Luce Inferni
Исчадие рая

Предисловие

Кто, по-вашему, преступник?

Вор, убийца, насильник? Тот, кто не любит или кого не долюбили? Тот, кто готов убить близкого ради спасения тысяч или тот, кто готов убить тысячи ради спасения близкого? Ворующий для других или ради себя? Часто мы не думаем о мотивах, причинах каких-то поступков, решения в пользу которых, явно давались этим людям нелегко. В любом случае, те, кого мы с презрением называем преступниками, искренне верили, что их поступок – единственный верный выход. А может, и нет.

Кто мы? Как стоит жить и как умереть? Где заканчивается правда и где начинается ложь? Что такое грех?

Есть ли у нас вообще право кого-то за что-то винить?

С самого рождения человечество задавалось этими вопросами.

Жизнь – это война, бесконечная шахматная партия, для победы в которой нам приходится жертвовать фигурами на нашей доске. Порой пешкой, а порой кем-то очень важным для нас. Весь наш мир – вылитые шахматы.

Хотелось бы так сказать…

Только представьте: всё наше существование можно измерить логикой и предугадать стратегией. Определённые действия приводят к определённым последствиям и подчиняются определенным правилам.

Красота, не правда ли?! Нет?

Говорите, скучно?

Ну да, если бы это только могло быть…

К сожалению или к счастью, но в этой жизни нет правил. Наши фигуры не ограничиваются в направлении или определённым количеством пересечённых клеток. Здесь имеют место предательство, злой умысел, несправедливость, ложь, блеф, фальшь. В живых шахматах у всех фигур на доске есть своя воля. Они могут ополчиться против своего короля, переметнуться на сторону врага или ослушаться приказа игрока. Но есть ещё кое-что. То, что гложет человечество на протяжении всего его существования. И самое забавное, что в этом нет его вины.

Неравенство.

Как вам такое? Не хотели скуки, упорядоченности, да? Эх, иногда мне кажется, что вокруг одни мазохисты…ну, не суть.

Все равно не люди придумали это. Просто так устроен наш мир. Пока есть победители, будет великое множество проигравших, которые либо сдадутся, обрекая себя на довольствование теми крохами, которых достойны «слабые»; либо встанут и с прежним упорством продолжат взбираться на вершину, слепо веря, что однажды, несмотря на все трудности и невзгоды, они смогут дотянуться до неё и получить желаемое.

Этот мир на самом деле прост, он лишь кажется нам сложным.

А все потому, что общей Правды просто нет…

Благо для одного неизбежно оборачивается бедой для другого. Все мы что-то чувствуем, все мы делаем выводы, зачастую на основе этих самых чувств, и все мы лжём. Никто не исключение. Многие могут с гордостью заявлять, что понимают чувства других, но это чушь собачья ровно настолько же, как и мы сами, никогда не сможем в полной мере кого-то понять. Человеку от природы не дано ощущать чужих страданий. Мы не можем перенять боль через прикосновение или прочитать чьи-то мысли. Всё, что нам остаётся – лишь представить это. Вообразить, как хорошо или плохо кому-то может быть…

Мы начинаем свою войну длиной в существование вместе с первым вдохом. Люди Борются, Сдаются, Опускают руки, Идут вперёд, – всё в одну ногу со временем. У каждого однажды наступает момент, когда мы начинаем считать себя слишком слабым для этой жизни, но кое-что иронично. Войну никогда не дадут в руки слабому. Лишь придя в этот мир, мы уже доказываем всем, что сильны.

Посвящается человеку, вдохнувшему в меня жизнь, и человеку, что подарил мне войну длинной в вечность.

Глава №

1 Неизвестность

Последнее, что я помню – тяжесть в груди, два чёрных армейских ботинка и чья-то белая тень вдалеке. Больше ничего…

…

Она открыла глаза и увидела небо. Прекрасное чистое небо. В вышине по-черепашьи лениво плыли облака. Большие и маленькие, пухлые и тонкие, плотные и почти прозрачные, они обгоняли друг друга словно играя: сталкивались, разъединялись, поднимались выше, и, касаясь бесконечности, рассеивались. Они были жителями этого небесного океана.

