Люминис Сантори
Конъюгаты
Хрисанф смотрел эфир из дома, поставив на большую громкость с большого экрана, потому что как раз в это время с Ванессой, Вероникой и Викторией принялся за купание детишек. Айсена просто необходимо было окунуть в воду с морганкой и чабрецом, потому что видимо в мать у него началась аллергическая сыпь, видимо, на жизнь.
– Ну вот тебе и копия папки. Папка в крапиве может спать, до этого нажравши ведро клубники и морепродуктов.
Журналист решил, что Далила не в духе и попросил стафф принести ей кофе.
– Почему эти идиоты не держат у себя смузи или хотя бы хлеб с маслом, колбасой и сыром? Понятно же, что за глупыми вопросами следуют глупые ответы.
Агний и так ей дал на дорогу коробочку с собственноручно приготовленным бэнто, гамбургеры и фруктовый сок с газировкой. Далила грустно взирала на них со стола и жалела, что не съела всё до начала съёмок.
– Какой ваш любимый кофе? У каждого писателя свой любимый вид.
– Латте.
Хрисанф засмеялся, передал сына Ванессе, и принял от Виктории Хайджи.
– Чукурушка моя. Она даже не понимает, что такое латте. Уж сколь я не бился, Далила не понимает кофе.
– Прекрасно! Очень женский выбор. Однако кроме писательства у вас есть и другие занятия. Вы – практикующий психолог, учёный и преподаватель.
– Да, очень женские профессии. Ещё я домохозяйка. Как все женщины.
Агний прыснул и аккуратно облил тёплой водичкой дочку.
– Читателям наверное интересно узнать о вашей личной жизни. Вы замужем?
– Об этом можно прочитать на главной странице сайта. Я – старая дева со стажем. Думаю, некоторые фанаты в курсе.
– Ох, Птеровна! Прошу прощения за навязчивость, но давайте будем откровенны друг с другом. Что вы имеете ввиду под словосочетанием Старая дева?
– Разумеется, не стоит беспокойств. Мне вот тоже интересно, сколько журнал получил за эту съёмку?
Хрисанф улыбнулся и взялся за крошку Милу.
– Как всегда вопросом на вопрос. Наверное, забыла о чем идёт речь.
Виктор убрал микрофон и произнёс в сторону.
– Вырежьте это.
А потом вновь обратился к женщине. Прямой эфир, который смотрел Хрисанф вёл оператор, к услугам которого он обращался во время её промоушена.
– Итак, что вы вкладываете в это понятие?
– Не старую девственницу, а одинокую женщину среднего и далее возраста.
– Наша целевая аудитория состоит как из женщин, так и мужчин. В редакцию пришло письмо, не касающеееся вашего творчества, но как мне показалось, подходящего для нашего с вами разговора. Она спрашивает: в чём смысл человека, который не даёт продолжения в виде детей в нашем лояльном мире? Перефразируя, то есть, ваше потомство – это, как бы, книги? Музыка для композитора, танцы для танцора.
– Вы хотите, чтобы я заплакала и посыпала голову пеплом?
Хрисанф уже посыпал тальком попку Урсулы, а девушки уже приготовили молоко перед сном.
– Нет же. Просто, меня настиг философский вопрос: что могут дать писатели, которые не дают главного? Главного в этой жизни. Какой пример это даст будущим поколениям? Быть как вы одиноким странником и уйти в закат?
– Это уж их личное дело.
– А любовь?
– Что любовь?
– Вопросы здесь задаю вообще-то я.
– Я не понимаю.
– Наверное, вы как следует не проснулись. Что ж, вложенные в вас средства, надеюсь войдут в общую копилку человеколюбия.
– Мне можно идти?
– Только ненадолго. У нас технический перерыв пятнадцать минут. Оборудование глючит.
Агний позвонил жене. Она в то время доедала свой завтрак с собой.
– Милая.
– Чего тебе?
