Лука Модрич
Лука Модрич. Автобиография

Мой любимый тренер

За те десять лет, что я провел в юношеских командах Задара, у меня было много тренеров. Первым в футбольной школе меня взял под свою опеку Желько Живкович, потом были Даворин Матошевич, Миодраг Паунович, Домагой Башич и Роберт Ботунац. Каждый из них в большей или меньшей степени внес свой вклад в мое развитие. Я благодарен им всем. Но только два человека стали самыми важными действующими лицами моего спортивного и личностного взросления. Это Томислав и Домагой Башичи. Отец и сын. Томо Башич был легендой задарского футбола. Авторитетный профессионал, харизматичный человек. В то время он был директором юношеской школы ФК «Задар». Именно по его решению сын Домагой взял младшую группу, в которой я тогда играл.

Домагой Башич как игрок был очень одарен, но он рано окончил карьеру. Уже с первой же тренировки мне стало понятно, насколько он крутой, а с течением времени это только подтвердилось. С ним вместе мы прошли и сложный переходный возраст. То время, когда начинаешь заглядываться на девушек, хочешь взрослой жизни, развлекаться как большой. Это возраст, когда ты в первый раз думаешь, что лучше других. Когда начинаешь умничать и дерзко рассказывать, как нужно изменить мир. Домагой Башич прошел все это с нами. Сейчас я особенно понимаю, насколько важно в этот период иметь тренера, который не будет на тебя смотреть только как на игрока. Домагой много внимания уделял нашему воспитанию. Тренировки были интересными, во многом потому, что тренер был особенным человеком. Он не только говорил нам беги, отдай, пасуй, бей, а учил, например, справляться с несправедливостью. Делил нас на две команды и судил по каким-то своим критериям. Специально кого-нибудь обижал, чтобы посмотреть на его реакцию. Некоторые злились, другие плакали из-за того, что он делает. Потом тренер объяснял нам, что в футболе и жизни бывает все, в том числе несправедливость, а мы должны научиться преодолевать эти тяжелые моменты. Он учил нас быть ответственными и уважать правила. В этом он был непреклонен.

Домагой Башич был начитанным человеком. Когда мы учились в школе, были детьми, только познающими мир, он требовал от нас, чтобы мы читали книги. Сначала тренер нас заставлял. Мы не были в восторге от этой идеи, но тренер был непреклонен. Он давал нам задание прочитать какую-нибудь книгу за неделю. А после этого опрашивал, чтобы проверить, исполнили ли мы обязательство. Он собирал команду в круг и каждому задавал вопрос по какой-то главе. Мы сами выбирали, какую книгу будем читать, и всегда оказывалось, что он их уже давно прочитал. Он быстро понимал, если кто-то хитрил. Того, кто не убедил его, что прочитал книгу, он сразу отправлял домой. Однажды мы договорились прочитать книгу о Робинзоне Крузо, о Хайди и еще одну, которую я сейчас не могу вспомнить. Я все их прочитал. Он хотел, чтобы мы научились исполнять обязанности, независимо от того, нравились они нам или нет. Он был в этом последователен. Как и в наказании тех, кто его ослушался. Когда, например, в городе проходил фестиваль «Задарска ночь» с чередой вечеринок, он четко нам сказал:

– Чтобы я не видел вас на улице после часа ночи. Встречу кого – больше тренировать не буду!

Что он говорил, то и делал. Мы его очень любили, потому что за этой строгой воспитательной позицией стоял человек, который был настроен по отношению к нам максимально покровительственно. Он никому не давал нас в обиду, всегда защищал и поддерживал. Мы ему невероятно доверяли. Домагой был не только интеллектуалом, но и очень стильным человеком. Высокий, красивый, всегда в темных очках Ray Ban, он излучал какую-то особенную энергию. Мы знали, что он был и на войне.

