Людмила Макагонова
Коллекция заблуждений. 20 самых неоднозначных личностей мировой истории
Евпатий Коловрат
Неизвестная легенда о русском воине
Сегодня Евпатий Коловрат один из самых популярных исторических героев. Легендарный воин, отомстивший захватчикам за погибель родной земли, давно стал символом мужества русских воинов и несгибаемой силы русского духа. Вместе с тем это, пожалуй, и самый загадочный герой древнерусской истории. Ученые до сих пор ломают копья из-за того, был ли он на самом деле или это литературный, вымышленный персонаж. Да и что значит «Коловрат» – тоже загадка.
Старую Рязань войска хана Батыя разорили и сожгли в 1237 году. Евпатий Львович Коловрат был тогда в Чернигове по делам княжества; вернувшись в Рязань, он увидел страшную картину: «…государей убитых и множество народу полегшего: одни убиты и посечены, другие сожжены, а иные потоплены». К нему присоединились выжившие «…коих Бог сохранил вне города». Коловрат стал мстить врагам и с небольшим войском (всего 1700 человек) делал это настолько эффективно, что испуганные татары заговорили о воинстве мертвых: появлялись они неожиданно, словно из-под земли, и сражались отчаянно, словно не боясь смерти! Хан даже отправил переговорщиков к рязанцам, но на вопрос «Чего вы хотите?» те услышали от Евпатия Львовича: «Только умереть!» Хан Батый выставил против русского богатыря брата своей жены Хостоврула, «…а с ним сильные полки татарские». Но рязанский богатырь в поединке убил и его, и других сильнейших татарских богатырей. Убить Евпатия они смогли лишь странным способом (и это еще одна загадка, связанная с Коловратом) – с помощью камнеметных орудий. Пораженный отчаянной смелостью, мужеством и воинским искусством рязанского богатыря, Батый отдал тело убитого Евпатия Коловрата оставшимся в живых русским воинам и сказал: «О, Евпатий! Если б ты у меня служил, я держал тебя у самого сердца!» Так гласит официальная легенда, собранная из немногочисленных уцелевших источников. И кстати, такого уважительного отношения к убитым врагам за татаро-монголами до этого тоже вроде не наблюдалось!
Согласно одной из версий, похоронен Евпатий Львович на Старой Рязани 11 января 1238 года после отпевания в Рязанском соборе. Ярославцы уверены, что погиб он у них на Берендеевом болоте. Другие народные легенды уверяют, что могила Коловрата находится в Старожиловском районе или даже неподалеку от подмосковного Зарайска.
О подвиге рязанцев известно из нескольких источников. Это знаменитая «Повесть о разорении Рязани Батыем» и рязанские народные предания, изданные в XIX веке Московским обществом истории и древности.
Вместе с тем многие историки сомневаются в том, что существовал реальный рязанский боярин Евпатий Львович Коловрат. Ведь в других летописях того периода о нем – ни слова! А к «Повести о разорении Рязани Батыем» у ученых есть претензии: написана она позже, да и автор путает имена рязанских князей, их родственные связи. Так, названные в числе павших в битве с татарами Давид Муромский и Всеволод Пронский скончались до татаро-монгольского нашествия. Олег Ингоревич Красный, который, кстати, был не братом, а племянником рязанского князя Юрия, не пал от татарских ножей. Страшная гибель, приписанная ему автором «Повести», ждала спустя 33 года его сына Романа… На основании этого они заключают – и сам Коловрат личность, конечно, легендарная, да и другие Коловраты отчего-то не встречаются на страницах отечественной истории.
Но оказывается, род Коловратов никуда не исчезал – они живут и сегодня, в том числе и в России! История этого рода уходит в Чехию, Хорватию и Польшу. В Чехии с Коловратами до сих пор связано множество мест: Коловратский дворец в Праге, сад Коловрат. Среди представителей славного рода Коловратов высочайший канцлер Чешского королевства, премьер-министр Австрийской империи и даже кинопродюсер. Представители этого рода и сегодня входят в родовитую элиту страны и носят графский титул.