– Я вообще-то заплатил (огласил сумму). Это очень влиятельный журналист. Можешь чуток постараться.
– Тогда конъюгируй и отвечай вместо меня.
– Так не пойдёт. И не кричи. Дети уже заснули.
– По-моему, он всё ясно изьяснил за меня. Осталось только поддакивать.
– Ну, хорошо. Соберись. Начинают.
– У вас очень красивый костюм. Позвольте полюбопытствовать, откуда?
– Далила катс.
– Ух ты! Кажется, в наше время, преподаватели хорошо получают.
– Это от спонсора. Я не ношу такое.
– А что носите?
– Лучше всего, ничего, если бы не холодно и не натирало.
– Как интересно. Я ознакомился с некоторыми вашими работами ещё в прошлом году? Не скажу, что это мой вкус. Откуда вы черпаете вдохновение?
– Я – экстраверт. Пишу, что вижу.
– Вы не похожи на экстраверта. Скорее наоборот.
– Но я действительно не могу сочинять, что в голову пришло. Я живу в обществе. В мире людей. И пишу о полученном опыте и виденной жизни.
– Ладно. В ваших книгах есть, так сказать, много ошибок. Почему вы, так сказать, обложенная шиком и состоящая в добротном сотрудничестве, не прибегаете к помощи хорошего редактора?
– У меня есть редакторы.
– Что-то незаметно.
И тут интервьюеру пришёл срочный звонок, так что опять пришлось взять небольшой тайм-аут.
По прошествии пяти минут, вопросник вернулся с расширенными порами, красный и помятый. Гримеру нашлась работа для обоих.
– Что ж Далила Птеровна, а теперь хотелось бы узнать где, когда, во сколько пройдёт мероприятие? Зрители хотят знать, что с собой можно приносить? Будет ли автограф- и фотосессия? Когда ждать новую книгу? Будет ли в ближайшее время обновления на вашей личной странице?
Она взяла свой блокнот и ответила по всем пунктам.
Внизу её ждал муж с большим тортом, купленным в её любимой кондитерской.
– Когда ты всё успеваешь?
– Здесь же недалеко.
– По-моему, я запорола.
– Да. Могло быть и лучше.
– Ты потребовал обратно деньги?
– Нет, добавил. Чтобы совести весу хватило.
– Они же всегда правы. Со стороны виднее. Я всегда представляю такие чудесные интервью, а на деле получается кака.
– Вот и напиши об этом в следующей книге.
– Я как Говард на толчке да?
– Ну, диалогов, скажем, у тебя немало.
– Че как Айсен успокоился?
– Придётся этого барина каждый день купать в травах. Может, поместить его обратно в какой-нибудь аквариум? Почему такие избалованные, не могу.
– Это проклятые гены старых дев.
– Уж на себе знаю, что поделаешь.
Он поцеловал её и они поехали домой.
Глава 84
Торт был двухярусный. Хрисанф снял верхнюю часть и сказал, что это им, а нижняя, большая – для сыновей и горничных.
Далила ничего не сказала и принялась за свои куски. Агний молча наблюдал за её молчанием, то есть жеванием и поглощением, потом отрезал самый большой красивый цветок с нижнего торта и положил на её блюдо.
– Я немного обидел мальчиков поэтому.
– Да ничего.
– И тебе не стоит переедать из-за того, что расстроилась.
– Я всегда переедаю. Если могу.
– Что правда то правда. Ты не обиделась, что торт не только для тебя?
– Может, внутренне надулась, но внешне старалась этого не показывать, пока ты не стал рефлексировать по тому, чего нет.
Хрисанф облизал крем, чуть размазавшийся вокруг её губ.
– Не хочешь спросить, что я опять натворил, пока тебя не было?
– Что ты успел натворить, пока меня не было.
– Это было вчера.
– То-то ночью кое-кто себя странно вёл.
– Тебе лучше не знать.
– Ну, Агний!
Он рассмеялся и принялся за свой кусок торта.
