Настя
Вот уже два дня я находилась дома. Обида не утихала, а непривычный избыток свободного времени приумножал моё отчаяние в сто крат. Просто не представляла, какое решение примет заведующий, как и не видела способа доказать мою непричастность к серьёзной ошибке, чуть не приведшей к гибели пациента.
Обвинение в кражах казалось ещё более нелепым, но и тут я была бессильна. Свидетелей добровольной передачи кольца не было, но я же не предполагала, что всё закончится вот так.
Увольнение воспринимала как уже свершившийся факт, и страшилась, что дорога в большинство больниц города для меня будет закрыта, причём навсегда. Но больше всего боялась, что соответствующая характеристика обнулит мой призрачный шанс на поступление.
Отгоняя мрачные мысли, старательно готовилась к предстоящему экзамену. Зубрила и повторяла, как одержимая, пока из университета не поступил звонок от куратора. Она сухо сообщила, что место, которое мне обещали больше несвободно и на экзамен меня никто не ждёт.
Когда рухнула моя маленькая мечта, я совсем расклеилась. Сидя в ванной прямо на полу, ревела, сжимая в руках телефон, пока в дверь не начали скрестись.
– Настя-я-я, – позвала Таня и, не дождавшись ответа, открыла дверь. Оценив моё состояние, тяжко вздохнула и, зайдя, присела на корточки и осторожно спросила: – Всё так плохо?
– Угу, – всхлипывая, буркнула я и, пожав плечами, поделилась: – Про учёбу можно забыть.
– Может быть, ещё всё утрясётся? – вкрадчиво предположила она.
– Не думаю, – обречённо покачала головой и, вскинув на неё заплаканные глаза, добавила: – И с работы уволят, тут к бабке не ходи.
– Ну мало ли…
– Я уверена, – опустив взгляд, выдохнула я и, закрыв лицо руками, проскулила: – Как я буду бабушке помогать? На что жить? Ведь меня никуда не возьмут с такими характеристиками.
– А если сиделкой? – тихо уточнила подруга.
– Так, там тоже требуют рекомендации и опыт, а у меня… – не выдержав, разревелась в голос, а Таня, прицыкнув языком, потянула меня за локоть.
– Так, хватит реветь, – буквально подтащив меня к раковине, заворчала она и, включив воду, скомандовала: – Ну-ка, давай, умывайся, успокаивайся и будем думать, чем тебе помочь.
– Верёвку намыль, – огрызнулась я, а она шлёпнула меня по лопаткам.
– Заткнись, – осадила грубо и, встряхнув за плечи, рявкнула: – А ну, соберись тряпка! У тебя бабушка и брат! Забыла?
– Не-а, – проикала я и, потянувшись за полотенцем, выдохнула: – Им пока лучше не знать про мои проблемы.
– Вот и давай решать, – поддакнула Таня и, подмигнув моему опухшему от слёз отражению, мурлыкнула: – Пойдём успокаивающего чая хряпнем.
– Это как? – сдержанно улыбнулась я.
– Это когда в вашем коньяке чая не обнаружено, – хихикнула она и, отобрав полотенце, водрузила его на место, а меня поволокла в сторону кухни.
Пока Таня сооружала нам живительный чаёк, я нарезала бутерброды, по ходу готовки вспомнив, что все прошлые дни толком не ела. Аж голова от запахов закружилась. Поднос с заварником, чашками и тарелкой бутербродов утащила в нашу комнату, а Таня появилась через пару минут с пузатой бутылкой тёмного напитка.
– Откуда? – вскинув брови, удивилась я и, нахмурившись, заметила: – Я думала, что ты пошутила про коньяк.
– Подарок от благодарного клиента, – отмахнулась она и, выпятив грудь, гордо добавила: – Я его от серьёзной налоговой проверки отмазала. Ну, вернее, в порядок документацию привела, а остальное не моя забота.
– Эх, не ту я профессию выбрала, – вздохнула я с улыбкой и, разведя руками, поделилась: – Мне только шоколадки перепадали, и то нечасто.