Отечественный историк Александр Музафаров высказывает весьма интересную гипотезу происхождения русского героя. Вполне возможно, Лев Коловрат, отец Евпатия, происходил из этого древнего славянского рода и приехал на Русь из Чехии. Основателем чешской ветви рода считается Альбрехт фон Коловрат (1320–1391), чьи предки были родом из села Коловраты, сегодня это городской район Праги. Он родился за 8 лет до смерти Евпатия Львовича Коловрата и, вполне возможно, был его двоюродным или троюродным братом. Говорят, что если на его надгробии возникает роса, это означает, что ныне живущим Коловратам что-то угрожает.
Но есть еще одна ветвь рода – польская – Коловрат-Краковские. Польскую версию происхождения Коловратов подтверждают и находки археологов на Старой Рязани, где жил сам легендарный воевода. Экспедиция РАН обнаружила там керамику и даже горн польского ремесленника с поставленной на обжиг посудой. Ученые считают, что керамика типична для пограничной территории Польши и России. А сам гончар-поляк был взят в плен во время похода Ярослава Мудрого на Польшу в 1030–1031 годах. В результате успешной военной операции князь возвратил Руси Червенские города, захваченные польским королем Болеславом, был взят богатый полон. Вместе с Ярославом Мудрым в походе участвовал и его брат Мстислав, которому тогда принадлежали рязанские земли, входившие в Черниговское княжество. Возможно, что этот гончар – часть полона князя Мстислава. А возможно, и слуга кого-то из Коловратов. В то время знатные люди не переезжали с места на место одни, за ними всегда следовали их слуги. И это еще одна ниточка, связывающая нас с польскими корнями рода Коловратов.
Вплоть до XIX века к дворянским книгам Киевской и Черниговской губернии был приписан род Коловрат-Червинских, потомки которого живут и по сей день. Напомню, что это именно в Чернигове был Евпатий Коловрат, когда сожгли Старую Рязань. Интересно, что в родословных многих русских аристократов в качестве предка значится европеец, приехавший служить на Русь в XIII веке, то есть во время жизни отца Евпатия – Льва Коловрата. Упоминание о предках, попавших в нашу страну в это время, есть в родословных Хвостовых, Кобылиных, Пушкиных и многих других. Этот польско-чешский след приводит нас к еще одному поразительному открытию – так что же значит «Коловрат»?
И польская и чешская ветвь рода единодушны: все дело в прародителе обоих родов и их семейном гербе, который называется Оссория. По общей и для чешских, и для польских Коловратов легенде отважный рыцарь из этого рода однажды спас государя: он схватил за колесо и остановил его повозку, которую понесли лошади. В награду король пожаловал рыцарю прозвище Коловрат от слов «коло» – колесо и «вратить» – «крутить», а также герб в виде колеса с восемью спицами. Историк Александр Гаврилов предполагает, что, возможно, и наш Коловрат мог иметь именно такой герб: модифицированное развалившееся колесо и меч, который его укрепляет… Вот только реальность менее романтична! Дело в том, что Коловратом называлось колесо от прялки, эти-то колеса, скорее всего, производили в чешском селе Коловрат, которое и было родовой вотчиной Коловратов, а его сеньоры именовались по родовому владению. Кстати, чешские Коловраты предпочитают писать свою фамилию на немецкий манер, через букву «w», видимо, чтобы не именоваться графами Прялкиными. Впрочем, откуда бы ни приехали предки Евпатия Львовича, сам он родился уже на Руси и был русским воеводой. И здесь мы переходим к еще одному малоизвестному источнику информации о знаменитом герое – преданию окрестностей Старой Рязани.