Хотя самого солнца и не видно, казалось, что свет падал по одному лучику из каждого сантиметра неба. Вернее, так оно и есть. Первым ее воспоминанием после долгого мрака была буравящая боль в глазах от слепящей яркости. Вокруг было столько света, что казалось даже неестественным. Это небо, как огромный плазменный экран, где можно различить каждый пиксель, смотрело на неё сверху вниз.

В голове крутились беспорядочные обрывки фраз, картинки, шумы, чьи-то голоса, вызывая не шуточное раздражение внутри. Затуманенный разум, непрерывно переполняющийся информацией, как надувающийся шарик, был готов лопнуть в любой момент. Лица, голоса совершенно не знакомых ей людей, берег моря, дома, два ребёнка, крики, ящик письменного стола, компас, выстрел. Сознание как игла, пронзил неистовой силы писк. Закрыв уши руками, она поморщилась от боли. Это было не сравнить даже со взрывом шумовой. Но лиц и людей, голосов и фраз – всего стало только больше.

Свет. «Она может не выжить…» Свет. «Что, все еще хочешь мстить?» Сильный свет. «Прошу, не надо, они же дети,…» Невыносимый свет.

«Прекрати!» Выключите свет. «Лоран, держись, не умирай, Лоран…» Жжется, больно. «Не стреляй!» Операционная. «Нет….»

Выстрел…….

Она подскочила как ошпаренная.

Тихо. Очень тихо. Звон, свист, шепот: всё пропало. Грудь по-прежнему резко сжималась и разжималась, как медленно приходящий в норму несовершенный механизм после перегрузки. Руки тряслись. Разум прояснился вместе с осознанием происходящего вокруг, но из глаз покатились слезы. Она откинулась назад и заслонила лицо рукой.

– Что это опять сейчас было? Кто все эти люди?

Голова болела. Клонило в сон.

Наверху, как и раньше медленно и плавно плыли облака. Безразличные и умиротворённые, они не знали той горечи и тревоги, что окутала беззащитное создание, лежащее внизу. Её прекрасные светлые волосы, некогда собранные в косы, расплелись и длинным потоком спадали с плеч, прикрывая торс. Несколько локонов легли на мягкое изящное кружево, обрамляющее воротник серебристо-белого платья, и повторили узор, расшитый на нём. Ткань, настолько тонкая и прозрачная, словно сотканная из паутины, немного просвечивала на спине, позволяя подчеркнуть ее тонкую, хрупкую, еле весомую фигуру. Рукава чуть сужались к запястьям, а сама юбка едва не доходила до лодыжек.

Дыхание успокоилось, и она, сделав над собой усилие, попыталась подняться, но ослабевшие ноги напрочь отказывались её держать. Дрожь в теле опять вынудила её прильнуть к холодному полу. Вместе с головокружением и резкой болью в груди перед глазами снова замелькали картинки.

«

– Мам, мам, смотри, что я поймала!

С радостным криком маленькая девочка бежала через сад. Сладкий аромат лилий и цветущих роз смешивался в воздухе и одурманивал своей свежестью. Молодая изумрудно-зелёная трава была достаточно высокой. Настолько, что доходила взрослому человеку до колен и приятно щекотала ноги. На клечатом пледе сидела девушка с книгой в руках. Её нежно-желтое, почти прозрачное платье слегка переливалось на солнце, скрывая собой тонкую изящную фигуру. Она поправила непослушную прядь русых волос, выступивших из-под соломенной шляпки, и подняла глаза.

– Что такое, милая?

– Смотри, что у меня есть!

Малютка разжала кулачок, и оттуда тот час выпорхнула бирюзовая стрекозка.

– Какая красота! И как ты только её поймала?

– Ну вот, она улетела…

– Конечно,

Глаза малютки слегка опухли, и на них выступили маленькие капельки.

– Ну, ну, что ты, не расстраивайся, радость моя. – сказала девушка и раскрыла руки. Девочка тотчас бросилась в объятья, прильнув к родному телу.

– Мам, почему она от меня улетела? Я что, плохая?

– Ты самая лучшая на свете!

– Тогда почему?

– Понимаешь, стрекозки очень маленькие и хрупкие. Если бы ты сжала кулачок сильнее, то она могла бы погибнуть.