Обычно мы тренировались во второй половине дня, начинали в пять-шесть часов. Иногда у нас была утренняя тренировка, с десяти. В один такой день мы пришли к указанному времени, но тренера нигде не было. Мы подумали, что он немного опоздает, но это было странно, потому что он никогда не опаздывал. Через два часа ожидания к нам подошли представители клуба и сообщили, что произошла трагедия. Наш тренер умер?! Мы были в шоке. Я не помню, объяснили ли нам, как и почему он умер. Позже мы узнали, что причина была связана с личными проблемами, с которыми он боролся. Но это было не важно. Меня потрясло осознание того, что я больше не увижу человека, который до вчерашнего дня был для меня не только тренером, которого я очень уважал, но и дорогим человеком. Я уже пережил потерю любимого человека, когда умер дедушка Лука. Но частично благодаря опеке родителей, частично благодаря переезду в другой город, я был далек от вещей и ситуаций, которые бы пробуждали мысли об этой утрате. Время брало свое, и я понемногу привыкал к той действительности, где деда больше нет. В этот раз речь шла о человеке, которого я любил как тренера и считал авторитетом. В сложные годы переходного возраста такие потери тяжелы, потому что ты сразу осознаешь пустоту, которая появляется в жизни. Я не могу сказать, что я в тот момент повзрослел, но этот случай стал важным для моего взросления и ускорил его. Все, чему он нас учил: ответственность, уважение правил и исполнение принятых обязательств, то, как справляться с несправедливостью и периодами, когда все валится из рук, – все это стало важной частью моего мировоззрения. В разные критические моменты я до сих пор вспоминаю его слова.

После Домагоя Башича нашим тренером был назначен Роберт Ботунац. Как мы и ожидали, у него был другой подход, но мой опыт работы с ним тоже был положительным. Как и Башич, как и все другие тренеры, Ботунац поставил меня на позицию атакующего полузащитника. Я был меньше других и физически более слаб, но все чувствовали мою энергию. Ботунац говорил, что у меня отличная техника, а мой рост компенсируется скоростью и успешной атакующей игрой. Я любил дриблинговать, иногда перебарщивал с финтами и обманными маневрами. Где-то в этот период я начал передавать мяч внешней правой стороной стопы. Мою самоотдачу усиливало осознание того, что я на самом деле могу превзойти физически более сильных игроков и навязать им свою игру. На большом турнире, где мы играли с самой сильной командой Хорватии, это подтвердилось тем, что меня объявили лучшим игроком турнира. Хотя «Задар» и не попал в финал, мы заняли третье место.

Еще одно событие тех лет футбольного взросления я вспоминаю с особым удовольствием. Это было время, когда в среде молодых игроков много говорилось, а в СМИ много писалось об одном атакующем полузащитнике. Неком Кранчаре. Сына легенды «Динамо» Златко Кранчара считали неповторимым талантом, который быстро постучится в двери первой команды загребского клуба. Я наблюдал за его игрой и уже после первого касания мяча убедился, что речь идет о блестящей технике. Было одно удовольствие смотреть, как он играет и контролирует мяч, а вскоре я и лично познакомился с ним. «Динамо» тогда играл в гостях у «Задара» товарищеский матч. Игроков поселили с нашими семьями. По плану, который составил тренер Башич, Нико выпало размещение в моей семье, в отеле «Коловаре». Два дня мы провели вместе, общаясь, осматривая Задар, разговаривая. Мне было приятно в его компании. Тогда, наверное, мы и подумать не могли, что однажды будем вместе играть в хорватской сборной и в «Тоттенхэме».