Всего в 12 км от бывшей столицы Рязанского княжества находится деревня Фролово, претендующая на звание его родины. О том, что Евпатий Коловрат родился под Фроловым, известно из многих дореволюционных источников, которые прямо указывают: место рождения народного героя – Фроловский городок. Старожилы тут до сих пор рассказывают множество преданий о Коловрате, которого уверенно считают своим земляком, показывают, и где находилась его усадьба. Это место на окраине Фролово и по сей день называется «Городком». Мало того, экспедиция музея, расположенного неподалеку, в рабочем поселке Шилово, подтвердила достоверность народной памяти – где-то неподалеку действительно когда-то было поселение того периода. Окрестности очень живописны – невысокий холм и Черная речка, протекающая внизу, вода из которой, по преданиям, исцелила Евпатия в детстве.
О Коловрате охотно рассказывают не только во Фролове, но и в других окрестных деревнях: где-то он с татарами сражался, где-то в засаде сидел. Всю информацию, которую удалось собрать историкам во время этнографических экспедиций по окрестностям Спасской Луки – той земли, которая связана с жизнью Евпатия Коловрата, они опубликовали в книге «Евпатий Коловрат». Вот что пишет историк, музейщик и археолог Александр Гаврилов: «Поражает то, что о Евпатии Львовиче говорят они как о своем односельчанине: мол, жил, у Засечья врагов побил, хана татарского посек… А как не посечь, – говорит последний в Кутукове 86-летний старик, – жену с детьми они у него порубили… и, вспомнив что-то свое и утерев слезу, добавляет: – Как немцы… Интересно, что раньше в окрестных деревнях, особливо в Грачах и хуторе Еремеевке, говорили, что войско у него маленькое было – человек 100, и даже показывали синодик, где все они переписаны были, мол, «убиенные погаными татарове соратники Евпатьевы»[3]. Вот тебе и народная память…
Эти предания, сохраненные на родине Коловрата, по-новому раскрывают историю богатыря и сообщают необычные подробности из жизни того, которого некоторые источники называют Евпатий Неистовый. Про Евпатия Коловрата записано и несколько вариантов духовных стихов. Наиболее полный из них спела этнографам М.А. Гуркина из села Константиново Шиловского района в 1979 году.
Жисть печальная настала,
Вот бы братцы помереть.
Что на свете происходит,
Тяжело кругом глядеть.
На Рязань, на город стольный
Злы татарове идут,
Многи царства разориши,
Полонивши честной люд[4].
Согласно этому духовному стиху, когда Коловрат возвращался из Чернигова, не получив подмогу, он решился на страшную, с точки зрения рассказчиков, вещь – поднял Проклятый меч. Эта история подтверждалась и другими рассказчиками. Так, в деревне Слобода пожилая женщина говорила этнографам, что Евпатий выпросил Проклятый меч у русалки, с помощью него можно было управлять необычным небесным воинством: и не боялись воины те ран, и не знали усталости, одно только условие тому, кто поднимет воинов, тех, что после смерти сам войдет в это воинство.
Вернемся к духовному стиху. Эти небесные воины и отправились с Евпатием к Старой Рязани, но было уже поздно, город пал. И тогда чудо-воины на крылатых конях решили вместе с ним мстить татарам. Но Бог прогневался на них за это, отнял крылья у коней, а у воинов померкли нимбы и мечи…
В этот миг мечи погасли,
Воины ж были что бессмертны,
Стали просто неживы.
Испугался тут Евпатий:
– Что я сделал сгоряча?
Ваши души загубил я
И свою не сберегу.
Божья воинства владыка
Отвечал ему в ответ:
– Трус два раза умирает,
Храбрецу же смерти нет[5].