– Погибнуть? – вытирая кулачком покрасневшие глаза, повторила девочка.

– Да, поэтому, можно сказать, что ты сделала доброе дело.

– Какое?

– Ни стрекозка сбежала от тебя. Это ты её отпустила.

– Но я не хотела, чтобы она улетала. Я хотела оставить её себе.

– Пойми, цветочек, не всё удается сохранить, если мы держим это подле себя. Иногда намного лучше отпустить то, что дорого.

– Мам, а если я тебя однажды отпущу, ты от меня уйдёшь? – всё ещё плача спросила малышка.

Девушка замолчала. Её лицо потемнело, но этого не было заметно из-за тени, падающей от шляпы.

– Мам, ты чего?

Она подняла на малышку свои яркие и добрые, как две капельки янтаря, глаза и улыбнулась. Натянуто и грустно.

– Конечно, нет, что ты, милая. Мы всегда будем вместе.

– Правда-правда? – с восторгом произнесла малютка.

– Правда-правда. – Ответила ей девушка, и пощекотала носиком её щёку.

Где-то в глубине сада послышались шаги и детский плач. Через некоторое время на тропинке показался силуэт мужчины со свёртком на руках. Девочка пригляделась и радостно заголосила.

– Мама, мама это папа пришёл! Он несёт с собой ****!

– Да, милая, пойдём его встретим.

Девушка встала. Её пастельно-жёлтое платье с рюшей прикрывало лодыжки, поэтому видны были только босые пятки, шагающие по траве. Малышка глянула на неё, но не увидела лица.

– Милый, как ты доехал? Как наша ****?

– Спала, но заплакала, стоило мне только взять её на руки.

– Мам, как там *** ********?

– Дорогая, глянь«!№;?*(Ш:%;№%:?)__++)*?%;№

##@%@#%^$^%$^#@@%^$^&%&*&*(*()*(^*(_+(+

“}}:”||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||\\\\\\/////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////\

В грудь ударила ещё одна порция боли.

« Кто эти люди? Почему я не помню их лиц?»

Теперь, тело казалось очень лёгким. С него, как рукой, сняло слабость и чувство усталости. Я встала и осмотрелась.

– « Похоже, я все ещё здесь…»

Из-под моих ног, словно призрак, бледно и устало смотрело моё же отражение. Оно осторожно и неуверенно выглядывало сквозь бездонную водную гладь, а ей в свою очередь не было ни конца, ни края. Казалось, что темнее и глубже ничего нет на свете. Вот какой она была. Достаточно было лишь взгляда, чтобы воображение додумало, как из этой мрачной неизвестности выпрыгивает какая-нибудь злобная тварь. От этого каждый раз передёргивало, поэтому она старалась не смотреть вниз. Не давая себе отчёта, сколько времени уже прошло, ей оставалось только находиться здесь. Хотя, по правде, казалось, что там, в бездонной вышине пролетела уже целая вечность.

В этот раз она с тяжёлым вдохом встала и решила просто пойти в любом направлении.

« Вдруг поможет, и я что-нибудь найду. Выход, например.» – Жмуря глаза, подумала она. – Я просыпалась в этом месте уже трижды. И каждый раз это неестественно пиксельное небо и пустота…

Так, если подводить итоги, то, скорее всего здесь нет никого кроме меня. Вполне возможно, что это место не настоящее или просто сниться. Хотя, я засыпаю здесь и просыпаюсь также здесь, на том же месте. Ни пить, ни есть особо не хочется, да и нечего. Поэтому первая догадка, кажется, имеет право на существование.

И самое важное: я поняла, что не помню ничего, за исключением своего имени.

Лоран. Меня, по-видимому, зовут Лоран.

В общем, не густо.

Если честно, то мне интересно, как бы отреагировал любой здравомыслящий человек, оказавшись на моём месте. Ведь, меня вряд ли уже что-то сможет удивить, но вот когда я очнулась здесь впервые, то не на шутку перепугалась. Эта странная гладь, заменяющая пол, хоть, сперва, и показалась жидкой, но, мне на удивление, оказалась на редкость прочной.