– И ещё. Если Айтал вдруг намылится с тобой беседовать, мошешь прогнать его.
Айтал понравился Далиле и она даже подумывала о том, что жаль, что они практически не видятся, хотя и живут в одном доме.
– Он – хороший мальчик.
– Мужчина. Вообще-то они ровесники Арсена.
– Ну и что. Ты их сам называешь: мальчики.
– Всё равно. Ты же знаешь, что он странно влияет на людей. Опять прослезится и придумает какую-нибудь душещипательную историю.
– Мне для моих книг пригодилось бы что-нибудь такое. Доброе и чистое.
– Во всяком случае, если я увижу его рядом с тобой, то уши ему повыдергаю.
Далила отставила ложечку и с минуту изучала лицо мужа. Он не выглядел раздраженным, но явно что-то хотел скрыть от неё.
– Ладно. Что и следовало ожидать от нашей ненормальной семьи. Только я хотела почувствовать себя на капельку не-супер-стервозной-злобной-мачехой и возможно наладить связь, хоть с одним из твоих сыновей, как всё возвратилось на круги своя.
Хрисанф отрезал ей ещё кусочек торта и вытащил из холодильника мороженое и холодный сок.
– Нет, дело не в тебе. К тому же сейчас у тебя совершенно нет времени на всякие такие глупости: дети, твоя диссертация, презентация книги, работа, курирование Арсена.
– Да Блять. Не напоминай даже.
Она хотело было раздражиться, перейти в злость и меланхолию, но что-то мысли были рассеянными: наверное, всё-таки беременность и материнство делали свое дело.
Она подсела к нему, взяла его ложечку для мороженого и стала есть вместе с ним.
– У меня во рту бактерия, Далила.
– Почему?
– Ну я же вожусь с детьми. У детей всегда куча бактерий.
– Поэтому нельзя есть с твоей ложки?
– Да.
– И целоваться нельзя?
– Нет.
– И всё остальное?
– Нет.
– Какая жалость.
Они стали целоваться. Потом она немного погладила его волосы.
– Агний, просто неприлично отросли.
– Одна что ли ты должна быть неприличной. Пусть у меня хоть волосы похардкорятся.
– Айнар с Айталом совсем другие. Не похожи на тебя.
– Уж, поверь, оказалось, что очень даже похожи. Из-за этого и был сыр-бор.
– Не расскажешь мне.
– Постепенно расскажу. Но не сейчас.
И вправду он был увлечён совсем другим в настоящем.
После она провела указательным пальцем по его мокрой от пота спине.
– Сегодня до интервью на площадке я случайно подслушала разговор двух бабушек.
– Ну, наконец-то, ты говоришь о них, не сравнивая с собой.
– Знаешь, что одна сказала?
– Что?
– Я принимаю кардиомагнил, потому что в нем много магнита, а он полезен для сердца. Так мило.
– Но ведь это правда.
– Почему?
– Сердце, как магнит. Моё сердце без тебя притягивало к себе только всё плохое и отталкивало хорошее. А когда соединилось с тобой, стало нейтральным, гармоничным. Даже когда ты на минуту отлучаешься от меня, у меня бывает такое ощущение, что я падаю в пропасть, или наоборот уносит куда-то наверх. Я не хочу ни в ад, ни в рай. Я хочу быть рядом с тобой. Ты – мой дом.
– Наверное, мне стоит купить диктофон и записывать всю эту хренотень, что ты несёшь после секса.
– Далила!
– Ладно-ладно. Я говорю так, потому что сама так не могу.
Пока Агний немного остывал, она прочитала содержимое почты на телефоне и, нахмурившись, спрятала телефон под подушку. Кажется, он ничего не заметил.
– Свет моей жизни.
– Агний.
– Айнар и Айтал ведь красивые?
– Ну да. Странный вопрос.
– Когда мы бываем в разных местах, все оглядываются и смотрят на них.
– Наверняка и на тебя тоже.