Разочарование

Эпоха тренера Роберта Ботунца отметилась поездкой на отбор в «Хайдук». Об этом много писали после того, как я перешел в «Динамо». И особенно тогда, когда я позже проявил себя в «Тоттенхэме» и закрепился в «Реале». «Динамо» и «Хайдук» – два самых больших хорватских клуба: понятно, что подчеркнутое соперничество между ними было причиной многочисленных стычек. Каждый мой успех в карьере влек за собой историю, что тренеры «Хайдука» не смогли распознать мои достоинства. Чего я только не читал об этом. Часто вспоминали похожие случаи футбольных гигантов Йосипа Скорблара и Звонимира Бобана. Они построили профессиональную карьеру, а это было уже достаточным аргументом для критики тренеров, которые не смогли этого предвидеть. В моем случае приводилось много неверных фактов. Писали, например, что со мной на отборе был Марио Гргурович и что «Хайдук» выбрал его, а меня нет. На самом деле Гргурович уже был членом «Хайдука», когда я приехал в Сплит вместе с моим лучшим другом Марко Оштричем.

Мой отец был большим болельщиком «Хайдука». Как и все остальные в моей семье. «Хайдук» всегда был нашей целью. Папа, как и каждый родитель в Далмации, чей ребенок занимается футболом, думал, что его сын станет игроком «Хайдука». Ребенком и я болел за сплитский клуб. И никогда в своей дальнейшей карьере в форме его главного соперника «Динамо», я не скрывал этого и не отрицал. Это было бы глупо и нечестно. Естественно, что «Динамо» стал для меня клубом номер один после всех потрясающих эмоций, пережитых в его форме. Но я испытываю и большое уважение к «Хайдуку» за все то, что клуб значит для всех своих болельщиков в Далмации.

Отец с помощью дяди Желько, который через посредника установил контакт с тренерами в «Хайдуке», организовал нашу поездку на отбор. В это время был перерыв в тренировках в «Задаре», поэтому папа решил, что нет необходимости ставить кого-либо об этом в известность, даже директора школы Томо Башича. После окажется, что это была большая ошибка. Папа отвез нас на стадион в Сплит, где мы с Оштричем были размещены в клубных номерах. Мы тренировались под руководством тренера Марио Чутука на ближайшем вспомогательном поле. В основном мы играли между собой. Мне кажется, я был хорош в игре и ожидал, что профессионалы – представители «Хайдука» будут довольны. Но прежде чем прошли две обозначенные ранее недели, ко мне подошел директор школы Марин Ковачич. Я сразу понял, что что-то не так. Он обратился в двух словах, сказал, что еще не пришло для меня время в «Хайдуке». Я никогда не забуду этот момент. Это было первое большое разочарование на моем футбольном пути. Сначала я не мог смириться с таким решением. Как и с холодом, с каким мне было это сообщено. В голове крутилась мысль, что, может, это кто-то из «Задара» узнал, где мы, и вмешался, чтобы вернуть нас домой. Та же судьба ожидала и Оштрича, который тоже очень хорошо смотрелся на тренировках. Я быстро позвонил отцу и сказал ему, чтобы он сразу же приехал за нами. Он был неприятно удивлен таким развитием событий. Для него я всегда был лучшим, где бы я ни играл. Когда я позже профессионально реализовался в клубе и в сборной, эти статьи о том, что «Хайдук» или любой другой клуб не разглядел моего таланта, я всегда тем не менее воспринимал как поверхностный взгляд на вещи. Я больше не чувствовал той горечи, которая наполняет тебя, когда ты подросток, а кто-то говорит, что ты недостаточно хорош. Понятно, что в столь юном возрасте игрока могут неверно оценить. Особенно, когда детей много, а отбор происходит быстро. Я знал многих молодых игроков своего времени в юношеских командах, которые блестяще проявляли себя на поле. Тогда я был уверен, что они точно станут великими игроками и будут жить футболом. В большинстве случаев было как раз не так. Взрослея, одни теряли козырь физического потенциала. Другие не были достаточно упрямы. Третьим не повезло вовремя проявить себя и получить поддержку, и они разочарованно сдавались. Четвертым важнее было образование, они не были достаточно поглощены футболом и бросали. Нельзя с уверенностью утверждать, что кто-то в десять, двенадцать или даже в шестнадцать лет достаточно хорош, чтобы стать профессиональным игроком. И наоборот. Были и такие, о которых в молодом возрасте нельзя было даже подумать, что они поднимутся на вершину и построят завидные карьеры. И такие, как я, еще недостаточно физически развитые, которыми однажды пренебрегли, но которые в итоге смогли стать успешными.