– Ничего, Настюш, – наливая в чашки чай и разбавляя внушительной дозой коньяка, проурчала Таня и, подняв тару с самодельным коктейлем, пообещала: – Будет и на нашей улице праздник.
– Надеюсь, не Хэллоуин, – хихикнула я и, переглянувшись, мы дружно рассмеялись.
– Всё будет хорошо, – выдохнула мечтательно подруга и, протянув мне чашку, скомандовала: – За любовь.
– Нашла за что пить, – скривилась я и, отпив напиток, закашлялась. – Фу, горько.
– Пей давай, – рявкнула она и со знанием дела дополнила: – Как лекарство. А оно всегда горькое.
– Почему же. Вот, например…
– Не умничай, – осадила Таня и, отхлебнув из своей чашки, поморщилась. – Ой, и правда горечь голимая.
– Ну не выливать же, – растерянно протянула я и, чувствуя, как голова начинает кружиться, расплылась в улыбке. – К тому же вроде помогает.
– Закусывай, – покосившись на меня, строго буркнула подруга и, отпив ещё, напомнила: – Ты же два дня уже не жрёшь толком.
– Аппетита что-то нет, – погрустнев, отозвалась я и, вытащив из кармана домашних брючек пиликающий телефон, оживилась: – О, Лена звонит. Алё, привет Лен…
– Настя, прости меня, – с ходу выпалила сменщица и, помолчав, пролепетала: – Я же не знала.
– Ты о чём? – отставив чашку, нахмурилась я.
– Заведующий всех к себе вызывал, – сбивчиво начала она и, вздохнув, неуверенно выдавила: – Про какое-то кольцо спрашивал. Показал даже, ну… то, самое.
– И-и? – похолодев, промямлила я.
– Я сказала, что твоё, – виновато всхлипнула Лена.
– И-и? – повторила я обречённо.
– Спросил откуда, ну… и-и-и… я сказала то, что ты мне тогда сказала, – едва слышно созналась Лена.
– Что мне его дала поносить подруга? – скорей констатируя, прохрипела я.
– Ну да, – подтвердила она, тут же затараторив: – Прости Настя, я просто не знала… и тебе позвонить не успела.
– Ничего страшного, – смиренно вздохнула я.
– Настя, а что произошло-то?
– Потом расскажу, – пообещала я и, коротко попрощавшись, завершила вызов.
– Всё плохо? – выждав пару минут гнетущей тишины, тихо уточнила Таня.
– К чёрту! – отвиснув, хмыкнула я и, кивнув на бутылку, попросила: – Наливай, ну его, этот чай.
Никогда не увлекалась алкоголем, и, если выпивала, то только по праздникам и только лёгкое вино или шампанское. Бокал, не более. Но после звонка Лены решила, что повод есть. Таня поддержала, как могла и наши посиделки закончились далеко за полночь. Даже не помню, как ложилась спать, и утром к мрачным мыслям добавилось жуткое похмелье.
Встала с трудом и, умываясь, мысленно пообещала себе больше так не экспериментировать. Вернувшись в комнату, покосилась на спящую Таню и, решив не будить её, потянулась за телефоном. На экране висело уведомление о непрочитанном СМС.
Открыв папку сообщений, охнула и, плюхнувшись на кровать, ещё раз прочла входящее от начальницы, начиная понимать, что приговор, похоже, мне уже вынесли.
Мегера: «В десять Михаил Анатольевич ждёт у себя в кабинете. Не опаздывай!»
Настя
К кабинету заведующего отделением я шла, как на казнь, но до последнего надеялась, что он разобрался, и всё, что произошло и всё, в чём меня обвинили, всего лишь ошибка. До сих пор у меня не было серьёзных нареканий, и работу я выполняла ответственно и аккуратно. После моего упорства и стараний не могло всё закончиться вот так. Не имело права! Так просто не бывает! Это нечестно!