Даже не спрашивайте, откуда я это знаю. Просто нервишки чуть-чуть пошалили.

Всё бы ничего, но порой находиться в «этом месте» становится просто невыносимо. Во-первых, некомфортно отсутствие счёта времени. Я не понимаю, сколько уже здесь нахожусь. Во-вторых, здесь чересчур тихо. Нет ни ветра, ни признака существования воздуха, а иногда мне вообще кажется, что я не дышу. В-третьих, здесь всегда ярко и за всю продолжительность моего пребывания ни разу не изменилась погода.

Поэтому, всё, что я могу предложить своей персоне в качестве развлечения и способа убить время, если оно вообще здесь есть, то это ломать голову: что да как здесь устроено. Хотя, если так подумать, то моя голова любезно подала мне идею сломать мою же голову над этим вопросом. Чёрт. В мысли напросилось слово на букву «М», идеально характеризующее человека с подобным мышлением.

«Поздравляю тебя, я. Ты умудрилась, находясь в полном одиночестве, в корень испортить себе настроение.»

Чёрт только знает, сколько времени уже прошло, пока я просто шагала, размышляя обо всём этом. И, честно, с каждым шагом, это раздражало меня всё больше. Эх…без конца завожусь с полуслова.

– ГОСПОДИ, ЕСЛИ ТЫ СУЩЕСТВУЕШЬ, ДАЙ МНЕ, НАКОНЕЦ, ХОТЬ КАКОЙ-НИБУДЬ ЗНАК! ЭТО НЕ МЕСТО, А ПРОСТО КОШМАР КАКЙ-ТО!

Мой крик улетел в вышину, полностью поглощённый тишиной вокруг. Никаких изменений не последовало, и я уж было начала мысленно ругать себя за минутную слабость, как…

– Ты чего?

« Чей-то голос? За моей спиной!»

Резким рефлекторным движением я обернулась.

Передо мной метрах в пяти стоял маленький мальчик. На вид ему было где-то лет шесть, не больше. На голове коричневая замшевая кепка вся в кожаных заплатках, белоснежная рубашка с закатанными до локтя рукавами, бежевые брючки, явно ему большие, держащиеся лишь на кожаных подтяжках, ботиночки, аккуратно зашнурованные, несмотря на достаточно старый вид. Он держал руки за спиной, как бы в ожидании, что я закончу его рассматривать.

Я заметила это, и выпалила первое, что пришло в голову.

– Ты кто?

А он лишь глянул на меня и громко рассмеялся.

– Может, лучше задумаешься, кто ты?

По началу, я стояла в небольшом недоумении, поскольку ребёнок – последний, кого я ожидала здесь увидеть. Но потом…

– Мальчик, что ты здесь делаешь?

Смех прекратился, он посмотрел на меня уже совсем не детскими глазами полными холода, и сухо произнёс:

– Аналогично.

– А можно вопрос? – потрясённая такой сменой настроения, вежливо поинтересовалась я.

В ответ последовал плохо скрытый смешок, и он продолжил всё тем же добродушным тоном, как и раньше.

– Ты уже задала два, а теперь просишь разрешения на третий? – после чего его губы вытянулись в добродушной улыбке.

Я хотела что-нибудь ответить, но ничего стоящего голову не приходило. Он заметил мое замешательство и сказал:

– Понимаю, лучше запоздалая вежливость, чем её отсутствие.– А затем, не давая мне ничего возразить, подпрыгивая и неуклюже кружась, подбежал почти вплотную. Только тогда я заметила, что его руки за спиной держали связку еловых веток, сплетённых в форме крыльев так, что издалека, и вправду могло показаться, будто они настоящие.

Я широко улыбнулась и погладила его по голове.

– Так ты у нас ангел?

– Нет…я не ангел… – Немного застенчиво ответил он.

– Тогда зачем тебе крылья? Если ты не ангел, то для чего они тебе?

– А ты странная, как будто крылья только ангелам Нужны. Люди и правда глупые, как и говорил Старший.

– Скажи, ты знаешь, где мы находимся?

– Скоро сама поймёшь.