– Ваш сын не отвечает критериям, нам очень жаль. Он еще слишком маленький, – повторили они и моему папе. Он никак не мог с этим согласиться, но делать было нечего, только смириться с действительностью. Я не пал духом. Наоборот, я получил новую мотивацию: показать, как они ошибаются. На поле я чувствовал, что могу быть хорош против любого соперника. Это чувство очень важно. Я видел это и потом, когда играл на самом высоком уровне. Каждый из нас хорошо знает, что он может и чего не может. На тренировках и на матчах ты чувствуешь, какой ты по сравнению с другими. Получается ли следить за ритмом, обводить, обыгрывать один в один, качественно передавать – то есть можешь ли ты это. Когда я это почувствовал, я знал, что готов к прорыву и дальнейшему прогрессу в карьере.

Мы вернулись в Задар. Последовали новые проблемы и разочарования.

Томо Башич, директор юношеской футбольной школы «Задара», узнал, что мы были на отборе в «Хайдуке». Сказать, что он возмутился – ничего не сказать. Он высказал это и моему отцу. До тех пор у них были отличные отношения, они часто общались.

– Как ты мог это сделать, не сказав мне?! – злился он. Он был, очевидно, обижен тем, что ему ничего не сказали, не говоря уже о том, что не посоветовались о поездке на отбор. Тем не менее, вторая реакция Башича папу удивила. И ранила. Для меня это было второе шокирующее происшествие за такой короткий срок.

– Если он недостаточно хорош для «Хайдука», значит, недостаточно хорош и для «Задара»! Следующие три месяца на тренировки пусть не приходит!

Я не мог поверить своим ушам, когда отец передал мне новости. Мне было тяжело и подумать, что я так долго не буду тренироваться со своими друзьями по команде. Для меня было мучительно, что так долго в моей жизни не будет матчей. Возможно ли, что это все происходит со мной? Даже день без клуба был для меня длинный как год.

Папа признавал, что Томо имел право злиться. Но никак он не мог согласиться с таким ужасным наказанием. Я знаю, что они серьезно поссорились и некоторое время не разговаривали.

Я сходил с ума от всего этого. А между тем, мне ничего не оставалось как только вместе с папой перестроиться. Томо Башич дал мне программу тренировок и растяжек, которые нужно было выполнять, чтобы хотя бы немного прибавить в росте. Я выполнял их каждый день по нескольку подходов. Я тренировался как одержимый, постоянно висел на заборах. Наверное, я очень странно выглядел для тех, кто видел, как я делаю эти необычные упражнения. У меня в голове была только одна цель – стать выше.

Если я не растягивался, то играл в футбол и баскетбол с друзьями. Каждый день, когда папа возвращался с работы, он ходил заниматься со мной на парковку или какую-нибудь бетонную площадку поблизости. Мы работали над совершенствованием техники, правильным ударом по мячу, передачами, положением тела при принятии мяча. Так с походами на море, купанием, общением с друзьями и продолжением растяжки прошло лето. Чудесным образом в конце августа моя мечта осуществилась: я вырос! Не знаю, насколько в этом помогла программа тренировок и растяжек. Наверное, в какой-то степени, но думаю, природа все-таки взяла свое.

Тем временем папа и Томо помирились и опять начали общаться. Однажды за кофе директор, наконец, сказал:

– Скажи Луке, чтобы он пришел на тренировку и начал работать с командой.