Приехала заранее, давая себе время успокоиться, собраться и достойно вынести предстоящие разборки. Готовила речь и факты в свою защиту и сдаваться не собиралась. Начальнице было что скрывать, ведь её вина в ошибке из-за злополучного укола была нисколько не меньше моей. Молчать я не собиралась, но сначала…
Робко постучав, я услышала приглашение войти и, открыв дверь, обомлела. Кристина Семёновна уже была здесь, руша мои надежды поговорить с заведующим без свидетелей. Показывая Михаилу Анатольевичу какие-то документы, она сбивчиво поясняла записи и, стоило мне войти, нахмурилась и поджала губы.
– Явилась? – буркнула она недовольно.
– Присаживайтесь, – сухо распорядился заведующий и продолжил изучать документы.
– Так что, сами понимаете, – бросила начальница непонятную фразу и, сев на один из стульев, скрестила руки на груди, старательно игнорируя мои взгляды.
– То, что вы умалчивали о подобных нарушениях, конечно, плохо, – отодвинув бумаги, проворчал Михаил Анатольевич, обращаясь к Кристине Семёновне.
– Хотела дать шанс, – вздохнув, виновато пояснила она, тут же протянув: – В который раз убеждаюсь в истине, – не делай добра, не получишь…
– Это всё лирика, – прервал её заведующий и, окинув меня нечитаемым взглядом, добавил: – Это всё-таки больница, и ошибки слишком дорого обходятся. А подобные ошибки в принципе недопустимы.
– Я не совершала ошибок, – набравшись смелости, вмешалась я и, словив гневный взгляд начальницы, напомнила: – В своей объяснительной я написала подробно, как всё было.
– В вашей объяснительной? – удивился Михаил Анатольевич и, пролистав лежащие перед ним документы, нахмурился: – Вы так её и не предоставили.
– Но как же?.. – выпалила я и, глянув на Кристину Семёновну, охнула: – А, ну теперь понятно…
– Что тебе понятно? – огрызнулась она и, поцокав языком, возмутилась: – Как ещё смеешь рот открывать после всего, что?..
– Хватит! – рявкнул Михаил Анатольевич и, встав, собрался что-то сказать, но дверь без стука распахнулась, и в кабинет вошёл высокий мужчина лет пятидесяти пяти.
Строгий и явно дорогой костюм, на запястье массивные часы, пронизывающий взгляд и стильная стрижка. Обведя всех присутствующих сканирующим взглядом, он остановил своё внимание на мне и, вскинув брови, поджал губы.
– Это она, что ли, чуть не угробила моего сына? – хмыкнул он.
– Добрый день, Алексей Дмитриевич, – поздоровался Михаил Анатольевич и протянул руку, но посетитель проигнорировал этот жест.
По-хозяйски прошёл к окну и, обернувшись, нахмурился.
– У меня мало времени, – сообщил он и, скрестив руки на груди, добавил: – Если бы мой сын не скрыл факт аварии, то не оказался бы в вашем клоповнике.
– Позвольте… – протестующе начал заведующий, но слушать его не стали.
– Не позволю, – снисходительно буркнул отец Сергея и, насупившись, пророкотал: – Как вы могли допустить подобное, ещё и в вип-палате?
– Это была досадная ошибка, – начал пояснять Михаил Анатольевич, но посетитель снова его перебил.
– Значит так… Выбирайте сами, или я подаю в суд, или вы оплачиваете счёт за лечение Сергея добровольно.
– Мы все оплатим, – кивнул заведующий и, потупив взгляд, пообещал: – Виновных накажем, и я…
– Накажете? – скептически хмыкнул отец Сергея и, побагровев, пророкотал, ткнув в мою сторону пальцем: – Вы немедленно уволите это недоразумение, а счёт за лечение пришлю позже. И учтите, за моральный ущерб я тоже потребую компенсацию.
– Да, конечно, – смиренно согласился Михаил Анатольевич и повернувшись ко мне, намекнул: – Анастасия хочет вам кое-что сказать.
– Я не виновата, – уверенно начала я, радуясь, что наконец-то могу высказаться в свою защиту.
– Мне это неинтересно, – осадил мою попытку отец Сергея и, обратившись к заведующему, вкрадчиво уточнил: – Надеюсь, мы поняли друг друга.