– Нет, на них. На меня смотрят по-другому.
– Ну, они ничего так. Но не мой вкус.
– Да, у тебя дурной вкус, что поделаешь.
– Ничего, не дурной.
– Иногда я ловлю себя на том, что хочу задрать нос. Типа: это мои сыновья. Пусть вы так и не думаете.
– Ути, бедняжка. Ну так и скажи вопрошающим: че смотришь глаза портишь, это, между прочим, мои дети.
– Хочу. Но не могу. Я им чужой совсем.
– Айтал так не думает.
– Вот это парень вырос! И моей лепты тут – одна ночь и всё тут. Порой я думаю, может, если бы их воспитывал я, а не Араний, они бы не выросли такими красивыми. Они бы, наверное, стали как я. Ничего интересного.
Далила знала, что её муж временами впадает в ничем не обусловленные комплексы.
– Ты, кажись, забыл, кто такой Айнар и как он красив в кавычках.
– Это всё по моей вине.
– Да брось. Всё в мире по нашей, людской вине. И что теперь делать.
– Не знаю.
– А я знаю.
– Что?
– Позаботься о наших детях.
Он улыбнулся и обнял её.
– Какая умница! Конечно, дорогая. Все проблемы вселенского уровня решаются одним махом у Кирсановой Далилы.
– Не мои, так у других.
– Не другой, а я.
– Так что, не тупи. Подумай о нас.
– Ну, хорошо. Прости меня. Скажи, что я красивый.
– Ты – красивый.
– Скажи, что я самый красивый в мире!
– Ты – самый красивый в мире!
– Как чудесно!
– Для меня ты красивее и Айнара, и Айтала и всех-всех-всех!
– Ну, мои мальчики неплохи, лучше меня во всяком случае. Но пусть для тебя я буду самый-самый!
– Ну а я о чем.
У него закружилась голова от удовольствия и благодарности и на некоторое время он забыл о всех своих заморочках.
Глава 85
Арсен на углозубе ехал домой после занятий с Петерсоном. По пути он вспомнил, что Аэлита попросила ему привезти из леса разные осенние листья, шишки и так далее, так как будет делать панно для ихнего клуба с другими коллегами в честь сентябрьской вечеринки.
Он вернулся с центра, выехал на трассу, потом нашёл дорогу, ответвляющуюся в сторону славной опушки, и остановив машину, пошёл пешком.
Через полчаса его пакет был полон всякого природного добра, к тому же в другой пакет Арс набрал немного маслят и подберезовиков.
Приготовлю вместе со свежей картошкой, что родители прислали. Вот Аэлитка обрадуется.
Он возвращался к авто по другой тропинке, которая была близка от лесного ручья и проходила мимо небольшой светлой лужайки.
Вдруг, отвернув очередные ветки ивы, он увидел два силуэта. Вечернее солнце било прямо в глаза, поэтому Арсен не мог разобрать, кто там смеётся.
Один из голосов показался ему подозрительно знакомым. Другой – детский, неизвестный, девочки.
Арс, сам не зная почему, прокрался вдоль ручейка, прячась за густыми зарослями кустарника, и тут чуть не присвистнул от удивления.
Это был Хрисанф и Инга. Ученицу забрали из школы и уже целую неделю он старался не думать о 7а. И здрасьте! Почему босс с ней?
Агний цепким взглядом поймал парня, поэтому тот вышел из своего укрытия.
– О, бро! Привет! Давно не виделись! По грибы ходишь? Молодец! Я вот в той стороне видел замечательную поляну с рыжиками, а там – шампиньоны, но Далила их на дух не переносит, так что только туесок очень спелой брусники собрал (он ощутил присутствие Арсена давно, но решил не подавать виду, раз им угораздило встретиться в таком немноголюдном месте).
– Что вы здесь, пип-пип, делаете?
– Веди себя культурно. С нами школьница.