Любопытно, что духовный стих, записанный на родине Коловрата, не противоречит, а дополняет знаменитую «Повесть о разорении Рязани Батыем». Лишенные крыльев кони хоть и не летели, но не было их быстрей. А сами воины не были бессмертны, но не были и живы. Стрелы их не ранили, кровь не текла. А когда погибал татарин, он поднимался и становился в их ряды, воевать за русских. Но если сносили голову святому воину, то сгорал он в лютом огне, а под ним визжал конь. Вот такая вот «Игра Престолов» на древнерусский лад!
Далее рассказчица говорила, что погнались воины Евпатия на крылатых конях, настигли одного из ханов и зарубили его. Подвели татары машины камнеметные, стали метать камни и, хотя небесным воинам они не причиняли вреда, убили камнем Евпатия. Но тут снова грянул гром и загорелись волшебные мечи у небесных воинов, а у их коней снова появились крылья. Встал и убитый Коловрат и обратился к вражеским воинам:
Не ложусь я нынче в землю,
А на небо ухожу,
Но даю зарок пред Богом,
Что когда на Русский люд
Враг придет,
Восстану снова
Вместе с братию своей.
Если сил уже не будет
У детей моих, детей,
Я приду и буду сеять
Смерть среди врагов[6].
Может быть, именно от этой легенды, сохраненной народной памятью, и пошло представление о Евпатии Коловрате как о защитнике обиженных и покровителе воинов.
Ну а теперь вернемся к главному вопросу: а мог ли Евпатий Коловрат быть вымышленным персонажем? Выдающийся исследователь древнерусской литературы академик Д.С. Лихачев считал, что «Повесть о разорении Рязани Батыем», вероятно, является остатками великого наследия рязанского летописания, увы, не дошедшего до нас. Мало того, литературный вымысел в нашем понимании древнерусской литературе вообще был несвойственен. Знаменитый советский искусствовед, специалист по древнерусскому искусству Георгий Вагнер, уроженец окрестностей Старой Рязани, рассказывал, что вплоть до революции 1917 года около трех вязов на проселочной дороге из Исад в Старую Рязань служили панихиду в память о славном воине Евпатии Коловрате, мстителе за родную землю. То есть там была его могила, память о которой русские люди хранили столетия. Он же писал: «Есть ли нужда в проверке легенды? Она прекрасна тем, что в ней живет глубочайший патриотизм рязанцев, живет память о великом прошлом, когда не только воины, но и простые люди предпочитали умирать, но не сдаваться басурманам»[7].
Борис Годунов
Первый избранный царь, или Трагедия талантливого реформатора
Борис Годунов, пожалуй, самая оболганная, трагичная и противоречивая фигура на российском престоле. Его образ настолько затуманен различными сплетнями и легендами, что тяжело создать правдивый исторический портрет первого избранного царя. Сегодня его имя ассоциируется с убийством царевича Дмитрия в Угличе и другими злодеяниями, в большинстве которых он был, скорее всего, не виновен. Его называли «рабоцарь», но это он был одним из самых талантливых правителей, во многом опередив Петра I и действуя при этом более мягко. Нездоровая атмосфера в боярских кругах, несколько неурожайных лет, Смутное время и извержение вулкана в далеком Перу помешали новой династии Годуновых закрепиться на российском престоле, и история России пошла совершенно иным путем.
О происхождении Бориса Годунова известно немного. Его отец был вяземским помещиком средней руки, родители умерли рано, воспитывал его и сестру Ирину, будущую царицу, дядя – глава Постельного приказа[8] опричник Дмитрий Годунов. Несмотря на связи дяди при дворе, Борис – классический «селфмейдмен»[9]. Будучи неродовитым, он сделал блестящую карьеру в опричниках при Иване IV, став ближайшим слугой грозного царя. В 1571-м он даже был дружкой[10] на свадьбе царя с Марфой Собакиной. Сам Борис женился на дочери любимого сподвижника Грозного и руководителя опричнины Малюты Скуратова Марии, чем немало укрепил свое положение при дворе.