– Да, – кивнул Михаил Анатольевич и, поджав губы, произнёс: – Примите наши искренние извинения.
– Мне пора, – вытащив из кармана зазвонивший телефон, раздражённо бросил посетитель и, ответив на вызов, поспешно покинул кабинет.
– Анастасия, – с укором протянул заведующий и, пройдя к своему месту, заворчал: – Это был пожалуй единственный шанс принести извинения, и вы им не воспользовались.
– Но я же не…
– Учтите, затраты, связанные с этим событием, лягут исключительно на ваши плечи.
– Я не могу! Я не виновата! Да выслушайте же! – в отчаянии выкрикнула я и, закрыв лицо руками, заплакала.
– Кристина Семёновна любезно согласилась не заявлять в полицию о краже кольца, – поморщившись, продолжил меня отчитывать Михаил Анатольевич. – Но вы же понимаете, что мы не можем оставить без внимания все ваши ошибки и нарушения.
– Я не виновата, – пролепетала я в отчаянии.
– Факты говорят сами за себя, – покачал он головой и, вздохнув, сообщил: – Вы будете уволены по статье. Документы уже подписаны.
– Прошу вас…
– Не стоит, – подняв руку, перебил он жёстко и, насупившись, посоветовал: – Имейте смелость признать ваши ошибки.
– Но я не…
– Вы свободны, – грубо отчеканил Михаил Анатольевич и, захлопнув лежащую перед ним папку, подвёл черту: – Зайдите в отдел кадров и бухгалтерию. На этом всё.
Из кабинета заведующего я вышла, как в тумане и, больше не сдерживая рыданий, прислонилась к стене. Через несколько минут дверь кабинета хлопнула, и в поле моего зрения возникла бывшая начальница.
– Я тебя предупреждала, – тихо напомнила она
– За что? – охрипшим голосом спросила я.
– За то, что молода и красива. За то, что встала у меня на пути. За то, что влезла, куда не просили, – холодным тоном перечислила она и, гордо вздёрнув подбородок, зашагала прочь.
Настя
После подписания документов и получения расчёта я зашла на склад, чтобы сдать форменный брючный костюм, который выпросила в свою последнюю смену. Косые взгляды бывших коллег и перешёптывание за спиной окончательно выбило из колеи, поэтому я торопилась уладить все формальности.
Поспешно проверив карманы, выудила свой рабочий блокнот, пару конфет, которые таскала с собой почти всегда и пластиковую карточку. Не глядя, сунула всё это в рюкзачок и, сбивчиво попрощавшись, покинула больницу.
Утром, торопясь на работу, я даже не успела предупредить Таню. Сейчас домой спешить не хотелось и, пройдясь по улице, я свернула в ближайший парк. Побродила по полупустым аллеям и, сев на лавочку, тяжко вздохнула.
Воспалённый мозг никак не хотел анализировать события последнего часа. Просто не верилось… Обида и боль душили, изливаясь слезами, которые я почти не замечала. Вытащив блокнот, пролистнула несколько страничек, исписанных фамилиями пациентов и названиями прописанных им препаратов с указанием дозировки.
Закусив губу, вырвала все исписанные страницы и, измельчив, швырнула в урну. Туда же полетел ставший бесполезным порядком отощавший блокнот. Сунула в рот конфету и только сейчас обратила внимание на карточку, при ближайшем рассмотрении оказавшуюся визиткой. Перевернув, прочитала имя и, не поверив своим глазам, ахнула.
Понятия не имею, когда Сергей успел сунуть мне в карман свою визитку, но подозреваю, что это случилось, когда я уснула в его палате. Случайно или нет, но сейчас моя находка виделась мне большой удачей. Ведь если я объясню Сергею, что случилось, он обязательно поймёт и поможет. Он вроде обещал и… я ему похоже понравилась.
Выудив из рюкзачка свой телефон, поспешно набрала заветные цифры и, слушая длинные гудки, нервно выдохнула.
– Слушаю, – раздался хрипловатый голос, а я чуть не взвизгнула от радости.