Его взгляд был совсем не похож на взгляд обычного маленького ребёнка. Глаза полные доброты и грусти, словно потрёпанные жизнью, видели меня насквозь. Он вошёл в мою душу, покопался там, как в библиотеке, ища нужную книгу, и не найдя ничего, просто ушел, оставив после себя полный кавардак.

Тем временем Лоран даже не замечала, как надо ней сгущались уже совсем не похожие на мягкую сахарную вату, облака, серой краской заливалось небо. Готовилась страшная буря, масштаб которой нельзя было вообразить, но даже она не нарушала той мёртвой тишины, что царила с самого начала. От этого, в воздухе повисло назойливое чувство тревоги. То немногое, что её окружало, говорило о надвигающиеся опасности, но бежать было просто некуда…..

– Что происходит? – С небольшим напряжением в голосе спросила я.

– Твоё начало и твой конец.

Мальчик вынул руки из-за спины и аккуратно положил связанные из веток крылья на гладь. Они медленно начали погружаться в неё. А потом произнёс:

– Ты знаешь, что с ними делать.

Но обращался он не ко мне, он говорил с тем, на чём я стояла. Создавалось впечатление, что всё, что меня окружает, является единым огромным живым существом. Тогда по спине пробежал лёгкий холодок. Мне становилось не по себе. Крылья погрузились и исчезли полностью, он посмотрел на меня, и словно, ощущая мой нарастающий страх, спросил:

– Как ты считаешь? Что лучше? Короткая жизнь спасителя или вечная жизнь убийцы?

Тем же временем он медленно поднимал правую штанину, и через некоторое время, от туда показались голова и два желтых светящихся глаза. Я попятилась назад, а он продолжил:

– Если человеку после смерти дать выбор стороны, как думаешь, что он решит?

Из его штанины выползла и, обвив ногу, смотрела на меня тонкая серая змея. Её двойной язык показывался, делал несколько угрожающих движений и снова исчезал.

– Люди – безусловно, глупы, иногда даже чересчур, но не настолько, чтобы не смочь сделать подобный выбор. Не находишь?

Змея сделала несколько плавных движений и, извиваясь, поползла в мою сторону. Лоран попыталась пойти назад, но её ноги увязли в этой непонятной черной жидкости, что она приняла за воду, и она просто упала на спину. А это страшное существо было уже рядом, подбираясь всё ближе и ближе. Змея плавно забралась по её лодыжке и, угрожающе шипя, и стала подниматься выше. Лоран ощущала, как змея ползла по её телу, вызывая панику и волны мурашек. Ей хотелось кричать, но внутри не было ничего. Как будто резко лишившись голоса, не получалось выдавить из себя ни звука. Змея обвила шею и начала душить. Она усиливала хватку, настолько, что даже со всей силы вцепившись в неё руками, Лоран ничего не могла сделать.

По телу пробежали волны жара и холода одновременно.

« Неужели это мой конец? Я умру? Нет, нельзя, я так ничего и не узнала. Что за чертовщина? »

В глазах начало темнеть. Не хватало воздуха. Лоран безнадёжно держалась за своё горло. Мальчик подошел к ней, и тихо прошептал что-то, но она не услышала. Ей оставалось лишь, полагаясь на помутневшее зрение, различать движения его губ. Он, улыбаясь самой доброй и чистой улыбкой, сказал:

– До встречи.

А потом щёлкнул пальцами и вся гладь под ней начала трескаться со звонким хрустом.

Всё вокруг разлетелось в дребезги, как стекло от шальной пули. По небу пошли огромные трещины. Горизонт смешался с землёй. Она медленно начала погружаться в чёрную, мрачную пустоту, что темнее самой природы мрака, вместе с руинами этого мира. Стеной, с безмолвным холодом, хлынул дождь. Откуда, одному Богу известно. А Лоран всё падала, падала в гробовой тишине, ощущая капли на своём лице и дрожь во всём теле. Не было ни звука воды, ни звука осколков. Ничего не было слышно. Она ничего не слышала. Небо, покрытое трещинами, всё больше отдалялось, а Лоран, всё глубже и глубже проваливалась в неизвестность……

Блики от ночных фонарей и светофоров, разноцветной мозаикой складывались на потолке. Темные бархатные шторы этой ночью были одёрнуты к краю окна, поэтому в комнате было светлее, чем обычно. На идеально-отполированном паркете стояла массивная, но изящная мебель из темно-бурого дерева. В углу, на кровати, Лоран открыла глаза, закутанная в черное шёлковое одеяло. Её жутко мутило. Сделав над собой титаническое усилие, чтобы просто перевернуться, она бросила взгляд на прикроватную тумбочку, и, еле дотянувшись до нее, взяла в руку свой аларм с вечно заедающим сенсором, чтобы тот соизволил показать время. Наконец на черном кубике загорелись красные цифры.