У Бориса была сестра Ирина, девушка так же неординарная для своего времени. В 1575 году в обход традиционного смотра невест она становится женой второго сына царя – Федора, а Борис получает боярство и дальнейшее продвижение по карьерной лестнице. Ирина ухаживала за больным Иваном IV перед его смертью, и во многом благодаря ей, несмотря на интриги бояр, влияние Годунова при дворе только усилилось. Он и Богдан Бельский были рядом с царем в последние минуты его жизни. Именно это и стало поводом для сплетен при дворе о насильственной смерти Ивана IV – первом из многочисленных убийств, приписываемых Годунову. Английский дипломат Джером Горсей, который был приближен к царскому двору, в своих мемуарах прямо обвиняет Годунова и Бельского в том, что они убили царя. А летописец XVII века писал, что «царю дали отраву ближние люди». Версия об отравлении Грозного проверялась при вскрытии царских гробниц в 1963 году. Тогда ученые заявили, что в останках действительно есть повышенное содержание ртути, впрочем, объяснимое тем, что она входила во многие лекарства того времени, а царь умер от естественных причин… Вот так первое из злодеяний Годунова оказалось не более чем обычной сплетней.
После смерти Ивана Васильевича на трон взошел его сын Федор, тот самый, который женился на Ирине Годуновой. Английский дипломат Джайлс Флетчер вот как описывал нового царя: «Росту малого, приземист и толстоват, телосложения слабого и склонен к водянке; нос у него ястребиный, поступь нетвердая от некоторой расслабленности в членах; он тяжел и недеятелен, но всегда улыбается, так что почти смеется… Он прост и слабоумен, но весьма любезен и хорош в обращении, тих, милостив, не имеет склонности к войне, мало способен к делам политическим и до крайности суеверен». Агент шведской короны Петр Петрей де Ерлизунда добавляет, что Федор «от природы простоватый и тупоумный». Отец часто упрекал его за отсутствие «большой охоты заниматься государственными делами и приводить в лучший порядок управление», говоря, что он «больше похож на пономарского, чем на великокняжеского сына». Постепенно Борис Годунов стал фактически правителем при Федоре Иоанновиче. Это он правил страной 13 лет из тех 14, что Федор был на троне. И правил, надо сказать, весьма успешно.
Годунов проявил себя как очень талантливый государственный деятель. Ему удалось вывести страну из очень тяжелого положения, в которое она попала в последние годы правления Грозного после поражения в Ливонской войне. За короткий промежуток времени страна заметно поднялась. Борис Годунов развернул небывалое строительство: построил много крепостей и более 30 городов, среди которых Воронеж, Белгород, Саратов, Самара, Томск. Именно он для защиты от Польши западных рубежей построил одно из самых грандиозных сооружений допетровской Руси – Смоленскую крепостную стену, «каменное ожерелье Земли Русской». В Москве он построил каменные стены Белого города и стены Земляного города в районе Садового кольца. В результате крымский хан, придя к Москве, просто не решился штурмовать мощную крепость и отступил.
Во внешней политике благодаря своему дипломатическому таланту он смог вернуть все земли, переданные Швеции в результате неудачной Ливонской войны. Шла активная колонизация степных районов. А размах колонизации Сибири и вовсе поражает! Годунов велел вести дела с сибирскими народами только с лаской и дружбой, сформировав тем самым то, что стало на долгие годы основой русской политики по отношению к сибирским племенам. Возможно, благодаря этому русским в результате и удалось выйти на берега Тихого океана.
Он ввел множество неслыханных новшеств. Так, при Годунове в Москве был построен водопровод, приехало множество иностранных специалистов. Некоторые источники говорят, что он хотел основать первый университет. Он, а не Петр, первым отправил студентов за границу. Восемнадцать молодых боярских детей были посланы Годуновым «в Лондон, в Любек и во Францию учиться языкам иноземным». Вот только никто из студентов обратно не вернулся, в том числе и потому, что пока они учились, на их родине началась Смута.