– Сергей, здравствуйте, это Настя, – взволнованно выпалила я и, помявшись, нерешительно добавила: – Я звоню, чтобы извиниться и объяснить…
– Ванилька, – удивлённо перебил он и, помолчав, хмыкнул: – Знаешь, меня иногда, конечно, динамили, но, чтобы так радикально, ещё ни разу.
– Вы не поняли, – смутилась я. – Это было недоразумение, и я не…
– Недоразумение? – хохотнул Сергей и, засопев, прорычал: – Моё нахождение в этой больнице, – вот что было недоразумением. Что повёлся на твоё смазливое личико, – это недоразумение. А всё остальное… Ты меня чуть не угробила! Ты в курсе?!
– Извините, – пролепетала задушено.
– Извиню, но при одном условии, – усмехнувшись, проурчал он. – Ты со мной переспишь и считай квиты. Только на моей территории и на моих условиях. И столько раз, сколько я посчитаю нужным.
– Да как вы можете?.. – задохнувшись от возмущения, ахнула я.
– Могу, – уверенно подтвердил он и, повысив голос, добавил: – Потому что хочу! А я не привык отказывать себе в чём-либо. Ну так как?
– Нет, – уверенно ответила я, а он лишь хмыкнул.
– Ну это твой выбор. Счёт пришлю после выписки, – холодно подытожил он и, громко вздохнув, намекнул: – Но ты всё ещё можешь передумать. Мой номер у тебя есть.
– Но…
– Жду твоей капитуляции, Ванилька. А ждать я умею, хотя не очень люблю. Учти это.
Не дав мне даже ответить, он прервал звонок, а я замерла, ошарашенно глядя на потухший экран мобильника. Никогда не чувствовала себя настолько униженной. Первым порывом было пойти в полицию, но, взвесив свои шансы на успех, передумала.
Прекрасно понимала, что доказательств своей непричастности не имею, а злить бывшую начальницу чревато более серьёзными последствиями. Она всё ещё могла пойти на попятную и подать встречное заявление о краже кольца. Тогда мои действия будут расценены, как попытка подставить её, чтобы избежать ответственности.
Немного успокоившись, пошла к ближайшему киоску и, скупив несколько газет, отправилась домой. Бабушка не настаивала, но ежемесячно я отправляла ей деньги, ведь мой брат только что перешёл в одиннадцатый класс, а значит, менее чем через год встанет вопрос о его поступлении. Вешать эти хлопоты на бабушку я не хотела.
Таня встретила растерянным взглядом и неизбежными вопросами.
– Уволили, всё-таки? – проворчала она и, накрыв крышкой готовящийся омлет, вздохнула: – Вот ведь гадство. Не расстраивайся, найдёшь место получше.
– По статье, – коротко дополнила я и, швырнув на стол стопку газет, грустно усмехнулась, перечисляя: – Уволена по статье, премию не начислили, ещё и оплата счёта за лечение пострадавшего пациента на меня ляжет.
– Но ты же не виновата! – возмутилась Таня и, уперев руки в бока, рявкнула: – Почему к главврачу не пошла?
– Он родственник мегеры, – покачав головой, сообщила я и, нахмурившись, пробурчала: – Сколько шансов, что он за меня заступится или хотя бы выслушает.
– Ноль, – честно подтвердила мои предположения подруга и, выключив плиту, предложила: – Давай помогу обзвонить работодателей.
– Спасибо, – поблагодарила я и, поставив чайник, созналась: – Не особо верю, что меня возьмут в одну из больниц.
– Не пессимизди, – пихнув меня локтем в бок, мурлыкнула Таня. – Прорвёмся.
После перекуса мы засели за обзвон подходящих вакансий, а потом и просто всех больниц города. Но через час с небольшим стало ясно, что мои опасения подтвердились. Узнав предысторию моей трудовой деятельности, мне либо сразу отказывали, либо просили скинуть резюме на электронную почту и обещали перезвонить. Что, собственно, тоже равнялось отказу.
– Может быть, сиделкой попробуешь? – осторожно предложила Таня.