Возвращение мяча

Когда папа сказал мне об этом, меня охватила эйфория! Я дождался и, прежде чем прошли три месяца, возвращался к нормальному тренировочному процессу. В этом состоянии счастья я понял решение Башича удалить меня из клуба. Ему, как и отцу, было жаль, что тот просмотр в «Хайдуке» происходил без его ведома. Томо всегда был ко мне максимально доброжелателен. У него был огромный опыт и знания, а его наставления всегда приводили к успеху. Папа через несколько лет, когда я уже стал зрелым профессиональным футболистом, сказал:

– Многие сегодня кусают локти, но только Томо Башич распознал в тебе далеко идущий талант. Для него ты никогда не был слишком маленький, он всегда ясно видел твое будущее.

Томо был своеобразным, строгим и требовательным. Пока ты растешь, и как игрок, и как ребенок, такой авторитет вызывает благоговение. Его советы были ценными, как золото. Как и воспитательные меры. Он умел организовать нам индивидуальные тренировки, давал какое-то упражнение и, если не был доволен, как мы его отработали, уже через пятнадцать минут тренировки отправлял нас домой. Его решения не обсуждались. Он был настоящим экспертом, быстро распознавал талантливого игрока и обманщика. Поэтому когда он начал мне говорить: «Лука, ты тот самый!» – я воспринимал это как ценное подтверждение, что на самом деле приходит мое время. Что я это могу.

Может, это прозвучит самоуверенно, но я уже и прежде ощущал, что могу много показать на поле. Еще со времени, когда мы тренировались мальчишками в младших группах. Нас было много, и тренеры делили. Моя команда называлась «Ураганы», по героям очень популярного тогда японского мультфильма о футболе. Была еще команда «Мистраль» и команда старших мальчиков. Против кого бы мы ни играли, у меня получалось все, что я задумал. Можно сказать, что я доминировал с мячом и редко его терял. Старшие меня уважали и показывали это, когда брали игроком в свою команду. Конечно, были и другие, менее приятные, моменты. Я получал многочисленные удары по ногам, особенно в дриблинге. Я без страха входил в обводы один на один, не думая о том, что соперник сильнее. Скепсис из-за небольшого роста преследовал меня, как только я начал заниматься футболом, но я к этому привык. После каждого хорошего матча, когда говорили, что я отлично сыграл, следовало и это неизбежное но. «Мальчик – чудо, но он очень маленький!» – меня сравнивали с крепкими парнями, которые выделялись телосложением и забивали многочисленные голы, но, как только физические силы сравнивались, преимущество брало техническое умение. После «Хайдука» каждое высказанное недоверие приводило к усилению моей мотивации. Я верил в себя с раннего возраста, но именно сомнения дополнительно укрепляли мой боевой характер и веру в себя. А может, частично повлияли и унаследованные черты характера. Моя мама – очень твердый и уверенный человек, а папа – борец, настойчивый человек, который никогда не сдается.

Одновременно с футболом я, естественно, ходил и в школу. После окончания средней школы я поступил в Школу гостиничного, ресторанного бизнеса и туризма. Я учился на официанта. Я могу с большой уверенностью сказать, что если бы я не реализовался в футболе, то работал бы официантом! Мне это нравилось. На первом курсе практику мы проходили в ресторане «Марине» в Задаре. Там часто проходили свадебные ужины. Без ложной скромности могу сказать, что я отлично работал с напитками. Это было нашим главным заданием в рамках той практики, хотя мы выполняли и другую работу. Единственное, чего я не любил – мыть посуду. У нас была хорошая команда. Было приятно общаться, когда мы отдыхали и ужинали в кухне. Но уже после завершения первого класса средней школы пришел момент новых больших перемен. И долгосрочных важных жизненных решений.

