этой цели, и теперь я не дам словам какого-то сверкающего крота с парой фокусов все испортить.
– Его слова ничего не значат. Но он должен был погибнуть от моей руки.
– Я сообщаю тебе о том, что твой план не сработал: он тебя почти прикончил! – веселился Кэил.
– Все должно было закончиться не так…
Красс ушел, сел на краю и свесил ноги в бездну.
– Красс! Красс… Собери себя в кучу, это только начало, у нас еще полно дел! – крикнул ему Кэил.
– Что будет с выжившими аргорами? – спросил Кэила Анкс, когда тот проходил мимо.
– Кто-то выжил? Мне нет до них дела, – махнул рукой Кэил. – Пусть сам решает, а если нет, то можно скормить их яростным.
Он развернулся и ушел во дворец.
Анксу стало не по себе. Кэил изменился до неузнаваемости. Неужели сила так опьянила его? Или, может, кто-то другой контролировал тело Кэила? Тира? А вдруг это и была истинная личность Кэила? Анкс не знал. Он подошел и сел рядом с Крассом. Великан смотрел в пустоту под ногами.
– Я его совсем другим представлял, – тихо произнес Анкс. – Кровавый тиран, безжалостный убийца или вроде того… Но то, что он говорил, не лишено смысла…
– Он всегда умел говорить и не умел слушать, – прошептал Красс. – Наши взгляды на мир никогда не были тождественными: я хотел, чтобы все были равны и свободны от изначальных ограничений, а он слышал в этом невежество и заносчивость. После того, что он сделал, я ненавидел его и хотел его смерти. Но я никогда не думал, что все закончится именно так, – Красс вытер глаза огромным кулаком. – Он ведь даже не жалел о том, что совершил! Ни раскаяния, ни сожаления, ни даже тени сомнения. Этот фанатик до конца был уверен в праведности отца. И отец… он не явился защищать Мельгора, он бросил его на смерть, а Мельгор до конца защищал отца. Как мог он оставаться таким слепым все эти годы?
– Он мертв, Красс, так или иначе.
– Я тридцать два года представлял себе этот день. Думал о том, что он скажет, что я скажу. И передумал все варианты, но, как водится, на деле все оказалось совсем не так.
– Кэил не прав в том, что он сделал и сказал и, главное, как он это сделал.
– Мальчишка ощутил силу и власть. Стал заносчив. Но неважно, он приведет меня к цели. Это главное.
– И слова Мельгора, – продолжил Анкс, – не показались мне безумными. Он в чем-то был прав.
– Он был прав только в одном: я и правда закончу на груде пепла… – Красс тряхнул окровавленной головой. – Это неважно. Я должен найти отца. Найти и убить. Я надеялся, что он придет защитить Мельгора, но, похоже, ему нет дела до нас.
– Из пепла старого мира появится новый! – выпалил Анкс дежурную фразу Кэила, но тут же смутился.
– Мне нет дела до нового мира, человек, – посмотрел на него Красс. – Я хочу вернуть свой клан. Без моего народа ничего не имеет смысла. И… – он стал сбиваться, – еще несколько дней назад я считал, что это невозможно. А еще четыре года назад я слушал рассказы мальчишки-калеки, который обещал уничтожить богов… Я уже тогда знал, что он не прост… Но я слушал его рассказы как сказки, а теперь… Он заставляет Темпеста бежать, поджав хвост. Еще и ты со своими фокусами… И я начинаю думать: а на что вы способны на самом деле? Уничтожить богов, стереть этот мир в порошок… А может, вернуть мне мой народ…
Анкс сидел рядом с Крассом и смотрел в пропасть. Он прокручивал в памяти события последних дней. Кэил внезапно изменился. Он стал таким далеким и чужим… Что послужило причиной? И затем случилось столкновение Красса и Мельгора… Каждый из них был настолько уверен в собственной правоте, что они готовы были умереть за нее. Даже больше, готовы были убить за нее! Но мнения их были противоположными. Значит ли это, что один из них ошибался? И если ты видишь, что твой враг настолько решителен в своей правде, разве это не сеет в тебе самом достаточно сомнений в твоей правде, чтобы воздержаться от убийства? И есть ли вообще такая правда, ради которой стоит убивать?