Инга смеялась и гонялась за рыжими стрекозами. Было очень тепло. И она сняла свое пальто и бегала прямо в лёгкой школьной форме, на ногах белые кроссовки.
Хрисанф, как и в тот раз, властно произнёс.
– Ученица, хватит! Возвращаемся домой.
Но девочка продолжала чертить круги по лужку, пытаясь поймать хоть одну стрекозу. Арсен заметил, что у неё что-то нечетко с координацией, она абсолютно не замечала его, и её взгляд был каким-то отдалённым. Если бы он когда-нибудь в жизни видел пьяного ребёнка, то вполне мог бы допустить, что Дьячковская не в совсем трезвом состоянии.
Агний побежал за ней, чтобы поймать, но Арс схватил его за рукав. Босс был в светлом плаще и брюках терракотового цвета. Виски его полностью побелели, и в целом волосы были уже ниже плеч.
– Что ты, черт побери, делаешь? Что здесь происходит?
Хрисанф смутился и одернув руку, повернулся к парню спиной.
– Я просто отвожу её к психологу. Оказалось, она живёт в Хатасе, и сидит дома по уходу. Накладно, туда-сюда, родные тоже же работают, занимаются своими делами.
– Мы тоже работаем, туда-сюда, занимаемся своими делами.
– Слушай, ты куда-то там шёл. Шёл бы дальше, а. А то про загс ни слуху ни духу, а теперь тоже мне нашёлся моралист.
– И давно это продолжается? Это что, и есть твои с Дьячковской занятия?
– Нет. Я работал с ней в школе. Но ты сам знаешь о результатах.
– И поэтому вы тут решили побегать на свежем воздухе? Я не понимаю.
– А что ты можешь понять, Арсушная твоя башка.
– Это такой педагогичный метод: вводить ребёнка в транс?! Хорош директор!
Он опять не успел проконтролировать ситуацию. Картинка изменилась. Они как будто находились на той же лужайке, но свет был слишком золотой, как при закате, но насыщенный и тёплый. Агния не было видно. Инга по-прежнему бегала неподалёку, но рядом с ней был какой-то мальчик. 7а при своих полных 12 годах была немного малорослой для своих лет и опаздывала к пубертатному периоду. Мальчику на вид было 9, но он был на голову выше девочки. В белой рубашке. Но не такой, как сейчас, безупречно иссиня-белой или с кремовым оттенком, а как будто из чуть подгоревшей на солнце ткани, тёмные штаны, коричневые ботинки из настоящей кожи. Волосы скорее тёмные, чем светлые. Глаза непонятного цвета. В целом, симпатичный ребёнок, но выражение лица такое: к такому женщины не подойдут, чтобы как следует пощипать щеки, и мужики по плечу не хлопнут. Никаких изъянов, но как-то вид его вызывал отталкивание, нежели притяжение.
– Это ты?
– Нет. Это архетип. Я ведь не помню себя в детстве.
Голос Хрисанфа доносился где-то в голове. Самого, взрослого не было рядом.
– Почему вы играете вместе?
– Ты всё время обвиняешь меня в чём-либо. Да, это уже длится довольно долго. Я честь по чести испробовал все применимые дозволительные методы. Но впустую. Потом… Однажды я её отвозил домой, и стояла хорошая погода. Арсен, как ты понял, это не реальность. И это ей никак не поможет. Но хотя бы здесь дети ведут себя, как и должны вести себя нормальные дети.
– Хрисанф, вы прячете голову в песок. Это просто сон, галлюцинация. Возможно, это даже делает ей хуже, чем лучше.
– Это никак не влияет на Ингу. Разве что позволяет двигаться затекшему телу. Она из очень хорошей семьи, но дело в том, что у всех вас мало веры. Когда я назначал тебя учителем в 7а, я в принципе знал, что у тебя, как и у всех нас, ничего не получится. Просто я ждал, чтобы ты сказал: не отдавайте её, я попробую ещё! Но этого не произошло. У Далилы очень качественное влияние, как у психолога, но она физически не может разрываться между несколькими делами, и всегда старается быть серьёзной мамзель. Поэтому она пропустила момент и тоже отказалась с ней работать.