* * *

После смерти своего сына Домагоя, Томо Башич некоторое время вообще не появлялся в клубе. На похоронах нашего тренера было очень грустно. Для его родителей и брата Сильвия это был страшный удар. Томо с тех пор был подавлен. Но он сосредотачивал свои силы на том, чтобы опять включиться в заботу о нас, молодых игроках. Однажды он позвал на разговор папу и меня. Он сказал примерно так:

– У Луки огромный футбольный талант и потенциал для великих свершений. Он перерос «Задар». Я думаю, пришел момент идти дальше. Нужен прорыв на более высокий уровень, чтобы он развивался и использовал потенциал, который у него есть.

Это было примерно через год после неуспешного испытания в «Хайдуке». Слова Томо для меня много значили. Мне было очень приятно, что он все это говорил. Он не был человеком, который говорит что-то только из любезности. Я знал, что он так думает.

– Я бы прямо сейчас! – неожиданно вылетело у меня в минуту тишины за столом.

Мой папа так же переживал эту ситуацию. Но у него оставался вопрос. Прорыв – да, но где и как. После того как мы обожглись с попыткой в «Хайдуке», мы дули и на воду.

Башич сразу дал понять, что он против варианта с «Хайдуком». Было очевидно, что они не ладят.

– У меня другая идея.

А этой идеей было «Динамо».

Глава четвертая

Самым важным для меня было подняться выше по лестнице футбольного развития. Томо был прав. Когда понимаешь, что больше не прогрессируешь в той среде, где находишься, у тебя только две возможности. Ты можешь либо остаться в своем привычном надежном окружении, но это будет означать стагнацию. Либо можешь принять вызов и пробовать себя в более сильном окружении, где тебе придется становиться лучше, если ты хочешь стать его частью. Так мы пришли к согласию, что пришло время уходить. Башич решил связаться со Здравко Мамичем. В то время он был членом отборочной комиссии «Динамо». У Мамича было и агентство, которое заботилось о карьерах многих молодых игроков. Его считали способным менеджером, чье влияние в футболе постоянно возрастало. Обо всем этом я знал в основном по слухам и из газет. Томо Башич убедил Здравко Мамича дать мне шанс. Теперь нужно было убедить руководство ФК «Задар» разрешить мне покинуть клуб, чтобы я мог перейти в «Динамо». Тут были некоторые трудности и сопротивление. В «Задаре» хотели, чтобы я подписал стипендиальный договор, потому что это улучшало бы положение клуба при возможном финансировании. Папа не хотел ничего подписывать. Во время трансферного окна я послал почтой письменное заявление о выходе из клуба и вскоре, получив подтверждение, мог регистрироваться в новом. С моих последующих трансферов, в «Тоттенхэм» и особенно в «Реал» (Мадрид), ФК «Задар» получит значительные средства за мое футбольное развитие как мой первый клуб.

То лето 2001 года стало поворотным моментом в моей карьере и жизни. Пока я был в Задаре, купался и общался с друзьями, родители поехали в Загреб определить мой статус. Так как я был несовершеннолетним, договор с фирмой «Mamić Sport Agency» подписали они. Родители сказали мне, что их встретил Дамир Юзич, один из работников агентства, и все время был в их распоряжении. Они познакомились и со Здравко Мамичем, который произвел на них очень приятное впечатление. В следующие семь лет моего пребывания в «Динамо» из-за моей аренды в «Зриньски Мостар» и «Интер» (Запрешич) отец редко общался с ним. Как я уже говорил, папа не вмешивался в мое футбольное развитие, за исключением случаев, когда должен был, например, подписывать документы до моего совершеннолетия. Пока я был маленький, он возил меня на тренировки, учил игре в свободное время, добывал снаряжение, покрывал все расходы, связанные с футболом, и, как и мама, был моей самой главной поддержкой. Он был заботлив, как и каждый хороший родитель. Но довольно рано родители дали мне самостоятельность. Так я быстрее учился справляться с ситуациями и вне поля, и на базе этого учился принимать решения и нести за них ответственность. Были ситуации, в которых папа не был уверен. Вторая аренда в «Интер Запрешич» была одним из таких моментов. Тогда он высказал свое недовольство, или лучше сказать скепсис, Здравко Мамичу. Но папа, как и раньше, окончательное решение предоставил мне. Когда я уезжал играть за «Зриньски Мостар», в лигу, которая требовала исключительных физических способностей, я был еще юниором. Многие говорили, вы уже знаете ту историю, что я физически слаб, особенно для такой взрослой лиги. Однако папа не беспокоился по этому поводу. Он не отговаривал меня, но и не убеждал. Он видел, что я решительно настроен переходить.