Годунов был четко ориентирован на Запад и даже первым сам стал стричь коротко бороду, но никого к этому не принуждал. При нем наступил своеобразный ренессанс российской культуры. А его дядя стал чуть ли не первым в отечественной истории меценатом. Именно Борису Годунову удалось добиться независимости русской Церкви от Константинопольского патриархата: на Руси впервые появился свой патриарх! Это имело огромное международное значение, к тому же позволило нашей стране претендовать на статус правопреемницы Византии.
У Ирины Годуновой с мужем были настолько теплые отношения, что современники сравнивали их с Петром и Февроньей. Она стала первой русской царицей, имя которой стояло рядом с именем царя на жалованных грамотах. Она вела переписку с английской королевой, которая называла ее «любезнейшею кровною сестрою». И это она первой из русских государынь публично выступила с речью во время приема константинопольского патриарха. Такого раньше на Руси было и не представить! Вот только детей у пары не было. Их единственная дочь Феодосия умерла во младенчестве.
После смерти Федора I бояре решили присягнуть Ирине. Но через неделю она объявила о своем решении уйти в монастырь. Боярская дума объявила о созыве Земского собора для выбора царя. В Думе мнения разделились, но меньше всего там хотели Годунова.
Тут Борис воспользовался властным ресурсом и постарался обеспечить подбор «правильных» выборщиков, а «неправильных» в Москву просто не пускать. В результате среди выборщиков большинство были дворяне и духовенство, поддерживавшие Годунова.
За него были и простые москвичи, которым он за свой счет предусмотрительно отстраивал дома после бесконечных пожаров.
В феврале 1598 года Земский собор избрал его на царство и принес ему присягу на верность. В Думе этого решения не признали, но и боярам не удалось уговорить народ присягнуть Думе. Так Борис Годунов стал первым избранным правителем в истории России. Он несколько раз категорически отказывался от предложенного ему венца, впрочем, современные историки считают, что это было скорее ритуалом.
Интересно, что, вступая на престол, Годунов пообещал сделать все, чтобы в его царстве не было бедных и обездоленных. Начал он свое правление действительно многообещающе: сельский народ на год освободил от податей, служилым людям выплатил тройное годовое жалованье. Купцам даровал право беспошлинной торговли на два года. Многих знатных дворян Борис пожаловал должностями и чинами. Особенно старался наладить отношения с боярами, наградил даже врагов.
Первые годы его правления историки называют золотым веком царствования Годунова. Он старался вникнуть в проблемы каждого края и каждый наделить необходимыми льготами. Так, в Новгороде он освободил от налогов гостей и жителей посада. В Карелии вообще ввел налоговые льготы на 10 лет. В Сибири освободил на год инородцев от ясака[11]. Помощь получали вдовы и сироты, из тюрем и ссылок освобождали заключенных и даже не казнили разбойников. Но почему же такой замечательный царь не вошел в историю как один из самых лучших правителей?
Противоречия, свойственные личности Бориса Годунова, явно проступают даже в воспоминаниях современников о нем! Все отмечают его внешнюю привлекательность: «Царь же Борис красотой цвел и внешностью своей многих людей превзошел; роста был среднего; муж удивительный, редкостного ума, сладкоречивый, был благоверен и нищелюбив, распорядителен, о государстве своем много заботился и много хорошего по себе оставил. Один лишь имел недостаток, отлучивший его от Бога: к врагам был сердечно расположен, а также неукротимо властолюбив; дерзал на убийство предшествовавших ему царей, от этого и возмездие воспринял»[12].
То, что при располагающей внешности Годунов очень себялюбив и корыстен и готов на все ради того, чтобы укрепить свою власть, пишут и другие современники. Впрочем, это же можно сказать обо всех других талантливых политиках всех времен и народов. Князь Иван Хворостинин пишет, что Борис «лукав нравом», но зато борец с мздоимством и укротитель лихоимцев. Старец Авраамий Палицын отмечает, что он был «разумен в царских правлениях». Иван Тимофеев обличал Годунова, но воздавал должное его правому суду и миролюбию.