– Я же предлагал позвать Аэлиту.
– Говоришь, что я безответственен в своих поступках, а сам всё оставляешь на чудо? У неё не получилось бы, потому что она орудует на других уровнях. И слишком резко. В таких случаях такой подход будет бесплодным.
– Далила знает, что ты тут часа по два тратишь на бессмысленные попытки воссоздания иллюзии своего детства, играясь с человеческой марионеткой?
– Почему для человека ты такой жестокий? Или это, потому что это я?
– Да ты меня просто бесишь! Это переходит все границы! Твоя вседозволительность!
– Ой, кто-то опять перешёл на гормоны.
– Блять, Хрисанф! Выпусти меня отсюда, я еду домой! И видеть не хочу эти чурки! И с Петерсоном больше не буду работать! Я больше не хочу ничего знать о школе, где учащихся не учат, а заставляют носиться, как нанюхавшихся клея утырков.
– Ой, всё, выходи уже.
Видение пропало. Инга сидела на пне, уставившись в одну точку. Хрисанф завязывал развязавшийся шнурок на её кроссовке.
– Оскар твой, чувак. Пока. Никто тебя не задерживает.
Арсен очухался и старался проморгаться, привыкая к уже наступавшим осенним сумеркам.
И в самом деле. Почему он так рассердился. Ну и что. Разве не многие из нас, даже будучи вполне адекватными, не живут по чьей-либо воле? Стереотипам? Установкам? Правилам? Традициям? Как надо? А не как хочется.
– Всё же, Хрисанф: Далила бы не одобрила.
Не зная почему, он решил зайти с этой стороны.
– Я ни у кого не встречал таких сильных блоков среди тех, с кем имел удовольствие контактировать. Разве что у моего сына Айтала. Но он конъюгат, поэтому умеет контролировать всё это. А эта девочка, у неё это происходит неосознанно. Включается и выключается, как рандомная лампочка. Ты знаешь, я не очень прикипаю к людям. Мне, в принципе, по барабану, у кого что. Она из очень хорошей семьи. И ты – очень хороший человек. Все вы – очень хорошие люди. Но когда нет ответки – вы не станете прикладывать лишние усилия. Ингу перекидывали с психолога на психолога, с психиатра на психиатра, поскольку до неё нельзя достучаться. Ты просто не знаешь, сколько мне пришлось дать взяток, чтобы избавить её от лишних и ненужных ей мероприятий. Я удочерю её. Думаю, скоро её родители созреют, чтобы отказаться от ребёнка, тогда я оформлю все документы, как приёмный отец.
Арсен вытер пот со лба и вывалил часть своих маслят из пакета.
– Ты в своём уме, бро? Ты вообще в своём уме? Вот о чем ты мечтал с самого начала? У тебя самого почти одиннадцать детей на шее.
Агний впервые посмотрел на Арса презрительно. Так, как будто тот был невидимой блохой, над которой надо сощуриться, чтобы рассмотреть в бинокуляр.
– Ну и что с того, что я сумасшедший? Мы с ней не вписываемся в ваше выдержанное восприятие. Да, я ненормальный. Но в отличие от тебя я не сижу, вечно пережевывая и глотая своих тараканов. Я использую свое безумие на полную катушку. Стараюсь извлечь из этого хоть что-нибудь, чтобы не быть дохлым, как некоторые "настоящие" люди. Далила меня поймёт. У меня достаточно денег и достаточно условий, чтобы эта девочка ни в чем не нуждалась. Скоро она станет подростком и в мозгу начнутся изменения. Всё может быть. Я верю в неё.
У Арсена больше не было ничего, чтобы он мог к этому добавить. Он собрал рассыпанные грибы и пошёл прочь с лужайки.
Прав я, но почему я чувствую себя таким униженным и оскорбленным?