– Сын, если ты думаешь, что это будет хорошо для тебя, иди и покажи им!

Для него важнее всего было видеть меня довольным. Он всегда говорил, что очень спокоен, когда видит меня таким.

Мой первый договор с агентством Мамича обеспечивал меня денежными средствами: питанием и стипендией, эквивалентной 500 немецких марок. Из этого 80 марок уходило на плату за обучение. Школу гостиничного бизнеса я окончил в Загребе. Из-за постоянных клубных и индивидуальных тренировок, матчей и отъездов, я учился на вечернем отделении. Но футбол был и оставался приоритетом во всех моих мыслях о переезде в столицу.

Волнение, что я еду в великий клуб, большой город, охватывало меня все время до отъезда. Чем ближе был этот день, тем сильнее я переживал. Я осознавал, что моя жизнь основательно изменится. В то же время я все чаще думал обо всем том, что до сих пор пережил. Отъезд из Задара был сложным. В этом городе я провел десять незабываемых лет, и он навсегда останется моим родным городом. Детство, взросление, школа, друзья, симпатии, футбол и бомбардировки, страхи, детские разочарования – все это и еще много другого навсегда останется в воспоминаниях. В шестнадцать лет, волнуясь перед важным жизненным шагом, я понял, что все это я оставляю. Годы в Задаре были важны для меня прежде всего из-за людей, которые были самой важной частью моей жизни. Любимые родители, мои дорогие сестры, лучший друг Оштрич и другие ребята, футбольный отец Томо Башич. Они остаются, а я уезжаю. В первый раз я буду один в большом городе и на самом деле не знаю, что меня ждет.

Но в ночь перед отъездом я был спокоен. Было волнительно думать, как все это произойдет на самом деле. Но это не был страх. Я знал, что это важный вызов, который определит мою футбольную карьеру. Я осознавал, что должен стать самостоятельным, потому что того требовала ситуация. И мне было ясно: если я хочу преуспеть в футболе, это путешествие в Загреб – мой первый большой шанс. Ни минуту я не думал, что упущу его и останусь дома.

Утром я был как пружина и готов отправиться в путь. У меня было немного вещей. Все, что мне было нужно, влезло в одну спортивную сумку. Но перед отъездом нужно было пройти еще одно эмоционально тяжелое испытание – расставание с семьей. Точнее, с мамой и сестрами. Папа отвозил меня в Загреб и на сборы сборной U-17, которая должна была сыграть два матча со Словенией. После этого я должен был остаться и начать тренировки в «Динамо», и тем утром я прощался со своим Задаром. Я думаю, что в тот день завершилось и мое детство, и очередной жизненный этап. Мне было пятнадцать лет и одиннадцать месяцев, но я знал, что со следующего дня я должен стать взрослым человеком. Только так я мог преодолеть все препятствия на пути к намеченным целям, боль разлуки с семьей и адаптацию к жизни в большом городе, требующую больших усилий.

Мама, когда я уезжал, была спокойна. Она всегда была такая. Но было видно, что она очень старается не показать слабость и сделать для меня немного легче наше расставание. В тот момент, когда я ее обнял, было так тяжело… Мама у нас одна. Я тогда не заплакал, но в горле стоял ком. Особенно из-за того, что сестра Ясмина рыдала. Мы с ней были очень близки. С самого детства она постоянно хотела быть рядом со мной. И когда я с парнями играл в футбол на улице, она с большим удовольствием смотрела на нас, чем играла с другими девочками.