02:17.

« Середина ночи. Чёрт, присниться же такое…»

Она со стуком вернула будильник на место, стянула одеяло, и, в одной майке, буквально сползла с кровати, чтобы добраться до уборной.

В голове пульсировала кровь и беспрерывно выла сирена.

« Что ж так плохо-то? Даже похмелье, и то легче бывает. Организм, за что ты так со мной? »

Всё вокруг закружилось, поэтому ей пришлось прислониться к стене, чтобы не упасть. Лоран нащупала выключатель света, ткнула на него и открыла дверь в уборную.

« Ничего, сейчас умоюсь, попью воды и все пройдет. »

Её встретило просторное светлое помещение, выложенное белым кафелем. Длинная каменная столешница от стены до стены держала на себе несколько узких незакрытых шкафчиков, забитых стеклянными банками с травами. На стене висело большое зеркало. Лоран, шатаясь, оперлась на раковину, чтобы не упасть, и, трясущейся рукой повернула кран с холодной водой. Пальцы приятно закололо, поэтому она набрала в ладони воды и несколько раз умылась, не обращая внимания даже на то, что мочит в раковине спадающие через плечи длинные волосы. Внезапно вода перестала течь, и в кране послышалось шипящее бульканье, говорящее о том, что последние капли уже убежали. Свет померк и задрожал, но через время все снова вернулось в норму.

« Что за перебои с электричеством?» подумала она и подняла взгляд на свое отражение.

В горле застыл крик ужаса. В зеркале, за ее спиной стояла девушка. Шея, светлые волосы, падающие до поясницы, руки и часть белого кружевного платья были в крови. Она смотрела на Лоран в упор. Лоран в панике повернулась, но за спиной никого не оказалось. Однако же в отражении, девушка стояла на том же месте. Она подняла ладони, как бы пытаясь успокоить. И до Лоран дошло.

« Это Я?! В отражении две меня! Я нормальная и я из того сна… только в крови… Точно. То самое платье. Что за чертовщина вообще происходит?!»

Её легкие схватила короткая судорога, и она начала задыхаться, поэтому понадобилось время, чтобы прийти в относительную норму. Когда Лоран отдышалась и снова подняла на зеркало глаза, то девушка в отражении всё еще терпеливо стояла, сочувственно глядя на нее.

– Ты это я? – удивляясь хрипоте собственного же голоса, выдавила Лоран.

Отражение за спиной кивнуло.

– Зачем ты пришла?

Девушка в зеркале замешкалась, пытаясь объяснить что-то несвязное на руках.

– Стой. – сказала Лоран. – ты можешь говорить?

Призрак отрицательно махнул головой.

– Тогда я задам тебе вопрос, а ты кивнёшь: «да» или «нет». Согласна?

Отражение улыбнулось и воодушевлённо закивало. Хотя, учитывая, что её лицо было в крови, как, впрочем, и всё остальное, выглядело это жутко.

– Ты – это я в будущем?

Положительный кивок.

« Ох, не завидую я себе…»

– Ты пришла меня предупредить?

Снова положительный кивок. Девушка подошла ближе и начала с упорством дышать на стеклянную поверхность, пока не запотело достаточно места, чтобы можно было что-то на нём написать, потом принялась быстро выводить пальцами буквы в зеркальном порядке, чтобы нынешней Лоран не пришлось мысленно переворачивать запись, чтоб прочесть. Из-за того, что руки призрака были в крови, результат вышел грязно-красного цвета с потёками и Лоран усмехнулась.

« Чтобы она там не написала, я, похоже, сегодня больше точно не усну. Вот же Чертовщина! »

Отражение закончило и отошло в сторону.