– Там тоже спросят рекомендации или характеристику, – устало вздохнула я и, отложив последнюю исчирканную газету, притворно беззаботно отмахнулась: – Я что-нибудь придумаю. Не трать время, у тебя своей работы хватает.
– А если найти этого пациента? – помявшись, намекнула она.
– Уже нашла, – горько усмехнулась я.
– И-и?
– Предложил загладить вину в горизонтальном положении.
– Чего-о-о? – нараспев протянула Таня и, нахмурившись, прорычала: – Не вздумай.
– И не собиралась, – опешив, промямлила я.
– О, тебе звонят, – протягивая телефон, воодушевлённо выпалила подруга, ободряюще добавив: – Может, по вакансии.
– Нет, это Лена, – удивлённо отозвалась я, тут же принимая вызов.
– Настёна, прости, если беспокою, – тихо затараторила Лена.
– Ничего, – успокоила я и, хмыкнув, призналась: – Пару сотен звонков по вакансиям я уже сегодня сделала, так что времени вагон.
– Брось это гиблое дело, – отрезвляюще посоветовала она и, помолчав, добавила: – Не пытайся… Мегера постаралась, чтобы тебя нигде не взяли.
– Да я уже поняла, – грустно вздохнув, пробормотала я.
– Настя, не расклеивайся, – таинственно зашептала Лена и, помявшись, выпалила: – Нашла я тебе работу. Только… сейчас не могу говорить. Забегу вечером и всё расскажу.
два месяца спустя…
Настя
Кутаясь в курточку, уже не защищающую от осеннего холода, перешла по пешеходному переходу и, зайдя в здание торгового центра, огляделась. По сравнению с гуляющими по этажу людьми я выглядела, мягко говоря, непрезентабельно.
Ещё два месяца назад, сразу же, как мне на почту пришёл счёт за лечения Сергея, я молча перевела ему большую часть своих сбережений. Сумма для меня немаленькая, но даже её не хватило, чтобы покрыть долг хотя бы на половину. Спасибо Лене за помощь в поиске подработки, иначе… Я старалась об этом не думать.
Перебиваясь временными заработками, я умудрялась помогать бабушке и выплачивать частями долг Сергею. Он не раз пытался со мной связаться, но его номер благополучно улетел в блокировку. Обсуждать что-либо с этим мужчиной считала бесполезным делом, а все чеки по перечисленным суммам сохраняла на случай каких-либо претензий в будущем.
Пока шла через холл торгового центра, Лена успела прислать сообщение. Найдя лифт, я поднялась на третий этаж. Свернула к кафе, где мы обычно встречались и, заметив подругу, помахала рукой, тут же ускорив шаг.
– Привет, – встав навстречу, Лена обняла меня и, отстранившись, осмотрела, озадаченно нахмурившись.
– Привет. Как ты? – поприветствовала я, скидывая куртку и садясь за небольшой столик напротив неё.
– Настя, ты задалась целью стать пациентом пульмонологии? – заворчала сердобольная подруга и, кивнув на мою куртку, намекнула: – Пора бы потеплее одеваться.
– Мне не холодно, – отмахнулась я, но, не сдержавшись, покраснела.
– Денег не хватает? – догадалась она и, поманив официанта, предложила: – Давай займу.
– Не надо, – ещё больше смутилась я и, меняя тему, спросила: – Какие новости?
– Бабулечка после замены бедренного сустава, – достав из сумки блокнотик, сообщила Лена и, вырвав исписанный листок, протянула мне, дополняя: – Выписывают через пару дней, и родня ищет сиделку.
– Они согласились? – с надеждой поинтересовалась я и, заказав у подошедшего официанта кофе, перевела взгляд на сидящего за соседним столиком мужчину.
Немного взъерошенный, уставший и чем-то явно расстроенный. Он изучал что-то в стоящем перед ним на столике ноутбуке. Нервничал, тёр виски, иногда зевал и натужно вздыхал, вытягивая губы трубочкой.
– Да, ждут звонка, – поддакнула Лена, следом обращаясь уже к сотруднику кафе: – Латте и-и… пожалуй… вот это пирожное, – и, подозрительно зыркнув на меня, протараторила: – Два пирожных.