Тяжелее всего было, когда мы поехали. Оборачиваясь, чтобы через заднее стекло помахать маме, я заметил, что папа плачет за рулем. Мы удалялись и, видя маму и сестер, а за ними и мой город, я не сдержался. Слезы потекли из глаз, и я надолго замолчал. Как и папа. Это было начало моей новой жизни. Всю поездку в красном фиате в Загреб в голове крутились путаные мысли обо всем том, что я прошел за эти прожитые годы, и о том, что ждет меня дальше.

В Задаре были тяжелые дни, несчастья и печали, но для меня неизмеримо больше было радостных и счастливых моментов. Я рос в теплом семейном кругу, окруженный любовью. Я научился жить скромно и радоваться тому, что имею. И чувствовал себя так, будто у меня было все. Много писали о моем взрослении в сложных финансовых условиях, в ужасах войны, в горестях жизни беженцев. Действительно, мы не купались в золоте. Бомбардировки и страх долго были частью моей повседневности. Мы на самом деле пять-шесть лет были беженцами и делили жилье с людьми такой же тяжелой судьбы. Несмотря на все это, я обманул бы, если бы сказал, что я плохо жил и страдал. Мои родители и все те, кто по-разному был частью этих шестнадцати лет жизни, сделали все возможное, чтобы в моих воспоминаниях преобладали только добрые эмоции.

Если бы мне нужно было рассказать одну историю, которая это символически проиллюстрировала, я рассказал бы о щитках. Я не был требовательным. Наоборот. Но как каждый ребенок, который любит футбол и занимается им, у меня были свои фавориты. Один из первых и величайших был Феномен – Луис Назариу ди Лима, или просто Роналдо. Я обожал его дриблинги, быстрые прорывы, легкость голов. Отец знал, насколько он для меня важен, и постарался достать что-то с фотографией блестящего бразильца. Он всегда был таким. Если он знал, что я чего-то хочу, делал все, чтобы исполнить мое желание. И ему это удавалось, мама его поддерживала, помогал и дядя Желько. Поэтому я никогда ни в чем не нуждался, ни для игры, ни для школы, ни для путешествий. У меня были бутсы, кроссовки, спортивные костюмы, сумки, футболки, мячи, даже велосипед. Получил я и пластиковые щитки для ног, какие были у других. Единственное отличие состояло в том, что на моих была фотография Роналдо! Я был так рад, когда папа их принес. Я хранил их как зеницу ока. Рассказы о том, что мы были настолько бедными, что папа должен был мне самостоятельно сделать защиту из дощечек, к счастью, только миф. Один из многих, которые появляются в рассказах о моем детстве.

В столице

В Загребе я разместился в арендованной квартире в районе Равнице. Квартира была недалеко от стадиона, всего минутах в десяти пешком. Моим соседом был Марко Чирляк, отличный парень. Я познакомился с ним еще в Задаре, на футбольном турнире в селе Плоче, который наша команда выиграла. Чиро тоже играл в юношеской команде «Динамо». Он не смог сделать успешную карьеру, хотя тогда выделялся как полузащитник: сегодня он коммерсант. Но до сих пор Марко остается одним из моих лучших друзей из мира футбола.

Первая квартира, в которой я жил в Загребе, была довольно тесная. У нас была одна комната, кухня и маленький балкон. Тот, кто жил до нас, очевидно, не беспокоился о том, кто приедет после. Мы застали квартиру, полную мусора! Прежде всего мы должны были как можно скорее ее очистить. Чиро, на счастье, оказался таким же чистоплотным, как и я. Мы взялись за работу и вынесли много мешков в баки перед зданием. После этого мы отдыхали, ведя долгий разговор, пока нас обоих не победила усталость. Я заснул и, думаю, до утра даже не пошевелился в кровати. Это была моя первая ночь как жителя Загреба.