На стекле красовались кровавые, крупным шрифтом в спешке выведенные слова.

« Не дай им убить Итана. Берегись человека с зелёными глазами. »

Лоран перевела взгляд на собственного призрака. Её волосы потемнели, кожа иссохла, а по всему телу пошли резкие кровоточащие трещины.

– Эй, я, не уходи. Кто такой Итан?

«Нет, она не сможет ответить. Черт. Думай.»

– Ты, в отражении! Итана убьет человек с зелёными глазами? Ответь!

Призрак стояла, будто оцепеневшая, но из последних сил сделала движение головой вниз вверх. Ее глаза закатились, изо рта струёй потекла кровь, крупными, как ягоды, каплями, капая на белоснежный пол. Лоран начала тарабанить по зеркалу, но оно помутнело, скрывая всё, что располагалось по ту сторону. Кран снова издал шипящее бульканье, и оттуда потоком ринулась чёрная вязкая жидкость, быстро заливавшая все вокруг. Лоран попыталась перекрыть его – тщетно. Тогда она ринулась к двери – заперта.

« Да как, вообще, это возможно?! Я одна в квартире! Кто запер чёртову дверь?!»

– Эй, кто-нибудь, откройте! Пожалуйста! Помогите! Кто-то меня слышит?!

Ни одного признака жизни за дверью не последовало.

– Черт!

Душевая кабинка также издала шипение и оттуда полилась эта странная чёрная субстанция. Жидкость уже доходила Лоран до колен. Свет зарябил. В нём появился зелёный оттенок. Раздался щелчок. Свет погас. Стены заменили огромное количество запотевших зеркал с одной и той же надписью.

« Не дай им убить Итана. Берегись человека с зелёными глазами. »

Пространство заполнил шёпот.

Жидкость уже доходила до ушей. Она была будто бы живой. Воздух заканчивался. И Лоран погрузилась в пугающую неизвестность…

В холодном поту Лоран резко вскочила в постели. Тяжёлая отдышка колотила лёгкие, словно грузный молот, что выковывал мечи прочнее камня. Горло пересохло и сильно болело, а уши пульсировали под ритм сердца. Длинные светлые волосы осторожно заслоняли глаза и нежно, как водопад из виноградной лозы, опускались на колени.

– Слава богу, это был сон.

Осознав, что все страшное было не реальным, Лоран плюхнулась обратно на спину и почувствовала, что вся постель мокрая. Из-за этого становилось очень холодно и зябко. Дыхание постепенно успокаивалось, сердцебиение становилось ровнее, но

«Странно, однако, вышло. Сон внутри сна?» – подумала она – « Да. Иногда и не представляешь чего ждать от собственного же подсознания. Забавно, ничего не скажешь. Вроде мы владельцы нашего тела, а на деле получается, что нет. Мы думаем нашей головой, а её часть нам гражданскую войну устраивает. Выходит, что мы сами – единственные кого не получится наказать за неподчинение себе. Непонятное все-таки устройство – люди. »

Вдруг подул лёгкий, но морозный ветерок, будто кто-то открыл форточку. Мурашки бегали по всему телу, а холод пробирал до костей.

« Несмотря на мокрую постель, что-то чересчур холодновато. Температура почти как на улице. Сейчас же ведь ноябрь… Стоп…»

И тут её осенило. Лоран буквально подскочила на месте. Одним быстрым движением убрала волосы с лица, встала и завернулась в одеяло. Всё ещё было достаточно темно, поэтому сложно было что-то разобрать. Она задрала голову и стала пристально всматриваться вверх. Безуспешно.

« А где всё электричество? Где свет?

Так, предположим, что я все-таки проснулась, если это какая-то комната, то здесь должны быть окна. Если есть окна, то должен быть свет, ну хоть какой-нибудь.

Ага, как бы ни так. Тут темно, как в бочке. Плюс, судя по высоте и форме, это не моя кровать. Соответственно, есть два варианта происходящего. Первый, и, надеюсь, истинный вариант в том, что я сейчас нахожусь в каком-нибудь подвале, может быть заброшенном. Это объясняет холод, сквозняк и отсутствие света. Плюс, судя по форме, это не моя кровать…

А как я здесь оказалась?