По мнению А.С. Пушкина, трагедия Годунова заключалась в отношении к нему русского народа, который отвернулся от него. И правда, в народном сознании первый избранный царь так и не стал царем законным, так как только «царь по крови» является носителем «Божьей благодати». Быть может, поэтому именно его винили во всех несчастьях, случавшихся на Руси.
Не приняла его и аристократия. Даже после венчания самого Годунова на царство представители более старых родов называли его «рабоцарь», он все равно был им не ровня! Быть может, поэтому и наш знаменитый историк Николай Карамзин пишет, что если бы Годунов родился в семье монархов, то стал бы лучшим правителем мира.
То, что он был очень талантливым правителем и очень много сделал для развития России, подчеркивают даже его заклятые враги. Немецкий наемник Конрад Буссов, который состоял на службе у Бориса Годунова, Лжедмитрия Первого и Сигизмунда Третьего, так описывает царя Бориса: «Этот самый Борис Федорович Годунов исполнял свои обязанности столь разумно и ревностно, что почти все дивились и говорили, что на всей Руси нет равного ему по разумности, поскольку он многие неисправные дела привел в полный порядок, многие злоупотребления пресек, многим вдовам и сиротам помог добиться справедливости».
Признает ум Бориса и другой иностранец, голландский купец и дипломат Исаак Масса: «Каким образом Борис, не умевший ни читать, ни писать, был столь ловок, хитер, пронырлив и умен? Это происходило от его обширной памяти, ибо он никогда не забывал того, что раз видел или слышал; также отлично узнавал через много лет тех, кого видел однажды».
Историк XIX века Сергей Платонов, изучив документы той поры, пишет, что между временем Грозного и временем Бориса была огромная разница: «При Борисе московский двор стал трезвым и целомудренным, тихим и добрым, правительство – спокойным и негневным. Вместо обычных от царя Ивана Васильевича «грозы» и «казни» от царя Федора и «доброго правителя» Бориса народ видел «правосудие» и «строение». Но от «светлодушия» и доброты Бориса было бы ошибочно заключать о его правительственной слабости. Власть он держал твердою рукою и умел показать ее не хуже Грозного, когда видел в этом надобность. Только Грозный не умел обходиться без плахи и веревки, а Борис никогда не торопился с ними. На интригу отвечал он не кровью, а ссылками; казнил по сыску и суду, а «государевы опалы», постигавшие московских людей без суда и сыска, не сопровождались явным кровопролитием».
Однако при всех своих заслугах и почитании, именно он вошел в историю как кровавый убийца. Каких только преступлений не приписывали Годунову! Сначала – участие в убийстве Ивана Грозного. Его обвиняли и в отравлении Федора Иоанновича и собственной сестры царицы Ирины, и в отравлении жениха собственной дочери – герцога Ганса Датского, и много кого еще. Но ни единого доказательства его вины ни в одном из этих преступлений до сих пор нет. Самое громкое обвинение, бросаемое в адрес Бориса Годунова, – убийство царевича Дмитрия, младшего брата царя Федора, последнего Рюриковича на престоле.
Многие современные историки уверены, что Годунову эта смерть была просто невыгодна. На тот момент царем был Федор Иоаннович, царица Ирина была беременна, и Годунов не мог знать, что ребенок умрет, а спустя несколько лет умрет и царь, не оставив наследников.
К тому же царевич Дмитрий вряд ли смог бы стать претендентом на престол. Его мать была то ли шестой, то ли седьмой, незаконной по православным канонам, женой Ивана IV. Зато проблем эта смерть Годунову принесла немало. Она сыграла роковую роль в его судьбе и наложила отпечаток на его репутацию в отечественной истории. При этом историк Василий Ключевский, прямо обвиняя царя Бориса в этом злодеянии, все же пишет, что он был умным человеком и талантливым правителем.