– Ты так с диеты не сорвёшься? – подмигнув, напомнила я.
– Нет. Уже минус шесть килограмм, – с гордостью поделилась она и, кивнув в сторону удалившегося официанта, мурлыкнула: – А пирожные тебе.
– Лена, не надо было…
– Не спорь! – строго перебила она и, поджав губы, заметила: – Тебя скоро ветром унесёт, а в комплекте с твоей курткой, сразу в реанимацию, судя по всему.
– Всё нормально, – смутившись, проблеяла я.
– Настя, ну нельзя же так! – уже несдержанно выпалила подруга. – Ты же все деньги этому гаду перечисляешь, а остальное бабушке. Угадала?!
– Тише ты, – зашипела я, заметив, что мужчина за соседним столиком посмотрел на нас и, нахмурившись, закрыл ноутбук.
– Разве я не права? – возмутилась Лена и, загибая пальцы, перечислила: – Ты из-за него работу потеряла. Таскаешь утки и ухаживаешь за тяжёлыми больными. И себя совсем не бережёшь. Но я не смогу помогать постоянно.
– Прости, не хотела тебя напрягать, – отведя взгляд, прошептала я.
– Да не в этом дело, – закатив глаза, вздохнула она и, помявшись, созналась: – Мегера стала что-то подозревать.
– Ты же рискуешь, – ахнула я.
– Ерунда, – фыркнула она и, подавшись вперёд, поделилась: – Я собралась уходить.
– Куда? – ожидаемо опешила я.
– Скоро уезжаю, – грустно улыбнулась Лена и, пожав плечами, смущённо добавила: – Пока не могу рассказать, но…
– И не надо, – расплылась я в улыбке.
К столику подошёл официант и, расставив наш заказ, удалился. Я принялась с аппетитом уплетать пирожное, а Лена, закусив губу, протяжно вздохнула.
– Рассказывай, – чувствуя, что она хочет что-то сказать, подначила я.
– Я тебе не сказала, – вскинув взгляд, начала она неуверенно.
– Ну?
– Эта семья… ну, с бабушкой, которая.
– В чём подвох?
– Они живут за городом, и добираться нужно с пересадками, а им нужна сиделка без проживания, но с восьми утра до восьми вечера.
– Справлюсь, – фыркнула я, пытаясь скрыть разочарование.
Мужчина, сидевший за соседним столиком, вдруг встал и, подойдя к нам, поинтересовался:
– Добрый день, девушки. Позвольте присоединиться?
– Мы не знакомимся, – попыталась отшить его Лена.
– Я по другому поводу, – грустно улыбнулся он и, посмотрев на меня в упор, виновато пояснил: – Извините, нечаянно подслушал ваш разговор.
– И-и? – отставив чашку, спросила я и, нахмурившись, заметила: – Подслушивать нехорошо.
– Я ищу сиделку, – проигнорировав моё замечание, огорошил он, тут же перечисляя: – В загородный дом с проживанием и обеспечением. Оплата достойная. На срок минимум три месяца.
– Звучит как-то подозрительно, – протянула Лена и, прищурившись, хмыкнула: – Вы, случайно, не для себя?..
– Для моей жены, – невозмутимо поправил он и, притянув свободный стул, сел рядом, спокойно дополнив: – После аварии. Потребуются уколы, массаж, уход и полная конфиденциальность.
– Насколько тяжёлое состояние? – уточнила я осторожно.
– Переломы, ссадины, гематомы и… – сделав паузу, он стиснул челюсти и, судорожно вздохнув, договорил: – И амнезия. Со слов врачей временная.
– Никогда не сталкивалась, – созналась я честно.
– Не страшно, – покачал он головой. – Я привлеку нужных специалистов.
– Ну я не знаю, – растерялась я и, переглянувшись с кивающей болванчиком Леной, выдавила: – Давайте обсудим детали.
– С радостью, – улыбнулся мужчина и, протянув руку, представился: – Для начала… Меня зовут Богдан Архипов.