Так, не важно. Не сейчас. Похитили, влипла во что-то, с кем-то или ещё как-нибудь – не важно. Что бы дальше не происходило – по любому выберусь. С моими-то навыками. И это в МИЛЛИОНЫ раз лучше, чем второй вариант.»

Как вам не сложно было догадаться, он заключается в том, что я что? Конечно же, опять не проснулась. Не в прямом смысле конечно. Ну, вы поняли.

– « Боже, я так редко тебя о чём-то прошу! Пожалуйста, прости меня за всё и сделай так, чтобы сейчас я оказалась в каком-нибудь глухом подвале. Можно, даже в каком-нибудь бункере в лису или километрах в 10 до ближайшей цивилизации, но главное что бы в реальности. Пожалуйста!»

Прошу вас, не думайте, что я ненормальная. Я в полнее себе адекватный человек. Просто я предпочитаю выбираться оттуда, откуда выход вообще есть. Не важно, что нужно будет сделать с некого рода препятствиями, в виде киллеров или охранников. Договоримся. По-хорошему или по-плохому уже не суть. В итоге, ты все равно сделаешь их парадный вход своим парадным выходом и спокойно поднимешься наверх навстречу яркому солнышку, которое ласкает твоё лицо. Все прекрасно, ты безмятежно радуешься жизни, (скорее всего стоя на горе уже немножко не шевелящихся дядечек-киллеров с пистолетом в руке, который, разумеется, принадлежит одному из них.) Но вы не подумайте плохо, это только в том случае, если договориться по-хорошему не получилось. (хотя у меня это ещё ни разу не получалось). Поэтому подробности можно и опустить. Главное, что ты счастлива и радуешься жизни.

Но вот второй исход событий меня нисколько не радует. Совсем.

Конечно, больше всего меня огорчает моя немощность в этой ситуации.

Плюс, я в минусе. По одной очень простой причине. Человек, что владеет информацией, владеет всем миром. А Я не то, что какой-то важной информацией не владею, так ещё ничерта не понимаю (одна хренотень твориться) и вдобавок, даже Возраста своего не помню. Поэтому, искренне надеюсь, что мне удалось убедить вас в своём совершенно взвешенном и благоразумном выборе.»

Где-то вдалеке послышался шорох. Что это? Шелест одежды? Звук шагов? Голоса? Их становилось всё больше. Как начинающийся дождь, сначала первая капля, совсем не заметная, потом вторая, третья, четвёртая, теперь заметные всем, пятая, шестая, а за ними мириады капель шумящих и переливающихся во всей своей красе, стеной льющихся с неба, это место за считанные секунды наполнялось шумом.

Глубоко внизу блеснул огонёк. Он метнулся из стороны в сторону, танцуя, описывая самые необычные фигуры и зигзаги, будто им размахивала чья-то невидимая, лёгкая рука. Его мягкий жёлто-оранжевый свет, льющийся так плавно и красиво, как маленькая церковная свеча, мирно тающая в лампаде, завораживал и манил. Покружившись несколько минут, он резко остановился. Замер, будто кто-то остановил время, но забыл сказать об этом, и я осталась единственным его зрителем, а потом исчез, породив после себя водоворот огней стремительно поднимающихся вверх, упорядоченно, один за другим, как по винтажной лестнице. Ведомые кем-то неощутимым, но наверняка, не менее прекрасным, чем они сами, огни заполняли всё вокруг меня с невиданной скоростью. Их свет расходился так чисто и красиво, проникая, даже самые в отдалённые и тёмные уголки. Он разукрашивал пространство вокруг себя, оставляя лишь покой.

– «Может это и не плохо? Снова оказаться непонятно где…»

Залитое светом место было наполнено людьми. Изысканные до фарфорового оттенка лица дамы в роскошных платьях, мужчины в гусарках со шпагами, военные, парень просто в штанах и босиком, девушки в бикини, пожилые, дети, рабочие, в различного рода форме. Казалось, что здесь были рандомно собраны люди всех национальностей, эпох и времён. Они весело о чём-то говорили, играли в карты, пили напитки, разгуливали по огромным лестницам и приглашали друг друга в бесчисленное множество дверей.