А вот другой историк XIX века Сергей Платонов отрицал причастность Бориса Годунова к убийству царевича Дмитрия. Он считал, что документов, подтверждающих причастность его к детоубийству, просто нет. Есть только слухи и необоснованные обвинения, которые выстроились в официальную версию во время правления Василия Шуйского, которому важно было убедить народ в том, что царевич давно скончался, а так называемый «царь Дмитрий» – самозванец. Самого же Годунова Сергей Платонов считал защитником интересов государства и среднего класса.
Борис Годунов очень любил своих детей – сына Федора и дочь Ксению и уделял им много внимания, что, в общем, для правителей того времени было нехарактерно. Его наследник был очень умным и талантливым, получил самое блестящее образование того времени, править страной его готовили с детства лучшие русские и европейские ученые. Даже Карамзин потом назвал его «первым плодом европейского воспитания в России». Кто знает, как сложилась бы история, если бы он правил Россией. Но царевич Федор вошел в историю не как правитель, а как первый русский картограф: он сам составил первую карту русских территорий.
Царя, похоже, крайне тревожило будущее его детей и то, сможет ли его сын взойти на престол после него. Конечно же, волновался Борис неспроста, причин сомневаться в верности бояр было более чем предостаточно. Постоянное напряжение сказалось на здоровье Годунова, он начал болеть, подозрительность приобрела параноидальный характер. Расцвел сыск, возглавляемый троюродным братом Бориса Семеном Годуновым – человеком жестоким и энергичным. А в народе поползли слухи, что царевич Дмитрий жив…
Однако окончательно династию Годуновых в глазах народа сгубил великий голод 1601–1603 годов. В начале XVII века из-за извержения вулкана Уайнапутина в Перу на планете начался малый ледниковый период. Резко похолодало везде, замерзало даже побережье Черного моря. На Руси три года подряд были неурожаи, есть было нечего, и это привело к катастрофе. По свидетельству современников, в одной только Москве за три года от великого голода погибли 120 тысяч человек. Очевидцы утверждали, что вымерла треть царства Московского. Доходило до людоедства.
Борис Годунов делал все что мог, даже пошел на беспрецедентные меры – открыл царские амбары, чтобы накормить умирающих людей, бесплатно раздавал хлеб.
Его современники по-разному оценивали то, как власти помогали голодающим. Голландский купец и дипломат Исаак Масса считал, что раздача милостыни лишь усилила голод в Москве, ибо в столицу потянулся нуждающийся люд со всей округи.
Впрочем, меры Годунова его русские современники оценивали иначе: «А на Москве и в пределах ея ели конину, и псы, и кошки, и людей ели, но царскою милостынею еще держахуся убогии…» Помощь голодающей бедноте в самом деле имела неоценимое значение. Однако царских запасов не хватило, чтобы накормить всех. На этом бедствия не закончились: началась эпидемия холеры.
В народе кипели недовольство и едва сдерживаемая ярость. То и дело вспыхивали бунты. На дорогах бесчинствовали казаки, в лесах разбойники. Начались массовые восстания. Самое крупное охватило 20 уездов юга и центра России. Численность отряда Хлопка составляла порядка 600 человек, повстанцев повсеместно поддерживало крестьянское население. Все тот же Иссак Масса писал, что в народе активно ширились слухи, будто знатные господа имеют хлеб в закромах, но специально его придерживают и не продают. И вот тут-то случилось самое страшное и самое холодное лето в русской истории. В июле 1604-го на улицах лежали сугробы, доходившие взрослому мужчине до колена. Это поражало приехавших в Москву иностранцев. Крестьяне летом ездили на зимних санях с полозьями. Холод стоял такой, что птицы падали на лету. Ни о каком урожае и речи быть не могло. Люди понимали, что это конец…
